В этом году я познакомилась с многодетной семьей Ялтанских. В семье 8 детей. Старшей дочке Маше 18 лет, Вале 14, Свете – 11, Симе – 9, Лене – 7, Ане – 5, Сане – 3, младшему Жорику 1,5.
Возможно, вы уже знакомы с этой семьей. На сайте "Православие и мир" была опубликована статья Натальи, вызвавшая массу комментариев.
А я просто вела разговор на волнующие меня темы. Может быть, и вам будет интересно узнать о внутреннем мире этой замечательной семьи.
Не удержалась я от первого традиционного вопроса о том, спокойно ли Василий и Наташа чувствуют себя в статусе многодетных родителей. Оказалось, что к термину "многодетность" у главы семьи особое отношение:
Василий:
– Мне лично режет слух слово "многодетный". Ведь определение "малодетная семья" тоже мало кому понравится, не так ли? Хотя семьи, в которых более 3-х детей, уже и не так шокируют, как, скажем, 10 лет назад. Надо признать, что такие семьи воспринимаются как что-то редкое, исключительное.
Разговоры о многодетных семьях часто превращаются в агитацию, в шоу, иногда довольно неприглядное, где можно выхолостить любую тему. Там всё выставляется в искаженном виде, показываются какие-то крайности, привлекающие внимание. Мне кажется, нам всем не хватает живого примера: не надуманного, не лакированного, не тенденциозного. И молодые семьи, которые начали формироваться, но у которых еще нет определенной решимости к чему-то, могли бы сделать для себя правдивые выводы.
– Когда создалась ваша семья, столкнулись ли вы сразу с проблемами (жилищными, материальными)?
Наталья:
– Мы поженились на четвертом курсе физтеха, на 5-м родилась старшая дочь. Первые годы семейной жизни прошли в общежитии, до тех пор, пока Маше не исполнилось 2 года. А потом наши родители получили, в порядке расширения, новую квартиру, и нам оставили свою "полуторку". В ней мы прожили 14 лет. Пик количества "насельников", проживающих в 30 кв.метрах, образовался в 2005 году и составил 9 человек. То-то был муравейник! Но мы как-то благодушно все воспринимали, не было трагизма и мрачной безысходности.
Папа, начиная с 4-го курса, подрабатывал по специальности.
Василий:
– Была возможность работать на хозрасчетной основе. Потом один из проектов стал темой диплома, позже – кандидатской диссертации, то есть это были настоящие работы.
Наталья:
– Но был и такой период, надо заметить, весьма кратковременный, что ему не платили, а мне какую-то материальную помощь выделили на предприятии, хотя в начале трудовой деятельности моя зарплата была меньше, чем плата за детский сад, в который удалось устроить Машу. Было у нас желание иметь свою семью, не обременять родителей, работать, а все остальное приходило по мере взросления.
Василий:
– Наша встреча произошла на первом курсе Физтеха. Три года мы друг друга испытывали. Абсолютно нереально было жениться на первом курсе, потому что первые три года полностью были посвящены учёбе. Хотя чувства были (материала хватит для романа). И была настроенность именно на семейную жизнь, на то, чтобы быть вместе. И трудности начались именно с притирок характера (эти притирки и сейчас идут, хотя мы уже вместе – слава Богу! – 20 лет). У меня время отнимала ещё и общественная работа, в комитете комсомола. Правда, после свадьбы общественная активность как-то естественно сошла на нет, центр тяжести переместился на семью.
Стал "пробивать" комнату в факультетском общежитии. Получил, но не на семейном этаже, а общежитие-то мужское! Это было первое наше общее жилье, которое мы "с нуля" стали приводить в порядок. Был такой забавный момент, когда за 20 минут побелили потолок, а потом всю ночь отмывали стены. На следующий год нас поселили уже на семейном этаже, на первом. Из этой комнаты прежними жильцами было вынесено все, кроме огромного орехового шкафа и ... двух мешков стеклотары.
Два месяца я дневал и ночевал здесь, делал ремонт, жена была беременная, помогать не могла, помогали ребята из группы. Экспромтом сделал из стенда, где когда-то висели фотографии членов политбюро ЦК КПСС, кухонный гарнитур: стол, умывальник, в общем, все, что было нужно Наташе для хозяйства. Выпросили у комендантши кровати, купили, перекликаясь по жутким спискам в Центральном Детском Мире, детскую кроватку, и зажили. Время было золотое. По молодости и любви все легко и радостно казалось.
– А как дети?
Наталья:
– Маша родилась через полтора года после нашей свадьбы. Друзья-студенты, что смеялись, вот, мол, Васька попал, были весьма разочарованы. И не то, чтобы мы не хотели ребенка или опасались не доучиться, нет, мы тогда готовы были горы ворочать, да и не мы одни. У некоторых наших однокурсников уже были дети, и они продолжали учиться или после академического отпуска возвращались. Просто у нас почему-то не было сразу детей. Маша родилась на пятом курсе. Я сдала последний экзамен, приехала домой в надежде, что у нас будет еще месяц на отдых, но через 10 дней отправилась в роддом.
После Маши, через 4,5 года, появилась Валентина. Я тогда уже работала. Опять же, мы тогда ничего уверенно не планировали, так получилось. Была у меня какая-то женская болезнь, и доктора так толком и не диагностировали, только все пугали, что детей больше не будет. Но наступила новая беременность, и все прошло само собой.
А уже с Валентиной я ушла не в академотпуск, а в настоящий декрет, прихватив и неотгулянные за два года работы очередные отпуска. Первое время самая большая радость была, что уроки не надо делать и экзамены не скоро, я ведь тогда еще в заочной аспирантуре училась
А в дальнейшем, третий и все последующие дети увидели свет один за другим с интервалом около двух лет.
– А успевали работать?
Наталья:
– Понемножку я всегда работала. Нам досталось то время, когда отечественная наука, извините, "накрылась медным тазом". Перестройка, конверсия – это были страшные слова для людей моего круга. Мой научный руководитель рассказывал, что его лучшие ученики, профессора, доктора наук, и просто классные специалисты, кто теннис ушел преподавать, кто гаражи строить...
Ведь в оборону вкладывались лучшие умы, лучшие силы, а в эпоху разоружения трудились уже над тем, как все это уничтожить. Многие "киты" на этом сломались. Предприятия останавливались, шли сокращения, так что в то время на работе я уже не могла реализоваться, хотя у меня были там серьезные, многообещающие проекты. Мой дом, моя семья избавили меня от кризиса, от надлома, который мог бы быть.
Василий:
– Мог бы быть, а мог бы и не быть. Моя любимая тещенька иногда говорила: "Вот, столько лет дочка отучилась на Физтехе, старалась, успехи были. А в результате – ничего!". На самом деле это не так. Всё пригодилось (пусть и не на научном поприще): хватка, выносливость, знания физики, химии, математики. Уверен, что моя жена смогла бы стать отличным преподавателем в институте. И как все эти знания нужны сейчас, когда дети учатся в школе!
Наталья (краснея):
– К тому же я всегда подрабатывала. Ребята с прежней работы создали юридическую фирму, я им организовывала документооборот, техническую поддержку.
Василий:
– А я халтурил, писал программы. Приезжал с работы, и мы вместе садились творить под моё неизменное ворчание (терпение у моей жены ангельское). В одном месте вводятся данные, а потом формируется целый пакет документов по произвольным шаблонам. Программа успешно работает уже лет 10.
Наталья:
– Позже подобную автоматизацию своих документов сделала ИФНС России, на мой взгляд, менее удачно.
Потом я работала в православном издании "Фома", потом в лицее преподавала физику в старших классах, а когда у меня четвертый ребенок пошёл в школу и родился седьмой, я уже не смогла продолжать работать.
– Поделитесь, пожалуйста, воспринималась ли вами очередная беременность с радостью или были сомнения, опасения, размышления?
Наталья:
– Ну, когда я понимала, что во мне зреет новая жизнь (а я всегда понимала это именно так, даже когда еще не была верующей), то даже предположить, что она вдруг прервется... для меня это было страшное дело. Я всегда к этому болезненно относилась. Так же, как к распаду семьи... Крушение семьи – это как смерть человека. Думать о смерти, об убийстве ребенка, пусть и не рожденного, невыносимо. Ни сейчас, ни в прошлом. И даже если подобные мысли порой проскакивают в голове, я их воспринимаю, как не мое, как что-то извне.
А так, все было по-разному. Мы как раз начали воцерковляться и, уже в лоне Церкви, я забеременела в третий раз. Окружающие достаточно враждебно, как нам казалось, относились ко всему, что мы делали. Наше "нежелательное" многочадие связывалось с тем, что "это вас в вашей Церкви учат мракобесию". И это было тяжело, потому что отказаться от ребенка – это было все равно как отречься от Христа.
Был момент, что я на улицу стеснялась выходить, потому что многие просто указывали перстами своими. Шел 1997 год, было время, когда даже в храме мы были одни с маленькими детьми. Это сейчас у Причастия до ста малышей, а тогда было: "К чему дите мучить?". Сейчас, мне кажется, в церкви мамам намного спокойнее стало.
Позже были вздохи: "Как сказать родным? Где поставить еще одну кроватку? Хватит ли здоровья? Не придется ли старшим бросить секцию"? и т.п. Но это же все такие мелочи по сравнению с чудом новой жизни: "Кто там? Какой он? Скоро ли увидимся?"
– Хотелось бы услышать мнение Василия. У многих моих подруг именно мужья, к сожалению, не поддерживают идею многодетности.
Василий:
– Здесь я, как отец, так рассуждаю. Понятно, что женщина носит дитя, и все труды на ней, правда, и венцы на ней.
У меня было внутреннее ощущение, что все серьезно. Ладно, допустим, один ребенок. Вырастил его, выложился полностью... И что же? Есть уверенность, что, если ты его прилично одеваешь, устраиваешь учиться, то он будет счастлив? Нет такой уверенности. Столько людей, будучи единственными детьми, несмотря на усилия родителей, выросли эгоистами, а в конечном итоге, несчастными людьми, я бы даже сказал – непригодными к жизни.
Равно как и в многодетной семье может созреть мрачная озлобленная личность. Ответственность родителей огромна, но правильно ли – освободиться от нее, самовольно снимая с себя часть проблем?
Создается семья, и вроде бы как надо родить ребенка, а если уж совсем хорошо семья живет, то можно и двоих. И получается, что в свою немощь люди пытаются вложить правило. Именно правило, самооправдание себя. А ведь из этого следует меньше ответственности, меньше хлопот, прошел этап пеленок-распашонок, можно ребенка в сад или бабушке "подкинуть", и опять пожить для себя. А раз пожить для себя, то часто бывает, что тут взгляды супругов расходятся. 5-7 лет пожили, дети подросли, да и особой радости не ощущается, и в результате – семья трещит по швам. Оказывается, когда сам с себя снимаешь долю ответственности, то легче от этого не становится.
И разве может муж, настоящий мужчина, не отдавать себе отчет: раз есть семья, есть близкие отношения между мужем и женой, то надо осознавать последствия. А если рассуждать так: "Мне реально не потянуть!", – то придется в чем-то себя ущемлять. Нельзя с такой же потребительской легкостью претендовать на близкие отношения, как на обед или ужин. Получается, что внутри сидит самооправдание. Как правило, очень простое – все так делают, мне не потянуть, я и так пашу, но не получается, и т.д. На самом деле ответ простой – не хочу трудиться, отстаньте все от меня.
Я, конечно, не про больных и неплодных говорю, про типовую психологию.
Наталья:
– И зачем за такого человека, который детей не хочет "больше", выходить замуж? Ведь в любой момент он может тебе сказать: "Не хочу этого ребенка", или: "Вот этот у тебя больной родился...Тоже не хочу". И что делать тогда?
Василий:
– А сколько таких случаев бывает? У нас есть пример, когда муж не выдерживает и уходит...
Продолжение следует...
Источник: Православие и мир
