Хотелось бы опровергнуть дерзкое обвинение Патриаршего Местоблюстителя в том, что он "не вполне владеет святоотеческой триадологической терминологией", когда в своих высказываниях допускает говорить о Святом Духе как божественной энергии и о любви как сущности Божества. Само подобное обвинение приводит к обратному результату, чем тот, которого ожидает обвинитель. Именно те слова митрополита Кирилла, что цитирует иеромонах Никанор (Лепешев) в своей статье (сайт "За православного патриарха") в качестве обвинения, как нельзя лучше утверждают совершенную чистоту православной веры того, кто их произнес. А обвинитель попадается на том, что этого не понимает и не видит, а значит, его собственная вера нуждается в исправлении.
Сначала разберемся, "не взирая на лица", исходя из чисто спекулятивного принципа. Простая логика иногда приносит неожиданный результат. Отец Никанор, разгорячившись, пренебрегает этим и подводит себя под собственное обвинение. Если не видеть разницы между тождеством и следствием, то очень трудно вести богословскую дискуссию. Там, где владыка Кирилл совершенно в ключе паламитской традиции говорит о том, что Дух является энергией Божества, ему приписывается отождествление Духа и благодати, и тут же разбираются следствия такого отождествления. Но это выдумка самого отца Никанора, ведь митрополит ни в коем случае не говорит о тождестве. Энергия или благодать не есть Ипостась Духа, в то время как Святой Дух, исходящий от Отца, есть Его энергия в том смысле, что божественные энергия и сущность свойственны не той или иной Ипостаси в отдельности, но всей Пресвятой Троице в Ее целом. Энергия, отличная от неподвижной сущности, указывает, прежде всего, на единство действий Пресвятой Троицы. Второе и Третье Лицо Троицы в равной мере выражают Ее единство и именно в таком контексте обозначаются святителем Григорием Паламой как энергии Отца (об этом см. нашу книгу "Введение в православное учение о Святом Духе", Спб: Алетейя, 2003, стр. 146-147).
Для внимательного рассмотрения соотношения ипостаси, сущности и энергии следует, как минимум, прочитать комментарии архиепископа Василия (Кривошеина) и В.Н.Лосского на паламитское учение, которое, не внося ничего нового, раскрывает суть учения Великих Каппадокийцев. Недопустимо, подобно отцу Никанору, легкомысленно говорить о "терминологической путанице" в учении святых отцов допаламитской эпохи. Конечно, если взять термин "энергия" в его современном значении, то потребуется немало сил, чтобы привязать его к греческим "энергия" и "динамис" в их святоотеческом понимании, ведь всякая эпоха имеет свой богословский климат. Но путаница возникает только тогда, когда за понятиями, которые используют для полемики, не стоит духовный и литургический опыт, а догматика понимается как схоластика.
Православное троичное богословие основано на ипостасном принципе, который, в свою очередь, опирается на то, что человек сотворен "по образу и подобию" Бога. Таким образом, всякое богословское представление о Боге и сотворенном Им мире проистекает из ипостасных возможностей, по благодати данных нам Богом. В таком контексте как нельзя более убедительно звучат слова митрополита Кирилла о том, что Бог есть целиком "в Своей энергии, которую Он передает всему творению" и которая "включает в себя всю Божественную жизнь". Здесь уместно напомнить, что святитель Григорий Палама предает анафеме тех, кто учит, что Божественные энергии не есть Бог. В каждой энергии или имени Божием проявляется действие всей Пресвятой Троицы, "единосущной и нераздельной".
Иеромонах Никанор пишет, что "источником благодати является божественная сущность, а потому она общая для всех Лиц Троицы". Где логика?! Что является общим? Благодать или сущность, и что следует из чего? У кого из святых отцов сказано о том, что сущность – источник благодати? На какой богословский авторитет может сослаться отец Никанор, утверждая, что "ипостась неприобщима"? Знает ли он о величайшей интуиции Каппадокийцев, позволившей им терминологически соотнести "ипостасис" (в философии аналог природы-"усия", указывающий на онтологию) и "просопон" (указывающий именно на отношение или общение)? Стоит ли столь легкомысленно выставлять свою некомпетентность?
Божественная сущность неопределима и непостижима. Не сущность Бога, а Бог Отец – источник рождения Сына и исхождения Духа. Личность Бога Отца есть основа или принцип божественного единства. В этом квинтэссенция православного богословия. В то же время именно западной схоластике свойственно утверждать сущность в качестве источника собственно Божества и его единства. Это основа основ томизма, а не паламитского учения. Практика показывает, что использование схоластических методов в богословии как раз проистекает из утверждения приоритета сущности над ипостасью и энергией. Следует осторожнее использовать эти методы и не переносить их с семинарского уровня на высокий уровень троичного богословия.
"Бог есть любовь", то есть любовь – это "закон, по которому Бог живет внутри Себя". Подобные слова нельзя произнести просто так. Если мы слышим их от человека, которому уже дано возносить молитву от имени всей полноты Русской Православной церкви, то значит некогда это ему открыл Сам Бог. Не будет ли кощунством пытаться препарировать откровение? Когда в этическом контексте митрополит Кирилл говорит, что "сущностью Божества является любовь", то, думаю, совершенно ясно, что речь не идет о божественной природе как таковой. Слово сущность здесь имеет вышеупомянутое значение закона, сути или основы общения Лиц Пресвятой Троицы. Неуместно и даже нелепо выглядит попытка уязвить Владыку митрополита, когда ясно, что он говорит от "избытка сердца" и из духовного опыта, а не в рамках систематического богословия.
Методы школьного богословия неприменимы в отношении высказываний выдающихся церковных деятелей. Митрополит Кирилл не студент духовной семинарии, у которого принимает экзамен иеромонах Никанор. И те, кто привел аргументы, поясняющие высказывание Владыки, – не семинаристы, подающие голос в поддержку своего собрата, чтобы тот не провалил экзамен. Скорее наоборот, экзамену на чистоту Православия подвергают сами себя те, кто вырывает слова Патриаршего Местоблюстителя из контекста всей гигантской богословской работы, которой он посвятил свою жизнь. Пусть тот, чья рука уже поднялась для богословской критики отдельных высказываний и утверждений богослова такого масштаба, как митрополит Кирилл, сначала испытает себя на том уровне, где ему судил быть Бог, и задумается, не обращает ли он свою критику во свидетельство против самого себя, являя собственный "несвятоотеческий образ мышления".
Источник: Интерфакс-Религия
