Что будет делать Общественный совет по нравственности в кино и на телевидении

КСЕНИЯ ЛАРИНА: 14 часов 10 минут. Мы начинаем программу "Культурный шок". У микрофона Ксения Ларина. Приветствую Вас, дорогие друзья. И сегодня у нас программа называется так: "Что будет делать Общественный совет по нравственности в кино и на телевидении". Ну, чтобы Вы не удивлялись, действительно, такой совет по нравственности в кино и на телевидении уже существует. И тому доказательство присутствующий здесь Владимир Конкин, актер, которого прекрасно знаете. Но в данном случае в этой программе он является у нас представителем общественного совета по Нравственности в кино и на телевидении. Добрый день, здравствуйте, уважаемый Владимир.

ВЛАДИМИР КОНКИН: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Кино у нас представляет режиссер действующий Тигран Кеосаян. Он же представляет, кстати, и телевидение, как телеведущий. Тигран, приветствуем.

ТИГРАН КЕОСАЯН: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: И Арина Бородина, которая совершенно правильно села в середине, поскольку ей придется выступать или на одной или на другой стороне, в зависимости от позиции, которую будут занимать наши сегодняшние гости. Арина Бородина, напомню, обозреватель "Коммерсанта". Добрый день, Арина, здравствуйте.

АРИНА БОРОДИНА: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: В телефонной трубке у нас уже есть еще один гость, поэтому я попрошу моих гостей в студии надеть наушники. Давайте мы это сделаем. Сейчас если кому-то надо помочь, то скажите. У нас на связи Александр Щипков – советник председателя СФ, а также председатель Клуба православных журналистов. Александр, Вы с нами?

АЛЕКСАНДР ЩИПКОВ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Добрый день, здравствуйте. Итак, на прошлой неделе прошло первое заседание, так называемое, Общественного совета по нравственности в кино и на телевидении. И как раз занимались тем самым прямым делом, чем и собираются заниматься впоследствии. Т.е. просматривали продукцию. Продукция называлась "Новая Земля". Так называется фильм, который был отсмотрен участниками этого пока еще эксперимента. Я прочитала небольшой отчет про это мероприятие в газете "Известия", поскольку у нас, насколько я понимаю Владимир Мамонтов, главный редактор газеты "Известия", тоже был участником этого круглого стола. Вот я думаю, что будет интересно и Тиграну Кеосаяну, и Арине, и нашим слушателям понять, вообще, как это происходило. Александр, может, вы начнете? Почему именно это кино взяли? Каким образом выбирается продукт?

А. ЩИПКОВ: Давайте. Ну, прежде чем говорить о фильме, я должен сделать пояснение. Дело в том, что в начале передачи Вы сказали об Общественном совете по нравственности, который уже создан и функционирует. Оно не совсем так. Дело в том, что идет большая дискуссия о создании Общественного совета на телевидении. Он называется Общественный совет на телевидении. Совет Федерации написал законопроект, который сейчас рассматривается в правительстве. Потом должен попасть в Госдуму. Т.е. формально Общественного совета пока еще не существует. Что же происходило 18 числа в редакции "Комсомольской правды"? Дело в том, что когда мы предложили создать Общественный совет на телевидении, нам сказали, что совет-то можно создать, но вся проблема в том, что, а судьи кто? Кто будет судить? Нет Лихачева, нет Сахарова, нет Аверинцева.

К. ЛАРИНА: Т.е. авторитетов нет безупречных. Не при Конкине будет сказано.

А. ЩИПКОВ: Да. И тогда на одном из сайтов в интернете, не буду его рекламировать, мы организовали народное выдвижение. Т.е. предложили посетителям сети выдвигать. И выдвинуто около 200 человек, этот процесс не завершен.

К. ЛАРИНА: Там, кстати ,есть, я помню, Ирина Петровская, с одной стороны, а с другой стороны, по-моему, Алексей Венедиктов там назван среди кандидатов.

А. ЩИПКОВ: Да. Есть Ирина Петровская, есть Венедиктов. Есть Владимир Конкин, который рядом с Вами, Иосиф Кобзон, тот же Володя Мамонтов, которого Вы вспоминали. Там самые разные люди. Вот я посмотрел этот большой список, независимо от каких-то религиозных или политических убеждений, предлагали самых разных людей. И вот "Комсомолка" выступила с этой инициативой, "Комсомолка" собрала там человек 10 из этого списка. И поэтому это как бы члены такого народного общественного совета, экспериментального. И поэтому то, что происходило в "Комсомолке" в понедельник 18 числа, это было такое, именно Вы правильно сказали, экспериментальное заседание Общественного совета, чтобы посмотреть, а как это вообще может работать. Это было довольно любопытно. Теперь почему взяли этот фильм. Дело в том, что фильм спорный. В нем невероятное количество жестокостей, крови, про заключенных, которые там на каком-то необитаемом острове, которые, в общем, занимаются каннибализмом, едят друг друга. Такой шокирующий фильм. Но в то же время, там есть некий герой одиночка, который не позволяет себя сломать, я имею в виду, как человека, как личность. И вот такое противостояние. Фильм спорный, но умный. И поэтому его было интересно рассматривать. И вот мы уже показывали на "Кинотавре" и в Выборге, "Окно в Европу", по-моему, называется фестиваль. И, в общем, и там, и там были горячие споры. Ну, пока я остановлюсь, вот почему мы взяли этот фильм.

К. ЛАРИНА: Хорошо, Володь, ну, скажите несколько слов про фильм. Это что было? Что от Вас требовалось, как от зрителя, ну, в данном случае участника такого эксперимента по оценке фильма, по тесту его на жестокость и насилие? Что нужно было рецензию какую-то предложить или что?

В. КОНКИН: Мне показалось, что от меня, как и от всех участников этого стола прямоугольного, как и от Леонтьева, как и от Иосифа Давыдовича, от Саши Михайлова, и других людей, которые себя зарекомендовали в искусстве и в журналистике достойно, требовалось только одно: высказать свое непосредственное мнение, которое возможно, не согласно с мнением других. Это вовсе не означает, что нужно было вскакивать и махать ножиками и танцевать под танец с саблями нашего замечательного Хачатуряна. Но, тем не менее, я высказался по поводу этого фильма достаточно жестко, как мне показалось. Почему? Потому что я знаю режиссера, который это снимал. Я до сих пор не знал, что он режиссер, я знал, что это просто Саша Мельник, один из организаторов Фонда Андрея Первозванного, с который 15 лет тому назад мы начинали большую деятельность в этом отношении. Теперь он стал режиссером. И честно Вам признаюсь, вот то, что мое сознание по отношению к этому человеку, который претендует на звание режиссера, теперь все умеют петь, танцевать, а уж быть драматическими актерами и режиссерами, это вообще, наверное, даже и не профессия на сегодняшний день, все-таки Галину Уланову, наверное, трудно перетанцевать. Но в данном случае режиссером и актером может быть всякий. И в данном случае вот тот уровень жестокости. Мало того, говорили сейчас о каком-то герое. Там нет героя. Потому что герой, который берет свой рюкзачок и уходит в горы. И т.д. Я естественно не буду пересказывать сюжет картины. Дело в том, что меня смутило, мягко скажем, та квинтэссенция человеческой ненужности, как таковой. И поэтому, когда мы вспоминаем, допустим, Антуана Экзюпери с его "маленьким принцем", я понимаю, почему этот гениальный автор, пуская автор одной книги, но замечательной, он погиб на этом самолете. Я не верю, так называемому герою этого фильма, который куда-то полетел, чего-то. Это все такая ложь...

К. ЛАРИНА: т.е. просто фильм плохой?

В. КОНКИН: Вы знаете, это сгусток такого вторичного, вторсырья. Вы знаете, у меня было ощущение, что я пионер и меня заставляют опять собирать макулатуру. Понимаете. Мне было это не интересно. Мало того, когда неинтерес сопровождается, я право не знаю, как на мясокомбинате Микояна режут скот. Но в данном случае, это все то, что было показано на экране это ощущение мясорубки, то что...

К. ЛАРИНА: Короче говоря, неоправданная жестокость, которая абсолютно не нужна.

В. КОНКИН: Мало того, ну, для меня, конечно, я высказываю свое мнение и с ним, возможно, и не соглашаться. Я и понимаю это. И когда я вижу, как, казалось бы, немножечко знающие живопись и немножечко понимающие, когда я вижу кусочек Босха маленький, я понимаю, когда Тарковский делал жестокие кадры, это была весьма оправдано, потому что это художник. Когда гениальный Параджанов делал эклектику в кино, эклектику. Ты над каждым кадром думаешь. А что, ах, вот это. Здесь мне не надо было думать. Я закрывал глаза от ужаса, потому что с утра до ночи на многих каналах нашего телевидения и доблестного радио и наши замечательные газеты украли, зарезали, изнасиловали... И т.д.

К. ЛАРИНА: Сейчас перейдем к этой теме, спасибо. Володь, давайте, чтобы успели высказаться все...

В. КОНКИН: Простите, Бога ради.

К. ЛАРИНА: Да. Что Вы. Очень интересно.

В. КОНКИН: Я может быть, излишне эмоционален.

К. ЛАРИНА: Арина, ну, ты поняла, что это такое было? Вот тебе рассказал Александр Щипков и рассказал Владимир Конкин, как проходило это мероприятие. Ты поняла, что требуется от участников такого круглого стола?

А. БОРОДИНА: Ну, да, наверное, я поняла, что так называемая маркировка происходит товара, если говорить на таком производственном языке, но она не является исполнением к рекомендации. Я вот прочитала просто в интернете об условиях общественного совета. Т.е. просто выносится некое мнение, некая оценка неких людей по поводу того или иного теле или кино произведения. Ну, здесь такая ситуация, что я в принципе против любых советов. Хотя, в общем, это все имеет место быть, имеет право на высказывание. Все время хочется сказать: а судьи кто? При всем уважении к людям, которые выносят эти оценки. Потому что все равно все это будет субъективно. Кстати говоря, так же, как и субъективна моя оценка, когда я разбираю тот или иной телевизионный проект. Абсолютно. Но единственное, когда ты там оперируешь на какую-то суммарность рейтингов, она, так или иначе, является просто квинтэссенцией некоего среза зрительского. Это поэтому ты берешь факт. Он тоже спорный. Но, тем не менее, это там какой-то факт. Но с точки зрения, здесь, понимаете какая штука. Я когда на эту программу шла, я думала, такое противоречие получается некое. Ты с одной стороны критикуешь... Я говорю о телевидении, потому что в кино по роду деятельности я ...

К. ЛАРИНА: Ну, оно же по телевидению тоже показывается.

А. БОРОДИНА: Да. Но в этом смысле только, а не как кино, как отдельное произведение искусства. Там в прокате выходящее. Т.е. я тут как зритель могу только выступать. Ты с одной стороны борешься всеми доступными тебе профессиональными средствами, чтобы те или иные программы, которые, ну, очевидно, мне кажется, не должны в конкретное время быть показаны. Не то, что они не должны быть показаны, а вот с точки зрения времени и целесообразности.

Т. КЕОСАЯН: Некоторые и не должны.

А. БОРОДИНА: Некоторые и не должны, да. А с другой стороны, вот я заканчиваю тем, с чего я и начала. Я против всяческих советов, потому что всегда можно перейти грань. Сегодня мы запрещаем, или высказываем свое мнение против того, что это действительно жестоко и безнравственно там, вообще слово безнравственно очень широко можно толковать. Морально, аморально. А завтра это может перейти совсем иную границу. Это может быть и политическая цензура, и вообще цензура любая, как таковая. Потому что я, например, если говорить лично обо мне, ведь проблема не в том, чтобы там не показывать, условно говоря, "Чистосердечное признание" со сдиранием скальпа человеческого, а в том, что это нелогично показывать в воскресенье вечером, когда у телевизора находится массовая аудитория в открытом доступе, условно говоря. И то же самое, я могу привести пример. Мы уже обсуждали это. Я очень тяжело восприняла фильм Балабанова "Груз 200". Но его показали ночью. Предупредив, сопроводив всеми возможными рамками. И возможно у этого фильма "Новая земля" по телевизору, если его покажут глубокой ночью, если это будет целесообразность такая. Но все-таки "Груз 200" вызвал резонанс, поэтому его показывали. А этот фильм еще должен собрать какую-то публику.

К. ЛАРИНА: В тот-то все и дело, что при любом случае Общественный совет предполагаемый, а и мы с Вами участники этой передачи уже сейчас делаем этому фильму невероятную рекламу.

А. БОРОДИНА: Ну, тем не менее, если это вызовет какой-то интерес, допустим телевизионных руководителей. Если мы говорим о показе по телевизору, да, то его надо показывать в определенное ночное время с определенными ограничителями хотя бы именно по времени. Но тот, кто хочет его посмотреть, он его всегда найдет. Это вопрос...

К. ЛАРИНА: Хорошо. Дальше пойдем, Тиграну слово, пожалуйста, который в одном флаконе и телеведущий, и режиссер, напомню я. Не знаю, хотелось бы ему попасть, в качестве просто обсуждаемого продукта... Допустим, на стол к Владимиру Конкину. Вот ляжет фильм, как называется? "Мираж".

Т. КЕОСАЯН: Нет, во-первых, я считаю невозможным обсуждать фильм, который я не видел.

К. ЛАРИНА: Нет, мы не обсуждаем фильм. Мы говорим о прецеденте. Понимаешь?

В. КОНКИН: Мы говорим о прецеденте, говорим о факте. О вещи, которая придумана. Ну, всю дорогу говорят о цензуре, о том, что кто-то должен контролировать. Я согласен больше с позицией. Ну, Владимир не высказывал некоей позиции. Он просто рассказал о том, что происходило на совете.

К. ЛАРИНА: И высказал свое отношение к фильму.

Т. КЕОСАЯН: Свое отношение к картине, да. Я считаю, что судьи кто – это правда. Просто при всем моем уважении и любви ко всем перечисленным персонажам, многих я просто знаю и уважаю лично. Считаю, что это неправильно. Все написано в Библии. Не суди, да не судим будешь.

К. ЛАРИНА: Ну, здрастье, как это не суди?

Т. КЕОСАЯН: Ну. Не надо просто судить вообще.

К. ЛАРИНА: Ну, что ж, теперь не осудить? Я не могу сказать даже ничего про кино?

В. КОНКИН: Поговорите в кругу семьи, пожалуйста, в интернете.

К. ЛАРИНА: А критика для чего тогда существует?

Т. КЕОСАЯН: А критика это большая проблема. Сами критики не знают, для чего они существуют.

К. ЛАРИНА: Хорошо, зрительские отзывы для чего существуют?

Т. КЕОСАЯН: Вот зрительские отзывы это зрительские отзывы. Но для того, чтобы зрительские отзывы были бы, они должны это увидеть. И тут я согласен абсолютно с Ариной, что если мы говорим о телевидении, или мы говорим о кинотеатрах, то существуют разные Х-рэйт, так называемые. Вот с какого возраста можно смотреть, в какой час это можно показывать и третье, четвертое. Это единственное, должна быть отрегулирована система. Внутрикорпоративная система. Сами продюсеры, сами хозяева кинотеатров, вот они продюсеры именно и хозяева кинотеатра должны понять, и законы, конечно, государственные...

А. БОРОДИНА: И руководители телевизионных каналов.

Т. КЕОСАЯН: Это уже вторая идея. Я сейчас... Вторая тема, потому что первая тема все-таки кинотеатры, театральный показ. Мы же говорим о кино в данном случае.

В. КОНКИН: У Тиграна альтруизм полный.

Т. КЕОСАЯН: Это не альтруизм.

В. КОНКИН: Они будут это определять.

Т. КЕОСАЯН: Они будут, конечно, если закон есть...

К. ЛАРИНА: Володя, если продюсер хочет, чтобы у него был широкий прокат, он должен понимать, что ради этого он должен отказаться от каких-то вещей, типа тех, которые Вы перечисляли. Там, не знаю, наличие ненормативной лексики...

Т. КЕОСАЯН: Ксюш, Герасим, Муму который утопил, он убийца? Он просто не любит собак, я так думаю.

К. ЛАРИНА: Главное, что он немой.

Т. КЕОСАЯН: Ксюш, тут вопрос в другом. Если законы государственные отрегулированные, они не меняются как от таяния льдов, и вообще в стране все хорошо. А это и есть определение. Законы, которые работают. То тогда продюсер может снять все, что угодно, и одна большая ненормативная... но тогда он знает, что это три копии по радио в три часа ночи будут показывать это кино максимум. Причем Уренгойское радио будет это, или кабельный канал Сабурова.

А. БОРОДИНА: Ну, это нормально. Если кто хочет, тот посмотрит.

Т. КЕОСАЯН: И тогда нет никаких вопросов. Зачем что-то отсматривать, зачем собирать уважаемых людей, отрывать их от дела. Пусть поют, или читают стихи, радуют людей. Зачем? А потом будет ощущение того, что, ребята, искусство, это субъективная штука. Мне нравится, тебе не нравится. А 6-летнему мальчику, он просто обожает это. И что мы давайте втроем скажем этому мальчику: дурак. Ты жизни просто не видел, пацан. Он прав так же, как мы с Вами. Только это надо осознавать.

В. КОНКИН: Он посмотрит это кино и съест своего деда

К. ЛАРИНА: Подождите, у 6летнего мальчика все-таки должны быть какие-то законы, которые его будут все-таки охранять.

Т. КЕОСАЯН: Вы обратили внимание, Ксения, что я сказал сначала "законы". Правила игры.

К. ЛАРИНА: То, о чем говорила Арина, что в детское время нельзя показывать некоторые вещи.

Т. КЕОСАЯН: Абсолютно хороший пример с закрытым показом по Первому каналу . Замечательно, правильно, говорят, ребят, детей уведите. Пожалуйста. Если ты шизофреник и не любишь своих детей, оставь, пусть посмотрят ...

А. БОРОДИНА: Ну, это было с одним только фильмом "Груз 200".

Т. КЕОСАЯН: Ну, в принципе второго такого я и не знаю.

К. ЛАРИНА: Значит, смотрите. Александр, Вы здесь?

А. ЩИПКОВ: Да.

К. ЛАРИНА: Давайте мы попробуем все-таки с Вашей помощью сформулировать ответ на простой вопрос. А зачем действительно изобретать какой-то совет, когда должны действовать элементарные законы, которые регулируют этот поток, в том числе и тот поток, о котором мы сегодня говорим. Пожалуйста.

А. ЩИПКОВ: Смотрите. Слушайте, вернее. Вот Арина выступила против Общественного совета. И тут же начала вести себя так, как будто она член совета. Она начала предлагать совершенно разумные вещи.

А. БОРОДИНА: Да, я ничего не предлагаю. Я уже давно пишу об этом.

Т. КЕОСАЯН: Т.е. Вы считаете, что разумные люди только члены Совета?

А. ЩИПКОВ: Ставить звездочки, определять, когда в какое время можно показывать фильм. Вот этим, конечно, и должен заниматься совет.

Т. КЕОСАЯН: Почему?

А. БОРОДИНА: Почему только совет?

Т. КЕОСАЯН: А почему вот совет должен чем-то заниматься?

К. ЛАРИНА: Подождите, дайте ответить человеку. У нас неравные условия. Он в телефонной трубке.

А. ЩИПКОВ: Сложнее разговаривать.

К. ЛАРИНА: Давайте, сначала скажите, потом будем отвечать. Давайте.

А. ЩИПКОВ: Вы говорите – не нужен совет. Дело в том, что вообще подобные советы, они существуют в Штатах, во Франции, в Германии. Они существуют везде в нормальных цивилизованных странах. Когда речь идет о России, не нужны никакие советы. Это первое. Второе, по поводу корпорации. Часто говорят, вот это внутрикорпоративное дело, мы как саморегулирующаяся система. Мы телевизионщики, мы профессионалы. Мы сами знаем, как показывать, что показывать, в какой аудитории. Мы прекрасно понимаем, мы не дураки, что делать. И не смейте нас судить. Это ложь, мы смеем судить. Мы потребители продукции, которая идет с экрана. И мы имеем право, во-первых, давать оценку, во-вторых, требовать, какой должна быть эта продукция. Это нормальная совершено ситуация. А когда говорят мне, что это внутрикорпоративное дело, это попытка спрятаться и сделать, что мы хотим. Когда речь идет о кабельном телевидении, безусловно, частный канал, человек платит деньги смотрит там жестокость, порнография, все, что он хочет. Он заплатил за это деньги. Но когда речь идет об общедоступном эфирном телевидении, извините, ту такого быть не может. Извечный вопрос: а судьи кто?

А. БОРОДИНА: Вот именно.

А. ЩИПКОВ: Так вы не уважаете людей, которые живут в этой стране. Не уважаете их мнение. Почему нет судей? Мы можем судить. Вы говорите: нету барометра, по которому можно судить. Искусство вещь субъективная – ложь и вранье.

Т. КЕОСАЯН: Да, ладно.

А. ЩИПКОВ: Нормальный человек всегда может дать оценку, полезен этот фильм его ребенку или вреден.

Т. КЕОСАЯН: Понятия нормального нет в медицине. Хочу открыть секрет.

А. ЩИПКОВ: Говорю последнюю правду.

К. ЛАРИНА: Давайте, говорите, а то у нас новости.

А. ЩИПКОВ: У каждого человека есть барометр, который называется совесть. И это лучший барометр, который говорит: да, это можно смотреть. Это нельзя. Это пакость, это ложь. А это действительно искусство. Действительно жестокость может быть...

К. ЛАРИНА: Александр, я Вас умоляю. Сейчас у нас новости, мы никуда не уходим. Передачи продолжается. А то я, как ведущий того скандального ролика на Фокс Ньюс. Нет, нет, нет, все нормально. Я Вас оставляю в эфире, и мы дадим возможность и Вам завершить свою мысль. И, конечно же, участники сегодняшней программы готовы с Вами поспорить.

А. БОРОДИНА: Абсолютно.

К. ЛАРИНА: Ну, сейчас новости, потом продолжим.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Продолжаем мы нашу программу "Культурный шок". Напомню, что сегодня мы говорим о работе. Если, конечно, состоится законопроект об общественном совете по нравственности в кино и на телевидении будет утвержден, принят нашими парламентариями, то тогда, возможно, этот орган заработает у нас в полную силу. И будет отсматривать различную кино – и телепродукцию на предмет наличия в ней кадров жестокости, насилия, порнографии и прочих непристойностей, который действительно, я думаю, тут все согласятся, невозможное в открытом доступе для всех людей, для всех возрастов, и для всяких для шизофреников, как говорит Тигран Кеосаян. Здесь, в нашей студии напомню, Тигран Кеосаян, режиссер и телеведущий, обозреватель "Коммерсанта" Арина Бородина, телекритик, актер Владимир Конкин и по телефону у нас на связи Александр Щипков, советник Сергея Миронова, инициатор, кстати, вот этого законопроекта. И так же Александр, напомню, председатель клуба православных журналистов. Александр, ну, мы, давайте, сейчас уже дадим слово Вашим оппонентам, наверное, да?

А. ЩИПКОВ: С удовольствием послушаю.

К. ЛАРИНА: Давайте, значит, Арина просилась. Пожалуйста, Арина.

А. БОРОДИНА: Мне несколько раз хотелось по ходу Вашего монолога, Александр, конечно, вступить и скажем так, поспорить с Вами. Но вот из того, что мне действительно очень принципиальное сказать, я очень не люблю отсылы к западным примерам, при всем моем уважении. Потому что мы живем в России, и мы обсуждаем наше телевидение, наше кино и нашу ситуацию. У нас другая ментальность. Там, извините, газон 400 лет стригут. У них другие мозги. И их советы и наши советы – это две большие разницы. Мы разные страны, что мы будем говорить про то, как там. Там есть ВВС с общественным телевидением, а у нас его нету. У нас телевидение в основном доминирует государственное. Это первое. Это что касается, что не надо апеллировать, что есть там, и что есть у нас. У нас, как правило, в стране все принимает совершенно необратимые процессы такие вот начинания. Теперь второе. По поводу того, что люди имеют право высказать свое мнение в рамках совета. Почему надо собираться в какие-то группы, в какие-то советы? Я просто волей-неволей становлюсь уже по другую сторону своих профессиональных обязанностей, но в этом я и говорю, что есть противоречие. Но есть, мне кажется, два простых способа. Они не такие простые, но, к сожалению, так устроена любая индустрия, особенно индустрия развлечений. Ты либо голосуешь рублем, либо голосуешь пультом. Ну, это отчасти тоже рублем. Т.е. либо ты не идешь в это кино, не покупаешь билет в кинотеатр, либо ты не смотришь эту программу и выключаешь этот канал.

К. ЛАРИНА: Арина, безобразное притягивает. Такова психика человека.

А. БОРОДИНА: Ну, мы говорили об этом вначале. Но мне все равно не представляется тем, что люди, даже очень уважаемые, хотя это всегда очень все субъективно, объединившись в какую-то группу, должны маркировать тот или иной товар. Есть критика. Да. Она может быть не совершена. Тигран, как человек творческий, режиссер, он, конечно, имеет свое мнение по поводу критики.

Т. КЕОСАЯН: Есть мнение.

А. БОРОДИНА: Да, это естественно.

К. ЛАРИНА: Это другой вопрос, да.

А. БОРОДИНА: Критика несовершенна. Но так вот всем мире устроено, что есть произведение, есть какая-то отрасль, и у нее есть цех критики. Будь то балет, театр, кино, и даже телевидение, не побоюсь этого слова. С ними можно не соглашаться, но это их функциональные обязанности. К сожалению, нет критериев, за редким исключением, когда мнения зрителей в широком, так сказать, может изменить, а) количество копий в прокате. Это вообще немыслимо представить. Или запрет на телевидении. Можно, конечно, под видом возмущения зрителей закрыть сериал "Зона" на канале НТВ в прайм тайм. Но на самом деле под звонками и письмами возмущенных зрителей мы понимаем, что был просто звонок из администрации президента. Вот и все. Это выдается за мнение трудящихся. Других способов, к сожалению, нету.

К. ЛАРИНА: Почему, я могу тут с тобой поспорить. Простите, пожалуйста, просто реплика по поводу Запада и того, что там принято. Да, безусловно, ты говоришь, разные миры, разные ментальности.

А. БОРОДИНА: Абсолютно.

К. ЛАРИНА: Но если не совет, то там есть такое понятие, как родительский комитет.

А. БОРОДИНА: Это другое.

К. ЛАРИНА: Когда родители, объединившись, имеют право и у них есть для этого механизмы, взять и закрыть какое-нибудь шоу на телевидении. И такие прецеденты были.

А. БОРОДИНА: Так там другие законы, Ксюша, я же говорю, 400 лет я же говорю, другие законы.

Т. КЕОСАЯН: Можно принять участие в дискуссии?

К. ЛАРИНА: Потом Владимир Конкин будет выступать.

Т. КЕОСАЯН: Понимаете, Александр, лукавство какое существует. Вы решили общественным советом подменить государство, а на Западе, как сейчас абсолютно справедливо сказала Ксения, основываясь на закон, на закон, даже без всякого родительского комитета, любой гражданин страны может подать в суд на самую большую корпорацию телевизионную или производителя...

А. БОРОДИНА: И может его выиграть, что важно.

Т. КЕОСАЯН: А выиграет обязательно, если хороший адвокат. Просто потому, что право существует у него, у гражданина выиграть. Теперь, слабость законов, или бездействие, ну, в виду разного рода лоббирований в Госдуме или еще где-либо. И отсутствие нормальных, внятно работающих законов в этом смысле, я с Вами ведь совершенно согласен с тем, что я не хочу, чтобы мои дети видели, и с Ариной я согласен, и с Владимиром согласен. Но это дело не отдельно. Вы говорите: нет, это не субъективно, это объективно. Да нету объективного понятия совести, нету объективного понятия, что такое хорошо, что такое плохо. Откуда эти атавизмы советского времени.

В. КОНКИН: Нет, я не согласен. Есть определенные критерии нравственности.

Т. КЕОСАЯН: О, нет...

В. КОНКИН: Есть пляж для нудистов, где ходят голышом, и есть для нормальных, где мальчики и девочки до 3-х лет ходят, понимаете.

Т. КЕОСАЯН: Володя, Вы уже сами сейчас очень неправы с ходу. Потому что нудисты для Вас ненормальные...

В. КОНКИН: Да, нет, нормальные, но у них свой пляж отдельный.

Т. КЕОСАЯН: Володя, Вы член общественного совета и сейчас Вы сказали фразу, которая сразу опровергает само существование Общественного совета. Потому что Вы сказали: есть пляж для нудистов, а есть пляж для нормальных.

В. КОНКИН: Правильно. Есть женский туалет, есть мужской.

Т. КЕОСАЯН: Вот видите, как Вы называете, есть женщины, а есть мужчины.

В. КОНКИН: А Вы хотите, чтобы совместно это дело происходило?

Т. КЕОСАЯН: Нет, я говорю, есть нудисты, а есть не нудисты.

В. КОНКИН: Кому помочь?

Т. КЕОСАЯН: Есть адвентисты седьмого дня, а есть пятидесятники.

К. ЛАРИНА: И у всех свой устав.

В. КОНКИН: Конечно, и они не лезут в мой монастырь со своим уставом.

Т. КЕОСАЯН: Замечательно, но одну секундочку, почему должна быть группа людей, кто решает, кто нудист, а кто люди нормальные.

В. КОНКИН: Потому что нудисты голышом ходят на своем пляже.

Т. КЕОСАЯН: Замечательно. Нудисту будет очень плохо на нормальном пляже.

В. КОНКИН: Николай Васильевич Гоголь, полагаю, что мнение его, наверное, имеет смысл.

Т. КЕОСАЯН: Ну, спорный человек был, Вы же знаете.

В. КОНКИН: Ну, не нудист, слава Богу.

Т. КЕОСАЯН: Но шизофреник.

К. ЛАРИНА: Тигран, дай сказать, у нас базар получается, не слышно ничего.

В. КОНКИН: Так вот Николай Васильевич Гоголь, который основную часть жизни прожил в Италии, и писал о России, тем не менее, он сказал такую замечательную фразу, полную горечи: ну, вот и опять англичанин живет, француз играет, немец мечтает, а русский обезьянствует. Вот я не хочу обезьянствовать, понимаете. И поэтому, когда я вижу слепок субкультуры, который совершенно чуждо, отвратительно, не потому что, я не пойду в этот клуб, конечно же, нет, Тигран, милый мой, конечно, не пойду. Но дело в том, что еще раз... Вы все время Общественный совет предполагаете, что это уже создавшиеся ножницы, которые будут вырезать гланды. Да, ничего подобного, господа. Это рекомендательный совет, который никакого отношения к вивисекции здесь нет.

К. ЛАРИНА: Тогда зачем, если он рекомендательный, если его нет никаких механизмов работы.

В. КОНКИН: Две секунды. Дело в том, что, а мы живем в обществе. Почему мы не можем высказать свое мнение?

Т. КЕОСАЯН: Можем.

В. КОНКИН: Не более того. Поверьте мне. Еще раз говорю, не надо в угол носом ставить того или иного режиссера...

К. ЛАРИНА: Т.е. если я доверяю вкусу конкретного человека, допустим, Владимира Конкина или Иосифа Кобзона, то я прислушиваюсь к их совету, и для меня это будет важно. Вот их мнение о каком-то конкретном продукте для меня будет важным. И я тогда буду следовать их рекомендациям, и я либо пойду смотреть это кино, либо не пойду смотреть это кино. Так ли это?

В. КОНКИН: Нет, конечно. Я думаю, что всякий вправе выбора своего собственного.

К. ЛАРИНА: Я хочу понять тогда смысл. Невозможно запретить, невозможно принято решение. Ну, высказались, и что?

В. КОНКИН: Простите, пожалуйста, вот когда покойный, помните, Юрий Владимирович Никулин, да, сделал на телевидении прекрасную совершенно передачу "Белый попугай". И потом она благополучно околела эта передача по одной простой причине. Потому что был лидер, потому что то, что рассказывал Никулин, это было смешнее в 1000 раз, чем все его гости, которое там пребывали. Но когда Юрий Владимирович ушел, т.е. вот эту нишу никто не заполнил. Понимаете, что такое анекдот? Это есть общественное резюме состоявшегося за окошком действа. Только оно, как анекдот, частушка и прочее. Мы же, простите, пожалуйста, иногда поем же частушки и очень своеобразные, которые якобы выражают мнение какого-то народа. В данном случае, для чего это нужно? Не потому что это какая-то посиделка, не потому что мы сели на заваленку, давайте рекомендовать то-то, то-то. Почему я или Кеосаян, или Вы, почему мы не можем высказать свое мнение по поводу того или иного.

К. ЛАРИНА: Можете.

В. КОНКИН: Вот мы это и делаем, не более того.

А. БОРОДИНА: Зачем для этого объединяться в какие-то советы?

В. КОНКИН: А почему мы сейчас объединяемся втроем сидим?

А. БОРОДИНА: Это программа. Это радиоформат.

К. ЛАРИНА: Это общественная дискуссия. Так, внимание, Александр, Вы здесь?

А. БОРОДИНА: Это функция работы профессиональной.

К. ЛАРИНА: Александр, во-первых, я хочу, надеюсь, выражу обще мнение, если поблагодарю Александра за то, что он таким образом обострил нашу программу. Спасибо Вам большое. Потому что дело то непростое, как мы все поняли. Все-таки я хочу от Вас тогда уже потребовать конкретного ответа. Механизм действия Общественного совета по нравственности в кино и на телевидении. Мы поняли рекомендательный характер его резюме, его каких-то резолюций. И что это меняет тогда? Тогда зачем он? Нам же важно, чтобы был какой-то механизм действия, результат. А как же мы его тогда добьемся?

А. ЩИПКОВ: Дело в том, что законопроект предусматривает Общественному совету исключительно рекомендательные функции, никаких не запретительные. Никакой предварительной цензуры, никакого предварительного просмотра программ. Только после выхода в эфир оценка программы с правом раз в неделю на одном из центральных каналов высказывать публично отношение Общественного совета к той или иной программе. Мы считаем, что этого достаточно для оздоровления обстановки на телевидении. Потому что когда кто-то говорит, ах, совет это некая там группа, то с другой стороны, телевизионщики, которые выпускают продукцию, это тоже какая-то корпорация, какая-то группа, которая навязывает нам свое видение мира и показывает нам, если уж называть вещи своими именами, патологию.

Т. КЕОСАЯН: Им позволяют, Александр.

А. ЩИПКОВ: Когда мне говорят: выключи и не смотри. Выброси телевизор, голосуй пультом, это тоже лукавство. Потому что когда на улице матерятся, я возмущен, мне говорят: ну, ты не слушай. Ну, не слушай. А как не слушать, когда это слышно. Как не смотреть, когда это видно. Так что совет обязательно нужен, мы никуда не денемся.

К. ЛАРИНА: Нет, подождите, я все-таки вернусь, минуточку, к механизму. Вы говорите, что только после эфира, когда прошел эфир, члены совета имеют право вообще получить какое-то себе гарантированное время для выступления по телевизору, чтобы дать оценку той или иной передачи. А какой смысл? Она же уже прошла, ее миллионы увидели. Что это изменит.

А. БОРОДИНА: И главное, кот даст время для высказываний точек зрения этого Общественного совета?

К. ЛАРИНА: Ну, это другой вопрос. Послушайте. То, что касается точек зрения, про телевидение только ленивый не разговаривает. Мы тут каждую субботу про это говорим: про то, что происходит на нашем телевидении. Да и в телевидении бывают люди, которые кричат про то, что там в телевидении происходит. Толку то.

А. ЩИПКОВ: Этот закон, повторяю, Общественный совет должен существовать на законодательной основе. Эти 10 или 15 минут будут прописаны в законе, тогда они будут предоставлены. Но мы говорим о том, что не надо ничего запрещать, нужно белое назвать белым, а черное черным. И этого будет достаточно для постепенного оздоровления нашего телевидения. Общедоступного. Потому что сегодня фантастическая ситуация, больная, телевидение российский народ воспринимает, как врага, чудовищная ситуация, опасная.

А. БОРОДИНА: Вот только что хотела сказать, Тигран у меня с языка снял. Судя по рейтингам, и по тому, какое количество людей смотрит телевидение, это совсем не скажешь.

Т. КЕОСАЯН: Лучший друг.

А. БОРОДИНА: И главное, что не редеют ряды зрителе телевизионных.

А. ЩИПКОВ: Отсылаю Вас к серии статей Саши Минкина, блестящая серия статей...

К. ЛАРИНА: И что? Это ничего не изменило.

А. ЩИПКОВ: Это механизмы манипуляции с рейтингом. Я в эти рейтинги не верю.

А. БОРОДИНА: Нет, в них можно не верить, но они же есть, пока другого-то никто не придумал. Системы измерений другой нет.

А. ЩИПКОВ: Ну, это же обман сплошной с этими рейтингами.

Т. КЕОСАЯН: Да откуда Вы знаете, вот я не знаю. А Вы откуда знаете?

А. ЩИПКОВ: Ну, возьмите, Минкин это блестяще все показал.

Т. КЕОСАЯН: Это его субъективное мнение Саши Минкина.

К. ЛАРИНА: Это его журналистское расследование.

Т. КЕОСАЯН: Абсолютно.

К. ЛАРИНА: Так, Александр, давайте вернемся все-таки к предмету обсуждения. Я, как простой зритель, которого достала вот эта порнография, кровь, насилие и прочая гадость, которая на меня потоком обрушивается с утра до ночи. Я, честно говоря, связывала с появлением общественного совета по нравственности на телевидении свои надежды. И думала: наконец-то появились люди, которым я доверю, и которые могут изменить ситуацию, которые закрою эту программу, которые уберут вот этого человека, которые не позволят нашим телевизионным начальникам так издеваться над аудиторией. А получается, что ничего и нет. Никаких нет, полномочий то нет.

А. ЩИПКОВ: Есть. Дело в том, что запрет это самая опасная вещь. Это то, о чем говорит Арина, я с ней абсолютно согласен. Потому что любые запреты это попытки цензуры, которая вообще запрещена у нас по конституции. Вообще не о какой цензуре речь идти не может. Речь идет о нравственной оценке, когда собирается 20 нормальных, образованных, честных и адекватных человека в одной комнате без средств массовой информации, честно обсуждают ту или иную программу, они всегда придут к какому-то консенсусу, и общей позиции. Как характеризовать ту или иную программу. Я сейчас не называю эти программы, чтобы не входить в дискуссию.

А. БОРОДИНА: Александр, а могу я Вас просто перебить вот с таким примером?

А. ЩИПКОВ: Пожалуйста.

А. БОРОДИНА: Вот Вы сказали, что законодательно должно быть прописано выступление кого-то из членов общественного совета в эфире, который должен вынести оценку той или иной программе, вызвавшей нездоровый резонанс. Вот как Вы себе представляете, допустим, это Первый канал или Россия, в какое-то время, человек N, например, Сергей Михайлович Миронов, или Павел Семенович Лунгин, или вот Владимир Конкин, сидящий с нами здесь в студии, садится перед телекамерой и говорит нам зрителям: вот эта программа, или вот этот фильм имеет такие-то, такие-то недостатки, его нежелательно смотреть детям, женщинам беременным и т.д. и вообще аудитории. И Вы считаете, что эти 15 минут эфира каким-то образом повлияют на мою оценку, на мое восприятие?

К. ЛАРИНА: Мое, как зрителя, ты имеешь в виду.

А. БОРОДИНА: Как зрителя. И я после этого не включу этот фильм? Более того, ведь есть люди, которых это наоборот, они даже не видели первой программы, скажут, ага, там что-то такое есть, надо посмотреть. Меня больше того, потянет в эфир. Вы знаете, это совершенно, ну, это не будет иметь никакой роли, никакого значения. Более того по практике Вам в лучшем случае, если мы представим, что этот закон будет принят, задут какое-нибудь утреннее время или дневное, что еще хуже, там 15 минут. И будет сидеть Миронов, который, извините меня, вызывает определенные ассоциации у большинства людей, они даже не очень понимают, может быть, чем он на самом деле занимается. Скажут, а с какого, извините, слово хочу подобрать более культурное. А с чего вдруг мне слушать Миронова, что мне смотреть, и что мне выбирать? Все, спасибо.

А. ЩИПКОВ: Можно я отвечу. Во-первых, в законе прописано. Миронова там не будет. В законе прописано, что политики в совет не включаются.

А. БОРОДИНА: Ну, не Миронов, другой кто-то будет сидеть.

А. ЩИПКОВ: Это первое, второе, вот это 10-15 минутное резюме заключение общественного совета по той или иной программе, на которую пришли жалобы, не ту, на которую хочет совет. А ту, на которую в совет придут жалобы от зрителей.

А, БОРОДИНА: От части зрителей. А другая часть смотрит это.

А. ЩИПКОВ: Это в первую очередь будет обращено не к зрителю, а к производителю.

А. БОРОДИНА: В его же эфире.

А. ЩИПКОВ: Конечно. Потому что боятся гласности.

А. БОРОДИНА: Да. Нам гласность, вот мы сидим час в эфире каждую субботу.

Т. КЕОСАЯН: Александр, мы живем в разных странах что ли? Мы сейчас гласно, нормально разговариваем.

А. ЩИПКОВ: Боятся, когда называют вещи своими именами почему-то телевизионщики все. Есть ребята, которые говорят: мы бы тебя поддержали, но мы боимся.

Т. КЕОСАЯН: Александр, извините, Бога ради, смотрите, Вы хотите провести, наверное, проведете закон об организации Общественного совета, о 15 минутах на канале. А нормальный закон провести о том, что не надо показывать расчлененку в воскресенье в 11 утра. Не надо...

А. БОРОДИНА: И в 8 вечера.

Т. КЕОСАЯН: Не надо заглядывать в штаны и т.д. Вы этот закон не хотите провести? И тогда вы будете все работать по своей профессии....

А. БОРОДИНА: Я двумя руками "За" то, что говорит Тигран.

А. ЩИПКОВ: Подобные законы не могут пройти в течение 20 лет.

Т. КЕОСАЯН: Так проведите.

А. БОРОДИНА: У Вас же фракция, у Сергея Михайловича Миронова.

Т. КЕОСАЯН: Так проведите. Что мешает то?

А. ЩИПКОВ: Дело в том, что создание совета вещь принципиальная.

Т. КЕОСАЯН: Вы ушли от ответа, Александр, я тоже работаю на телевидении. И я задаю вопросы и пытаюсь, чтобы мне кто-то ответил. Вот Вы говорите, какая принципиальная? Принципиально создать закон, по которому живет страна. А не принципиально, чтобы один из 20 уважаемых, я уверен людей, сидел и 15 минут втирал мне какую-то мысль, свойственную ему и 19 другим.

К. ЛАРИНА: Да, может, и законы не нужны. Мне кажется, что все законы существуют. У нас прекрасный закон о средствах массовой информации.

А. БОРОДИНА: Там этого нет.

В. КОНКИН: Нет там этого.

А. БОРОДИНА: Если есть закон, что нельзя показывать там голые, расчленку, кровавые сцены...

Т. КЕОСАЯН: Порнографию.

А. БОРОДИНА: От 8 до 23-х... И запрещать лицензии.

К. ЛАРИНА: Хочу привести один пример. Всем известно, давайте вспомним, сколько шума произошло после принятия вот этого закона о противодействии экстремизму. И кого только под этот экстремизм уже не подписывали. И писателей, и поэтов, и журналистов, и артистов, и режиссеров.

Т. КЕОСАЯН: Ксюш, давайте не путать закон об экстремизме, о борьбе с экстремизмом.

К. ЛАРИНА: Так будет то же самое.

Т. КЕОСАЯН: Общепонятные, общечеловеческие вещи.

К. ЛАРИНА: Будет то же самое, если ты примешь еде один отдельный закон о том, что нельзя показывать расчлененку, то тебе под это дело уберут вообще все новости. Будут рассказывать только, как...

Т. КЕОСАЯН: Вы давно в новостях расчлененку, Ксюша, видели?

А. БОРОДИНА: Совсем недавно. Война в Осетии.

К. ЛАРИНА: Я сейчас вижу расчленку каждый день.

Т. КЕОСАЯН: Это другая вещь.

К. ЛАРИНА: Второе, ну. Не знаю, мне кажется, что нужно просто думать о том, что уже существует. У нас прекрасная законодательная база. Не надо тут нам рассказывать, какие плохие законы...

А. БОРОДИНА: Значит поправки надо закона.

К. ЛАРИНА: Другое дело, что они не действуют, эти законы. Вообще не действуют.

А. БОРОДИНА: Ксюша, если будет стоять вопросы об угрозе и отзыве лицензии телекомпании, это будет очень эффективно. В Америке это очень...

К. ЛАРИНА: Вспомни историю с каналом 2х2, пожалуйста, вот тебе прецедент.

А. БОРОДИНА: Там не было предупреждения об отъеме лицензии. У нас была одна история...

Т. КЕОСАЯН: Ксюша, законы работают по принципу: никогда не отнимут лицензию у лояльного канала. Закон не имеет сослагательных. Он должен исполняться.

К. ЛАРИНА: И еще одно, Александр. Вы слушаете нас по радио? Или по телефону? Потому что мне интересно, кто-нибудь понимает вообще, о чем мы говорим. Дело в том, что у меня тоже большие вопросы вызывает состав предполагаемого Общественного совета. Потому что одно дело, когда есть там Владимир Конкин, который сегодня на нашей передаче присутствует...

А. ЩИПКОВ: Т.е. как будет формироваться состав по закону?

К. ЛАРИНА: Вот Вы говорите про Михаила Леонтьева. Вы меня извините, конечно. Но если бы я была в Общественном совете, я бы не фильм "Новая земля" смотрела бы и обсуждала, а обсуждала бы некоторые высказывания и монологи уважаемого Михаила Леонтьева, который без лишних хлопот имеет свои 15 минут в ежедневном эфире на Первом канале. И Вы мне скажите, что этот человек, чем он занимается, он воспитывает аудиторию? Он призывает к миру, к добру, он сеет разумное, доброе, вечное? Или он сеет что-нибудь другое? Не хочу сейчас, чтобы меня не привлекали за язык мой невоздержанный. Вот Вы понимаете, о чем я Вас спрашиваю.

А. ЩИПКОВ: Вы хотите, чтобы я Мише Леонтьеву давал оценки? Я все-таки воздержусь сейчас....

К. ЛАРИНА: А почему вот Вы воздерживаетесь? Почему Вы не воздерживаетесь от оценок других журналистов, а его Вы боитесь оценить? Почему?

А. ЩИПКОВ: Нет, я совершенно не боюсь оценивать, я просто это совершено другая тема.

К. ЛАРИНА: Почему это к тому же вопросу: а судьи кто? Это тот самый вопрос, с которого мы начали. А кто будет судить? Кто будет судить? Что мне можно, а что нельзя? Леонтьев? Извините?

А. ЩИПКОВ: Вот я еще успею сказать в оставшуюся минутку. Как закон предусматривает формирование совета. Значит, он предусматривает несколько человек от правительства, от Госдумы, от Общественной палаты, от палаты по правам человека, плюс общественные организации выдвигают еще какое-то количество, откуда квотируются еще 13, 25 нечетное количество. С ротацией, предположим, в год или два. Вот и все. Обычно примерно так же Общественная палата формируется. Ничего тут особенного нету. Будет ротация. Сегодня будет Леонтьев, завтра будет Конкин, потом будет Бурляев, потом будет Кобзон и т.д. Это абсолютно нормальная ротация.

К. ЛАРИНА: Кошмар, люди с совершенно разными вкусами. У них совершенно разные оценки произведений.

А. ЩИПКОВ: Это хорошо, это нормально. И вообще это совершено здорОво для гражданского общества. Почему Вы этого боитесь? Почему Тигран боится совета, который, в общем, совершенно безобиден, как он говорит? А так его не хочет. Значит, боится.

Т. КЕОСАЯН: Саш, я боюсь только одного. Войны. Поверьте. А уж совета я не боюсь абсолютно.

А. ЩИПКОВ: Да какая война.

Т. КЕОСАЯН: Я Вам объясню, Саш, Вы понимаете, в демагогии я сильнее Вас, поверьте. Так вот я Вам могу сказать. На простой вопрос: почему не лоббировать принятие человеческого закона, которые будут исполняться. Вы хотите провести закон о создании еще одной структуры, которая будет не нужна, если будет работать закон. Все. На вопрос ответа не было, Александр. А бояться, я не боюсь, поверьте.

В. КОНКИН: Тигран, ты умница, аи поверь, мой дорогой, что, прежде чем появляться закону, этому дитя, которое не должен быть у семи нянек без глазу, нужно расшевелить общественное мнение, мои дорогие. И ты к этому призван, и Вы, и я отчасти. Вот наша с Вами задача.

Т. КЕОСАЯН: Я ненавижу ту вакханалию, я говорю честно, которая у нас на телевидении. Я ненавижу, потому что у меня маленький ребенок. Но я считаю, что в цивилизованном обществе...

В. КОНКИН: А у меня четверо внуков, ты представляешь.

Т. КЕОСАЯН: Я тебя поздравляю. В цивилизованном обществе должны работать законы, а не вкусы отдельно взятых, пусть уважаемых людей.

В. КОНКИН: Так ведь законы тоже кто-то создает. А мы с тобой не будет знать, кто это создал.

Т. КЕОСАЯН: 20 лет, Александр сказал, люди не могут провести закон .так разберитесь с людьми, пусть проведут.

А. БОРОДИНА: Зачем они идут в думу тогда?

К. ЛАРИНА: На этом призыве Кеосаяна разобраться с людьми....

Т. КЕОСАЯН: Да. Чтобы приняли закон.

К. ЛАРИНА: Мы закончим нашу программу. Александр, ало...

А. ЩИПКОВ: Спасибо Вам большое.

К. ЛАРИНА: Огромное Вам спасибо.

Т. КЕОСАЯН: Саша, спасибо.

К. ЛАРИНА: Я уверена, что эту тему мы обязательно продолжим обсуждать. Я думаю, что в следующий раз Александр Щипков, уже что называется, живьем появится в нашей студии.

А. ЩИПКОВ: И главное, не обижайтесь, я не хотел вас обижать.

К. ЛАРИНА: Да. Спасибо Вам огромное.

А. ЩИПКОВ: Всего доброго, до свидания.

К. ЛАРИНА: Всего доброго. Итак, Александр Щипков, Тигран Кеосаян, Арина Бородина, Владимир Конкин. На этом мы завершаем пока эту передачу. Говорю "пока", потому что в любом случае мы продолжим эту тему, понятно, что она требует общественной дискуссии, вот что самое главное. Будем считать это началом. Спасибо.

В. КОНКИН: Спасибо.

Т. КЕОСАЯН: Спасибо.

А. БОРОДИНА: Спасибо.