Эсхатологические ожидания в христианской культуре X – XI вв

Учение о конце света и конечной судьбе мира и человека – Страшном суде – составляет важную часть христианского богословия. Основанием для этого учения служат библейские тексты, прежде всего Евангелие от Матфея и Апокалипсис Иоанна Богослова. Значительно более разработано учение о конце света в Священном Предании. С первых веков христианства мысль богословов напряженно работала в попытках определить дату Второго пришествия Христова, хотя в Евангелии напрямую говорится о тщетности подобных попыток: "О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец" (Марк 13:24-26,30-32).

Во II-III вв. господствовала вера в то, что конец света последует в шеститысячный год (Ириней Лионский, Ипполит Римский), а седьмая тысяча будет временем земного царства славы. Однако начиная со второй половины III в. преобладают доктрины спиритуалистов, которые отвергали учение о земном царстве праведников, но в лице Оригена допускали возможность множественности кончины мира.

Мнение о кончине мира с истечением седьмой тысячи лет, то есть, в 1492 году от Р.Х., появилась в церковном сознании в III – VI вв. Обоснование для этого тезиса православные экзегеты находили в целом ряде библейских текстов. Они опирались на тексты Псалтыри: "Тысяча лет пред очима твоима яко день вчерашний" (Пс. 89,5), Екклизиаста: "Даждь часть убо седмым и тогда осмому", Второе Послание апостола Петра: "у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет как один день". О "седморичности" человеческих времен писали святые отцы Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Дамаскин, Анастасий Синайский, Иоанн Лествичник. Хотя в творениях отцов церкви и проводилась евангельская мысль о невозможности заранее угадать сроки Второго пришествия, но мнение о конце мира, долженствующий произойти в 7000 г., сделалось, по всей видимости, на Востоке всеобщим.

Восточная церковь в отличие от Западной, по-видимому, не знала пика эсхатологических ожиданий в 1000 г. Приближение страшного 7000 г. инициировало в Византии процессы, аналогичные тем, что пережила Западная Европа в X-XI вв. Всемерно способствовали обострению эсхатологических чаяний в Византии внутренние смуты и внешнеполитические неудачи, поставившие некогда могучую империю перед лицом неизбежной катастрофы. В широких слоях общества распространилось убеждение, сформулированное Михаилом Пселлом: "Все устремилось к гибели, и ухудшилась донельзя участь Ромейской державы"[1].

Как известно "все греческие пасхалии не идут далее 7000 лет от сотворения мира и в конце их иногда говорится о приближении кончины мира". Чрезвычайно показательно, что одна из этих пасхалий связывала наступление конца мира с бедствиями, угрожающими Константинополю. Эсхатологическими пророчествами была пронизана византийская литература. Константинопольский патриарх Никифор Ксанфопул не сомневался, что "по седми тысящ лет будет приход"[2]. Ожидания конца мира, страх перед ним пробуждает Феофана, Кекавмена, Георгия Акрополита или Дуку видеть в набегах "варваров", землетрясениях, эпидемиях и неурожаях проявление карающего Божьего гнева. Концентрированным выражением эсхатологических настроений стал Плачь Алексея Макремволита "На разрушение Св. Софии от многократных землетрясений"[3]. Автор Плача видит несомненные признаки конца света в разрушительных землетрясениях, в тучах саранчи, в разливах рек, ливнях и граде, в затмениях солнца и луны.

На Руси теория об исходе 7000 лет имела большое значение. Идея конца света играла особую роль в становлении христианского сознания Киевской Руси. Например, царь Болгарский, по преданию, обратился к христианству, потрясенный картиной Страшного суда.

В годы правления в Киеве Ярослава Мудрого в связи с христианизацией русских земель, начинает формироваться идея богоизбранности Руси. Была составлена так называемая "Правда Ярославичей", которая была составлена на основе Библейского права. Вот это и было основным связующим звеном с мировой историей. Появляется много духовной литературы из Византии, которая дала толчок к развитию отечественному летописанию, так же эсхатологического характера.

Кроме Библии, основой эсхатологических представлений на Руси послужили; слово "Ипполита Римского об антихристе", "Откровение Мефодия Потарского", жития Андрея Юродивого, Василия Нового и др. Целый ряд текстов с эсхатологической тематикой, бытовавших на Руси, приурочивал конец света к исходу седьмой тысячи лет. Символическое значение числа семь в древне русской книжности связывалось в первую очередь с семью днями творения: "И сотвори Господь Бог всю тварь, море и реки, и скоти своею хитростью, а та 7 дней против седми тысящ лет... А в семь бо дней обходит круг, а 7 лет за всю 7000 лет, и осьмой тысящи несть конца, еже есть бесконечный".

Отметим, что мнение о наступлении конца света с исходом седьмой тысячи лет содержится и в подборке статей "От апостольских записей", читающийся в составе ряда сборников – "И постави Бог противу числу семи тех дний 7 тысящи лет, осьмой же тысящи несть конца"[4]. Чрезвычайно показательно, что в XV в. широко распространились у южных славян и на Руси всевозможные астрономические сборники, альманахи, пасхальные таблицы с натурфилософскими и эсхатологическими комментариями. Глубоко символична в этом отношении иллюстрация в Смоленской (другие названия Онежская, Архангельская) псалтыри 1395 г. Изображение льва, барса, медведя, символизирующих соответственно Римское, Персидское и Вавилонское царства, соседствуют с фантастическим рогатым зверем с надписью "Антихрист". В фигурке маленького зайца, нарисованного между остальными зверями, менее всего можно видеть намёк на политическое положение Смоленского княжества перед литовским завоеванием. На наш взгляд, тщедушная фигурка зайца – обобщающий символ трагической беспомощности человека накануне Страшного суда, предваряемого приходом антихриста.

И.Н. Данилевский говорил о том, что наступление конца света могли ждать в 6573 г. 25 марта 1038 г. было произнесено знаменитое "Слово о законе и благодати" митрополита Иллариона[5]. Все основные расчёты относили ко времени, когда закончится именно седьмая тысяча лет. Так, например, в 1459 г., за 33 года до конца света должен родиться антихрист. "В лето 6967 будет рождество антихристово. И будет в рождении его трус, таков никакоже никоколиже не бывал прежде времени того окоянного, и лютого, и страшного. И будет плач велик по всей земли вселенской. И в ты дни зри круг Солнцю и Луне, и начнут бытии знамения в них, и гибости звезд на небеси, а плач на земли. Умножися беззакония на земли, пощади нас, о Владыко"[6]. В пасхальных таблицах 1470 г. обозначен как начало царствования антихриста. К 1487 г. приурочено царствование последнего царя.

Едва ли не впервые в древнерусской литературе мысль об ожидаемой скорой встрече с вечностью прозвучала в домонгольском "Слове о небесных силах", приписываемое то Кириллу Туровскому, то Авраамию Смоленскому. Здесь говорится о приближающимся истечении семи тысяч лет. К этому времени число сверженных с небес ангелов, согласно "Слову", должно пополнится душами умерших за это время праведников. После чего и настанет время суда (идея заимствована из Жития Андрея Юродивого).

Одно из самых знаменитых произведений на Руси, повлиявшее на эсхатологические настроения, было "Откровении Мефодия Патарского". В "Откровении Мефодия Патарского", по наблюдениям В.М. Истрина, содержатся "замечания о последних царях... распределённые по годам, кончая 1492 г". Жанр откровений был весьма распространён в переводной апокрифической книжности Древней Руси. "Откровение Мефодия Патарского" представляет собой эсхатологический апокриф, который можно рассматривать как развёрнутое дополнение к положениям Св. Писания о конце мира.

Формально "Откровение" Мефодия можно рассматривать как краткий, сжатый исторический очерк, объемлющий земной путь человечества от Адама и его потомства до царств "последних времён. Но на этом переходе от начала к финалу мировой драмы историческая часть трансформируется в пророческую, повествуя о предуготованном будущем.

Первый тысячелетний отрезок охватывает время от Адама до разделения рода Сифа и Каина. Второе тысячелетие включает в себя события от убийства Каина до потопа, третье – жизнь потомков Ноя, включая рождение изобретателя астрономии Мунта, вражду сынов Хамовых и Невродовых, вавилонское столпотворение. На четвёртое приходится борьба потомков Хама с Невродом, завоевание Невродом Египта и победа потомка его, Хозроя, над сынами Хама. Пятым тысячелетием датируется поход потомка Мунта – Сапсикара через Египет по пустыни Савской, откуда им вытеснены происходящие от Агари потомки Измаила, бежавшие в Етрив. Затем повествуется о войнах и пленении измаильтянами земли обетованной и об изгнании Гедеоном воинственных племён назад, в Етривскую пустыню. В этом месте историческое повествование разрывается введённым в него пророчеством, где говорится об исходе измаильтян из Етривской пустыни в преддверии конца мира. Согласно предсказанию, наследники Агари будут владеть всеми странами и никто не сможет победить их до истечения седьмой тысячи лет. Единственным непокорным царством называется богохранимое царство Греческое. В описании шестого тысячелетия воспроизводится последовательность смены великих царств: царство времён Неврода и Перса, затем идут Персидское и Вавилонское царства, их сменяет царство Медийское и, наконец, царство Александра Македонского. В этом месте вводится рассказ о нечестивых народов Гоге и Магоге, которые были заключены Македонским за северными горами.

Седьмое тысячелетие кульминационное и финальное в истории человечества. На нём фокусируются значимые для рода человеческого события. Подробно повествуется об исходе измаильтян и опустошениях, вызванных этим нашествием. Торжество иноплеменников объясняется не благосклонностью к ним Бога, а возмездиям христианам за прегрешения. Затем является греческий царь – освободитель, побеждающий измаильтян, после чего устанавливается мир. Мирное время обрывается новым знамением светопреставления – выходом из заключения Гога и Магога, несущих очередную волну страданий и беззакония. Далее повествуется, как в Иерусалиме воцаряется греческий властитель, с правлением которого совпадает появления антихриста, потом идёт самостоятельный рассказ про антихриста и его власти в мире. После победы над антихристом последний царь передаёт Богу регалии земной царской власти, которые возносятся на небеса. Этим земная история завершается.

Новый всплеск интереса к памятникам этого круга происходит в XVII – XVIII вв. в связи с распространением старообрядчества. На этом этапе развития эсхатологической идеи календарная основа её сама собой отпала, а образ "последних времён" очерчивался с помощью традиционного набора эсхатологических предсказаний (смуты, неурядицы, осквернения святынь, нечестивые цари, пришествие антихриста).

(Продолжение следует)

[1] Алексеев А.И. "Под знаком конца времён". Очерки русской религиозности конец XIV начало XVI вв. С.-Пб. 2002 г. С. 54.

[2] Там же. С. 54.

[3] Там же. С. 54.

[4]. Алексеев А.И. "Под знаком конца времён" Очерки русской религиозности. С.-Пб. 2002 С. 63.

[5] Юрганов А.Н. "Категории русской средневековой культуры" М., 1998. С. 318.

[6] Алексеев А.И. "Под знаком конца времён" Очерки русской религиозности. С.-Пб. 2002. С. 65.