Мы не знаем, какие именно силы лоббировали решение о назначении экспертного совета по религиоведческой экспертизе при Минюсте в таком составе, в котором он находится сейчас. По факту это решение может повредить репутации не столько министерства юстиции, сколько Православной Церкви. Всегда есть люди, спешащие обвинить Церковь в посягательстве на государственные функции.
Александр Леонидович Дворкин – председатель совета – человек сложный, с непростой судьбой. Возможно, он был бы на своем месте, занимайся он и дальше борьбой с теми явлениями, которые казались ему вредными для Церкви.
Поставить волка инспектором над овцами – решение интересное, но спорное.
Люди зароптали на него лишь тогда, когда он был назначен членом этой злополучной комиссии. Данная комиссия – очень важный узел в государстве. Человек, который с таким жаром отстаивает свою правду, едва ли там уместен. Человек, страстный в отстаивании своих убеждений, нужен обществу, но при приближении к государственному учреждению и, особенно, к государственной экспертизе всякий жар нужно оставлять за порогом.
В министерстве юстиций, которому уже 200 лет, таких людей, насколько я знаю, еще не было. Вот почему на Александра Дворкина сейчас идет мощная атака, а он очень болезненно на нее реагирует.
После назначения многие высказывали надежду, что Дворкин изменится, но, как мы видим, изменения не наступило: ответы, которые даются на критику, чрезвычайно резки. Это никак не вяжется с обликом Министерства юстиции, где чиновники застегнуты на все пуговицы и из них слова непродуманного не вытянешь.
Но надо понимать, что не все упирается в фигуру Дворкина. Неприятность и сложность ситуации заключена в том, что сам по себе состав совета не взвешенный. Не понятен принцип его формирования. С какими религиозными общинами проводились консультации? Никто не знает. Там есть только один ученый, и это не нормально.
Чтобы уладить конфликт, нужно, во-первых, сбавить тон взаимных обвинений; во-вторых, корректным образом пересмотреть состав совета. Назначение в экспертный совет имама и священника, являющегося сотрудником того же института (Православный Свято-Тихоновский государственный университет), что и Дворкин, противоречит приказу министра юстиции об образовании совета.
Для исламской части нашего общества оскорбительным были назначения тех людей, которые позволяют себе некорректные отзывы об исламе и усиленно поддерживают любые антиисламские штампы.
Двадцать миллионов мусульман – это достаточно большая сила в обществе, и едва ли разумно назначать в совет людей, которые, мягко говоря, являются не самыми уважаемыми в исламском сообществе. Я имею в виду и Романа Силантьева, и Валиуллу Якупова. Сбор доносов и сплетен и призывы сжигать исламские книги не должны ассоциироваться с людьми, входящим в экспертный совет.
Мне кажется неполезным обсуждение догадок о том, имел ли какое-то отношение к назначению совета патриарх Кирилл.
Предстоятели РПЦ не являются источниками скандалов. Источниками скандалов являются те, кто приписывает им те или иные намерения.
Нам лишь известен приказ министра, а также состав совета. Больше мы не знаем ничего. Мы выслушали мнение трех глав Синодальных отделов, и они не рукоплескали совету, но выразили осторожную обеспокоенность.
Государственные или церковные чиновники, которые несут определенную ответственность, как правило, ничему не рукоплещут, но лишь оценивают риски.
Мы услышали осторожные опасения церковных деятелей, сильные опасения ученых и очень сильную обеспокоенность представителей тех общин, которые знают этих конкретных членов экспертного совета, как борцов с их общинами, с их книгами, с их идеалами.
Мы не слышим никаких высказываний министерства юстиции. И это странно. Ведь риски от функционирования данного экспертного совета велики. Скандал при его создании – это уже риск в самой важной общественной зоне – зоне религиозного спокойствия и мира.
Зона религиозного мира уже нарушена. Нарушена тем, что есть оскорбленные, а есть довольные тем, что оскорбление нанесено.
Лично я надеюсь на то, что люди Церкви, положившие свою жизнь на то, чтобы из руин воссоздать нашу Церковь (о которой в своей статье Владимир Можегов так пренебрежительно отозвался – якобы, за последние 20 лет она растеряла свой авторитет) десять раз подумают, прежде чем что-то сказать и тем более прежде, чем что-то сделать. Церковь воскресла как феникс из пепла. Люди, помнящие, что было с Церковью 20 лет назад, не судят столь резко. И уж тем более не умиляются тем картинам советской разрухи, пепелища. И тогда была тьма охотников поговорить о правильной и неправильной Церкви.
Общественных советов при разных ведомствах сотни, и Церковь, самый мощный общественный организм в сегодняшней России, не попустит, что бы ее имя трепали в связи с собранием двадцати четырех общественников.
Источник: Русский журнал
