ильм "Новая земля", показанный в Новосибирске в рамках "Фестивальное кино в "Победе"" за день до официальной премьеры в Москве – участник конкурсной программы фестиваля "Кинотавр-2008", где удостоился спецдиплома жюри "За успешный коммерческий проект" и "За лучшую операторскую работу". Это самый дорогой фильм программы с бюджетом в 12 миллионов долларов. Неудивительно, если сценарий написал автор "Монгола" Ариф Алиев.
Андрей Звягинцев, снявший Константина Лавроненко в главной роли прогремевшего фильма "Возвращение", не только открыл его талант кинозрителю, но и предопределил дальнейшее амплуа звезды. Теперь герой Лавроненко, как это и полагается медийному лицу, переходит из картины в картину с пожизненно впечатанным амплуа: мужественный, сдержанный, немногословный, сосредоточенный, погруженный в себя – и непременно с чувством собственного достоинства. Настоящий мужчина, который не сломается даже в экстремальных обстоятельствах.
Обстоятельства – экстремальнее некуда. Антиутопия, апокалипсис, недалекое будущее: тюрьмы переполнены, заключенных, осужденных пожизненно, в рамках международного гуманитарного эксперимента отправляют на необитаемый остров, предоставляя возможность жить по собственным правилам. Еда у толпы робинзонов кончается, в самый раз воплотить свои кровожадные инстинкты – играть в "последний – мертвый" и пожирать друг друга. Власть переходит из рук в руки, что сопровождается смертоубийством и борьбой за нее же, власть, – и за справедливость. Вскоре экспериментаторы пригоняют следующую партию зеков, та и другая стороны сходятся в схватке, происходит самоуничтожение, однако, как в страшной, но справедливой сказке выживают самые "хорошие" – те, кого зритель успел якобы полюбить. Эти "хорошие" ремонтируют свалившийся с небес самолет и улетают на свободу. Звучит жизнеутверждающий саунд-трек.
Иван Жилин, герой Константина Лавроненко, – единственный, кто сохраняет человеческое лицо в нечеловеческих условиях. В таких условиях, когда оставаться человеком немыслимо. Такова романтика псевдопсихологического фильма, претендующего занять место среди редких примеров воистину гуманного кино.
А то, что "Новая земля" претендует, мы слышали собственными ушами. "Обратной дороги у них нет, но все равно, выбор перед Жилиным стоит прямой: остаться человеком или нет", – рассказал Константин Лавроненко после пресс-показа. Как всегда: сдержанный, немногословный, сосредоточенный, погруженный в себя. Режиссер-дебютант Алексанр Мельник был более словоохотлив: "Осудив человека, мы наказываем сами себя. Но наша способность сопереживать тем, кто в этом нуждается, и есть нравственность. Для меня это история не о зоне. Если угодно, мы сделали притчу о том, что если ты здесь сумеешь остаться человеком, то останешься им навсегда. О том, каким не должно быть общество и что такое нравственность".
(Со)переживать в этом фильме невозможно. Один крупняк за другим: перерезают горло, рана медленно расширяется, подробно вытекает кровь. Разрубают убиенного, варят в котле. Общий план: швед, русский, рубит, колет, режет. Если количество трупов не поддается учету, кино превращается в компьютерные стрелялки. Герой Лавроненко – персонаж тех же стрелялок, где предусмотрен светлый рыцарь, неуязвимый Бэтмен, которому все нипочем.
Фильмов о замкнутом пространстве, где человек превращается в зверя, снято немеряно. Взять хотя бы японскую "Королевскую битву", где с подростками происходит жуткая психологическая трансформация. А в "Грузе-200" Александра Балабанова наличие насилия гораздо более оправданно. В блокбастере "Новая земля" бойня идет ради бойни. Ну не ради того ведь, чтобы напомнить нам, что общество таким быть не должно? Для утверждения сей прописной истины бюджета в 12 млн долларов многовато будет. А для демонстрации наисовременнейших спецэффектов – в самый раз. Недаром оператор Илья Демин удостоен кинолавров. Здесь и бутафория неотличима от естественного природного ландшафта, и титры достойны выдержать сравнение с передовыми образцами Голливуда. И еще скупая мужская слеза вытекает из правого глаза героя при рассматривании им фотографии погибшей семьи. Вот это самое главное. Слеза. Мы должны прочно усвоить, что Иван Жилин – прежде всего человек, а не преступник
Александр Мельник – президент "Фонда Андрея Первозванного", организующего духовно-нравственные международные акции, последней из которых стал крестный ход "Под звездой Богородицы". Но экспериментальное заседание Совета по нравственности инициировал не он. Как сообщают интернет-источники, почти единогласное решение было принято там относительно телевизионной судьбы фильма – "на телевидении эту картину нельзя показывать как минимум до часа ночи". Участники обсуждения побоялись, что "Новая земля" вызовет психологический шок у женщин, стариков и детей.
Тьма примеров тому, как всевозможные советы по нравственности перерастают в советы по ханжеству. У нас не тот случай. И вовсе не в шоке дело. Подростки, насмотревшиеся всевозможного треша, и бровью не поведут. Женщинам на сеансе будет сложнее. Они натуры тонкие. А если все-таки отважатся глядеть в экран, то заметят, что часовенка с иконами на богом забытом острове оборачивается пошлостью: традиционные христианские заповеди в данной эстетике, окрашенной клюквенным морсом, не работают. Но к новым истинам фильм не ведет. Психологический шок нужен тогда, когда помогает открыть иное понимание мира. Философствования о нравственности оборачиваются коммерческой стороной вопроса.
Гуманистическая "Новая земля" поднимает тему совсем противоположную – успех в деле помещения зла в стерильные условия исключается, эксперимент заранее обречен. Не нужно обладать глубокими знаниями в психологии и истории, чтобы это предвидеть. Но гуманные американцы, наблюдающие за перипетиями на острове, как лаборанты за крысами, не сознают, что сие – не шанс на спасение, а провокация к усугублению зла. Томная Ингибора Дапкунайте похожа на дамочку из высшего общества, которую на часок привели на экскурсию в СИЗО; ее партнеры, балакающие по-английски, – на бюрократов, ничего не видящих за своими бумагами. А раз так, то заявленная создателями фильма тема дает крен в сторону такого необъятного цинизма, что все рассуждения режиссера о стремлении пробудить у зрителя сочувствие и понимание повисают в воздухе, как самоубийца на веревке.
Источник: Культура Си
