Памяти Алексия II

Е. БУНТМАН – У нас в студии журналист Евгений Стрельчик, который был очень давно знаком с патриархом.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Да, действительно я был знаком. Нельзя сказать, что это было близкое знакомство. Обычное журналистское знакомство. Но действительно если смотреть когда это произошло, первый раз это было избрание патриарха на московскую и российскую кафедру в Троице-Сергиевой лавре. И конечно, тогда это был интерес к этой личности. И волей журналистской судьбы мне пришлось, может быть, есть люди, которые теснее с ним общались, но мне, светскому журналисту это было интересно и брать интервью и общаться и видеть его в разных ситуациях. Действительно я сейчас вспомнил, что я его видел и на Святой Земле, и в Белграде, когда была война. И действительно эти вещи, сегодня получив это известие, так всплывают из памяти. Действительно вызывают некоторую боль, озноб.

М. ГАЙДАР – Что вам запомнилось?

Е. БУНТМАН – Первое впечатление.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Безусловно, это масштабный человек и обладающий колоссальной духовной силой. Я всегда искал в любом человеке, в чиновнике или каком-то известном человеке что-то человечное и в нем это просматривалось. Человек, обладающий, на мой взгляд, чувством юмора, при этом вроде как бы казалось, что священник это какая-то доброта, но при этом, когда я был на заседании совета Москвы, я слышал, как он достаточно жестко и требовательно отчитывал батюшек за какие-то неприятности в храмах и на приходах. И это было интересно, когда это совмещалось все в одной личности. Действительно знакомство с этим человеком...

М. ГАЙДАР – А ваше отношение к нему менялось на протяжении этого времени?

Е. СТРЕЛЬЧИК – Нет, оно не менялось. Оно, наверное, более углублялось, потом просто жизненный опыт дает знания и понимаешь, что человек на таком посту испытывает давление с разных сторон. И ясно, что его решение или его поведение та золотая середина, к которой должен идти руководитель. Руководитель церкви. И иногда в начале мне казалось, какие-то решения, их было много, если брать новейшую церковную историю, казалось в какой-то момент, что надо реформировать. Особенно на рубеже 90-х годов, когда все в нашей жизни реформировалось, а церковь отставала. И я тоже как молодой неофит мне казалось, что сейчас патриарх все сделает. А потом приходит осознание, что эта рассудительность, когда понимание ситуации, как это можно раскачать, вы посмотрите, церковь это тот общественный институт, который у нас сохранился, и его не так сильно потрясли все эти события. Мы видим в церкви только некоторые свершения. Это же большие свершения. Я сейчас захожу в храм и вижу, когда в 90-х годах там была комнатка, то сейчас там иконостас и росписи и так далее. Думаешь, ты тут писал что-то, а люди строили, делали. И это делалось как раз благодаря патриарху и благодаря той позиции, в том числе в отношении с властью, с государством, которую выстроил патриарх Алексий II.

М. ГАЙДАР – Мы видели его отношения с властью, с государством. Вы как человек, который видели его лично, о чем он говорил?

Е. СТРЕЛЬЧИК – В последние годы это была какая-то усталость. Говорил общечеловеческие слова. Это не были, ну может быть подход к прессе так называемый... А по-человечески он говорил о тех вещах, которые волнуют. Это был разговор...

М. ГАЙДАР – А какие, состояние общества, вопрос с проблемами религии.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Он говорил это не заученными словами...

М. ГАЙДАР – Не как проповедь.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Когда говорилось под камеру, это может быть проповедь, какое-то слово, а в общении он был, те несколько раз, когда я имел честь в той или иной компании быть недалеко от него или сидеть за одним столом, где пили чай, это был нормальный человеческий разговор. Он мало чем отличался от разговора..., ну просто умный человек, с духовной мощью, который принимает и видит человеческие слабости. И я думаю, что его роль и как личности и как руководителя церкви она великая и значительная.

Е. БУНТМАН – Давайте подробнее поговорим про глобальную роль Алексия II. Самые большие свершения, мы говорили о том, что отстроены церкви были. Было это восстановлено. Но это наверное, не могло быть не восстановлено с падением советской власти... Некоторая реабилитация.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Понимаете, многие же вещи не решены. Церкви как здания не переданы в собственность церкви как институту. То есть это в государственной казне, только безвозмездная аренда. То есть, есть масса проблем, просто я думаю, сейчас не то время, когда это надо обсуждать.

М. ГАЙДАР – А он был для вас лично духовным лидером?

Е. СТРЕЛЬЧИК – Для меня, безусловно. Как члена церкви, как православного верующего.

М. ГАЙДАР – А вы пошли бы к нему на исповедь, если бы у вас была такая возможность?

Е. СТРЕЛЬЧИК – Знаете что, мне кажется, внутренне я бы считал себя недостойным, святейший думает о проблемах церкви и так далее, а я ему со своими грехами. Мне кажется, это была бы гордыня на мой взгляд.

М. ГАЙДАР – Вы считаете его святейшим?

Е. СТРЕЛЬЧИК – Его святейшество. Конечно. Думаете, он святой или нет...

Е. БУНТМАН – Но это вопрос не светский.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Это не светский вопрос. Это церковный вопрос. Это духовное почитание. Другое дело, что он, безусловно, останется как громадная фигура в истории РПЦ. Это однозначно.

Е. БУНТМАН – Перед вашим приходом я говорил, что для меня, например, одним из главных, если ни главное свершение за те 18 лет, что Алексий II был патриархом, является объединение церквей.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Безусловно, потому что это подводит черту под 20 веком. Но другое дело он не допустил раскола и внутри церкви. Об этом сейчас мало кто вспоминает. Но в церкви есть и шатания, и были, но они тогда всплывают в меньшей степени. И он это смог умирить. В свое время было реформаторское крыло, потом консерваторы. А, тем не менее, церковь она сохранила свое единство и это главное. Есть, конечно, проблемы с Украиной. Но есть и то, что с зарубежной церковью объединение произошло. И самое интересное, что я помню 1997 год, на Святой Земле, когда святейший патриарх заходил в Храм Марии Магдалины, который принадлежал..., представляете, сколько времени шла эта работа, он тогда приходил, но нас, журналистов просили об этом не писать, что был контакт патриарха с настоятельницей Храма Марии Магдалины.

Е. БУНТМАН – Это его личная идея была?

Е. СТРЕЛЬЧИК – Я не знаю. Мы шли и мы пришли естественно в этот храм, и был контакт, и было видно, что там начались какие-то, может быть чисто человеческие разговоры, а не переговоры официальные. Но отношения эти были, это 1997 год, напомню.

М. ГАЙДАР – Вы говорите объединение, а есть такой сложный вопрос для православной церкви это отношение к католической церкви. Иоанн Павел II несколько раз пытался приехать в Россию. И это не было поддержано ни церковью, ни Алексием.

Е. БУНТМАН – Во всяком случае, нерешенность проблемы существует.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Опять же не буду показывать пальцем, но, тем не менее, есть отношение русского православия к католичеству. Во-первых, это так быстро и в эфире не расскажешь. Это проблема. И в большей степени, на мой взгляд, я тоже об этом много писал, я считаю, что не произошел контакт патриарха Алексия с Иоанном Павлом II, в общем, католики были инициаторами того, что это не состоялось. Это мое глубокое убеждение. То есть они изначально ставили те условия и так обставляли эти переговоры, что в результате было бы не очень этично это производить.

М. ГАЙДАР – А вы считаете, что Алексий хотел и был готов?

Е. СТРЕЛЬЧИК – Дело в том, что, опять же мы возвращаемся к Украине.

Е. БУНТМАН – Это проблема с униатами.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Книги надо писать и многие тома, чтобы разобраться и вникать в эту ситуацию, потому что надо приглашать разных людей, которые бы рассказывали эту разную ситуацию. Да, это был сложный и остается сложный сектор наших взаимоотношений с католичеством. Я думаю, что все встанет на свои места в свое время и конечно, никакого объединения не будет, это однозначно. Но какие-то теплые отношения как сестры, они будут со временем. Я не думаю, что это произойдет в ближайшее время и независимо от того, кто будет патриарх.

Е. БУНТМАН – Во всяком случае, кто бы ни был в этом виноват, это очень жаль. Это одна из тех вещей, которая не произошла.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Кому жаль? Православным верующим не жаль.

М. ГАЙДАР – За всех так говорите.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Католикам, ну хорошо.

М. ГАЙДАР – Я не думаю, что всем так нравится.

Е. БУНТМАН – Например, одна из может быть проблемных вещей, это экуменизм. Потому что консервативное крыло православной церкви многие представители обвиняли Алексия II в экуменизме. С другой стороны этому нельзя не радоваться.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Как мы сейчас говорили про католиков, так и про экуменизм. Крайне эти отношения они представительские. Если в экуменистическом движении происходят какие-то подвижки, но это же несколько человек, которые работают в отделе внешних церковных связей. Это же не какие-то масштабные вещи. Участвуют и наши богословы, и журналисты, и писатели, и священники в том числе. Но это не грозит православию. Любые эти контакты, что с католиками...

Е. БУНТМАН – Это ни в коем случае не размывает идентичность.

Е. СТРЕЛЬЧИК – Безусловно, то есть этому придается слишком большое значение. И на этом концентрировали свое внимание как бы враги единства церкви. Как один из поводов критики.

Е. БУНТМАН – Спасибо большое.