Церковное единство, экуменический диалог, забота о призваниях, евангельское свидетельство, развитие человеческой личности: таковы цели, указанные Папой Бенедиктом XVI российским епископам по случаю визита ad limina, состоявшегося на прошлой неделе. Об этом сообщил монс. Йозеф Верт, епископ Преображенской епархии в Новосибирске, рассказавший в этом интервью нашей газете о своем пастырском опыте на огромное территории Сибири и о положении католической общины в России.
Можно утверждать, что католическая Церковь в России возродилась после 1991 года. Каким был Ваш личный опыт в эти годы?
Когда я приехал в Сибирь, – территория которой равна 13 млн. кв. км, – там было всего три католических священника. Было несколько общин, очень маленьких, которые окормляли эти священники, остальные же католики были рассеяны по этой огромной территории. Поэтому моей первой задачей было выявить этих людей и собрать их в общины. При этом моя епархия охватывает всего лишь треть великой Сибири, а именно западную Сибирь. Она называется епархией Преображения Господня в Новосибирске, и охватывает 4 млн. кв. км. На этой территории расположено около 60 крупных общин с постоянными структурами и 300 более мелких, которые посещаются священниками. Когда я туда приехал и увидел, что нет священников, первый вопрос, который я задал сам себе, был: откуда их взять? Я обратился за помощью в католические общины за рубежом. Сегодня большинство священников являются иностранцами.
Что делается для содействия священническому призванию в стране?
Я сразу подумал об учреждении семинарии. Поскольку сил для создания настоящей семинарии было недостаточно, в 1993 году я основал так называемую предсеминарию, в которой за 16 лет обучилось 120 студентов. Правда, лишь единицы из них стали священниками, но следует учитывать, что было начало 1993 года. В этом же самом году в Москве была открыта настоящая семинария, которая затем переехала в Санкт-Петербург. В 1991 году в Новосибирске одна единственная крошечная церковь. Сразу возникла необходимо строить церкви и основывать молитвенные дома. Мы это сделали. И следует продолжать в этом же направлении, поскольку и сегодня не у всех общин есть церкви или места для молитвы. В большинстве случаев мессы служатся в частных домах, то есть, священник служит мессу вместе с маленькой домашней общиной.
Как сегодня обстоит дело с религиозной свободой в России?
Я родился в Советском Союзе и хорошо знаю, как это было в советское время. Поэтому сегодня я могу с энтузиазмом утверждать: у нас есть свобода религии. Тем не менее, это означает, что мы являемся государственной Церковью, или Церковью, поставленной этим государством в привилегированное положение. Напротив: у нас нет никаких особых привилегий. Зато есть некоторые трудности, к примеру, с визами. Мы надеемся, что государство изменит законы, чтобы нашим священникам и монахиням не приходилось пользоваться неким подобием туристической визы, но получать такую визу, благодаря которой они могли бы оставаться у нас и спокойно работать более длительное время. Могу сказать, что за последние 18 лет я ни разу не сталкивался с прямым нарушением свободы.
Каковы отношения с православной общиной?
Должен сказать откровенно, что они могли бы быть лучше. Надеемся, что в один прекрасный день это произойдет. Я работаю, как я уже говорил, на территории в 4 млн. кв. км, где православная Церковь имеет десять епархий. Пока мне удалось встретиться лишь с несколькими из этих епископов. Перед Рождеством я отправил поздравления моим православным братьям. Затем пришла весть о смерти Патриарха Алексия II. Тогда я разослал им соболезнования с заверением в молитвах об усопшем Патриархе. Два епископа мне ответили, и это уже положительный знак. Следует радоваться даже маленьким успехам. 19 декабря, в праздник св. Николая, вместе с нашим нунцием монс. Антонио Меннини мы вручили православной Церкви в Кемерово частицу мощей св. Николая из Бари. Это был поистине великолепный результат, и я надеюсь, что подобные моменты будут случаться все чаще. Если диалог на высшем уровне, может быть, все еще остается трудным, то всегда существовал диалог на базовом уровне, особенно в коммунистический период, когда православная Церковь, католическая Церковь и все другие религиозные общины сталкивались с одними и теми же трудностями, поскольку все они подвергались гонениям. В этой ситуации многие верующие сблизились между собой. Жаль, что в наше время католики и православные уже не используют эту возможность, чтобы достичь если не единства, то хотя бы лучшего взаимопонимания. Мы должны молиться о том, чтобы это случилось как можно раньше.
В чем заключается присутствие католической Церкви и как она принимается в российском обществе?
Католическая Церковь в России представляет собой меньшинство. Лица, имеющие католические корни, необязательно практикующие, – то есть, те, родители или предки которых являются поляками, украинцами, немцами, литовцами, – составляют 1 % населения. В любом случае, столь незначительное меньшинство будет незаметным в обществе. В нашей епархии отделение Каритас очень активно, и, например, в том же Новосибирске мы осуществили несколько социальных проектов, которые были приняты очень хорошо городом и людьми. В епархии у нас есть две школы, одна элементарная и одна гимназия. Мы выпускаем также католическую газету и в Новосибирске есть телевизионная студия, выпускающая в эфир специально подготовленные видеоматериалы.
Благодаря этим средствам послание католической Церкви в России может распространяться свободно?
Пока что у нас не было каких-то трудностей. Нам никогда не запрещали распространять информацию через эти средства. У некоторых общин есть интернет сайты, где можно найти, например, расписание наших богослужений. Я думаю, труднее присутствовать в школах и университетах.
Среди пастырских вызовов, которые вы призваны решать, – упрочение христианского присутствия в стране, возвещение Евангелия в трудном и не готовом к этому пространстве, пастырство семей. Как Вы собираетесь решать их?
Сегодня перед христианами стоит поистине множество вызовов, как на западе, так и в нашей стране, глее на протяжении семидесяти лет господствовал воинствующий атеизм. Это требует от нас прежде всего единства, потому что католическая Церковь сама по себе не может сделать почти ничего, да и православная Церковь одна будет гораздо слабее. Если бы все христианские Церкви сотрудничали, то могли бы лучше защищать и хранить христианские ценности. Мы, в наших общинах, работаем в особенности с молодыми семьями. Известно, что в России, при коммунизме, больше всего пострадала семья. В общинах, существующих по пятнадцать лет и больше, сейчас постепенно начинают образовываться молодые семьи. Все чаще совершаются крещения младенцев, по сравнению с прежним временем, когда крестили в большинстве случаев взрослых. Все больше людей вступают в брак. У нас, в Новосибирском кафедральном соборе, – и может быть, в других общинах тоже, – каждый месяц проводятся встречи для молодых семей, где они обмениваются мнениями. Священник предлагает определенную тему, на которую ведется дискуссия. И эти встречи, несомненно, очень важны для наших семей.
Что касается семейного пастырства, речь шла также о совместном проекте с православными, в рамках которого можно было бы посвятить семье день размышлений. Каково нынешнее положение семьи?
Каждый год в нашей епархии мы организуем большую пастырскую конференцию, в которой участвуют все наши священники и монахини. Каждые два-три года мы приглашаем также членов наших общин. Два раза эта конференция была посвящена семье. Это было в прошлом году и в 1997-м, поскольку семья является основной и важнейшей ячейкой человеческого общества, а также католической Церкви. Как я уже сказал, в каждой общине стараются укрепить ее. Не знаю, было ли запланировано что-то особенное в этом плане совместно с православными. Может быть, подобные инициативы исходят от таких движений, как фоколярии или неокатехумената. Знаю только, что много лет в Новосибирске длится сотрудничество с православными в защиту зарождающейся жизни и в борьбе с абортами. Несколько женщин – католичек и православных – проводят встречи на эти темы в больницах и даже школах. Благодаря этой деятельности было спасено 100 жизней. Это пример сотрудничества между католиками и православными, и мы надеемся, что эта ситуация будет улучшаться. Нынешнее положение семьи в России кажется удовлетворительным. Вот уже несколько лет в стране проводится конкретная политика в пользу семьи и увеличения рождаемости. Родители с двумя детьми получают на каждого ребенка 250.000 рублей, что до недавнего времени, то есть, до кризиса, составляло около 10.000 долларов. Несомненно, это хорошая помощь для молодых семей. Государство предприняло также другие меры для поддержки и упрочения семей. Сегодня на улицах все чаще можно встретить женщин, ожидающих детей, в СМИ также уделяется большое внимание проблемам семьи и детей: десять лет назад этого не было. Я полагаю, что за последние десять лет ситуация в России реально улучшилась.
(©L'Osservatore Romano – 7 февраля 2009)
Источник: Agnuz
