Николай вырос на Гриве в старообрядческой семье. 300 лет назад его предки по материнской линии переселились в Латгалию с Новгородчины, по отцовской – вели свой род от староверов, осевших в Литве.
И он, опять же на первый взгляд случайно, оказался в Вильнюсе, учеником известного и признанного иконописца Ивана Ипатьевича Михайлова. У мастера, следовавшего традиции византийского письма, юный подмастерье почувствовал себя в родной стихии. Коля словно вспоминал то, что знал давным-давно, поэтому учеба у мастера была в радость. Да и общение с Иваном Ипатьевичем наполняло ясностью, мудростью, открывало новые, неизведанные горизонты духовности.
"Удивительным был человеком Иван Ипатьевич: умный, знающий, тонкой души и высокой духовности, чуждый суетности – так вспоминает о своем наставнике Николай Портнов. – Он активно работал до 98 лет. – Строго говоря, он был единственным моим Учителем, хотя мое ученичество продолжалось недолго – в армию забрали, – продолжает Николай.
Мы с фотокорром сидим в маленькой комнатке Портнова, где всю длину одной стены занимает рабочий стол. Здесь невероятное количество разнокалиберных кисточек, букетами застывших в обычных стеклянных банках, здесь батарея склянок с какими-то составами, маленькие керамические плошечки, разноцветные камешки и невольно обращающая на себя внимание массивная старинная ступка из латуни – подарок друга – художника Геры Михеева. С задумчивостью и сдержанным одобрением взирают на все это со стены иконные лики Богоматери и Николы Чудотворца. Хозяин этой маленький мастерской, чем-то напоминающей келью, угощает нас чаем с печеньем и с некоторым смущением рассказывает о себе. Со смущением – потому что Николай не любит публичности, всячески избегает общения с прессой. А тут – сделал исключение, за что мы были очень признательны.
"Я служил в Мурманске на Северном флоте, – продолжает Николай, – и даже удостоился знака "Отличник ВМФ". Командование предлагало направить меня на дальнейшую учебу – я во время службы еще и рисовал, однако я отказался и вернулся домой. Поступил на завод приводных цепей, стал слесарем-инструментальщиком, а потом художником-оформителем. На досуге освоил чеканку, гравировку по металлу, но все-таки самым главным считал иконопись".
Самая первая икона Николая Портнова была написана еще в 1976 году, в пору обучения у И. Михайлова. И был это образ великого святого, одного из самых почитаемых христианами – Николая Чудотворца. Его Н.Портнов считает своим духовным покровителем и наставником.
В начале 90-х годов, когда уже можно было более свободно выражать свои взгляды, Николай активно работает над реставрацией и созданием новых икон. Его труды не остаются незамеченными, напротив, в 1996 году в жизни Н. Портнова происходит очень важное событие: старообрядческий церковный собор в Вильнюсе официально признал его иконописцем. Сегодня иконы Николая Портнова есть практически во всех старообрядческих храмах нашего края, Литвы, Эстонии, в церквах России, даже Германии.
Надо отметить, что Николай строго следует древним традициям "богомазов" – так наши предки называли иконописцев. В его образах "читается" влияние новгородской и псковской школ 13-15 веков, чьи мастера, в свою очередь, следовали канонам византийского письма, очень осторожно привнося в образы свое мироощущение. У новгородцев это проявлялось в более четком рисунке, псковичи главное внимание сосредоточивали на цвете. Напомним, что шедевры иконографии, в том числе и рублевская "Троица", были созданы до церковной реформы патриарха Никона 1653-56 гг., отколовшей от христианской Руси староверов, строго державшихся заветов древлеправославной церкви. После раскола иконография тоже претерпела изменения: при написании икон стали использоваться иные составы красок, менялись колористические решения, иконы стали украшать богатыми окладами из драгоценных металлов и камней. Старообрядческая иконопись исповедовала простоту и лаконичность без излишнего украшательства, способного лишь отвлекать верующего человека.
Нынешние мастера создают новые образы по "прорезям" – своеобразным трафаретам, где намечены основные линии. Отклоняться от них нельзя. Колористическая гамма тоже должна соответствовать оригиналу. Казалось бы, как тут иконописцу выразить свои духовные устремления?
Николаю трудно это объяснить, ведь любое творчество – это тайна, это особое состояние ума и души. А создание иконы – это даже не тайна, а таинство общения с Богом. В моменты работы, как говорит Николай, возникает удивительное ощущение духовного водительства, и это незримое руководство и помогает мастеру наполнить образ внутренним светом, сделать живым и понятным молящемуся.
Краски, используемые для работы, – главный инструмент, позволяющий передать тончайшие переходы, создать необходимые смысловые оттенки образа. У Николая их – великое множество, причем большинство он изготавливает сам, опять же по канонам древних иконописцев. На столе у него – россыпь самоцветов. Камешки киновари, изумруда и другие растираются в пыль, потом смешиваются с яичным желтком – так получается краска, пригодная для работы. Если бы вместо электрических ламп на столе оплывала воском свечка, вполне можно было бы ощутить себя в другой реальности. А вот Николаю, видимо, достижения прогресса не мешают свободно перемещаться по шкале времени в процессе работы. И не только не мешают – помогают очень остро чувствовать, как трудно удержать сегодня то, что трепетно сохранялось предками на протяжении столетий.
По материалам источников: Газета «СейЧас»
