Священник Милан Жуст, сотрудник Папского совета по содействию христианскому единству: "Не стоит противопоставлять духовность Игнатия Лойолы православной традиции"

В интервью порталу "Богослов.Ru" сотрудник Папского совета по содействию христианскому единству священник Милан Жуст делится впечатлениями от общения с новоизбранным Предстоятелем Русской Церкви, рассуждает над вопросом дальнейшего развития отношений между Церквями, а также рассказывает об ордене иезуитов, к которому принадлежит.

Милан Жуст

Антон Борисов: В силу своей должности Вы давно знакомы с новоизбранным Святейшим Патриархом Кириллом, который долгое время руководил Отделом внешних церковных связей. Много раз Вы встречались с ним на различных межхристианских форумах. Какое впечатление произвел на Вас тогда еще митрополит, а теперь Святейший Патриарх Кирилл?

Священник Милан Жуст: Первый раз я встретил митрополита Кирилла три года тому назад в России, когда два месяца жил в Москве – это было прежде, чем я начал работать на своем посту в Ватикане. Тогда на одном мероприятии меня представили нынешнему Патриарху. Наша встреча длилась всего минуту, это было простое знакомство, но я сразу почувствовал открытость, теплоту и сердечность митрополита Кирилла по отношению ко мне. А также почувствовал, что с этим человеком можно сотрудничать, что с ним можно работать честно и открыто. Это мое первое воспоминание о нем.

Второе воспоминание связано с пребыванием митрополита Кирилла в Риме в 2006 году. Наша встреча произошла спустя несколько месяцев после окончания моего визита в Москву. Владыка Кирилл присутствовал на малом освящении храма святой великомученицы Екатерины, и перед его отъездом я относил владыке фотографии, сделанные в Ватикане во время его встречи с Папой Римским. Так получилось, что у него было время, и мы попили вместе чай, поговорили двадцать минут.

А. Б.: О чем Вы говорили, если не секрет?

Свящ. Милан: Говорили обо всем. Митрополит Кирилл вспоминал, что, если не ошибаюсь, его отец однажды встречался с главным настоятелем нашего ордена (я являюсь членом Ордена иезуитов) отцом Педро Аррупе, и увидел в нем по-настоящему духовного человека. Владыка Кирилл также немного рассказал об отношениях своего отца с католиками, а я поделился с митрополитом мыслями о своей работе над докторской диссертацией в парижском православном Свято-Сергиевском богословском институте и о своей дружбе с православными студентами и профессорами. Это был хороший, теплый разговор. Мы встречались потом еще два раза – первый раз в Риме, когда кардинал Каспер пригласил митрополита на ужин, на котором присутствовал и я. Тогда мы общались в узком кругу. Вторая же встреча состоялась в Смоленске, куда митрополит Кирилл пригласил кардинала Каспера по случаю своего тезоименитства – я тогда сопровождал кардинала на поездки в некоторые города в России.

Я был рад услышать, что митрополит Кирилл – один из основных кандидатов на Патриарший престол. Когда же я узнал, что он избран Патриархом Московским и всея Руси, то еще более обрадовался – ведь Предстоятелем Русской Церкви стал человек, которого мы уже давно знаем.

Когда мы поздравляли владыку с прошедшей интронизацией, он тоже выразил свою радость по поводу того, что мы уже знакомы и представляться друг другу не надо. Мы надеемся, что при Патриархе Кирилле вести диалог между Русской Православной Церковью и Католической Церковью на различных уровнях будет легче, поскольку мы уже знакомы друг с другом и вместе прошли некоторый путь. Благодаря знакомству и этому совместному пути между нами теперь больше доверия. А там, где есть доверие, существует и надежда, что совместная работа продолжится. Да, порой не все так просто, и в будущем не всегда будет легко. Но есть надежда, что существующие между нами препятствия мы преодолеем.

А. Б.: В поздравлении, которое прислал Папа Римский Бенедикт XVI по случаю интронизации нового Патриарха, есть такие слова: "Будучи председателем Отдела внешних церковных связей, Вы играли выдающуюся роль в установлении новых отношений между нашими Церквами – отношений, основанных на дружбе, взаимном признании и искреннем диалоге перед лицом трудностей на нашем общем пути". Сейчас многие делают прогнозы. Как именно, по Вашему мнению, будут строиться отношения между Москвой и Ватиканом при новом Святейшем Патриархе?

Свящ. Милан: Мне кажется, что обе стороны будут стремиться продолжить сотрудничество в тех областях, в которых оно уже есть сегодня, и в рамках которых и Русская Церковь, и Ватикан готовы это сотрудничество вести. В первую очередь – в рамках совместной защиты и развития христианских ценностей в Европе. Мы должны вместе свидетельствовать о Христе, а также делать все возможное для того, чтобы эти ценности были приняты и восприняты обществом. Это важно делать сообща, свидетельствуя миру, что христианином нельзя быть лично для себя. И даже если между нами еще не все гладко, важно оказывать друг другу поддержку. Я думаю, что это один из самых главных принципов.

Не менее важно и сотрудничество на образовательном уровне. Сегодня мы помогаем некоторым православным студентам проходить обучение в высших католических учебных заведениях.

А. Б.: Не некоторым, а уже многим!

Свящ. Милан: По сравнению с тем, сколько в целом студентов у вас учится, это совсем немного. Но все-таки, слава Богу, такая практика есть, и надеюсь, сотрудничество в данной области будет продолжаться. Православные студенты должны получить возможность обучаться в наших университетах и знакомиться с нашими традициями. В то же время это дает нашим студентам возможность познакомиться с вами и с вашей традицией. Я хотел бы, чтобы католические студенты и священники могли приезжать в Россию и учиться в ваших вузах, чтобы такой обмен существовал.

Также мы хотели бы, чтобы богословский диалог, который развивается сегодня на различных уровнях, продолжался – особенно в рамках смешанной православно-католической комиссии. Мы надеемся, что равеннский конфликт не помешает этому, и хотим, чтобы Вселенский и Московский Патриархаты нашли выход из этого положения, и диалог был бы продолжен. Со своей стороны мы готовы этому помочь.

Было бы также полезно способствовать тому, чтобы не только узкий круг специалистов – студентов, богословов, интеллигенции, но и обычные паломники, приезжающие из Италии и других стран в Россию и наоборот, могли не только познакомиться со святынями, но и встречаться и беседовать с интересными людьми. Хотелось бы, чтобы наше сотрудничество происходило в рамках личного общения. Сейчас в Европе происходит миграция населения, а россияне и украинцы приезжают в европейские страны – все это позволяет устанавливать хорошие отношения между католиками и православными. Люди получают возможность общаться между собой.

В прошлом году мы с кардиналом Каспером были в Казани – отношения между католиками и православными в этом городе очень хорошие. Также я недавно встречался с епископом из Самары, и мы говорили о теплых отношениях между самарскими христианами обеих наших традиций. Конечно, в некоторых местах в силу исторических причин еще остаются сложности, но во многих областях наблюдается и прогресс.

А. Б.: Настоятель конгрегации августинцев Успения в России отец Эдуард Шатов как-то сказал: "Я готов до последнего защищать православных в споре с католиками. И также до конца защищать католиков в споре с православными". Теперь такое мнение можно услышать из многих уст.

Свящ. Милан: Я нахожусь в России уже три дня, и нередки случаи, когда в разговоре с католиками мне приходится защищать православных, и наоборот, – потому что мне хочется быть подобным Христу, Который был со всеми. Подражание Христу означает страдания, но если делаешь свое дело с Христовой любовью – то будет и радость. Будет все больше встреч и возможностей для преодоления конфликтов. Безусловно, между нами существуют богословские проблемы, на разрешение которых потребуется, быть может, много времени, но есть и предрассудки – от незнания друг друга, вызванного тем, что тысячу лет каждый ходил по своему пути, и мы причиняли страдания друг другу. Это было вызвано часто политическими, а не религиозными причинами, но все-таки эти страдания были так же, как эти предрассудки есть сейчас. Потребуется много времени, чтобы все преодолеть, понять и простить друг друга. Здесь важно понять точку зрения другого, встать на его место.

А. Б.: Вы принадлежите к ордену иезуитов. Насколько нам известно, принадлежность к этому ордену означает не только духовное делание, но и напряженную ученую деятельность. Полное вхождение в орден означает прохождение полного курса богословских наук, а также написание квалификационной работы. Так ли это?

Свящ. Милан: Да, нахождение в нашем ордене предполагает прохождение основного курса богословия, а также специализации, которая у нас называет "лиценциат". Я не знаю точно, какой ученой степени в России соответствует лиценциат, но для полного вступления в Общество Иисуса недостаточно только основного курса богословия, необходима еще специализация. Некоторые из нас пишут и докторскую диссертацию – особенно те, кто становится преподавателем университета.

А. Б.: Вы защищали докторскую диссертацию?

Свящ. Милан: Да, она посвящена о. Павлу Флоренскому. Поэтому я люблю приезжать в Московскую духовную академию – место, где он учился и молился, а потом еще и преподавал.

А. Б.: Почему именно о. Павел?

Свящ. Милан: Я писал свою диссертацию в Париже, где учился одновременно и в католическом университете, и в православном Свято-Сергиевском богословском институте, поскольку хотел писать о русском православном авторе. Тогда я еще не занимался межцерковными отношениями, но мне были очень близки ваши православные традиция, духовность, богословие и такие святые, как Сергий Радонежский, Серафим Саровский. Я верил, что существует одна христианская традиция, и что слишком четко разделять западную и восточную традицию не стоит. Мне кажется, что традиция – одна, общая, и она похожа на два легких, питающих кислородом одно тело. Чтобы узнать настоящую христианскую жизнь, надо знать жизнь обеих Церквей, ведь изначально была одна Церковь, которая, к сожалению, потом разделилась.

Я хотел писать работу именно о русском богослове, и написать о Флоренском мне предложил о. Фома Шпидлик (Tomáš Špidlík), который хорошо знает восточную православную духовность (особенно русскую), а также написал много книг о святых отцах восточной христианской традиции и о русском православии. Он стал кардиналом, и сейчас мы живем вместе в нашей маленькой общине в Риме. Он и предложил мне писать об о. Павле Флоренском. Я согласился, потому что доверял ему. Писать было очень тяжело, потому что о. Павел – богослов такого уровня, что я, образно выражаясь, и до колен ему не достаю. Конечно, я взял только часть его мыслей, в частности – мысль о религиозном и духовном опыте как основе богопознания. Данное утверждение не означает, что догматы не нужны. Мы знаем, что догмат – это необходимый базис, необходимое знание церковного вероучения. Но нельзя ограничиваться только им, нужно своей жизнью вступать в диалог, в общение с Богом. Опыт такого общения необходим, но чтобы оно было правильным, нужно и Священное Писание, и традиция, и догматы, которые помогают и регулируют общение с Богом. При этом существует опасность, что человек будет исповедовать догматы, но не будет иметь живого общения с Богом. Вот тот вопрос, который я рассматривал в контексте творений о. Павла Флоренского. Первая часть моей работы посвящена жизни о. Павла, его религиозному и духовному опыту, а вторая – тому, что он об этом писал. В книгах Флоренского встречаются места, читая которые, можно усомниться в православии автора. Такие места есть у многих авторов, открытых для различных учений и мнений, но я верю, что Флоренский остался православным до конца и не только своей жизнью показал, что любит Христа, но и отдал свою жизнь Христу и своей родине.

А. Б.: В силу различных причин Орден иезуитов имеет в России не очень хорошую репутацию. Но я вот уже полчаса сижу рядом с иезуитом, и пока со мной ничего не случилось. Чем в настоящее время занимается Орден, сколько человек в нем состоит, какие цели он перед собой ставит?

Свящ. Милан: То представление, которые бытует в России об иезуитах, с одной стороны, причиняет мне боль, а с другой стороны, вполне мне понятно. Иезуиты появились уже после того, как Церковь разделилась. К моменту появления Ордена христианские традиции уже долгое время шли каждая своим путем. Личного общения не было, и мы судили друг о друге зачастую лишь по книгам и косвенным свидетельствам. К тому же мы не святые, мы тоже допускали ошибки. Выражения Игнатия Лойолы и других наших святых часто толковались на Востоке в негативном ключе. Все это привело к тому, что сформировался такой странный образ иезуитов. Вероятно, есть и другие причины, но сейчас не стоит углубляться в детали.

Мы были и остаемся монашеским орденом. Именно монашеским – то есть мы даем обеты, у нас есть община и постоянная молитва. В то же время у нас нет монастыря в традиционном смысле этого слова. Наши дома намного более открыты, а наши жизни намного более активны. Мы не отдаем столько времени общинной жизни и богослужению, как это делают другие ордена, хотя Святая Месса совершается у нас каждый день и молитвенное правило мы тоже исполняем постоянно. Самое главное для нас – быть со Христом. Из общения с Ним мы черпаем силы для нашей пастырской, ученой и миссионерской деятельности. В этом мне часто помогала ваша традиция – особенно Иисусова молитва, которая помогает человеку непрестанно молиться в любых ситуациях. Может быть, святой Игнатий Лойола и не читал напрямую восточных отцов, но все же, читая книги тех авторов, которые эту традицию знали, он передал Ордену многое из сокровищницы восточно-христианской мудрости. Как пишет о. Фома Шпидлик в одной из своих книг, не стоит противопоставлять духовность святого Игнатия Лойолы православной традиции (как это делают многие), поскольку можно видеть, что они очень близки и дополняют друг друга. Кстати, некоторые православные тоже интересуются духовностью святого Игнатия – например, известный подвижник Никодим Святогорец переводил его "Духовные упражнения" на греческий язык (а это тот же монах, который в конце XVIII века опубликовал "Добротолюбие"). Я вижу, что лучше понимаю Игнатия Лойолу после знакомства с вашей традицией. Его духовные упражнения учат нас постоянно молиться и включать в эту молитву все вокруг. Духовные упражнения Игнатия Лойолы – это основа нашего Ордена, и на них построена вся наша деятельность и духовное руководство внутри и вне Ордена. К сожалению, сейчас люди больше обращают внимания на то, сколько у нас университетов, какую интеллектуальную или социальную деятельность мы ведем. Это тоже важно. Но для нас главное – это отношения с Богом. Вся наша деятельность на всех уровнях должна быть направлена на то, чтобы показать человеку, как важно жить с Богом, с Иисусом Христом. Мы хотим открыть себя для Него и в этом найти смысл всех наших дел.

А. Б.: Сколько человек сегодня состоит в Ордене?

Свящ. Милан: Нас около 19 тысяч. Это самый большой католический орден, но сегодня нас намного меньше, чем было в 1965 году. Тогда нас было 35 тысяч. Кто-то связывает этот упадок с II Ватиканским собором, потому что количество членов Ордена начало сокращаться после окончания собора. Но скорее это сокращение связано с процессами секуляризации, которые начались в обществе в это время. Многие монахи тогда покинули Орден, но не только наш – подобное явление было общим для всех монашеских образований. Большую роль сыграл и упадок рождаемости. Меньше детей – меньше призваний. Откуда браться священникам или монахам, если нет детей? Это большая и общая для всех проблема.

Но Орден сохраняет свою целостность. Есть даже регионы, где иезуитов стало больше, чем было до 1965 года – это Индия и другие страны Азии. Теперь там много молодых иезуитов. В Словении, откуда я родом, сейчас 60 иезуитов, а ведь население Словении составляет 2 миллиона человек. Это хорошее соотношение.

Мы осуществляем свою деятельность по-разному. Среди нас есть те, кто просто работает на приходах, а есть и те, кто непосредственно занимается нищими или работает в организациях, которые заботятся о бездомных. Мы помогаем беженцам. Мы стараемся идти туда, где сложнее всего, где нужна неотложная помощь, как в ситуации с беженцами.

Образовательная деятельность для нас также важна. Мы преподаем в различных высших учебных заведениях мира, у нас много университетов и школ. Есть и другие служения, но при всем этом главной для нас все же остается деятельность духовная. Если мы помогаем нищим, мы стараемся не просто давать им еду, но и оказывать духовную поддержку. Однако, действуя на территории иных христианских традиций, мы стараемся быть осторожными и не вторгаться в каноническую область той или иной Церкви.

В России у нас есть Институт философии, теологии и истории святого Фомы, в нем обучаются и православные студенты. Мы ничего им не навязываем и не склоняем их к тому, чтобы они стали католиками – просто хотим, чтобы они познакомились с нашей частью христианской традиции. Каждый, кто обучается у нас, может свободно исповедовать свои религиозные взгляды.

А. Б.: Спасибо Вам за беседу.