Трагический фарс М.П. Арцыбашева "Дьявол": фаустовская тема и историко-философская концепция автора

Автор анализирует причины огромного успеха трагического фарса, написанного Арцебашевым в 1925 году. В течении многих лет спектакль не сходил с театральных подмостков Варшавы, привлекая внимание русской эмиграции. И это при том, что автор оставляет полную победу за злом. Возможно, причина такой популярности кроется в глубине раскрытия духовных противоречий человека. Автор позволил зрителям увидеть дно души.

Написанный М.П. Арцыбашевым в эмиграции в 1925 г. трагический фарс "Дьявол" в течение многих лет и с огромным успехом шел на подмостках театров Варшавы. Факт, если вдуматься, удивительный. Ибо чем так привлекателен для несчастных русских "в рассеянии сущих", одержимых сугубо злободневными заботами и проблемами, показался этот абстрактно-вневременной вихрь аллегорий и масок, кружащих перед ним на сцене? Что, казалось бы, им Гекуба?

Разгадка в том, что трагедия современного человека увидена и осмыслена автором сквозь призму вечных проблем человеческого духа.

Текст "Дьявола" представляет собой сложное сплетение разнообразных аллюзий, цитаций и парафраз из мировой, в том числе русской литературы. Это и "Каменный гость" А.С. Пушкина, и произведения Ф.М. Достоевского ("Легенда о Великом Инквизиторе" и рассуждения Ивана Карамазова из "Братьев Карамазовых", а также размышления о праве человека на самоубийство Кириллова из "Бесов" и героя эссе "Приговор" из "Дневника писателя"), и аллегорическая трагедия Л. Андреева "Анатэма" и др. Мир предстает здесь как грандиозный дьявольский театр, в котором участвует множество аллегорических масок.

Интертекстуальная организация произведения входила в творческий замысел автора. Она позволяла создать глубокую историко-культурную перспективу и тем самым достичь эффекта глобальности в решении поставленных проблем.

Реминисцентный ключ к пьесе – легенда о докторе Фаусте (по преимуществу в интерпретации Гете). Прошлое, настоящее и будущее человечества автор показывает сквозь призму этого вечного мифа – "трагедии, которая от века // Терзает бедный ум и сердце человека"[1].

Легенда старая, но мысль ее нова <...>

Услышите вы здесь и старую, как время,

И вечно юную историю о том,

Как человек, отчаяньем томимый,

В бессмысленной борьбе с судьбой неумолимой

Не видя выхода и счастия нигде,

Запродал душу Сатане (С.501-502).

По "ветхой канве" легенды о Фаусте М. Арцыбашев пишет собственную версию этого вечного мифа – так, чтобы была очевидна "связь со злобой наших дней" (С.503). Спор за душу человека ведется здесь не между Богом и Дьяволом, а между Дьяволом и одной из, хотя и главной, ипостасей Бога – Духом любви. Тем самым уже в "Прологе" проблематике задан не совсем традиционный ракурс. Дух любви верит, что, несмотря на все извращенные формы, которые принимает любовь в душах людей, в конце концов "проснется дух любви в косматых их сердцах, // И род людской очнется <...>" (С.506). Дьявол же, естественно, убежден в обратном:

Зло царствует над миром

Единым вечным властелином <...>

А голоса любви не слышал я нигде,

И, кажется, он смолк навеки на земле (С.507-508).

Уже в "Прологе" сквозь этот вечный, космический спор просвечивает его злободневный аспект. Дух любви выражает оптимистическую версию перспектив исторического развития современного мира: люди поймут,

Что в мире – все любовь! Их разум разовьет

Идею светлую всеобщего слиянья

В объятьях братских. Радость созиданья

Заменит жажду разрушенья, и тогда

Над миром вновь взойдет прекрасная звезда

В сияньи радостном свободы и равенства ... (С.506).

Этот монолог вызывает у зрителя аллюзию на риторику политиков "левого" толка того времени. Так в подтексте возникает вопрос: не присутствуем ли мы сегодня, в эпоху грандиозных социалистических революционных преобразований, при осуществлении и торжестве вековой светлой мечты человечества о царстве братства, свободы и любви? Соответственно, преображается и фигура Фауста: у М. Арцыбашева Фауст – вождь революционной борьбы за равенство, братство и свободу.

Изменены и исходная ситуация и сам предмет договора между Фаустом и Дьяволом: Фауст М. Арцыбашева слеп. Дух любви указывает на этого человека, который, несмотря на страшный недуг и полное одиночество, предательство друзей и женщин, продолжает верить в добро и торжество истины. Дьявол же уверен, что именно от слепоты – его любовь к людям, вера в благородство и величие человека. Если с глаз Фауста снять пелену, он, постигнув истинную суть жизни и людей, откажется от своих высоких идеалов, от стремления найти истину, сам придет к Дьяволу

<...> с проклятьем на устах,

Отвергнув эту жизнь, все растоптав во прах,

"Забвенья смертного, как воздуха, алкая! ..." (С.535).

Так мотив несостоявшегося самоубийства Фауста, бывший у Гете лишь отправным пунктом дальнейших событий, здесь превращается в обрамляющий и обретает ключевое значение. Если в начале пьесы герой протягивал руку к яду не в силах далее переносить личных страданий, но так и не решился на самоубийство, ибо все еще верил в жизнь и человека, то в финале он выпивает яд вполне сознательно, страстно желая уйти из жизни и произнеся роковые слова договора: "Забвенья смертного, как воздуха, алкая ..." (С.678). К самоубийству Фауста приводит глобальное разочарование в самом миропорядке: "Здесь пустота и ложь, а там ... а там темно!" (С.678).

Изменена (в сравнении с традиционной) и функция Дьявола: он не просто предоставляет герою все блага жизни – он одновременно обнаруживает сущность людей и происходящих событий, скрытую от поверхностно-восторженного взгляда наивного слепца. Безобразным оборотнем оказывается в конце концов и революционная борьба за счастье человечества, и роль в ней Фауста, который искренне верил в светлые идеалы и цели.

Как и у Гете (а также у Л. Андреева в "Анатэме"), все рушится именно в тот момент, когда герой готов праздновать победу и почить на лаврах:

Итак, у цели мы! .. Еще одно усилье

И в мире нет рабов, позора и насилья! ..

Все то, о чем мечтал, к чему стремился я,

Свершилось наконец, и ныне жизнь моя

Приобрела и смысл, и цель, и оправданье!

Довольно нищеты, жестокости, страданья!

Тираны сломлены, окончена борьба,

И счастье новое дарует нам судьба!..

О, человечество, кровавыми волнами

Омыло ты свои предвечные грехи,

И светлая дорога перед нами ... (С.635).

Но тут приходят трое Членов Комитета (очевидна аллюзия на трех первых правителей Советской России: Ленина, Троцкого и Каменева) и доказывают Фаусту, что речь идет и с самого начала шла вовсе не о том, чтобы даровать народу мир, братство и любовь, а совсем о другом – о бесконечной и яростной борьбе за власть.

Здесь путь один: террор! ..

Систематический, кровавый, без пощады! ..

Для революции врагов не может быть награды

Иной, как смертный приговор! ..

В крови мы затопить должны сопротивленье,

Дух своеволия в них вытравив дотла,

Чтоб подавить навек возможность возмущенья,

Чтоб даже мысль о нем возникнуть не могла! ..

Инакомыслящих мы потерпеть не можем!

С лица земли мы их стереть должны,

И знайте, если мы их всех не уничтожим,

На гибель сами мы тогда осуждены! ..(С.648).

Самого Фауста, который отказывается принять столь кощунственно извращенное понимание святого дела революции, объявляют врагом и собираются арестовать. От этой участи его спасает только заступничество самого Дьявола. И тогда выясняется самое страшное: сам Дьявол, о какой-либо причастности которого к победе революции Фауст и мысли не мог допустить, оказывается настоящим ее главой, вождем и вдохновителем. Оказывается, именно Дьявол "Постановлением Верховного Совета <...> председателем назначен Комитета" (С.651). Замечательно, что остальных членов Комитета это ничуть не смущает:

<...> Так это – Дьявол? .. Верно?

Что ж, ежели служить он будет нам примерно,

Тем лучше! .. Мы бежим от предрассудка уз

И даже с Дьяволом готовы на союз,

Когда потребует святое наше дело! (С.651).

В определенном смысле это можно считать ответом А. Блоку, который, как известно, в финале "Двенадцати" во главе отряда красноармейцев поставил Христа "с кровавым флагом". М. Арцыбашев словно говорит: революция в России – это отнюдь не осуществление вековой светлой мечты человечества о наступлении царства любви, добра и справедливости, обещанного Христом, напротив, революция есть дело Дьявола, а Исус "с кровавым флагом" – не что иное, как бесовский оборотень.

В финале оправдываются прозвучавшее в "Прологе" предсказание Дьявола: "мировой пожар" социалистических революций, охвативший современный мир, не более чем очередное повторение тезиса: "Вы будете, как боги!" (С.506). Тезиса, которым дьявол от века искушал человека.

Но Зло торжествует у М. Арцыбашева не только в сфере общественной жизни – оно побеждает везде и всюду. Не только нежная, любящая и кроткая Маргарита оказывается похотливой самкой – в людях неизменно побеждает низменное начало: похоть, разврат, продажность, насилие, властолюбие и ложь. Все возвышенное и прекрасное – лишь лицемерие и гнусный обман. Не случайно гимн современной цивилизации, который звучит в сцене "Маскарада" из уст современного ученого, Астролога ("В мире нет сильнее власти, // Как мечта об общем счастье <...>" – С.620-622), – не что иное, как перифраза знаменитой арии Мефистофеля из оперы Ш. Гуно "Фауст". Но если древний Мефистофель пел гимн злату, то представитель современной науки – культуре и цивилизации.

Поле битвы в итоге остается за Дьяволом. Вся жизнь человеческая – "дикий фарс", как и было сказано еще в "Прологе":

Бессмысленна, нелепа, безобразна,

Полна жестокости, поистине ужасна –

Вся наша жизнь! .. Идет за веком век,

Но все по-прежнему бедняга человек

В борьбе за истину бессилен остается

И от религии к политике мятется,

Ища спасенья в них ... О, Боже, сколько раз

Они, как сон пустой, обманывали нас! ..

Все тот же мрак кругом ... Сознание бессилья

Подрезывает нам сияющие крылья

Порыва страстного восторженной мечты

К той жизни, – полной красоты,

Добра, могущества, свободы, наслажденья, –

О коей грезим мы от самого рожденья! ..

Усильям нет числа, и жертвам нет имен,

Но длится без конца все тот же страшный сон ...

Уже мы падаем, в борьбе изнемогая,

Но также далеки врата земного рая! .. (С.502).

Мрачный философский итог пьесы находит свое символическое воплощение в эффектном сценическом решении: сначала, в "Прологе", рядом с сиянием одинокой звезды и тихой нежной музыкой, которые окружают Духа любви, возникает глухой, как бы подземный рокот и красный свет, сопутствующие Дьяволу; затем на протяжении пьесы свет звезды несколько раз побеждает, прогоняя красный свет, но в финальной ремарке автора сказано: "Закрыв лицо руками, медленно удаляется Дух любви, опускаясь во тьму. Красный свет озаряет фигуру Дьявола, который стоит, хищно простирая руки над миром и гордо подняв безобразную голову" (С.682).

Осмысление современности достигает предельного мистико-религиозного обобщения. Вывод М.П. Арцыбашева крайне пессимистичен: современный момент в развитии общества, действительно, стал поворотным в истории человечества, но вместо чаемого людьми торжества светлых идеалов, после кульминации надежд наступила окончательная победа мирового Зла над мировым Добром, причем на сакральном, трансцендентном уровне и в масштабе всего мироздания. В извечной борьбе Бога с Дьяволом окончательно победил последний. Столь безапелляционно мрачного финала в решении глобальных проблем космического миропорядка мировая литература не знала.

"Я покинул родину потому, – объяснял М. Арцыбашев свою жизненную и политическую позицию в "Записках писателя", – что она перестала быть той Россией, которую я любил <...> в ней воцарилось голое насилие, задавившее всякую свободу мысли и слова, превратившее весь русский народ в бессловесных рабов" (С.361). Свое разочарование в русском обществе, в русском народе писатель перенес на все человечество и самое мироздание.

[1] Арцыбашев М.П. Записки писателя. Дьявол. М., 2006. С.503. Далее произведения писателя цитируются по этому изданию с указанием страницы в тексте.