Московский Знаменский монастырь

Икона Божией Матери "Знамение" – один из первых иконописных образов Богоматери, а русское название "Знамение" икона обрела в Великом Новгороде в XII веке. В 1170 году город осадили войска суздальцев. Архиепископ Илия трое суток провел в соборном храме, слезно моля о помощи. В ночь перед штурмом он услышал голос, повелевший ему идти в одну из новгородских церквей, взять оттуда икону Пресвятой Богородицы и вознести ее на городскую стену – "тогда узриши спасение граду". Он сразу же послал туда священников, но икона не двинулась с места, пока сам святитель не явился в храм и не помолился перед ней. Икону вознесли на городскую стену под тучами стрел, осыпавших Новгород. Одна из них ударила в икону. Из очей Царицы Небесной закапали слезы, и икона повернулась ликом к городу. Святитель Илия, с трепетом приняв слезы на свою фелонь, воскликнул: "Ты даешь нам знамение, что молишься пред Сыном Твоим и Богом нашим об избавлении города!" Так явилось название иконы – "Знамение". Суздальцы в неописуемом страхе бежали от стен Великого Новгорода. В воспоминание чудесного заступничества Царицы Небесной и было установлено тогда же празднование иконе 27 ноября.

Новгородскую икону "Знамение" издревле почитали Романовы. И потому, что служили в Новгороде, и потому, что, по преданию, в их роду "было от сея иконы знамение".

Тайны государева двора

Государева служба древних предков Романовых была тесно связана с Великим Новгородом. Есть даже смелая версия, что родоначальник династии Гланда-Камбила, в крещении Иван, происходивший "из Прусс", был выходцем не из Пруссии, как традиционно считается, а из "прусского конца" Новгорода. Его внук Федор Андреевич Кошка, любимый боярин Дмитрия Донского, служил верой и правдой московскому великому князю. На его попечение была оставлена Москва, когда князь Дмитрий отправился на Куликовское поле, а при Василии I Федор Андреевич был назначен наместником новгородским. В той же должности более 20 лет служил его потомок Юрий Захарьевич (дед первой русской царицы Анастасии Романовой), после того как Иван III покорил вольнолюбивый Новгород. А потом и брат царицы Анастасии, Никита Романович, занял это служивое место.

Первый московский двор Романовых, принадлежавший Федору Кошке, находился близ Тверской и оставался в их родовом владении до середины XVI века. Домовым храмом была каменная Георгиевская церковь, возможно, основанная боярином Федором Андреевичем. После смерти воеводы Юрия Захарьевича в 1505 году его дочь Феодосия Юрьевна на помин души родителя обратила церковь в Георгиевский монастырь, оставивший имя Георгиевскому переулку. Этот двор подле обители стал "рассадником дома Романовых", по выражению историка И.М Снегирева. Именно здесь воспитывались племянники Феодосии: Анастасия, Даниил и Никита Романовичи, дети ее брата Романа Юрьевича, чье имя дало фамилию Романовым. В 1547 году Анастасия венчалась с царем Иваном Васильевичем Грозным и переехала в Кремль, Даниил Романович ушел на государеву службу и участвовал в походе на Казань, Феодосия Юрьевна приняла иноческий постриг, а Никита Романович перебрался на Варварку. Здесь и являются первые загадки.

В то время еще не было крепостной стены Китай-города, и местность носила название Великий Посад, где издревле близ крупнейшей речной пристани и главного городского торга селились купцы и ремесленники. Одна из главных посадских улиц называлась Варваркой – по храму святой Варвары, которая почитаема покровительницей торговли, или просто Варьской улицей – сокращенно от Варварки или от слова варя (место, где варят соль, хмель), что отражало экономический характер местности. Все три посадские улицы в допетровские времена имели крестцы, где стояли часовни, в которых приводили к крестному целованию народ и зачитывали царские и патриаршие указы. Сюда же, на крестцы, привозили тела безродных, нищих, узников, умерших в тюрьме, для опознания родственниками и сбора пожертвований на их погребение, и даже подкидышей из убогих домов, чтобы их забрали бездетные супруги. Оттого будущий Знаменский монастырь именовался "что на Варварском крестце".

Местность подле Кремля хоть и была торговой, оставалась очень престижной. Здесь рядом с дворами богатейших купцов, среди которых был двор сурожан Ховриных, известных строительством Симонова монастыря, стояли и дворы знати. Согласно первой версии, Никита Романович Захарьин-Юрьев в конце 1540-х годов женился на купеческой дочери Варваре Ивановне Ховриной и получил в приданое этот дом. По другой версии, здесь приобрел дом сам Роман Юрьевич, и он перешел по наследству младшему сыну Никите Романовичу. Третья версия гласит, что Никита Романович просто купил себе владение на Варварке после того, как родовое гнездо близ Тверской опустело. В Знаменском монастыре хранилось предание, что этот дом был построен до рождения будущего патриарха Филарета Никитича, которое относят приблизительно к 1554-1560 годам. Это был большой боярский двор в традициях тех времен, с каменными палатами, хозяйственными службами. Фасад дома и окна выходили на улицу, что было редкостью, а парадное крыльцо находилось со стороны двора. Домовым храмом стала каменная церковь иконы Божией Матери "Знамение", освященная в память пребывания Никиты Романовича наместником Новгородским, с приделом преподобного Никиты Мидикийского по именинам хозяина, который, как известно, основал в Москве женский Никитский монастырь, оставивший имя Большой и Малой Никитским улицам.

Дом Никиты Романовича стал не только главным ("старшим") домом на Варварке и ее архитектурным центром, но и осадным двором, то есть имел оборонное значение на подступах к Кремлю. Однако жизнь боярина и его сыновей в этом доме была полна драм. В 1571 году двор пострадал в нашествии крымского хана Девлет-Гирея, а в 1580 году на хозяина наложил опалу Иван Грозный. Несколько сотен стрельцов, посланных царем на расправу, мгновенно разорили его дом, а царь лишил его всех поместий, так что Никита Романович остался нищим. Соседний двор на Варварке Иван Грозный подарил англичанам под посольство, и Никита Романович, по преданию, будто бы просил у них на бедность ткани для одежды себе и домочадцам, хотя в добрые времена нанимал у них учителя для обучения латыни своего старшего сына Федора Никитича, будущего патриарха Филарета. Мыкался боярин недолго: Иван Грозный вскоре сменил гнев на милость и перед смертью назначил Никиту Романовича одним из ближайших советников своему сыну Федору – это было первым шагом к грядущим бедам Романовых.

Никита Романович умер спустя два года после смерти Грозного, в 1585 году, перед кончиной приняв монашество под именем Нифонта. Двор на Варварке перешел к Федору Никитичу. Он был очень любим царем Федором – сыном (единственным оставшимся в живых) Анастасии Романовой и, следовательно, приходился ему двоюродным братом. Федор Никитич поступил на государеву службу, был псковским наместником, потом отправился воеводой в Крымский поход и в Москве бывал наездами. 12 июля 1596 года в доме на Варварке у него родился сын Михаил. Долгое время это считали легендой, особенно советские историки, пытавшиеся стереть в Москве всякую память о Романовых. Предание о рождении на этом месте первого царя династии сохранил именно Знаменский монастырь, хотя оно было записано только в XVIII веке, когда архимандрит просил о пособии для поновления обедневшей обители, ссылаясь на столь важный исторический факт.

Возвышение Романовых при дворе беспокоило Бориса Годунова, который считал себя более близким родственником царя Федора, женившегося на его сестре Ирине. После смерти бездетного царя Федор Никитич Романов считался претендентом на престол, но в 1598 году Земский Собор избрал государем Бориса Годунова. Тот решил навсегда избавиться от своих главных соперников, вырезав их род на корню. Подкупленный слуга бросил в боярскую кладовую мешочек с кореньями и донес, будто Романовы, дети Никиты Романовича, хотят зельями навести чары и отравить царя Бориса, дабы самим занять русский трон. Опала была жестокая. В 1601 году Романовых объявили государственными преступниками. Федора Никитича насильно постригли в монахи под именем Филарета в Антониев Сийский монастырь Архангельской области, где всякому было запрещено с ним разговаривать. Его жену Ксению Ивановну постигла та же участь: ее постригли в инокини под именем Марфа и отправили в Заонежье. Малолетний Михаил Федорович с сестрой и теткой отправлен на Белоозеро, а потом в родовое село Клин. Караульный отказывал ребенку в пище и самой необходимой одежде, за что получил упреки от самого царя Бориса. Все остальные сыновья Никиты Романовича сгинули в далекой ссылке. Только один, слабый и болезненный Иван Никитич по прозвищу "Каша", был возвращен в Москву, получил отцовскую вотчину Измайлово. Он отдал дяде двор на Воздвиженке, где появилась вторая романовская церковь в честь Знаменской иконы.

Об участи же палат Романовых на Варварке нет единого мнения. Одни считали, что они были конфискованы в казну или даже перешли к Борису Годунову. Другие утверждали, что их подожгли при арестах, и палаты долго пустовали. Даже когда в начале XVII века Филарет вернулся в Москву, он не жил в этом доме, не имея на то права как монах. В то время в Знаменской церкви появился Благовещенский придел. Но и в "безгосударево время" на романовском дворе случилось знаменательное событие: отсюда осенью 1612 года войско князя Пожарского двинулось освобождать Кремль. В престольный праздник Знаменской церкви того же года пределы России были полностью освобождены от врагов. Две печати под грамотой об избрании на царство Михаила Федоровича имели образ "Знамение".

Когда в 1606 году инокиня Марфа вернулась с сыном в Москву, они поселились в доме на Варварке, покинув его во время польско-шведской оккупации. В домовой Знаменской церкви возобновились богослужения, но потом двор снова опустел: патриарх Филарет находился в польском плену, инокиня Марфа ушла на покой в кремлевский Вознесенский монастырь. Она подарила фамильному храму серебряный крест. Царь Михаил Федорович, тоже внесший вклады в домовый храм после венчания на престол, поселился в Кремле, и родовые палаты на Варварке стали именоваться Старым государевым двором, по-прежнему принадлежа Романовым. Во владение Церкви они перешли с основанием на том месте Знаменского монастыря.

Царская обитель

Основание обители историки связывают с двумя событиями – либо в память кончины инокини Марфы, последовавшей в 1631 году, либо, что менее вероятно, в честь рождения наследника Алексея Михайловича в 1629 году. Известно, что тогда в домовую Знаменскую церковь поступили щедрые вклады счастливого царственного отца. Патриарх Филарет после смерти жены не хотел, чтобы родовое владение на Варварке со временем перешло к другим родственникам. В сентябре 1631 года Михаил Федорович основал на Старом государевом дворе Знаменский монастырь, наделил его романовскими землями и угодьями, принадлежавшими инокине Марфе, а главное, подарил новоустроенной обители родовые палаты – во владении монастыря они пробудут до середины XIX века. На первых порах соборным храмом стала домовая холодная церковь Знамения времен Никиты Романовича. В нее поместили главную святыню – родовую Знаменскую икону XVI века, по преданию вывезенную из Новгорода, перед которой молились предки Михаила Федоровича.Она была богато убрана золотом, серебром и драгоценными камнями. Патриарх Филарет украсил ее жемчугом.

Однако в 1668 году Знаменская обитель сильно пострадала в пожаре. Игумен Арсений бил челом царю Алексею Михайловичу, что монастырь выгорел со всеми службами, на церквах кровли обгорели и государевы старинные палаты "от ветхости и от огня совсем развалились". Восстановление взяли на себя Милославские, родственники царицы Марии Ильиничны, а особенно ее племянник, вездесущий боярин Иван Михайлович, будущий зачинщик стрелецкого бунта 1682 года. В 1679 году иждивением боярина был заложен новый соборный храм по образцу кремлевского Успенского собора – он стал самым большим храмом Китай-города и Зарядья. Строили его костромские мастера Федор Григорьев и Григорий Анисимов. Внешне исполненный в старых русских традициях, пятиглавый храм с закомарами был бесстолпным внутри: своды опирались на толстые стены. Иногда считают, что собор был выстроен в форме корабля, так как на одной оси были расположены восточная алтарная часть, центральное пространство храма и паперть с лестницей с запада, но колокольни с трапезной на этой оси еще не было. Собор был двухярусным: наверху освятили главный, летний (неотапливаемый), храм в честь иконы "Знамение", внизу – теплый придел во имя Афанасия Афонского с трапезной. (Кстати, святой Афанасий Афонский был ученик и постриженик преподобного Михаила Малеина, небесного покровителя царя Михаила Федоровича.) Позднее нижний храм переосвятили во имя преподобного Сергия Радонежского с приделом святого Николая Чудотворца. Поскольку алтари в двухъярусном храме согласно канону не могли находиться на одном уровне, чтобы в верхнем храме не попирали ногами священный престол, расположенный внизу, нижний алтарь имеет сильный выступ. Имелись и секреты – ложные закомары, глухие боковые главы, а центральная световая глава была сделана деревянной, обитой железом, чтобы уменьшить давление на стены в бесстолпном храме. Собор с северной и западной сторон окружали двухъярусные галереи с величественными крыльцами, а высокая нарядная шатровая колокольня, покрытая зеленой черепицей, стояла отдельно. 27 июля 1684 года при царевне Софье Знаменский собор освятил патриарх Иоаким.

А старые, обгоревшие государевы палаты разобрали по погребной свод и на их месте возвели новые палаты с крыльцом: они именовались "на верхних погребах" или просто "верхние палаты", чтобы отличать их от нижних монастырских палат, тоже с погребами, но никакого отношения к романовским палатам не имевших. В почетных верхних палатах были устроены игуменские, а потом казенные кельи, где хранились документы и реликвии монастыря: вклады царя Михаила Федоровича, инокини Марфы, два Евангелия патриарха Филарета, Библия первого московского издания 1663 года.

В главном иконостасе собора находился родовой образ "Знамение", перенесенный из старого храма Никиты Романовича. Пребывание его в холодных, неотапливаемых храмах сотворило чудо: икона ни разу не поновлялась, сохранив ясность и крепость красок. Перед ней горела серебряная лампада – дар великой инокини Марфы Ивановны во здравие сына, сделанный в старую церковь. Хранилась в соборе и другая Знаменская икона с херувимами, приписываемая Симону Ушакову.

На престольный праздник богослужение здесь совершал патриарх в присутствии царя и придворных, и пока священные и августейшие особы находились в Знаменском соборе, на Иване Великом не переставая звонил колокол.

Колыбель Романовых

Очень скоро для обители наступили не лучшие времена. Из-за слабости грунта его сооружения быстро разрушались. Считается, что Петр I, возненавидевший после стрелецкого бунта Ивана Милославского и царевну Софью, приказал прекратить финансирование Знаменского монастыря (собор даже не был полностью расписан), хотя и подарил в него в 1721 году водосвятную чашу. После переноса столицы в Петербург монастырь вместе с бывшими государевыми палатами был предан забвению – и с тех пор начались настоящие мытарства, совсем неожиданные для царской родовой обители. Более того, согласно указу о каменных мостовых монастырь должен был замостить на свой счет огромную территорию и без всяких привилегий. К 1730 году здания обветшали, угрожая обвалиться. В печально известный пожар 1737 года собор обгорел, и обрушилась его деревянная глава.

Жизнь в монастыре кое-как теплилась. В 1740 году им недолго управлял Иосиф, епископ Карельский и Ладожский, который прежде служил помощником Новгородского архиепископа, знаменитого Феофана Прокоповича и совершил его погребение в Софийском соборе в сентябре 1736 года. Видимо, владыка Иосиф сумел позаботиться о вверенной ему обители, поскольку к тому времени относятся первые сведения о росписи Знаменского собора. В 1743 году императрица Елизавета, вероятно посетившая родовую обитель во время коронации, приказала обновить монастырь, правда на весьма скромные средства, и возобновить жилище предков, а в Царском Селе основала Знаменскую церковь. В отремонтированных романовских палатах с 1752 года прожил десять лет грузинский митрополит Анастасий, отчего их прозвали архиерейскими. Едва монастырь поправил свои дела, как новые бедствия посыпались одно за другим. Рухнула кровля в палатах, и после отбытия грузинского митрополита монастырь был вынужден сдавать их в аренду частным лицам под условием проведения ремонта, причем арендаторы перестраивали палаты на свой лад, хотя это и спасло их от полного разрушения. После секуляризации 1762 года владения монастыря были взяты в казну, а сам он отнесен к 3-му классу. В 1771 году грянула эпидемия чумы, лишившая обитель важнейшей статьи дохода – кладбища, поскольку хоронить в центре города запретили. В 1780-х годах настало долгожданное благополучие. Собор был расписан, по моде тех времен в куполе появилось изображение "Всевидящего Ока", стены и своды храма украсили лепниной по проекту Матвея Казакова, была построена новая колокольня, а ее нижняя часть стала парадным входом в обитель. Только отстроились, как началась Отечественная война.

Казначей Мефодий вывез в Вологду самые ценные иконы и утварь. Наполеоновские солдаты бесчинствовали в захваченной обители – грабили, жгли образа, мучили монахов. Однако монастырь не был сожжен, потому что государевы палаты занял французский провиантмейстер, прежде находившийся на русской службе – он постарался уберечь монастырь. Более того, с разрешения коменданта Лессепса, тоже вставшего на постой поблизости, в нижнем храме Знаменского собора продолжалось богослужение – очень редкое явление в оккупированной французами Москве – и даже была поставлена стража, чтобы никто не мешал службе. После ухода неприятеля уцелевшие государевы палаты занял архиепископ Августин, вернувшийся в Москву из эвакуации. Уже в 1813 году настоятелем Знаменской обители ненадолго стал архимандрит Парфений (Чертков), будущий архиепископ Владимирский и Суздальский.

Святейший Синод выдал на восстановление Знаменского монастыря 15 тысяч рублей, москвичи тоже внесли пожертвования, и в 1827 году обитель вернулась к жизни. Это было по-своему чудом, так как по ветхости и разрушению монастырь намеревались упразднить, а палаты – сломать. Уцелели они единственно благодаря исторической памяти дома Романовых: родовое гнездо предков царствующей династии разрушить не решились, но бывшие государевы палаты все равно пришлось сдавать в наем.

Настало правление Александра II Освободителя. В августе 1856 года приехав в Москву на коронацию и увидев плачевное состояние родового дома, он приказал восстановить фамильные палаты в первоначальном виде и устроить в них мемориальный музей. К тому же близился канун 250-летия правления Романовых. Император взял все работы по реставрации под личный контроль. Именно тогда бывшие палаты бояр Романовых были выкуплены у Знаменского монастыря за пожалование в 20 тысяч рублей. Они перешли в Придворное ведомство Московской дворцовой конторы. Была создана специальная комиссия, которая занялась научным исследованием, действительно ли здесь родился царь Михаил Федорович, и после тщательного изучения здания и архивных документов пришла к утвердительному выводу. После этого в 1857 году начались работы по восстановлению памятника, с участием историков И.М. Снегирева, А.А. Мартынова, директора Оружейной палаты А.Ф. Вельтмана, геральдиста Б.В. Кене, под руководством академика Ф.Ф. Рихтера – старшего архитектора московской Дворцовой конторы, построившего прекрасную церковь Благовещения в Петровском парке.

Рихтер сумел раскрыть фрагменты старого здания и сделать грамотную докомпоновку, то есть восстановить утраченное современными материалами. Был изготовлен кирпич тех же размеров, что и старинный, но каждый новый кирпич был помечен датой начала работ "1856", чтобы не было утрачено подлинное. Это была одна из первых научных реставраций архитектурного памятника в России, и Рихтер считается основоположником ее метода, хотя потом его порицали за "стилизацию" и за вольные дополнения исторического памятника. Взамен утраченных частей он создал новые, выдержанные в русском стиле: балкон на восточном фасаде, верхний деревянный терем. На шпиле Рихтер хотел установить флюгер, но, по желанию Александра II, он был заменен на фигуру с герба рода Романовых – грифона.

31 августа 1858 года, когда здание было готово, состоялась торжественная закладка музея. В Знаменском монастыре у паперти собора императора встретил митрополит Филарет (Дроздов) с напрестольным крестом – вкладом инокини Марфы в Знаменскую церковь, протодиакон держал кадило патриарха Филарета, а два иеромонаха – храмовую икону "Знамение". После молебна в Знаменском соборе святитель обратился к государю с речью, в которой были такие слова: "Ты ныне делом преподаешь нам учение заповеди Господней: чти отца твоего. Да сохранят веки то, что похитили было веки; да сохранят памятник Михаила, долженствующий отныне быть вместе памятником Александра II".

Затем императору поднесли для закладки золотые и серебряные монеты, отчеканенные в разное время: в год указа о возобновлении романовских палат (1856), в год закладки (1858), в правление Михаила Федоровича – в память о его рождении в этих палатах и серебряную монету эпохи Ивана Грозного – в знак времени сооружения палат боярина Никиты Романовича. Государь и митрополит Филарет собственноручно осуществили закладку, после которой святитель вознес молитву и подарил Александру II в благословение государю образ Спасителя, а императрице – икону "Знамение".

Всего за год музей был готов. Для экспозиции из Оружейной палаты передали около 200 предметов, среди них личные вещи патриарха Филарета, инокини Марфы и Михаила Федоровича. Для обоев были подарены дорогие подлинные фландрские кожи XVII века, а остальные приобрели в Петербурге у продавца древностей. Интересно, что печные изразцы были исполнены по сохранившимся кафельным плиткам в Ипатьевском монастыре.

В начале августа 1859 года император неожиданно приехал на стройку. Он не смог зайти внутрь здания, где велись работы, но архитектор Рихтер устроил ему такую экскурсию снаружи, что государь остался очень доволен, тем более что он увидел отделанные палаты.

22 августа 1859 года состоялось торжественное открытие Дома памяти царских пресветлых родителей. Варварка была усеяна народом, а площадку для почетных гостей установили во дворе Знаменской обители у парадного крыльца палат бояр Романовых. Император прибыл в 2 часа дня под звон колоколов. У входа в Знаменский монастырь его встретил митрополит Филарет и совершил освящение палат, а потом произнес слово о почитании и доблести предков русских царей. Император был в восторге от музея, поблагодарил трудившихся над восстановлением и причислил палаты к государственным памятникам Москвы. Музей был открыт всего два дня в неделю и в течении всего двух часов и имел строгие правила: запрещалось входить более восьми человек одновременно, дотрагиваться до экспонатов, иметь с собой трости и зонтики.

Последним торжеством в дореволюционной истории Знаменской обители стало празднование 300-летия дома Романовых. Соборный храм отреставрировали, главы позолотили, иконы и роспись поновили, в 1910 году в верхнем Знаменском храме был устроен придел во имя преподобного Михаила Малеина – святого покровителя царя Михаила Федоровича. Собор, окрашенный в голубой цвет, с золотыми сверкающими на солнце куполами, стал московским символом этого последнего грандиозного торжества самодержавной России.

25 мая 1913 году Знаменский монастырь и музей посетил император Николай II.

"Дом пропаганды"

После Октябрьской революции Знаменский монастырь был упразднен, собор закрыт и перестроен под жилье, главы с барабанами разобраны, Знаменскую икону передали в Иркутский музей. К началу 1960-х годов состояние зданий монастыря признали аварийным, но неожиданно выручило строительство на месте снесенного Зарядья гостиницы "Россия". В 1963-1972 годах была проведена реставрация собора, причем за основу был принят облик 1684 года. После этого здание передали Дому пропаганды Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры под лекционные и концертный залы. В.А. Солоухин считал это не самым плохим вариантом, хотя интерьер перепланировали, в бывшем верхнем храме был устроен зал со сценой, а вместо иконостаса красовалось тяжелое панно с изображением скоморохов, которое совершенно разрушило прекрасную акустику. Скоро стены собора дали трещину, и его закрыли на новую реставрацию, длившуюся до конца 1980-х годов.

А в октябре 1992 года здесь возобновились богослужения.

В статье частично использованы материалы Нины Молевой и Юлиана Толстого.