Поминовение Святейшего Патриарха Алексия в Париже

Смерть Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II утром 5 декабря стала своего рода историческим рубежом. Святейший Патриарх принадлежал к другому поколению, нежели большинство нынешних русских архиереев. И дело не только в том, что он родился в 1929 году, но скорее в том, что он был частью досоветского поколения, так как родился и вырос в Эстонии, еще не отошедшей по известной международной договоренности к Советскому Союзу. По своему этническому и социальному происхождению семья почившего патриарха принадлежала к остзейским немцам, составлявших в XVIII-XIX веках класс местных землевладельцев, а заодно и опору российского присутствия на этих землях. Пополняя армию и чиновничество Российской империи, многие из них принимали Православие, их родным языком становился русский. Именно эта среда дала в свое время множество подлинных героев Гражданской войны.

Прибалтика 1920-1930-х годов стала одним из главных мест русского рассеяния, близко связанным с русской эмиграцией в Западной Европе и в частности во Франции. Об этом говорит хотя бы широкая деятельность Русского христианского студенческого движения (РХСД) в Эстонии и Латвии, к которому имел отношение отец Святейшего Патриарха, ставший впоследствии священником, Михаил Ридигер. Молодежные православные съезды посещались профессорами Сергиевского богословского института (Париж) и многими известными людьми русского зарубежья. В Риге недалеко от вокзала сохранился старый особняк, служивший местом этих съездов...

Можно сказать, что Прибалтика времен формирования национальных государств отчасти еще оставалась частью старой Российской империи. И, конечно, в большей степени, чем Советская Россия. Об этом неоднократно говорил и сам Святейший Патриарх, вспоминая свои детские паломничества на Валаам (тогда относившийся к Финляндии, как и во времена Российской империи) и сравнивая их с посещением Валаама уже советского времени. Во время Второй мировой войны именно русская Прибалтика в первую очередь дала множество деятелей так называемой Псковской миссии, действовавшей на северо-западе России во время немецкой оккупации. Духовенство и миряне этой миссии, центр которой находился во Пскове, занимались возрождением храмов, приходов, монашеских общин, научением вере и т. п. на территориях, переживших советские репрессии и тотальное уничтожение духовенства и деятельных мирян в 1920-1930 годы. С возвращением Советской армии большинство служителей Псковской миссии начало свой путь мученичества и исповедничества. Духовник будущего патриарха отец Александр Киселев, напротив, оказался на Западе, и даже был духовником так называемой Власовской армии. Отец патриарха и его семья приняли решение (или были вынуждены: мы этого никогда доподлинно не узнаем) остаться в Советской России.

После Великой Отечественной войны будущий патриарх поступил в новооткрывшуюся духовную семинарию в Ленинграде, и в 1950 году был рукоположен в священнический сан. В течение ряда лет местом его приходского служения оставалась Эстония, первоначально – небольшой храм в маленьком городе Йыхви вблизи железнодорожной станции. Помимо собственно пастырского служения, будущий патриарх оказался участником административного управления Церковью и свидетелем многих труднейших этапов церковно-государственных отношений эпохи хрущевских гонений и застоя. Будущий патриарх был ровесником и другом Ленинградского митрополита Никодима (1929-1978), который нередко нам представляется человеком совсем другой, уже давно ушедшей эпохи.

По принятии монашества, в 1961 году протоиерей Алексий Ридигер был возведен в сан епископа. Он стал правящим архиереем Эстонской епархии, а с 1986-го также Ленинградской и Новгородской. Он смог спасти от закрытия Пюхтицкий монастырь, Александро-Невский собор в Таллине и многие другие храмы. В конце 1980-х годов мне доводилось быть свидетелем той подлинной любви и признательности, с которой сестры Пюхтицкой обители встречали по праздникам своего архиерея.

За время гонений и последовавшего застоя будущий патриарх, несомненно, должен был научиться крайней осторожности в отношениях с властью, которая всегда без исключения воспринималась как сила, враждебная по отношению к Церкви. Конфликт с нею мог стать если не смертельным, то, по крайней мере, грозить закрытием храмов в епархии и искалеченными судьбами духовенства. Не поэтому ли для многих архиереев в 1990-е и 2000-е годы дружба с властью, примирившейся с Церковью, стала чрезвычайно важной ценностью, которую некоторым иногда бывает трудно понять?

В 1990 году митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий был избран патриархом. Первым патриархом постсоветского времени. Промыслительно, что этим патриархом стал человек, помнивший досоветские времена. Главной особенностью его 18-летнего патриаршества стало воссоздание и возрождение Православной Церкви в России и странах Содружества. Так, в Москве вместо 40 с небольшим приходов доперестроечного времени их стало 700. Открылись храмы в тех частях страны, где их в течение десятилетий не было на протяжении тысяч километров. Появились сотни монашеских общин, заработало множество социальных проектов. Конечно, все это может быть не так много для огромной страны, и весь этот рост Церкви в десятки раз невелик по сравнению с тем, что еще предстоит сделать. Но в любом случае – это рост невиданного масштаба. Наверное, в том, что этот период российское общество прошло без гражданских войн, а Церковь без слишком больших расколов, есть немалая заслуга новопреставленного патриарха. И конечно, с непосредственным участием патриарха была достигнута быть может главная цель его поколения верующих людей – примирение государства с Церковью.

Накануне своей кончины Святейший Патриарх служил литургию в Успенском соборе Московского Кремля, затем – молебен у мощей святителя Тихона в Донском монастыре. Для любого священнослужителя это, наверное, желанная смерть – после недавно совершенной Божественной литургии.

Удивительно, но в православном Париже поминовение Святейшего Патриарха Алексия проходило главным образом в том соборе, где он никогда не поминался в качестве своего патриарха. В храме святого Александра Невского на rue Daru вечером 5 декабря, в канун престольного праздника, после всенощной была отслужена панихида двумя русскими архиереями – архиепископом Команским Гавриилом (Русский экзархат Вселенского Патриархата в Западной Европе) и епископом Женевским Михаилом (Русская Зарубежная Церковь). Два архиерея в сослужении большого числа духовенства двух юрисдикций – Русского экзархата и Зарубежной церкви – почтили память Святейшего Патриарха Алексия в главном русском соборе Западной Европы перед главных святыней русского зарубежья – Курско-Коренной иконой Божией Матери, привезенной на rue Daru епископом Михаилом. Эта панихида по патриарху была выражением той любви, которую у многих стяжал новопреставленный святитель. Теперь он, по слову архиепископа Гавриила, "молится за нас вместе со всеми новомучениками и исповедниками Российскими", и все мы многим обязаны "его верности, его мудрости, его святости".