"На смерть одного з/к". Учредитель движения "За поместной православие русской традиции в Западной Европе" Никита Кривошеин об Александре Солженицыне

Это было в Измайлове: вечер погружения в "Новый Мир" с "Иван Денисовичем", ночи с пятыми экземплярами "Круга" и "Крохоток", а уже в Париже откровение "Архипелаг Гулаг" – это для меня такие же вехи, как биографические повороты. Что для меня! Для коммунистов, услышавших в словах Александра Исаевича, что по ним звонит колокол, для всех, как и я, побывавших у начальника, для русских, для мира.

В 1975 вместе с покойным князем Константином Андрониковым я переводил синхронно первое большое интервью Александра Исаевича с Бернаром Пиво по французскому телевидению. Сила, не боюсь этого эпитета, его пророческого слова и свет, излучаемый всем обликом, привели к вполне конкретному результату: на общенациональных выборах во Франции, состоявшихся вскоре после передачи, коммунисты и социалисты проиграли с треском, и после этих выборов началась их агония.

Сколько ни теоретизировать "о роли личности", если бы не Александр Исаевич, то не только на Западе не велело бы долго жить "передовое учение", но и в России не праздновать 21 августа 1991 со сносом Феликса Эдмундовича и со сбывшимся наитием писателя вернуться в Россию. К сожалению, только в 1994-м.

Последнее перед возвращением в Россию у того же Бернара Пиво прощальное интервью Александра Исаевича – и мы вновь на французском телевидении в том же составе с князем Андрониковым. В облике Нобелевского лауреата не было прежней скорби, а сдерживаемое ликование.

Не верить в реальность богоизбранности народов, людей – равно не верить ничему, и это объяснено, в частности, в сборнике "Из-под глыб": новопреставленный раб Божий Александр был изначально помечен призванием провидения.

Незадолго до того, как поехать в преисподнюю, т. Сталин пугал своих сообщников: "Без меня вы будете слепыми котятами!" Простите за неуместное цитирование, но кто отныне будет знать, "как нам обустроить Россию"?

Господь дал нашей семье присутствие и соучастие Александра Исаевича: мой отец Игорь Александрович отбывал наказание на шарашке в Марфино, потом дружил с Нержиным, Рубиным и Сологдиным. В то время, когда ЧК взмыленно рыскала по стране за рукописью "А.Г." покойный Александр Александрович Угримов (один из персонажей "Невидимок") принес родителям в Измайлово две большие папки: "Пусть полежат у вас десять дней под матрацем". За наличие этих папок можно было тогда головы не сносить.

В 1974, в день ареста А.И., моего отца вызвали в ОВИР и вручили выездные документы. Вновь оказавшись в Париже, моя мать Нина Алексеевна Кривошеина прочла обращение Солженицына к эмигрантам – "писать мемуары и посылать ему". Семидесяти пяти лет, мама взялась за тетради, и в 1981-м второй книгой в серии "Наше недавнее. Российская мемуарная библиотека" вышли ее воспоминания "Четыре трети нашей жизни". Александр Исаевич письмами ее поддерживал, поощрял в писании.

Один из последних его подарков нам всем – "Двести лет вместе", а помог писателю в составлении книги покойный мой любимый лагерный друг Владимир Тельников, еще один узелок связывающий.

В 1971-м, когда в опасных обстоятельствах я покидал бывший СССР, Александр Исаевич, сам уйдя от наружного наблюдения, дал себе труд конспиративно со мной встретиться в московском метро и предсказать мне успех на Западе. Сбылось.

В 1987-м Александр Исаевич прислал нам сердечное соболезнование после кончины моего отца.

Прощаясь с Александром Исаевичем, трудно удержаться от личного, но такое личное есть у каждого сознательного русского, у каждого христианина... И как мне, бывшему з/к, не поблагодарить Александра Исаевича и Наталью Дмитриевну за создание щедрого фонда помощи заключенным, ведь еще много пожилых лагерников сейчас трудно доживают по всей России.