"Крови уже достаточно"

Состоялось экспериментальное заседание Общественного совета по нравственности. Иосиф Кобзон, Павел Лунгин и другие деятели культуры четыре часа выясняли границы между нравственным и безнравственным и решали, следует ли вводить цензуру на телевидении.

"Безнравственность, – писал Гюстав Флобер, – кстати сказанное это слово возвышает того, кто его произносит". Рассказ о таком мероприятии просто необходимо начать с чего-то в той же степени многозначительного, как и задумка сделать Общественный совет по нравственности на телевидении, должный как высшая инстанция определять и выносить вердикт – черное или белое, хорошо или плохо. Летом прошлого года с инициативой создания такового выступил Сергей Миронов. Теперь дошло до первого экспериментального заседания.

В понедельник в редакции "Комсомольской правды" собралась странноватая компания, в состав которой, в частности, входили Иосиф Кобзон, Павел Лунгин, Михаил Леонтьев и протоиерей Всеволод Чаплин. Целью сбора было обговорить возможные формы существования совета, выяснить, наконец, "где граница жестокости, пошлости, эротики, за которую нельзя переступать", и провести пробное заседание комиссии – представить, как это могло бы выглядеть, если бы она существовала. А в качестве подопытного кролика, с разрешения режиссера, был взят фильм "Новая земля".

Обсуждение было жарким – в переносном и особенно в прямом смысле – потому что кондиционер не работал, а вентиляторы выключили после того, как Кобзон пожаловался, что ему дует.

Чтобы было понятно, из-за чего сыр-бор, фильм сначала показали всем собравшимся. Итак, в недалеком будущем колонию заключенных высаживают на Севере вдали от цивилизации, выдают им все необходимое – инструменты, еду, одежду, отапливаемые бараки – живите. Но заключенные, обретя пусть и ограниченную, но все же свободу, не спешат основать дружную коммуну, начинают друг друга мочить, а через некоторое время бодро приступают к каннибализму. И если бы не бывший пилот Георгий Иванович, повинный в том, что расстрелял диспетчеров, из-за ошибки которых его семья погибла в авиакатастрофе, так бы все бы друг друга и съели. Ему же удается привести колонию в божеский вид – правда, лишь до поры.

Самое смешное здесь в том, что фильм Мельника, несмотря на некоторую кровожадность, абсолютно целомудренный.

Люди жрут людей где-то за кадром. Подумаешь, один раз в кастрюлю падает человеческая ступня, а в другой – крупным планом перерезают горло. Понятно, что любой голливудский триллер или боевик категории R превосходит по мере экранной жестокости "Новую землю" во много раз. Да и в контексте антиутопии эта жестокость не выглядит самоценной, как, скажем, в фильмах ужасов, большинство из которых созданы именно для того, чтобы всеми мыслимыми и немыслимыми способами, демонстрацией физиологических страданий и внутренних органов попугать зрителей и вызвать приток адреналина.

Однако, как оказалось, это совсем неочевидно. По крайней мере, далеко не всем. Например, актер Владимир Конкин сходу заявил, что "искусство должно врачевать душу, а не угнетать", а этот фильм учит современную молодежь: "Режь и выживешь, если не ты, то тебя". "Когда молодежь увидит этот мясокомбинат... – ужасался Конкин. – Я не ожидал от Мельника такого".

Тем временем Михаил Леонтьев выступил в неожиданном для него рациональном амплуа: "Этот фильм – притча, которая, как и всякая притча, доведена до абсолюта", а относительно комиссии сказал, что есть опасность вкусовщины, и что "многие за неприятием эстетики будут скрывать неприятие идеи".

Протоиерей Чаплин воздержался, высказавшись в духе "ни войны, ни мира, армию распустить". Сначала проявил известную для священнослужителя долю либеральности, объявив, что "вечность нравственных норм здесь показана через шок – и это оправданно", но потом строго сказал, что "полезен этот фильм будет далеко не всем", поэтому лучше не показывать его по телевизору, по крайней мере – до часу ночи. Затем Чаплин одобрил идею комиссии, добавив, что в ней, конечно, должны присутствовать люди разных сословий и профессий.

Иосиф Кобзон для разнообразия вступился за "Новую землю": "Меня настораживает некоторое кокетство – "можно ли..." – фильм создан, великолепная режиссура".

А что касается, неоправданной жестокости, то, по словам Кобзона, недавние события на Кавказе – "не лучше и не хуже, это жестокость сегодняшней жизни". Однако в вопросе создания комиссии по нравственности Кобзон занял более жесткую позицию, сказав, что уж если такой комитет создавать, то характер принятия решений должен быть не рекомендательный, как задумано, а запретительный. Только цензура эта должна быть не идеологическая, а нравственная. "Почему мы боимся слова цензура?" – спрашивал Кобзон.

Актер Николай Бурляев внезапно оказался готов принять экранные зверства: "Ты показал героев нашего времени. Это твой крик, и он должен быть услышан". Впрочем, слушать крик он предложил только тем, кто достиг 16 лет, и строго после 23 часов. Он также отметил, что общественная комиссия просто необходима, и в нее в обязательном порядке должны входить врачи, которые смогут говорить, "поступит ли фильм алкоголизации, проституизации населения".

Главный редактор "Известий" Владимир Мамонтов сказал, что ему вообще непонятно, о чем тут спорить. "Авторы должны определиться, что они снимают – "Остров" или "300 спартанцев". "Хороший, крепкий, нормальный фильм, но какая здесь бездна тлена? Обычный боевик. Для заседания комитета нужно было выбрать совсем другой – например, "Груз-200".

Павел Лунгин начал с того, что "Не дело режиссеру судить режиссера", – и затем продолжил: "Мы не имеем права разрешать или запрещать. Если мы будем измерять количество крови – то это бесперспективно".

Зато актер Александр Михайлов, посмотрев фильм, вообще пожалел, что знаком с режиссером. "Я бы не хотел такими картинами очищать душу нашего современника.

Я считаю, что крови уже достаточно. Я стою за образ, созидание, красоту и свет".

К единому мнению служители искусств так и не пришли. Надо ли вводить цензуру или надо давать советы... Вопросы если не вечные, то решаемые с трудом в пределах нескольких часов. Черту под дискуссией попытался подвести советник председателя Совета федерации Александр Щипков. Он заявил, что речь идет не о цензуре, а исключительно об оценочной деятельности. Фильмы, передачи не будут запрещаться по результатам решений комиссии, она лишь будет говорить, нравственно или безнравственно, а уж прислушаются ли к ней телеканалы – это их дело.

Впрочем, он уверен, что каналы прислушиваться будут.