Всемирный Собор русских

Исторический очерк

Для миллионов верующих Святейший Патриарх – свой, родной, близкий человек, наш пастырь. И для меня многие годы он был близким и родным духовным наставником.

Впервые я услышал его Слово на празднике Славянской письменности и культуры в 1988 году в Новгороде. Праздник этот появился усилиями писателей в 1986 году как общественный праздник в Мурманске, а затем прошел в Вологде. Сейчас это, естественно, когда в Дни праздника Кирилла и Мефодия в мае месяце проходят крестные ходы, научные конференции, награждаются победители школьных сочинений по русскому языку и истории. А в те годы это было необычно и звучало, как народное требование обратиться к истокам, к русской речи, к нашей истории и Вере.

Власти, те, кто потупее, с подозрением относились к этим писательским начинаниям, не спешили предоставлять клубы и дворцы культуры и тем более площади для празднования Дней нашей славянской культуры.

Те из властей, кто не потерял связи с народом, его историей приняли праздник. И вот уже в Новгороде, в год тысячелетия принятия Христианства Русью праздник практически стал государственным. На него приехал заместитель председателя Совмина Российской Федерации В. Кочемасов, министр культуры Ю. Мелентьев, академики В. Янин, Н. Толстой, О. Трубачев, наши писатели: В. Астафьев, П. Проскурин, В. Распутин, Д. Жуков, В. Крупин, В. Маслов, Д. Балашов, Э. Володин, С. Шуртаков и мн. др., что ярко подчёркивало глубину события – церковные иерархи. Для того времени это было ошеломляющее незабываемое событие. Растянувшись на сотни метров, через мост на реке Волхов шёл крестный ход, пожалуй, скорее это была ещё и демонстрация тех, кто переходил на пути отечественной истории, соединяя прошлое и настоящее. Навстречу первой шестёрке (зам. пред. Совмина, мин. культуры, секретарь обкома партии, председатель Исполкома, митрополиты Питирим и Алексий) по обычаям того времени выпорхнула стайка пионеров и стала повязывать красные галстуки. Ангельские души, они без всякой боязни подбежали к владыкам, и многие подумали: как поведут себя священнослужители в этой ситуации. Митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий склонился перед ребятами, дал повязать галстук, погладил их по головке, сказал что-то доброе и поставил рядом с собой. Думаю, что для ребят эта минутная встреча осталась в памяти на всю жизнь. А утром мы были на службе в храме. Проповедь о святых равноапостольный братьях словенских Кирилле и Мефодии сказал митрополит Алексий. Это был великий урок Истины и Красноречия, филологической отточенности и христианского, православного священномудрия. Таких возвышенных проповедей и торжественных слов позднее пришлось выслушать из уст Святейшего Патриарха немало. Особо подействовало на моё мировоззрение слово о святом преподобном Сергии Радонежском, сказанное Святейшим в Колонном зале Дома Союзов в связи с 600-летием со дня упокоения Святого Сергия. Полная исторических уроков, глубинных смыслов, православной истины, она была образцом умной риторики и ораторского искусства.

Но регулярные встречи, разговоры, наставления я стал получать от Святейшего с того момента, когда мы, писатели, вместе с Русской Православной Церковью создавали Всемирный русский Народный Собор. Это была мечта и надежда русских людей собраться воедино и подумать, поразмышлять о судьбе России, её народа в эти кризисные годы. Общество изменялось, бурлило, ломалось. В этот момент в него вбрасывались чужеродные смыслы, разыгрывались идеи сепаратизма, столкновения, мести. Потянулись от Москвы на Запад, Восток, в собственное, часто неисторическое прошлое окраины. Русских, русский народ умело пытались сделать ответчиком за совместные грехи, за возникшие в мире проблемы, за зарождающееся громадное социальное неравенство. Разверзшаяся духовная пустота заполнялась всякого рода партиями, союзами, громко говорящими группками. Народ безмолвствовал. Лишь Церковь Православная утверждалась, – хотя многие ещё к ней относились с недоверием, – пока только приобретала масштабный общественный опыт. И в этом смысле та инициатива по созданию Всемирного Русского Народного Собора, которая исходила от Патриарха и митрополита Кирилла была спасительной и животворящей. Уже не раз было в истории России, когда интеллигенция не была соединена. Как сказал об этом, осмысливая драму начала XX века Николай Шмелёв: "Русская интеллигенция роковым образом не смогла создать крепкого национального ядра, к которому бы потянулось самое яркое по талантам из всего русского живого. Не было национально воспитанной, сильной, русской интеллигенции". Это и привело к тому, что в обществе был "разнобой сил" и их равнодействующая "пошла не по России, а во вне, в пространство". И это "пространство" отнюдь не ждало нас, и у него было немало "совсем чужих национальных ядер, которые охраняли своё". Россия была откинута и попала в лапы "безродного, безгосударственного, безбожного" смысла. К сожалению, в те восьмидесятые-девяностые русская интеллигенция тоже была на перепутье. Она искала пути, которые, вообще-то говоря, уже были прочерчены великим Достоевским, Гоголем, Менделеевым. И великое счастье, что именно в эти годы произошло то, что Святейший Патриарх обозначил как "разрушение средостения между русскими писателями и Православной Церковью. И происходило это, в первую очередь, на площади Всемирного Русского Народного Собора. И эта идея-инициатива по созданию Всемирного Русского Народного Собора, которая исходила от Патриарха и митрополита была спасительной и животворящей. Она создавала поле единения, Вседержавную и даже мировую соборную площадь для русских людей, намечать пути спасения и возрождения Руси и её народов.

В начале 90-х годов мы уже обсуждали варианты, различные пути единения русских людей, возникали разного рода конгрессы, соборные группы, общества. Но, слава Богу, всё яснее становилась правота великого Гоголя, который сказал, что в России ни одно дело не может иметь успех, не имея благословения Церкви.

Писатели, учёные Олег Волков, Валерий Ганичев, Сергей Лыкошин, Наталья Нарочницкая, Юрий Луньков, позднее генерал Владимир Шатохин, общественная деятельница Нина Жукова, Николай Бурляев, Сергей Котькало, Светлана Анисимова и другие уже обсуждали варианты Собора. И в этот момент решающим толчком стала встреча у митрополита Кирилла. Прочертились цели и задачи. Мы обсуждали широкую программу действий, понимая, что без духовного просветления не будет возрождения России. Митрополит Кирилл и стал нашим мотором, мозговым центром, инициатором многих духовно значимых для России и русских людей идей и задач. Он и представил их, идею Собора Святейшему Патриарху, который стал Главой Собора.

Помню первый Собор. Он проходил в Свято-Даниловом монастыре, в Патриаршем здании, в отделе Внешних церковных связей. Многое ещё было сумбурно, не прояснено, эклектично, но прозвучали неслыханные для уха либералов, проамериканских "демократов", слова: "Русская национальная идея", "русское национальное самосознание", русская культура, русский патриотизм, русский хозяин, русская школа". Слова: Россия и русские, – звучали без оглядки на воинствующих либеральных русофобов. Ныне все эти понятия входят в программы ведущих политических партий, а тогда что творилось в большинстве наших СМИ... Зазвучали совершенно одиозные термины для овладевшими площадками общественного мнения проамериканских, прозападных, русофобствующих в нашей стране: националисты, шовинисты, фашисты, красно-коричневые, патриотизм – последнее прибежище негодяев и т.д. Действительно, заговорить о русском, как и при советском троцкистско-яковлевском агитпропе, было не только плохим тоном, но и чуждым для подобных прозападных "интеллигентов". И великой заслугой Патриарха, митрополита Кирилла, всего Собора было уничтожение табу на слово "русский", что показало неразрывную связь православия с душой народа, что под соборным куполом собирались все народы России.

Каждый Собор был значительной вехой в осмысливании пути России. Он смахивал идеологический и временной мусор с постоянных ценностей нашего народа, предоставлял многомиллионной аудитории развёрнутые программы или размышления по различным социальным, экономическим, историческим, культурным, духовным направлениям жизни, развития нашего общества.

Темы были неожиданны, мало кто мог взяться за их представление в наше зыбкое время. Патриарх и Собор брались. Конечно, в работе Собора проявилось потрясающее духовное соработничество Святейшего Патриарха и митрополита Кирилла, представляющего одно из важнейших направлений деятельности РПЦ. Святейший в своём вступлении представлял ядро главной идеи каждого Собора, митрополит Кирилл представлял всем соборянам, прессе, обществу, миру как бы ключ к теме, раскрывал её всесторонне, указывал на основные направления обсуждения.

За пятнадцать лет на Соборах обсуждались жизненно важные для России темы и вопросы: "Через духовное обновление к национальному возрождению", "Здоровье России. Физическое и духовное", "Россия и русские на пороге XXI века", "Вера. Народ. Власть", "Россия накануне 2000-летия христианства", "Россия: Вера и цивилизация. Диалог эпох", "Вера и труд: духовно-культурные традиции и экономическое будущее России", "Богатство и бедность: исторические вызовы России", "Вера. Человек. Земля. Миссия России в XXI веке (Права и достоинства человека)", "Единство народов, сплочённость людей – залог победы над фашизмом и терроризмом", "Будущие поколения – национальное достояние России".

А рядом с этим – острейшие Соборные встречи, высказывающиеся по болезненным и актуальным вопросам: "О защите и возрождении русского языка", "Ядерные вооружения и национальная безопасность России". Собором обсуждались и были приняты исторически значимые документы: "Русская доктрина", "Молодое поколение России", "Нравственный кодекс предпринимателя" и др.

На том первом Соборе "Российская соборная" мысль Святейший Патриарх поставил стратегическую задачу: "Мы собраны здесь Господом, чтобы вместе поразмыслить о прошлом, настоящем и будущем России, о том, как нам помочь возрождению Отечества". Это был призыв к соборности, к проявлению к жизни нашего народа соборного разума при духовном участии Русской Православной Церкви.

На втором Соборе в 1995 году Святейший Патриарх и митрополит Кирилл утверждали необходимость "возвращения в нашем народе Веры православной, воссоздание подлинной церковности".

К этому времени роль Собора в обществе прояснилась, в его работе стремятся принять участие многие общественные, политические и культурные силы.

В 1999 году на третьем Соборе "Россия и русские на пороге XXI века" на трибуну вышли представители двадцати одной политической партии, доверяя свои программы и взгляды Собору. Независимо от их ценностей, реальности и осуществимости это была невиданная демонстрация и желание через Собор донести до общества свои взгляды различных групп и организаций соотечественников.

При возрастании роли и авторитета Собора его критика не уменьшалась. Критики знали, что Глава Собора – Святейший Патриарх, а его вдохновитель – митрополит Кирилл, поэтому выпускали свои заряды попеременно: то обвиняя их в клерикализме, во вмешательстве в жизнь отделённого от церкви государства, то ехидно намекая на экуменизм и придуманную ими грядущую модернизацию церкви.

С наигранным удивлением и немалым раздражением была встречена тема Собора "Богатство и бедность: исторические вызовы России". Кто-то уверовавший в безнаказанность при расточительстве народного богатства, попавшего в руки, погрузившись в безумную роскошь и разгул, в приобретательство яхт, самолётов, дворцов, – заволновался от одной темы Собора "Богатство и бедность: исторические вызовы России". СМИ запестрели: "церковь вмешивается в бизнес", "Собор объявляет о новом переделе", "собственность под угрозой" и т.д.

Патриарх, митрополит и Собор призвали к ответственности тех, кто владел богатством, призвал их к милосердию, благотворительности, в конечном итоге, к нравственному поведению и патриотизму.

В 2008 году Запад был взбудоражен: "Церковь берёт под защиту милитаризм!" А речь шла о соборных слушаниях "Ядерные вооружения и национальная безопасность России", на которых выступили представители атомных центров, академики, доктора наук, конструкторы, военные, где создавалось оружие защиты и спасения Отечества. Ведь в 90-х годах создавалось впечатление, что кто-то умело подрывает эти центры, разрушает их, лишает научного потенциала. Что там говорить – за этим просматривалось безразличие к будущему страны и, если хотите, вредительство.

Собор, Патриарх, митрополит Кирилл взяли на себя духовную миссию защиты Отечества. Была проведена историческая по своему значению Соборная встреча. В Сарове было создано отделение Собора во главе с академиком Радием Илькаевым. Но, наверное, самое большое потрясение у недругов Отечества, у либеральных "демократов" и насаждателей всех чужеземных правил, порядков и идей вызвал в 2006 году Собор, на котором Святейший Патриарх и митрополит Кирилл ответственно и решительно сказали, что те права человека, которые провозглашались как главная ценность нынешней цивилизации, очень часто разрушали многое в нашей стране, в нравственности и общественной жизни. Ибо, если права человека способствуют воцарению греха, разрушению нравственности – они не могут быть главной ценностью у нас в России, твёрдо провозгласил Собор. Я был свидетелем, как в Вене, на встрече священников, богословов, политиков, деятелей культуры Европы и России эта позиция Русской церкви, Собора с восторгом воспринималась людьми духовными, которых в Европе решительно потеснили и даже затерроризировали секулярные силы. Встреча прошла под характерным названием "Верните Европе душу", которая и изгонялась под лозунгом борьбы за мифические права человека. Вот вам и экуменизм, который пытаются прилепить владыке. Так митрополиту Кириллу рукоплескала та часть духовной и культурной Европы, которая уже не находит сил в борьбе с хищническим, потребительским, безбожным аморализмом. Эту силу она ищет в России.

Всем памятно выступление Святейшего Патриарха в Страсбурге в Европейском парламенте, буквально потрясшее депутатов. Ибо, прикрываясь толерантностью и политкорректностью, грех оседлал европейское общество. Патриарх сказал: если права человека противоречат исторической, культурной традиции народов – они не могут быть безоговорочно приняты, – и назвал гомосексуализм, безнравственность грехом. Он сказал, что человека в этом случае надо спасать, лечить, а не наделять его правами.

Когда при открытии XI Собора я выразил от имени соборян восхищение этой речью перед европейскими политиками её простотой, доказательностью, безупречной честностью, чистотой и нравственностью, то в президиуме Собора Святейший отметил: "В секулярной Европе они отвыкли говорить и думать о грехе, а тем более бороться с ним".

Я хотел бы написать ещё о многих встречах и о многих духовных наставлениях, которые получил от Патриарха, но это в следующих статьях. Эту же хочу закончить двумя событиями, которые по-своему повернули мою жизнь.

С 1956 года, получив назначение в город Николаев, после окончания Киевского университета я заинтересовался жизнью и деятельностью великого адмирала русского флота Фёдора Ушакова. Тут он бывал как командующий Черноморским флотом и был командиром Южной Адмиралтейств-коллегии морского ведомства России. Материал о нём вдохновлял, накапливался. Я выпускал статьи, книги, работал в архивах Москвы, Ленинграда, Тамбова, Пензы, Севастополя, Николаева, Херсона, Греции... Постепенно вырисовывался образ не только выдающегося полководца, стратега, воина гуманистических правил, но человека высочайших нравственных принципов, подлинного брата во Христе для своих подчинённых моряков и солдат, великого милосердца и благотворителя, закончившего свою жизнь в Санаксарском монастыре, по седьмицам предаваясь молитвам за своих "морских служителей", родных и близких. Многое говорило о его духовной святости, деяниях, соседствовавших с чудесами. Знаменитый, позже почивший схимонах монастыря Иероним верил в его святость, об этом говорилось на историко-церковной конференции, прошедшей в Саранске и Санаксарах. Архиепископ Саранский Варсонофий сочувственно отнёсся к моему пожеланию подготовить для Патриарха материалы о святости Фёдора Ушакова. Понимая всю дерзость моего шага, я долго готовился, подбирал материал, выверял все факты, советовался монахами и, в конце концов, послал их Святейшему. Каково же было моё потрясение, когда через небольшой промежуток времени в 1995 году на одном из соборных приёмов, подойдя под благословение Патриарху, я услышал: "Валерий Николаевич, спасибо за Вашу работу. Это очень важно. Действительно, личность выдающаяся, духовная. И если наш флот, наши моряки, да и все православные получат такого духовного покровителя – это будет чрезвычайно важно. Мы же не Иваны, не помнящие родства". Он подумал и завершил: "У нас есть Комиссия по канонизации, которая тщательно рассмотрит все материалы, и будем ждать её решений".

Пять лет, проверяя все факты, получая мнения епархий Мордовской, Крымской, Тамбовской, Ярославской, Петербургской и других, исследуя чудеса и события, происходившие вокруг Ушакова, Комиссия во главе с митрополитом Ювеналием свидетельствовала святость Ушакова. На Рождественском приёме 2001 года Святейший поздравил и меня с этим событием. Я понимал, что заслуга моя в этом невелика, тут проявилась высшая Божия воля, молитва монахов, решение церковного священноначалия и лично Святейшего Патриарха. Но поскольку имел к этому отношение – не раз обращался к Святейшему с просьбой дать интервью, обратиться к молодым людям, юным ушаковцам. Он никогда не отказывал, и в 2001 году в беседе со мной по поводу прославления адмирала сказал: "...личность Феодора Ушакова неразрывно связана с историей русских ратных свершений, с историей нашей государственности. Впервые в святцах появится имя человека, служившего на русском военном флоте, к которому в молитве будут обращаться воины-моряки... Феодор Ушаков, находясь подолгу в гуще боёв, смог одновременно явить образ истинного христианина и не раз жертвовал собой ради спасения ближних...

Сохранились многочисленные свидетельства о праведной, наполненной христианскими подвигами судьбе этого великого сына России. Предстоящее прославление святого праведного Феодора ещё раз подтверждает истину евангельских слов о том, что каждый человек может обрести Христа и "служить Ему в святости и правде перед Ним, во все дни жизни нашей"". Обращался я по поводу святого праведного Феодора не раз, и каждый раз получал важное духовно значимое послание. Посчастливилось мне в 2006 году быть на освящении потрясающего храма святого праведного Феодора в Саранске, где Патриарх сказал, что после храма Христа Спасителя его больше всего поразил этот храм. Случилось так, что по высшей Патриаршей Воле прославление адмирала в Санаксарском монастыре проводил митрополит Кирилл, зам. Главы Собора. Сорок адмиралов шли за святыми останками, тут же разворачивались события, чудеса. В серый, облачный день разверзлись небеса, и трёхметровый столб солнечного света пал на процессию, выносящую раку, а вверху, в облаках, чётко прорезался голубой крест. Военные моряки были потрясены, вместе со святым Феодором они укрепляли свой дух. А митрополит Кирилл, высветляя образ великого святого адмирала, говорил о его самоотдаче, самопожертвовании. А затем несколько раз побывал на флотах, вручая иконы с частицей мощей святого Феодора.

Какая поистине подрывная антиправославная работа ведётся от жёлто-голубого "Московского комсомольца" с их Бычковым, обличающая в непатриотизме, экуменизме Патриарха и митрополита. К ним присоединяются иногда и невежественные "патриоты". (Такой слой людей тоже есть, к сожалению.) Не хватает, конечно, сил духовных, чтобы им разъяснить объективное состояние в обществе. Помню, как на первом Соборе группа лихих, сильно патриотических, красно-лампасных казаков громко выговаривала мне: "Что за Патриарх у нас не из русских. Редигер какой-то?" Я спросил: "А ты знаешь: кто такие Ридигеры?" Они многозначительно только пожали плечами. Я же перед этим был в Коктебеле и посетил небольшой исторический музей в посёлке Старый Крым, где обнаружил портреты русских офицеров, освобождавших Крым от турок. Один из них, бравый морской офицер, капитан 1-го ранга Редигер делал это ещё в XVIII веке, а казаков ещё не было тогда на Кубани. Казаку я рассказал об этом, а в своё время спросил об этом офицере у Патриарха. Святейший весь засветился и с какой-то нежностью сказал: "Да, он из нашего рода". Кстати, радость его от внимания к родным была постоянна. У меня хранится несколько писем от него, где он благодарит мою семью за посещение могил его родителей, когда мы бывали в Эстонии.

Ушаковское благословение продолжалось. С митрополитом Кириллом посчастливилось быть и в Калининграде в ноябре 2001 года при вручении Балтфлоту иконы и частицы мощей святого праведного адмирала Ушакова. И там были чудеса, и там перестал идти дождь, расчистилось небо, из-за кораблей выплыла стая белых лебедей, поразившая даже командующего флотом. Откуда? Дух моряков укрепился. А я радовался ещё одному факту – укрепилась самая западная область России.

В 1985 году, когда я ехал через Калининград в прибалтийскую Ниду, в городе был один православный храм в немецкой Кирхе. Сейчас в области 76 храмов и церквей, в центре города стоит неимоверной красоты храм Христа Спасителя. Какие там ракеты на границе с Европой, обеспечивающие нашу безопасность? Вот наша истинная укрепа – духовные каменные ракеты-храмы, навеки утвердившие здесь русский дух, православие и Россию. Спасибо митрополит Кирилл, спасибо Калининграду за ваше укрепление Отечества.

Ну и последнее горькое и торжественное заседание, Соборная встреча, на которую мы ещё в мае получили благословение Святейшего. Я тогда написал письма во многие места о пятидесятилетии Союза писателей, которое мы собирались провести в декабре месяце. Все властные и общественные лидеры промолчали, а от Патриарха пришло сердечное и тёплое письмо, в котором он сказал, что обязательно все вместе отметим "золотой юбилей" Союза писателей России, встретимся с писателями. Дал благословение на проведение Соборной встречи "Духовная сила Слова – основа единения народов России (к пятидесятилетию Союза писателей России)".

День пятого декабря. К 11 часам тысяча двести участников Соборной встречи заполнили Зал Церковных Соборов. Мы знали, что Патриарх вчера, в день вхождения Богородицы в храм, служил в Успенском Соборе утром, а вечером – в одном из соборов Донского монастыря. Его приветствие участникам встречи огласит митрополит Кирилл. Выходим, исполняем молитву, садимся за стол президиума. Я показываю митрополиту – порядок, говорю, что, как всегда, открываю встречу, сообщаю о её повестке и смысле и предоставляю слово ему. Он благословляет и говорит о том, что после Приветствия Патриарха скажет короткое слово, но, к сожалению, должен вскоре покинуть встречу. Мы знали, что он улетает в Бари, где Президент России принимает в собственность страны русский православный храм святого Николая, построенный ещё до революции. В момент наших переговоров к нему подходит секретарь и подносит телефон, митрополит бледнеет и резко говорит: "Я ухожу". Я понимаю, что совершилось чрезвычайно важное, возможно, полёт в Бари ускорен. Или? Позднее митрополит Кирилл справедливо сказал, что в тот момент он ещё не мог сказать о смерти. Приветствие Патриарха Кирилл передал архиепископу Евгению, ректору Духовной академии. Тот садится со мной рядом, я открываю Соборную встречу, зачитываю приветствие Президента России. Владыка Евгений зачитывает приветствие Патриарха, мы договариваемся, кто выступает следующий. И в этот момент ему тоже подносят телефон, и он совершенно мертвенным голосом произносит: "Умер Патриарх". Зал без всякого приглашения встаёт, раздаются рыдания. Молчим. Владыка Иоанн возгласил: "Упокой душу раба твоего..." и далее все запели "Вечную память". Какая-то из газет написала: "Это была первая поминальная молитва в его храме – храме Христа Спасителя..." Делаем перерыв, совещаемся: что дальше? Владыка Белгородский Иоанн говорит: "Вы получили в приветствии такой завет, что должны продолжать работу с ещё большим усердием". Работу продолжаем. Выступления уже окрашены скорбью, но в них проявляется высокая ответственность за судьбу русского языка, отечественной литературы. А приветствие Соборной встрече Святейшего поистине явилось завещанием для нас, для писателей России. Святейший, обращаясь к собравшимся в Зале Церковных Соборов широко развернул задачи, стоящие перед современной отечественной словесностью "в деле правдивого и высокохудожественного свидетельства перед современниками и потомками о времени, в котором Бог судил нам жить и трудиться".

Приветствие Патриарха Соборной встрече поистине явилось для нас писателей духовным завещанием.

Святейший видит задачу нашей литературы в том, чтобы высказаться по актуальным проблемам духовно-нравственного возрождения российского общества, объединить свои усилия во имя утверждения средствами литературы высоких христианских идеалов жизни.

И Святейший Патриарх Русской Православной Церкви, Глава Русского Народного Собора даёт наказ "упрочить творческую связь между национальными литературами народов, населяющих Россию". Это уже общероссийская даже вселенская миссия, которую он исполняет. И далее Патриарх уже не первый раз высоко оценивает роль духовного литературного слова и говорит о том, что в годину атеистических гонений только "русская классическая литература, проникнутая духом евангельской Истины, оставалась её живительным, общедоступным источником".

И далее он поддержал писателей России, которые продолжают творить, обращаясь к дорогим для нас сюжетам из словесной истории Отечества, к деяниям православных подвижников и молитвенников Земли Русской, к героическим свершениям и к повседневному негромкому подвигу самопожертвования её достойных сынов и дочерей.

Особую ответственность возложил в своём заветном послании на писателей, на наш Союз Патриарх. "За сохранение и сбережение нашего общего исторического и культурного достояния, нашего великого национального сокровища – русского слова. Слово есть уникальный дар Бога человеку... И в наше время, – продолжал Патриарх, – долг всякого пишущего по-русски состоит сегодня не только в выявлении его неисчерпаемых смыслов. Но и в его защите от агрессивной внешней среды".

Думаю, что исторический смысл имели слова о 50-летии Союза писателей: "С чувством особой благодарности отмечаю его деятельное участие в трудах Всемирного Русского Народного Собора, учредителем которого, наряду с Русской Православной Церковью, явился Союз писателей России..." И подлинным Гимном для нас явились заключительные слова послания: "Славный полувековой юбилей Союза писателей России является общим (!!!) праздником как на Родине, так и за её пределами, кому дороги наш язык, наша литература, наша культура".

На высокой ноте закончилось послание Патриарха. Мы ещё не знали. Что это реквием в его честь.

Последнюю ноту передал мне Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Кирилл. Он сказал, что сделал сопроводительное письмо "Обращению к Президенту страны Святейшего Патриарха Алексия II ", который поддержал Союз писателей в его стремлении удержать Дом на Комсомольском, 13 в ведении писателей. Не знаю, как решат власти, но мнение Патриарха для нас самое важное определение нашей правоты.

Великую духовную миссию осуществил в России Святейший Патриарх Алексий. Она будет продолжаться в веках, в умах, в душах.

Для писателей это были годы замечательного духовного осознания своего творческого служения народу, понимания гражданской ответственности. Всемирный Русский Народный Собор стал площадью, где более пятнадцати лет встречались: деятели литературы, культуры, учёные, военные, студенты со своим Главой – Святейшим Патриархом и его заместителем митрополитом Кириллом, слышали их высокие слова, вырабатывали общую соборную мысль.