Как мы уже сообщали, 4-5 мая в Санкт-Петербурге прошел Всероссийский Собор Древлеправославной Поморской Церкви – самой многочисленной ветви старообрядцев, не имеющей священства. В отличие от многих других староверческих согласий, за столетия после раскола поморцы сохранились в том положении, в котором застала русских людей трагедия разделения. Они не стали приглашать епископов из-за пределов России, хотя священническая преемственность у них прервалась, равно как не дерзнули внести изменения в практику церковной жизни, чтобы приспособиться к новым обстоятельствам. Фактически у них ничего не изменилось с середины XVII века, события которого до сих пор остаются неуврачеванной раной нашей Церкви.
Секретарем Собора был избран представитель Сыктывкарской поморской общины Иван Васильевич Сокерин. По возвращении из Петербурга он ответил на вопросы.
– Столь представительных, общероссийских, было всего два, в 1909 и 1912 годах. По их итогам были изданы книги соборных деяний, которые в течение ХХ века хранились во многих старообрядческих семьях. В них тогда вошли не только соборные решения, стенограммы, но и статьи из газет. Ведь эти соборы широко обсуждались в прессе Российской империи. Вначале превалировали скептические заметки, но затем, по ходу заседаний, газеты стали писать с симпатией о "твердости", с какой поморцы выступили против обмирщения и западного образа жизни, затронувших общество и самих старообрядцев в ту пору. Из главных итогов тех соборов: был уточнен статус духовных наставников, которые возглавляют общины, утвержден порядок созыва соборов. Он и использовался ныне, спустя 94 года.
– И какие решения принял нынешний Собор?
– Одобрена деятельность Российского Совета ДПЦ, который был создан 17 лет назад, избран новый его состав, а также председатель – Олег Иванович Розанов, настоятель Невской (Санкт-Петербургской) Поморской общины. В предсоборную комиссию от российских общин поступило 115 различных вопросов, и Собор, после обсуждения, дал на них ответы. Не на все, конечно, а только на два десятка самых сложных и необходимых для церковной жизни. Были острые вопросы о женском служении, о канонизации пострадавших от гонений "официальной церкви" и другие. Я ожидал больших споров, борьбы мнений, но на удивление среди собравшихся царило единомыслие. Хотя люди съехались из отдаленных уголков страны и прежде не только не общались, но даже не знали о существовании друг друга. Такому единодушию удивились и гости Собора – поморцы из ближнего и дальнего зарубежья.
– Они все касаются конкретики церковной жизни. Например, вот одно из решений: "Не следует допускать к общей молитве христиан, утверждающих, что не имеют нужды в покаянии духовному отцу". Вы, наверное, знаете, есть такая древняя книга "Скитское покаяние" – ее вместо исповеди читает православный в том случае, если он находится вдали от людей и, соответственно, не может исповедаться духовному отцу. Так вот некоторые у нас говорят: "Я читаю эту книгу, и другой исповеди мне не требуется", – хотя живет среди людей, рядом с духовником. Эта практика осуждена.
Задавался и такой вопрос: "Может ли женщина быть духовным наставником и духовным отцом"? Соборный ответ: нет, в общине, где отсутствуют мужчины, одна из женщин по благословению духовного отца может исполнять ради нужды лишь обязанности старшей служительницы.
Ситуация, когда в общине одни женщины, для нас не редкость. Бывает, что духовный отец находится за сотни километров и на исповедь не удается часто ездить. В связи с этим обсуждался следующий вопрос: "Может ли женщина принимать исповедь?" Ответ: "Как и всякому христианину, в нужных случаях допускается".
– Вообще-то, это общая церковная практика – в исключительных случаях исповедоваться друг другу. А были вопросы сугубо "старообрядческие"?
– Например: "Можно ли иноверным фотографировать внутренний вид храма, молящихся и производить запись службы?" Решено: нельзя, чтобы из богослужения не делать зрелище.
– А сами поморцы снимать могут?
– Только по благословению духовного отца. Все-таки вид храма, его благолепие – это одна из форм проповеди и славословия Богу. И мы в своих календарях помещаем такие фотоснимки. Но во время живой молитвы, богослужения – не фотографируем.
Был еще один похожий вопрос: "Можно ли в комнате, где находится собака и курят табак, держать иконы, совершать молитвы?" Последовал ответ: "Молиться Богу можно в любом месте. Держать же икону в таких помещениях нельзя".
– Какое из решений более всего затронет жизнь в ваших общинах?
– Наверное, о смешанных браках. Часто бывает, что в семье муж или жена не крещены старообрядцами. И соборно решено впредь не разрешать тем, кто находится в смешанном браке, быть певчими в храме. С оговоркой: "Ранее допущенных по нужде служителей оставить в причте как исключение". Это наша жизнь. Остальные вопросы, наверное, вам не так интересны...
– Например?
– Многих волнует, класть ли в руку усопшего рукописную Подорожную, в которой дано отпущение грехов. Это древняя православная традиция, и мы должны ее соблюдать. И Собор так ответил: "Класть по местному обычаю в неподписанном виде. Рукописание есть разрешительная молитва иерея, читать которую над усопшим и подписывать наши духовные отцы не имеют права". Собор четко показал: вот здесь священнические действия, которые мы не творим, поскольку не дерзаем восхищать недарованное; а вот здесь – то, что мирянам позволительно по необходимости.
– А как вы, например, служите вечерню, утреню и другие службы, ведь там есть священнические возгласы?
– По канону: "Аще есть священник, глаголет: "Благословен Бог..." Аще ли нет священника, глаголят: "За молитв святых отец наших..." И отпуст другой читается, вместо "Христос истинный Бог наш...", который должен произносить священник, мирянин произносит: "Господе Исусе Христе Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоя Матере...", и так далее. Эта практика была принята в Русской Православной Церкви еще до раскола в так называемом "Поморском уставе", составленном для наших северных окраин. Ведь один священник был на сотни верст округ, и мирянам, "простецам", приходилось самим служить.
– У нас на Севере в некоторых селах до сих пор так вычитывают Обедницу. При этом священники, хоть раз в году, но все же посещают их, исповедуют, причащают. И люди ждут их. А вы, наверное, за триста лет смирились с отсутствием священства?
– На самом деле есть скорбь. Мы ведь читаем старые книги, знаем, какой должна быть церковная жизнь. Но так произошло, и полагаем это волей Божьей, исполнением пророчеств о последних временах.
– Ожидалось, что ваш Собор канонизирует протопопа Аввакума.
– Было предложено прославить в лике святых мучеников: епископа Павла Коломенского, протопопа Аввакума и с ним сожженных, иерея Лазаря, дьякона Федора, инока Епифания. Они, как и тысячи других, пострадали в результате гонений на старообрядцев после раскола. В уложении нынешнего Собора был дан такой ответ: "Древлеправославная Поморская Церковь безусловно почитает память страдальцев за благочестие и несомненно верует в их святость. Однако в настоящее время как безиерархическое церковное общество, следуя благорассуждению прежде бывших Поморских пастырей и учителей, не дерзает произвести причисление их к лику святых. Предлагаем христианским обществам праздновать дни памяти мучеников служением соборных панихид". То есть, не имея иерархической полноты, мы опять же не можем решать такие вопросы.
– Что еще обсуждалось?
– Было сделано пять докладов о внутрицерковной жизни, в том числе "О Соборе и соборности" и "О секуляризации". Председатель РС ДПЦ д.н. Олег Иванович Розанов проанализировал продолжающиеся процессы обмирщения, говорил о подмене веры культурой.
– Вы также выступали на Соборе с докладом. Как он назывался?
– "Об управлении ДПЦ и изменениях в Устав". В нем шла речь о том, насколько приемлем демократический подход в управлении церковной жизнью. И был сделан вывод: в чистом виде он в Церкви недопустим. Демократия подразумевает борьбу мнений и главенство большинства, независимо от его духовного состояния. И это идет против соборности, которая рождается в единомыслии, а единомыслие рождается при приближении к Богу, по слову аввы Дорофея: чем ближе люди к Богу, тем ближе они друг к другу. В Церкви наибольшее значение имеет не частное мнение и не совокупность таких мнений, а преемственность передаваемого церковного Предания, для восприятия которого нужны подвиг, время и благочестивые наставники.
– Видимо, эта тема – о демократии – возникла не случайно?
– Да, к сожалению, в последнее время мы вынуждены принимать в общины людей невоцерковленных, далеких от благочестия. Тем самым они получают поддержку и удерживаются от духовной гибели в миру. Но это не значит, что мы должны предоставлять им равные, "демократические" права по управлению Церковью. На мой взгляд, право голоса на собраниях должно даваться новоначальным только по решению совета общины или ходатайству их духовных отцов. Кто восприял Предание, тот и голос имеет.
Вообще, чистоту веры призвана хранить священническая иерархия, но даже она на сто процентов никогда не ограждала церковную среду от проникновения людей случайных. Для нас же это особенно актуально.
– На Соборе много было поморцев с Севера?
– Если не считать тех, кто имел статус наблюдателя, своих представителей прислали 74 общины. В том числе из Архангельской, Пермской областей, из Республики Коми и Ненецкого округа. А с Вятки, к сожалению, никого не было – люди там, видно, пожилые и не смогли приехать.
– Спасибо за интервью.
По материалам источников: Газета «Вера»-«Эском»
