Неожиданно попавший в публичное внимание законопроект о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения вызвал многочисленные вопросы и гипотезы нового статуса религиозных организаций. Новых собственников, судя по всему, ожидает непростая жизнь. Наш корреспондент однажды распутывал сюжет с неуплатой церковью налогов.
Несколько лет назад храм Иоанна Кронштадтского в городе Волгограде попал в ситуацию, которая ярко рисует сложность имущественных отношений государства и Церкви. Имея землю в бессрочном пользовании, община не смогла заплатить земельный налог (за несколько лет накопилось 1,6 миллиона рублей). С другой стороны, налоговики так и не смогли объяснить, по какой такой ставке обложили небольшой прихрамовый участок и есть ли налоговые претензии к жителям соседних с храмом коттеджей. А судебные приставы, взявшись было арестовывать храм, не сумели провести процедуру законно, арестовав поначалу даже само здание, что противоречит закону. Главное: чиновники так и не сумели объяснить, с каких доходов община должна платить налог (чиновники настаивали, что с пожертвований, прихожане, ссылаясь на закон, с этим не соглашались).
Теперь, когда государство намерено ввести церковную собственность в мирское правовое русло, не получим ли мы подобные истории, но уже по всей стране? Чтобы ответить, надо понять, каковы позиции сторон.
Церковь хочет получить свое имущество (то, чем владеет де-факто), не желает нести налоговую ответственность за него и не готово отказаться от помощи государства. Государство само не знает, чего хочет. Чиновники желают "юридической чистоты". Они лелеют надежду получать с Церкви какие-то налоговые и рентные платежи, хотя сами понимают, что эта надежда беспочвенна. И государство желает сбросить с себя бремя заботы о разрушающихся постройках, но понимает, что это может быть чревато утратой культурной ценности этого имущества.
Коллизия крайне сложна, и маловероятно, что она может быть разрешена в одном документе. Если заставить приход платить налог на имущество, он не сможет этого сделать – с подаяний все-таки налога не возьмешь. Если не заставлять, есть шанс, что мы получим слой "особых" собственников в масштабах всей страны.
Если ограничиться сохранением объектов из списка ЮНЕСКО, мы потеряем все остальное, то есть вообще все (потому что не секрет – активное богослужебное использование, допустим, храма с фресками ставит точку на фресках, да и на интерьерах – в XIX столетии именно так было утрачено не меньше, чем в годы сталинских перегибов).
Если передавать Церкви музейные коллекции, встают вопросы доступа к ним, их сохранности и введения в научный ("светский") оборот.
Но главное: если Церковь получает все имущество, какое хочет, но при этом лишается помощи государства, то, скорее всего, хозяйственный упадок бедных приходов пойдет катастрофическими темпами.
Участникам дискуссии предстоит выработать некую более гибкую конструкцию, которая позволит совместить несовместимое. К слову, в одном из городов такую конструкцию нашли. Попечительский совет храма возглавил мэр. Прямой диалог власти и церкви принес плоды, и только такой же диалог принесет успех и законодателям.
Авторитетно
Елена Яковлева
На вопросы "РГ" о проблемах и достижениях нового законопроекта отвечает глава пресс-службы Московской патриархии протоиерей Владимир Вигилянский.
Российская газета: Отец Владимир, почему этот законопроект важен для Церкви?
Протоиерей Владимир Вигилянский: Сегодня у нас в Церкви ситуация такая – если 2 человека сложили деньги и построили новый храм, то он по закону сразу же принадлежит не Церкви и не его строителям – а государству.
Он, можно сказать, изначально национализирован. Любой здравый человек не может не понимать, что после 20 лет свободы в Российском государстве продлевать наиболее всего пострадавшей от репрессий и грабежа Церкви и дальше статус экономической ограбленности просто дико.
РГ: Многие предполагают, что Церковь станет богатейшим собственником.
Вигилянский: ... Фирмой, сравнимой с "Газпромом". Или даже – вот вам еще одно модное выражение – "коллективным олигархом". Кроме как с иронией к таким утверждениям относиться нельзя.
Храмы не являются собственностью Церкви в светском понимании этого слова. Священнослужители всего лишь хранители самих храмов и того, что в них находится, не более того. Говорить о возникающем в связи с новым законопроектом богатстве Церкви, это все равно что объявлять чрезвычайно богатыми музеи и всерьез говорить об их олигархизме.
Тем более если учитывать, что из Церкви не может быть продано – и за всю ее историю ни разу не продавалось – ни Евангелие, ни икона, ни иное какое-либо церковное имущество или здание. Еще раз подчеркиваю, что священнослужители – только хранители. А если учитывать, что Церковь за время советской власти была ограблена так, как ни один другой институт, то возвращение ей имущества – при всех недостатках нового законопроекта, не учитывающего церковную специфику и большинство наших предложений, – несомненный плюс готовящегося закона.
РГ: Раздаются также опасения по поводу небрежного обращения Церкви с переданной ею собственностью, являющейся культурным достоянием? Или по поводу ограниченности доступа к этому достоянию?
Вигилянский: Почему никто с тем же напряжением общественного внимания не следит за воровством культурных ценностей в музеях? Громкие пропажи в Эрмитаже, дикое количество недостач в российских музеях, фальшивые картины – мне только недавно рассказывал впечатляющие итоги музейной проверки ее участник. А кто назовет хоть одну из фресок, погибших за последние 20 лет от свечной копоти? Это все выдумки. От времени все портится – и "Даная" Рембрандта, и статуя Микеланджело. И иконы, и фрески. И так же, как и картины, они реставрируются.
РГ: Есть ли возможность контроля за культурным достоянием, переданным в церкви? Как общество может быть уверенным, что фрески не запишут новым письмом, иконы не отреставрируют до неузнаваемости?
Вигилянский: Такие государственно – церковные комиссии существуют. Если храм – памятник культуры, то каждый год такая комиссия приходит в него с проверкой. Уж не говоря о том, что он не может быть передан в собственность Церкви.
РГ: Кто будет платить налоги на имущество?
Вигилянский: Юридическое лицо – то есть церковная община. Хотя, если налоги будут такие же, как в магазине, торгующем водкой, община, особенно сельская, не справится с такими налогами. Над этим еще придется думать.
Источник: Российская газета
