В Москве пройдет широкое обсуждение проблем современной церковной жизни

В преддверии общецерковной конференции "Пастырство: традиции и современность", которая пройдет в рамках выставки-форума "Православная Русь" и будет приурочена к 100-летию преставления святого Иоанна Кронштадтского, корреспондент "Интерфакс-Религия" Ольга Курова задала известным священникам вопрос о том, какие проблемы современной церковной жизни являются, на их взгляд, наиболее актуальными и требуют скорейшего решения.

Протоиерей Димитрий Смирнов, настоятель восьми храмов в Москве и Московской области, глава синодального Отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями:

Самая главная проблема – это то, что Церковь имеет возможность обращаться к народу только с амвона. У нас катастрофически не хватает храмов в больших городах. В Москве нужно в десять раз больше храмов. В праздник невозможно войти, большинство людей находится "за кадром". Нам необходимы и церковные СМИ на доступном всем канале, и своя церковная радиостанция, которая транслировалась бы всем желающим в FM-диапазоне. Нужны и собственно церковные СМИ, и православные рубрики, отделы в уже существующих популярных светских.

В спальных районах нужно построить храмы. Это должна быть государственная программа. Трамвайные остановки кто делает? А магазины? Развязки на дорогах кто строит? Мэрия. А храм – это же насущная вещь! Для Церкви нереально построить храм. Мэрии нужно взять такую программу и быстро настроить храмов. В каждом муниципальном округе, который возглавляет управа, должно быть не меньше одного-двух храмов. Должен быть один храм хотя бы на десять тысяч человек. Это minimum minimorum ("самое меньшее" – лат.). На десять тысяч населения в целом, а не уже верующих людей. Сегодня мне кирпич на голову упал – я верующий. Прихожу в храм – а там битком, нельзя войти.

Протоиерей Владислав Свешников, настоятель храма Трех Святителей на Кулишках, глава духовного совета Союза православных граждан:

Лично мне кажется правильной позиция, выраженная в книге владыки Илариона (Алфеева) "Православное свидетельство в современном мире". Позиция, оформленная там, очень здравая, серьезная. Мне кажется, что если бы она была принята в большинстве приходов, то дело бы шло нормально. Тогда, с одной стороны, мы были бы лишены формальной холодности, а с другой стороны – чрезмерного либерализма, где уже стираются грани между дозволенным и недозволенным. Многое в вопросах подготовки к таинству причащения зависит не только от традиций приходской жизни, но и от самого человека, который приступает к святым таинам. Абсолютно одинаковые нормы здесь невозможны. Одни люди более церковны, другие – менее, одни физически здоровы, другие – немощны. Следует учитывать все эти обстоятельства, а не находить общую солдатскую мерку.

К сожалению, в Русской церкви на протяжении веков сформировалась такая идеология, будто личного благочестия достаточно для спасения, это важнее, чем правильно верить. Люди жили с такими представлениями, эти взгляды пропагандировались. Как сказал Николай Лесков, "Русь была крещена, но не просвещена". Это благочестие не обязательно показное и фарисейское, оно вполне может быть серьезным и искренним. Хотя прямо никто не признается, что считает более важным индивидуальную правильную жизнь, следование традициям, чем истинную веру.

Священники должны проповедовать, объяснять православное учение своим прихожанам. Только так можно решить эту проблему, хотя это очень трудно на самом деле.

Священник Георгий Рябых, и.о. секретаря по взаимоотношениям церкви и общества Отдела внешних церковных связей Московского патриархата:

– Я бы обозначил несколько проблем современной церковной жизни. Прежде всего, остаются на достаточно низком уровне знания простых верующих о таинственной жизни Церкви, об истории Церкви, о церковном взгляде на жизнь. Здесь есть задача для серьезных катехизаторских занятий как с людьми, уже находящимися в Церкви, так и с готовящимися к принятию таинства крещения. У людей, которые становятся восприемниками младенцев, знание церковной жизни тоже оставляет желать лучшего. Также многие люди приходят сегодня в храм венчаться, ничего не зная о смысле этого таинства. Люди обращаются к церковной жизни, ожидают от нее чего-то, но их ожидания не основаны на понимании сути того, о чем они просят. Решение этой проблемы, просвещение людей в вопросах веры, требует серьезных усилий как со стороны священнослужителей, так и со стороны активных верующих.

Другая проблема – это организация церковной жизни, прежде всего общинной. У нас, в Русской церкви, редко можно встретить общину, которая жила бы единой жизнью. Люди являются просто прихожанами, это слово сегодня уже обрело некий иной смысл. Оно обозначает человека, который приходит в храм, чтобы получить некие услуги, и уходит. А ведь общинная жизнь предполагает, чтобы люди, участвующие в богослужении, знали друг друга, общались между собой не только молитвенно, но и за пределами храма. Община, церковный приход – это семья. Есть, конечно, объективные причины такой ситуации – например, в Москве храмов мало, а людей много. В таких условиях невозможно создать прочную, хорошую общину. Тем не менее есть выход и из этой ситуации. Но в большинстве случаев не происходит строительства именно такой общинной жизни. Ведь очень ценны связи, возникающие между верующими людьми, чтобы они общались, помогали друг другу, поддерживали друг друга в том числе и в мирской жизни. Этого сегодня не хватает.

Еще одна проблема, которую я выделил бы, это насущная задача построения внутренней системы коммуникации внутри церковного сообщества. Русская церковь – это самый большой сегодня социальный организм в России, состоящий из множества приходов, общин, монастырей, епархий. Порой эти подразделения живут своей жизнью, нет серьезного внутрицерковного общения, знания друг друга, знакомства с жизнью других частей Церкви. Отсутствие такой коммуникации приводит к тому, что какие-то общины вдруг начинают вариться в своем соку, не зная о том, что происходит в других епархиях и на общецерковном уровне. В результате возникает отчуждение. Есть и радикальные случаи, когда общины просто отпадают от Церкви. Налаживание такого внутрицерковного общения является одной из актуальных задач церковной жизни.

Священник Даниил Сысоев, настоятель храма Святого Апостола Фомы на Кантемировской, кандидат богословия:

Я думаю, что одной из самых главных проблем Православной церкви в России, да и за ее пределами, является проблема идеологии "трупного окоченения" Церкви, то есть Церковь считается неким мертвым телом, которое следует подморозить, в ней якобы ничего не должно меняться. Понятно, что не должны меняться догматика, церковное предание, с этим никто не спорит. Но проблема в том, что пытаются консервировать и суеверия, и ложную идеологию, и еще многое из того худшего, что оставил нам в наследие Советский Союз. Сколько я езжу по канонической территории Русской православной церкви – везде вижу одну и ту же картину: народ Божий не знает, кто такой Бог, как совершилось спасение, но все интересы связаны с какими-то совершенно неважными делами, такими как политика, особенности обряда той или иной области. На мой взгляд, это огромная беда, что люди потеряли христоцентричность, люди забыли о том, что мы в первую очередь христиане, дети Бога-Отца, чада Христовы, что мы должны идти к святости и спасению. С этим связана и полемика против частого причастия, которое соединяет нас с Господом, а люди считают, что это не столь важно, что можно неким образом "заработать" себе спасение. А это проявление ереси Пелагия – это он считал, что спасение можно своими усилиями заработать.

С другой стороны, за норму церковной жизни выдают то, что является просто грехом, нарушением церковного предания. Например, утверждается, будто все русские уже по факту своей русскости – православные. В одной статье было сказано, что православными являются даже атеисты, если они принадлежат к русской культуре. Это подмена веры культурой. Православие – это откровение Бога, сохраненное в чистом виде со времен апостолов. А у нас сейчас пытаются Новый Завет подменить какими-то национальными особенностями, в том числе и такими, с которыми Церковь прежде боролась. Распространение в православной среде всяких языческих преданий о "Матери Сырой Земле" связано с тем, что на место Христа ставят культуру.

В Церкви под видом христианства часто скрывается язычество, и скрывается оно не в каких-то внешних вещах, а именно в вероисповедании. Люди забывают о том, что их задача – достигнуть святости. Некоторые даже считают, что думать о возможности достигнуть святости – грех, хотя это исполнение прямой заповеди Господа. Эту проблему необходимо преодолевать всеми силами. Преодолевать ее нужно обновлением призыва к святости людей. Для этого необходимо повсеместное возрождение катехизации, ею должна быть охвачена вся Церковь. Те, кто уже крещены, тоже должны изучать веру. Люди должны знать, в Кого, во что они верят, что им нужно делать, каким образом поступать. Люди, приходя в Церковь, воспринимают ее как комбинат духовных услуг. Им не предлагают никакого духовного роста, поэтому они идут в секты. Это ошибочное мнение, будто в сектах легче. Недавно я общался с пятидесятниками и узнал, что в их практике существует ежедневная пятичасовая молитва. Кто из православных пять часов в день молится? Сектантство – это следствие еще и того, что Церковь не загружает людей тем, чего требует от них Господь, – исполнением святых Христовых заповедей. Евангелие воспринимается как сборник моральных норм, а не как средство реального общения с Богом. У нас в Церкви настолько боятся "прелести", что предпочитают вообще ничего не делать. Это страшная духовная проблема. Если она не будет преодолена, то погубит очень многих христиан. Идеология "трупного оцепенения", безделия как якобы консерватизма. Это не консерватизм, а убийство Церкви.

Игумен Феогност (Пушков), кандидат богословия, Украинская православная церковь:

Я бы выделил ряд актуальных богослужебных вопросов, которые требуют к себе серьезного внимания.

Прежде всего стоит выделить богослужение суточного круга. Греческая православная церковь уже давно решила этот вопрос, и там все богослужения совершаются в свое время. У нас, к сожалению, происходит профанация самого понятия суточного богослужения. Вечерня совершается с утра, как это часто бывает Великим Постом или в Рождественский и Крещенский сочельник, утреня почти всегда совершается вечером. Скомканы часы. Из-за этого богослужение порой воспринимается как какой-то театральный спектакль. Хотя изначально все молитвы естественно ложились в суточный цикл. Что такое утреня? Это утреннее благодарение Богу и испрашивание благословения на предстоящий день. Что такое вечерня? Это благодарение Богу на закате дня, и для того, чтобы вернуть эти богослужения на свое место и придать им исконный смысл, необходима серьезная литургическая реформа. Для этого вовсе нет нужды "сильно урезать" богослужения (о чем так переживают ревнители). Достаточно перенести некоторые элементы утрени на вечерню (полиелей, чтение праздничного Евангелия, канон), что сделает удобным соединение утрени с литургией.

Следующий вопрос, который тоже очень актуален, это служение Божественной литургии в соответствии с ее богословием. Мы имеем, с одной стороны, древние евхаристические молитвы святых отцов и святоотеческое богословие, то есть то, как они сами объясняли чинопоследование литургии, значение обрядов и жестов. С другой стороны, мы имеем современную так называемую "уставную практику", которая не восходит к святым отцам. На протяжении истории возникали разные местные традиции, которые как пылью покрывают святоотеческое священнодействие и в корне меняют структуру литургии. Это касается двух вещей – гласного чтения молитв и открытых царских врат алтаря. Святые отцы совершали литургию именно таким образом, открыто. Об этом можно прочитать, например, у святого Иоанна Златоуста (беседы на послание к Ефесянам и беседы на Деяния апостольские). Иконостаса во времена Златоуста еще не было, а была только завеса. Он пишет, что во время священнодействия завеса и всякая преграда между верными и алтарем полностью упраздняется. Преподобный Максим Исповедник в своей "Мистагогии" (эссе, посвященное толкованию литургии) в те времена, когда появлялся иконостас, пишет, что врата алтаря во время литургии остаются открытыми, чтобы пространство храма и алтаря становилось – на время литургии – единым! Святой Николай Кавасила пишет о большом значении созерцания христианами действий Божественной литургии, к примеру, когда священник возносит Святые Дары при возгласе "святая – святым". В наше время при этом действии царские врата и завеса закрыты, следовательно, народ этого видеть не может.

Святой Ириней Лионский пишет, что мирянин не может сказать вслед за священником "аминь", если он не слышит всей молитвы. Народ должен соучаствовать в священнодействии, говорить: "да, я под этим подписываюсь, моя вера выражена в этом таинстве". Конечно, здесь недопустимо впадать в протестантское представление о том, будто "священнодействует вся Церковь". Священнодействует священник. Но как у Бога нет закрытых стен от ангелов, так и у Церкви не может быть секретов от верных.

Есть в современном богослужении еще ряд странных моментов. Например, когда на призыв, обращенный к оглашенным: "Помолитесь, оглашенные, Господу" отвечает хор крещеных православных людей, это тоже является театрализмом и профанацией молитвы оглашенных, которых призывают в этот момент молиться о своем будущем крещении. Нужна не эстетическая, а богословски обоснованная реформа.

Третья проблема – это то, что у нас в данный момент не существует единого принципа подготовки людей к таинству причастия. Эта область духовной жизни верующих до сих пор отдана на произвол священнослужителей. Это приводит к крайностям. С одной стороны, у нас причащаются люди чуть ли не с улицы, не работает система епитимий, причащаются люди с тяжкими смертными грехами. С другой стороны, человек, который живет вполне церковной жизнью, ходит в храм, соблюдает церковные посты, фактически уравнивается в степени подготовки к причастию с тем первым "человеком с улицы". Важно помнить, что норма – это минимум ежевоскресное причастие, и подготовкой к нему являются, во-первых, само желание быть причастником Христа, вера в Его Воскресение и таинства. Во-вторых, это посильный систематический молитвенный труд человека (а не так, как у нас делают часто: человек неделями молитв не читает, а потом раз в месяц весь молитвослов за день "вычитывает" от корки до корки и думает, что он уже "долг свой выполнил", может причаститься и опять забыть про молитву). Следующим пунктом является пост, но не пост в "три дня и больше", а еженедельный пост среды и пятницы, когда мы вспоминаем страдания Христа, чтобы в день воскресения насладиться радостью Его пасхального причастия. Важно помнить, что, согласно канонам, евхаристический пост (то есть пост непосредственный и самый строгий) начинается с полуночи перед причастием (Тимофей Александрийский, правило 16-е). Особо подчеркиваю, что даже для монашествующих не устанавливается поста перед причастием. Так, во 2-й главе Типикона (устав всенощного бдения под воскресения, который начинается вечером в субботу – "ИФ"), сказано о вечернем (на первой части всенощного бдения) вкушении благословенных хлебов: в конце вечерни все монахи вкушают хлеб и вино. "И после этого никто да не дерзнет ничего вкусить или испить, ради причастия святых Христовых таин". То есть воскресное причастие – не личное дело монаха, а общее дело всей братии. Однако перед началом бдения в субботу бывает трапеза. В 35-й главе Типикона дается устав о пище на все дни недели, так вот там нет никакого поста в субботу. У нас же часто мирян заставляют поститься в субботу, если они хотят причаститься в воскресенье. Это нелепость и ревность не по разуму. Если мирянин соблюдает все церковные посты (или, как минимум, пост среды и пятницы в течение года и Великий пост, а остальные – по мере физических сил), то его можно смело допускать к причастию безо всяких неудобоносимых бремен.

Еще одна проблема – богослужебный язык. К сожалению, восприятие богослужения сегодня усложняется тем, что у нас нет адекватного перевода. Преподобный Иустин (Попович) перевел богослужение на современный, живой, литературный сербский язык. В Сербии нет конфликта между священниками, совершающими богослужение в переводе преподобного Иустина, и теми, кто служит на церковнославянском. Я думаю, что и у нас его можно избежать, если создать вокруг перевода здоровую, нормальную, трезвую обстановку. Почему на корякском, чукотском, китайском языке можно служить, а на современном русском богослужебном языке якобы нельзя? Ведь и святые Кирилл и Мефодий первоначально создали два извода церковнославянского языка: для моравских славян и для болгарских. Важно помнить, что у святых отцов язык богословия и язык молитвы были единым целым. У нас язык богословия – это русский, а язык богослужения – славянский. Это порождает разрыв между богословием (которое отрывается от литургии) и молитвой. Нормальный русский богослужебный язык нам еще предстоит создать.

Протоиерей Андрей Новиков, секретарь Одесского епархиального управления, преподаватель, Украинская православная церковь:

– Самой большой проблемой для нас является угроза автокефалии. Перед этой проблемой все другие отступают на второй план. Это связано с государственной политикой, и угроза такого развития событий остается большой. Мне кажется, что нужно как можно больше участия священноначалия Русской православной церкви в том, что происходит на Украине. Пропаганда "поместной Украинской церкви" ведется как со стороны государственных чиновников, так и на внутрицерковных сайтах. На эту пропаганду не реагируют на высоком церковном уровне, а она дает свои результаты.

Нужна также политическая активность мирян – конечно, если она не противоречит социальной концепции Русской церкви и идет Церкви на пользу. Такая активность должна только приветствоваться, поощряться и развиваться. Об этом было сказано в том числе и в постановлениях последнего Архиерейского Собора.