Во Владимирской губернии издавна проживали многочисленные старообрядцы-беспоповцы Нетовского согласия. Они верили, что со времен Патриарха Никона на земле уже нет ни истинной Церкви, ни истинного священства, ни истинных таинств.
Писатель Владимир Павлович Рябушинский, представитель знаменитой старообрядческой династии промышленников, верно заметил: "Нетовщина является пределом религиозного отчаяния, до которого доходит русский человек, еще не теряющий веры в Христа". Таким нигилизмом объяснялось религиозное безразличие нетовцев: большинство из них считалось членами государственной Церкви. Они посещали ее храмы, крестили детей здесь, но дома молились по старопечатным книгам, а умерших старались не хоронить на общих кладбищах.
Но такая жизнь не устраивала юношу, он жаждал иноческих подвигов и просил старцев благословить его на житье в уединенной келье по примеру древних пустынников. Старцы согласились, но рассчитывать на одобрение домашних Анисим не мог и надумал тайно уйти из семьи. Но ему не хотелось покидать дом без благословения родителей.
Как-то в сенокос юношу послали отвести домой лошадь. И он решил воспользоваться этим случаем, чтобы уйти к отшельникам. Налив кружку квасу, он подошел к матери, убиравшей на кухне, и сказал: "Матушка, благослови Христа ради!" Глянув на кружку в руках сына, женщина ответила: "Бог благословит". Анисим вышел в сени, поставил кружку и с родительским благословением отправился к старцам, которые проводили его в лес "Удельный бор". Здесь молодой подвижник поселился в землянках у беспоповских пустынников, строго державших иноческий устав.
Когда дома хватились Анисима, решили, что он ушел к старикам: он и раньше уходил к ним на несколько дней. Но прошла неделя, а юноша не возвращался. Домашние пошли к старцам, а те сказали, что у них нет Анисима. Огорченные родители, не зная, куда делся их сын, стали думать, что он утонул в реке Клязьме.
Между тем юноше стало жалко родителей, и он решил посмотреть, что делается дома. Благословившись у старцев, Анисим отправился в деревню. Увидев, что дома все живы и заняты обычными делами, он пошел назад. Но навстречу ему попалась соседка, признавшая пропавшего. Она поспешила к Швецовым и рассказала, что видела их Анисима. Мать кинулась догонять и долго бежала за сыном, плача и крича. А тот шел и не оглядывался. Но, поняв, что мать задыхается и отстает, пожалел ее и остановился. Бедная женщина нагнала сына, бросилась к нему на шею и зарыдала: "Пойдем домой! Теперь никуда не пущу!" Анисим долго умолял отпустить его к отшельникам, но мать была неумолима, и он возвратился в отчий дом.
Когда пришло время сыну служить в армии, Швецовы, как тогда было принято, наняли "охотника", согласного за вознаграждение идти за Анисима в солдаты. "Охотник" запросил столь большую сумму, что семье пришлось влезть в долги, которые надо было отработать. Для этого Анисим поступил на службу судовым приказчиком к своим землякам, уроженцам Ильиной Горы, купцам Першиным, промышлявшим хлебной и рыбной торговлей.
Братья Дмитрий, Федор, Никола и Александр Андреевичи Першины были беспоповцам Нетовского согласия, но формально считались членами Синодальной Церкви. Лишь в 1864 году, по настоянию своей матери Ирины Лукиничны, они заявили о выходе из официального исповедания и переходе в старообрядчество. У себя дома, в уездном городке Коврове, Першины пользовались исключительным влиянием и уважением. Братьям принадлежала великолепная библиотека, в которой было немало редких книг. Этим собранием мог пользоваться и Анисим Швецов. Изучая богословские труды, юноша пришел к мысли, что беспоповское учение о прекращении Христова священства ложно. Тогда он стал молиться, чтобы Бог открыл ему истинный путь спасения.
Однажды кто-то из братьев поехал в Москву и взял с собою Анисима. В городе купец отправился по своим делам, а приказчик пошел смотреть Первопрестольную и разыскивать истинное священство. Случайно ему указали квартиру старообрядческого архиепископа Антония (Шутова). Тот принял молодого человека и побеседовал с ним о священстве Белокриницкой иерархии. Эта беседа произвела на Анисима необыкновенно сильное впечатление. В Ковров он вернулся убежденным поповцем и принялся писать книгу "История о существовании священства в христианской Церкви".
Хозяева-нетовцы, увидев перемену в своем приказчике, стали говорить Анисиму, что Белокриницкая иерархия неправильна. А он уверял их, что по Писанию священство Христово вечно и ныне содержится именно в Белокриницкой иерархии. Слушая эти споры, старуха Ирина Лукинична Першина качала головою и говорила сыновьям: "Анисим больше вас знает и вам его не победить!"
В 1865 году, когда долги у Першиных были отработаны, Анисим немедленно поехал в Москву, к владыке Антонию и присоединился к Православной Старообрядческой Церкви. Архиерей предложил ему остаться в качестве письмоводителя. Анисим согласился и прожил при архиепископе шестнадцать лет.
Швецов не любил тратить время попусту и часто повторял: "Время наше дорого, не беречь его худо, а во зло употреблять еще хуже того". Поэтому, живя в Москве, он усердно изучал историческую и богословскую литературу из обширной библиотеки владыки Антония. Также Анисим учился греческому языку и русской грамматике. Занятия отвлекали молодого человека от мирских соблазнов. Он вспоминал: "Я по прибытии в Москву боролся со страстью плотской. Как освободится от усильной работы ум, то приходила мысль жену понять. А как займется чем, так радовался тому, что нет семейных от сего отвлечений".
Благодаря обширными познаниями, Анисим Васильевич скоро выдвинулся в ряды первейших начетчиков и апологетов старообрядчества. А благочестивая жизнь стяжала ему всеобщее уважение среди христиан. Все свои силы он отдавал проповеди о вечности Христова священства. У себя на родине он много заботился о вразумлении беспоповцев и примирении их со Старообрядческою Церковью. Но односельчане и даже родители считали Анисима совсем погибшим, говорили, что он ушел в какую-то новую веру. Лишь после того, как сын свозил родителей в Москву и показал старообрядческое духовенство, они присоединились к Церкви. Постепенно нетовцы деревни Ильина Гора приняли священство Белокриницкой иерархии. Образовался новый приход, в котором усердием Швецова был выстроен деревянный храм.
В 1881 году скончался владыка Антоний, памяти которого Швецов посвятил сочинение "Жизнь и подвиги архиепископа Антония". А в 1883 году по благословению нового архиепископа Саватия (Лёвшина) Анисим Васильевич выехал за границу, в старообрядческий Никольский монастырь в Мануиловке (Румыния) для организации типографии – в России староверам запрещалось печатать книги. Здесь он дописал и издал свой труд "Истинность старообрядствующей иерархии".
В ту пору издание староверческих книг считалось уголовным преступлением. Поэтому требовалось немалое мужество, чтобы с помощью печатного слова проповедовать "древлее благочестие". Но отец Арсений, не взирая ни на какие препятствия, писал и печатал свои труды. Как истинный подражатель апостолам он много путешествовал, объезжая с миссионерскими целями Поволжье, Урал и Украину.
Во время одной такой поездки по Черниговской губернии, в сентябре 1890 года священноинок сподобился апостольской участи – подвергся тюремному заключению за "явное оказательство раскола". В темнице его держали под строжайшим надзором, как опаснейшего преступника. Но отец Арсений не унывал: "Не бойся судов, ибо кого из святых не судили? Когда и Сам Начальник нашей веры Христос осужден был без правды. Но бойся, как бы в чем не прегрешить пред Богом. Но если совесть не зазрит в этом, то уповай на Бога – не будешь навсегда забвенным от Него. Посудят, посудят, да и бросят".
Из тюрьмы проповедник был освобожден под денежный залог лишь в апреле 1891 года. Он поселился в Нижнем Новгороде, в доме купчихи Веры Михайловны Сироткиной, матери знаменитого миллионщика Дмитрия Васильевича Сироткина (1864-1953), судовладельца и биржевика, крупнейшего деятеля старообрядчества. Здесь отец Арсений продолжил свои ученые занятия и собирание библиотеки, которая в 1892 году насчитывала 664 книги. Он не только приумножал свои знания, но и охотно делился с ними другими. Учениками и сподвижниками Арсения были прославленные начетчики Ф. Е. Мельников (1874-1960) и еп. Иннокентий (И. Г. Усов, 1870-1942).
В 1897 году скончался епископ Уральский и Оренбургский Виктор (Лютиков). Уральские казаки единогласно выбрали кандидатом на овдовевшую кафедру священноинока Арсения. На имя архиепископа Савватия было подано прошение: "На вдовствующую нашу епархию мы, ниже подписавшиеся, как представители от городов Уральска, Оренбурга, Илека, Гурьева и с прочими весями, единогласно при собраниях народа избрали известного нам со всех сторон, полезного в наш край, и желаем рукоположить в наместники на вдовствующий епископский престол достойно чтимого и уважаемого... никого другого, как отца священноинока Арсения Швецова".
Архиепископ выразил свое соизволение на хиротонию. А отец Арсений смиренно согласился удовлетворить просьбу уральцев. В одном письме он признавался: "Я радуюсь и благодарю Бога за великий дар, мне порученный, но и страшусь тяжести бремени сего, ибо при непослушании многих слову Божию и зависти противу сего врагов наших, как бы не сделаться и здесь посмешищем людским, а в день суда Божия – неключимым рабом Праведного Судии".
Деятельность епископа Арсения была весьма плодотворна. В 1898 году, после ухода на покой архиепископа Савватия, владыка Арсений был избран местоблюстителем Московской Архиепископии. При его ближайшем участии в октябре 1898 года состоялось избрание и возведение на московский престол архиепископа Иоанна (Картушина). Епископ Арсений много содействовал налаживанию ежегодного созыва Освященных Соборов. Он был учредителем ежегодных Всероссийских съездов старообрядцев, которые пробудили в Церкви новые силы. Его стараниями в 1903 году был поставлен нижегородским епископом его лучший ученик Иннокентий (Усов).
У владыки Арсения не было ни минуты свободного времени. Зиму и лето, день и ночь он был занят церковными делами. Каждый год епископ объезжал свою епархию, посвящая этим объездам целые месяцы. Кроме того, ему приходилось временно управлять Нижегородской и Саратовской епархиями. Много сил отнимало ведение обширнейшей переписки и сочинительство. "Как писатель, он очень плодовит и разнообразен. Нет, кажется, ни одного вопроса, важного для старообрядчества, которого бы уральский епископ не коснулся" (В. П. Рябушинский).
При этом архиерей старался следить за книжными новинками. Например, выписал от Л. Н. Толстого две книги: "Изложение Евангелия" и "Царство Божие внутри нас". Впечатлением о них епископ поделился в одном письме: "Помаленьку ознакомлюсь с его взглядами, чисто антихристовыми, даже и читать отвратительно. Христос не признается Богом, но каждый человек может быть таким же по всему, как и Христос. И чудес никаких не признает, не знаю, как объяснит Воскресение Его – еще не дочел".
В 1906 году, после дарования старообрядцам свободы вероисповедания, по благословению владыки Арсения в городе Уральске была организована первая в России легальная старообрядческая типография. Для нее был изготовлен оригинальный изящный шрифт, благодаря которому книги "уральской печати" невозможно спутать ни с какими другими. Сам епископ принимал активное участие в работе типографии. Он подготавливал книги к изданию, иногда правя опечатки в старомосковских богослужебных текстах по западнорусским книгам. Это вызывало нарекания со стороны некоторых ревнителей "древлего благочестия", объявивших владыку Арсения еретиком и "книжным реформатором наподобие Никона".
Эти обвинения очень огорчали епископа и подрывали его крайне слабое здоровье. Иногда дело доходило до того, что владыке Арсению грозили лишением сана. По этому поводу он писал: "Мне сану не жаль, только не желательно, чтобы свои поставили на меня клеймо еретика. Но что же делать? И Христа свои же нарекли злодеем".
Но, несмотря на ухудшение здоровья, епископ не оставил свою паству без посещения. В последний год жизни он совершил многотрудную пастырскую поездку. После Пасхи 1908 года он выехал из Уральска в Саратовскую епархию, а потом отправился по приходам Уральской епархии и проехал более 1000 верст на лошадях. Затем поехал в Москву на Освященный Собор, оттуда – во Ржев и Нижний Новгород. Из Нижнего снова отправился в Саратовскую епархию и вернулся домой только 24 августа.
В начале сентября владыка Арсений заболел. Но и в болезни он не оставлял управления епархиею, продолжая свою переписку. За пять дней до смерти он так наставлял в письме молодого священника: "И хороший дом не сразу отстраивается. А вы поставлены строителями к самому наилучшему дому – Церкви Божией. Посему и нужно не торопясь устраивать его, только бы в конце выходило хорошо". Почувствовав приближение смерти, епископ причастился Святых Таин в 2 часа утра 10 сентября, а в 5 часов утра тихо скончался. Его смерть оплакивало все старообрядчество.
После кончины святителя Арсения оказалось, что его имущество состояло из одной библиотеки, им собранной и стоящей более 10 тысяч рублей. А денег не осталось! Хотя благотворители немало жертвовали епископу, но он раздавал все деньги бедным приходам и неимущим священникам. Не оставив по себе презренного злата, владыка Арсений оставил более ценное – многие сочинения, служащие на пользу Церкви, и талантливых учеников. В. П. Рябушинский писал о наследии святителя: "Он оставил школу и, пожалуй, мало найдется среди известных старообрядческих деятелей позднейших годов и современности таких лиц, которые не должны прямо или косвенно считаться учениками или последователями уральского епископа".
Урушев Дмитрий Александрович – историк, член Союза журналистов России
Фото иерея Алексея Лопатина (Москва) и из журнала "Церковь"
По материалам источников: "Самарское Староверие"
