В августе 2001 г., когда я только начинал свою работу в Совете Федерации, будучи еще рядовым его членом, я был в Москве, хотя Палата и находилась на каникулах. Был воскресный день, и я решил сходить осмотреть Храм Христа Спасителя, в котором еще не бывал. Подходя, увидел скопление народа. Люди явно ожидали чего-то. И тут до меня дошло, что на календаре 19 число, праздник Преображения Господня, или, как его еще называют в народе, Яблочный Спас. А ожидали люди начала праздничного крестного хода, который возглавлял в тот день Патриарх. Я присоединился к ним.
Процессия приблизижалась к месту, где стоял я. Патриарх находился от меня в нескольких метрах. Вдруг он повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Это продолжалось считанные мгновения. Но этот взгляд до сих пор стоит передо мной. Тогда он меня буквально пронзил. Наверное, это и называется – заглянул в душу.
Почему он выхватил из толпы именно меня, не знаю. Но сегодня я не могу воспринимать этот случай иначе как благословление в канун больших перемен в моей жизни.
Спустя несколько месяцев мы познакомились с Алексием II. И хотя я очень волновался, оказавшись впервые рядом с ним, первые же слова, сказанные Патриархом, не оставили от напряжения и следа. Этот человек располагал к себе сразу – с первого взгляда и с первого слова. Потом мы еще не раз с ним встречались. И в официальной обстановке, и один на один, имея очень интересные и очень для меня важные беседы.
Алексий Второй обладал удивительным свойством видеть перед собой человека, кем бы ни был этот человек – главой государства или простым прихожанином, атеистом или человеком верующим.
Думаю, что в основе его огромного личного обаяния лежала та самая любовь, без которой не может быть никакой веры. Любовь к людям, любовь своей стране – не надо было никаких дополнительных слов, чтобы почувствовать ее во взгляде и в интонациях Патриарха.
Если бы не сила этой любви, кто знает, каких безобразий и трагедий не удалось бы нам избежать за последние без малого два драматичных десятилетия, кто знает, что стало бы с Русской Православной Церковью в условиях распада некогда единой страны.
Само присутствие Патриарха в общественной жизни России и других стран, окормляемых Русской Православной Церковью, остужало страсти, помогало находить компромиссы. Твердость и одновременно терпимость, с которыми Патриарх отстаивал позиции Русской Православной Церкви и строил отношения с властями и обществом, оказали огромное созидательное влияние.
А ведь, по сути, у Патриарха, не было какой-то особой власти в привычном, мирском, смысле этого слова, не было каких-то особых инструментов воздействия на паству и на светскую власть, не было того, что принято называть пиаром.
Была колоссальная сила духа. И эта сила, уверен, еще долго будет помогать всей России.
Источник: Mironov.ru
