Их узнаёшь по глазам

На Пискарёвском мемориальном кладбище прошла церемония возложения венков в честь 65-летия снятия блокады ЛенинградаВереницы чёрных фигур на сером снегу. Муаровые ленточки на груди. Щемящий реквием из репродукторов. Атмосфера торжественности и горечи над великой братской могилой... В это хмурое утро посетить крупнейшее в мире кладбище жертв войны собрались тысячи человек: блокадники, ветераны, школьники, делегаты российских регионов, стран зарубежья, представители крупнейших организаций города, в том числе и Октябрьской железной дороги.

Блокадников отличают глаза – такие же по-детски широко распахнутые, с каплей слезинки в уголке, как в те далёкие годы. Ветераны, прорывавшие фронт, сморят твёрдо и сухо: сколько прожитой жизни и мудрости в них! Вместе здесь – целый мир таких ломаных, но не сломленных человеческих судеб.

Рассказывает ветеран ОЖД Валентина Ивановна Рябинина:

– В 1943-м, когда прорвали кольцо, меня эвакуировали. Мама перед этим от голода слегла в больницу. Бабушка с сестрёнкой умерли. Я осталась одна... Спасла соседка: пристроила в детский сад, с которым меня отправили в Кемеровскую область. С Победой вернулись в Ленинград. Кого-то родители сразу забрали. А от нескольких ребят отказались. Новая семья – новая жизнь... Я этого очень боялась. А потом пришла воспитатель, взяла меня за руку. В коридоре стояли три красивые молодые женщины. "Угадаешь маму?" – спросила она. А я её помнила совсем смутно. "Как же угадать?" – подумала, растерялась. "Мама", – шепчу. А у той, что в центре стояла, слёзы из глаз брызнули. Подошла, говорю: "Ты?" Она схватила, обняла... А потом в столовую повела. Заказала сразу три порции чечевичной каши. И всё мне одной. Я говорю: "Почему не ешь?" А она только головой мотала, смотрела.

Председатель Совета ветеранов Октябрьской железной дороги Павел Фёдорович Марков – тоже узник блокады. Только другой, не менее страшной – на территории врага. В 41-м его вместе с матерью и братом немцы угнали в концентрационный лагерь Саласпилс. Потом был Освенцим-19, концлагеря Германии.

– Тоска, холод, голод, – вспоминает Павел Фёдорович. – Хлеба выдавали всего по 25 граммов... Из Восточной Вестфалии в район Дюссельдорфа шли пешком. Яркой картинкой засела в памяти ковровая бомбардировка пригородов Кёльна американцами. Один снаряд угодил тогда и в барак с узниками.

– Не страшно было вот так, семилетнему мальчишке? – спрашиваю.

– Человек ко всему привычный. Когда бомбят всё вокруг – впадаешь в состояние шока, ничего не чувствуешь. А вот после – становится не по себе.

Победу Павел Марков встретил на Эльбе. Месяц ещё жили на берегу реки под деревьями, пока не отправили на родину. Там он встретился с отцом – бойцом Волховского фронта, прорывавшего Ленинградскую блокаду. Вот такое детство.

Ветерану дороги с 50-летним стажем Петру Владимировичу Степанову в нынешнем году исполняется 90 лет.

– Даже не верится, – невольно произносишь, смотря на этого спокойного, собранного человека.

– Сам не верю, – улыбается фронтовик.

В армию его призвали в 1939-м. Через два года в должности сержанта желдорвойск отправили под Лугу.

– Мы попали в окружение. Выбрались через леса в Колпино. Сохранили оружие, знамя. В январе 1942-го, по приказу, дошли до Ленинграда. На станции Ладожское Озеро стали загружать в вагоны продукты, доставленные по ледовой дороге, формировать поезда, отправлять в город. Тогда же начали строительство свайно-ледовой переправы. Ширина озера там 36 километров, но иного выбора не было – надёжное сообщение было необходимо!

Доделать её не успели. В районе Шлиссельбурга прорвали кольцо. Подразделение Степанова бросили на возведение железнодорожного моста через Неву. Трудились круглые сутки. Объект был готов за 5 дней! Первый состав в голодный город отправили со сливочным маслом.

– Помню, был среди нас узбек, – вспоминает ленинградец. – По-русски знал только несколько слов: "Побьём или побьют?" Часто задавал себе этот вопрос. И всегда отвечал: "Побьём"... Побили.

В блокаду у Петра Владимировича погибли две сестры, маленькие племянники. До сих пор никто не знает, где они похоронены. Возможно, здесь, на Пискарёвском. Поэтому он аккуратно приходит сюда каждый год.

Стоя на этой облитой кровью и слезами твердыне, испытываешь странное чувство. Под твоими ногами не просто земля. Там – целый недоживший мир, город (здесь лежит около 500 тысяч человек). Минута молчания... Отщёлкивая секунды, метроном останавливает мгновение. Заставляет услышать голоса ушедших. И возвращает их сердцам биение, словно говоря: "Память горит, значит, вы не погибли, вы – вечно живые".