Объединение Русской православной церкви Московской патриархии и Русской православной зарубежной церкви стало основной темой минувшей недели. Большинство простых людей не очень понимает, почему объединение так важно не только для обеих церквей, но и для руководства России, и всего российского общества. Эти церкви практически ничем не различаются в своих канонах и обрядах, и прихожане РПЦ и РЗПЦ спокойно посещают храмы и той, и другой, причащаются, венчаются и крестятся там, где им это в данный момент удобнее. Сегодняшний объединительный процесс означает для простого православного лишь то, что теперь евхаристическое общение будет происходить не только на уровне мирян, но и на уровне духовенства – священники и епископы-"зарубежники" будут приезжать и служить вместе с нашими, а наши, в свою очередь, пользоваться теми же правами в "зарубежных" приходах. Однако идеологическое значение происходящего гораздо глубже. Многие трактуют объединительный процесс как символическое прекращение Гражданской войны, воссоединение "белых" и "красных", укрепление российского единства. Это с одной стороны. А с другой – появление в недрах Русской православной церкви "зарубежников" с их резко отрицательным отношением к наследию советского прошлого в виде тесного сотрудничества церкви с властью, разного рода "агентов КГБ" в рясах, осуждением "низкопоклонства перед Западом" (то бишь участия Русской православной церкви в сомнительном Всемирном Совете Церквей, куда, например, не стали вступать католики) может непредсказуемым образом отразиться на духовном состоянии внутри церкви. В мировых информационных агентствах новости об объединительном церковном процессе – одни из первых новостей о России. А мировые агентства знают, что главное. Итак, комментарий.
Глеб Чистяков,
эксперт фонда "Политика и религия",
редактор информационно-издательского отдела Русской православной старообрядческой церкви:
– Сегодня не видно серьезных препятствий для объединения РПЦЗ и РПЦ МП. Думается, что все разделения и расколы внутри бывшей синодальной Церкви в 20-30-е годы имели политическую окраску. Тихоновцы, иосифляне, сергиане, обновленцы, живисты, карловарцы, григориане, андреевцы, катакомбники и другие религиозные группы появились в результате политических потрясений, пронесшихся по нашей стране после октября 1917-го. Кто-то сразу поддержал советскую власть, кто-то позже, другие называли ее властью антихристианской и вели ожесточенную борьбу против нее. Третьи, воспользовавшись ситуацией, пытались перекроить церковь на свой лад. Четвертые стремились встроиться в новую систему, получив максимум привилегий. Большинство противоборствующих ветвей греко-российской церкви не имели никаких серьезных догматических и вероисповедальных различий.
И в первую очередь это касается РПЦ МП и РПЦЗ. Весь конфликт между этими двумя частями дореволюционной церкви сводился в основном к отношению к советской власти. Хотелось бы подчеркнуть – именно к советской власти. Сторонники РПЦЗ, обвиняя Московскую патриархию в ереси "сергианства" (то есть изобретенной митрополитом Сергием Старгородским), заявляли, что в СССР представители безбожной власти, атеисты управляют церковью. Чиновники отдела по делам религий назначают епископов, партийные функционеры согласуют кандидатуры патриархов, а сотрудники органов безопасности определяют границы епархий и приходов.
Но хотелось бы задать вопрос представителям зарубежной церкви: а до революции синодальная Церковь имела большие права? Согласно принятому при Петре I "Духовному регламенту" главой церкви считался император. Он назначал и снимал епископов, передвигал границы епархий и приходов, регулировал проведение церковных церемоний, канонизировал святых. Кстати, ни один дореволюционный епископ не мог получить сан, не принеся присягу самодержцу. В ней он именовал его своим "крайним судией". Непосредственным руководством церковью ведал целый штат государственных чиновников, которым управляли обер-прокуроры священного Синода. Они также назначались царем. Среди обер-прокуроров нередко встречались вольнодумцы, еретики и настоящие атеисты-безбожники. Ощутимую роль в церковных делах играли императорские фавориты. Достаточно вспомнить "старца" Григория Распутина, который взрастил целую плеяду сомнительных епископов. Таким образом, если быть откровенными, то стоит говорить не о вреде порабощения церкви большевистской властью, а о вреде порабощения церкви любой властью.
В случае объединения РПЦЗ и РПЦ МП хотелось бы видеть подлинное освобождение церкви. На всеобщем Поместном соборе, который ждут и представители РПЦЗ, и рядовые члены РПЦ МП, должен прозвучать отказ от какого-либо услужения любой власти. Только тогда можно будет говорить, что церковь отказалась от наследия большевистской и синодальной эпохи. Когда патриарх будет избран церковным народом, а местные епископы – верующими своей области, только тогда можно будет говорить о том, что церковь находится на пути служения Христу и пастве, а не князьям мира сего.
Источник: Караван+Я
По материалам источников: eTver.Ru
