"Еженедельный Журнал": Александр Верховский. Стена непонимания. Ровно четверть века назад израильский премьер и президент арабской страны впервые пожали друг другу руки. Сейчас Израиль, возможно, вновь стоит на пороге большой войны

События последних двух недель были почти единодушно восприняты наблюдателями как крах «Дорожной карты», а то и всего мирного процесса на Ближнем Востоке. Место палестинского премьера вместо подавшего в отставку Махмуда Аббаса занял Ахмед Куреи – политик, близкий к Арафату. Назначение человека, никогда даже и не заявлявшего о намерении реально бороться с террористическими организациями, было воспринято израильским правительством как знак того, что власти Автономии продолжат арафатовскую политику плохо скрываемой поддержки террористов. И правительство сделало соответствующий вывод – на прошлой неделе было принято принципиальное решение выдворить Арафата из Палестины. Немедленно после этого Куреи заявил, что прекращает формирование кабинета.

На момент сдачи номера было не вполне понятно, как станут развиваться события вокруг арафатовского бункера в Рамаллахе. Руководство арафатовского движения ФАТХ и сам «премьер без кабинета» Куреи уже расценили происходящее как возобновление полномасштабной войны. Хочется верить, что это все же преувеличение, однако на какие-то шаги к примирению сейчас рассчитывать не приходится.

НЕОЖИДАННЫЙ ОПТИМИЗМ

Впору прислушаться к радикальным политическим философам, не верящим в саму возможность мира между арабами и евреями. Или между мусульманами и иудеями – если философ мыслит в религиозных категориях. Или между арабским Востоком и Западом – если в геополитических. Но как раз сейчас стоит вспомнить о том, что ровно 25 лет назад этот фатализм был эффектно опровергнут. 17 сентября 1978 г. израильский премьер Менахем Бегин и египетский президент Анвар Садат подписали в Кэмп-Дэвиде знаменитые соглашения, всего через полгода приведшие к полномасштабному мирному договору Израиля с Египтом. Теперь Египет рассматривается чуть ли не как нейтральная страна в палестино-израильском конфликте, а многие израильтяне охотно ездят на безопасные для них пляжи Синая.

А ведь бывшего еврейского партизана Бегина и поклонника Гитлера Садата разделяло многое – не только взаимная ненависть населения их стран, но и несколько военных кампаний. И у Садата тогда было не больше оснований хотеть мира, чем сейчас у Арафата. Если бы Арафат сейчас подписал мир с Израилем, его бы многие назвали предателем, но Садата четверть века назад назвали предателем почти все.

Наверное, интересно было бы обсудить, у кого была лучше команда переговорщиков – у Картера или у Буша, у Бегина или у Шарона. Ответ не очевиден. Зато очевидно другое: Анвар Садат захотел и смог принудить свою страну к миру, и даже его гибель (он был убит в 1981 г.) не привела к нарушению этого мира. Сегодняшние палестинские лидеры не таковы. Возможно, действительно хотел мира Аббас, но не смог ничего сделать. Арафат – и это становится все очевиднее даже европейским политикам, традиционно симпатизирующим палестинскому лидеру, – не столько не может, сколько не хочет идти к миру. Ведь не раз за время правления Ариэля Шарона (тоже отнюдь не «голубя») Израиль приостанавливал силовые действия и ждал, что пауза продлится и даст возможность начать (возобновить) переговоры. Увы, ни разу затишье не длилось долго. Итак, если одна из сторон конфликта не готова приложить достаточных усилий для установления мира, то мира и не будет. Пока эта готовность не появится.

НОВАЯ ВОЙНА

Часто говорят, что палестинская администрация не воюет с Израилем. Ведь стреляют и взрывают какие-то неформальные образования: ХАМАС, «Исламский джихад», палестинская «Хезболлах», ФАТХ, Народный фронт освобождения Палестины и т.д. Ну, еще отдельные военнослужащие Автономии по одному и группами совершают нападения на израильтян. Но все это – не государственная политика Автономии, не война, а неконтролируемая криминальная, террористическая деятельность частных лиц. Эту деятельность, по-хорошему, должна расследовать и пресекать полиция. Соответственно, налеты израильских вертолетов и «избирательные ликвидации» – убийства без суда вышеупомянутых «частных лиц» – это преступление и даже что-то вроде агрессии против палестинского квазигосударства. Более того, ХАМАС, например, – это вовсе не террористическая организация, а религиозная. Она приносит огромную пользу, создавая школы и больницы, а теракты совершают только отдельные ее члены.

Эти рассуждения для многих людей на Западе и в России много лет звучали вполне убедительно. Но мы только что отметили еще одну годовщину – вторую годовщину 11 сентября. Два года назад стало ясно, что «частные лица» способны провести атаки, вполне сравнимые по человеческим жертвам с небольшой войной. И хотя террористы не действуют от имени или в интересах какого-либо государства (а значит, их действия не могут считаться агрессией в том смысле, который заложен в Уставе ООН), все же то, что они делают, по масштабу и систематичности очень похоже на войну. И США после 11 сентября отреагировали соответственно, Европа и Россия поддержали. Да, правила для этой войны нового типа еще не сложились (отсюда, например, непонятный статус пленников в Гуантанамо), но общие понятия в ней те же: применяется армия, участник противостоящего формирования рассматривается как враг на поле боя, а не как преследуемый преступник, и так далее.

И нет никаких оснований считать, что противостояние Израиля с многообразными «частными» палестинскими группировками не является такой же войной. Просто агрессора в этом случае называют не агрессором, а террористом. Тем более что международно признанного определения терроризма до сих пор нет. Даже такой критерий, как нападение именно на мирных граждан, не соблюдается: терактами считаются и убийство израильского солдата на улице, и взрыв американского эсминца. И неважно, что агрессор, подобно ХАМАС, не только ведет военные действия, но и содержит больницы: ведь и любое государство-агрессор тоже не забывает о своей «социалке».

Но осознание новой военной реальности приходит медленно. И почему-то бомбежка отряда талибов называется военной операцией, а ракетный обстрел каких-нибудь «мучеников Аль-Аксы» – убийством. Между тем это точно такое же военное действие. И в нем, кстати, точно так же могут погибнуть мирные жители. Это очень печально, и гуманитарные нормы требуют от воюющих армий стремиться избегать потерь среди мирного населения. Но эти нормы не предписывают вообще отказываться от военных операций, если есть риск гибели мирных жителей. И трудно упрекнуть в пренебрежении гуманитарными нормами именно израильскую армию, которая (в отличие от многих других армий) ценой колоссальных технологических и разведывательных усилий пытается прицельно истреблять именно членов воюющих с ней организаций, а не случайных прохожих.

ХУДОЙ МИР

Но у войны с палестинскими террористами, в отличие от войны с «Аль-Каедой», есть и территориальный аспект. У разных палестинских организаций разные представления о том, как должен быть разрешен территориальный спор. Некоторые придерживаются исходной точки зрения ООП: Израиль вообще не имеет права на существование. Другие готовы обсуждать вопрос о будущей границе с Израилем. Важно, что притязания даже самых умеренных палестинцев существенно превосходят готовность израильского общества к территориальным компромиссам. Собственно, поэтому даже те палестинские силы, которые не ведут военных действий против Израиля, тоже не находятся с ним в состоянии мира, но лишь – перемирия. В конце концов, Израилю предстоит как-то помириться с палестинским обществом в целом, точнее, с ответственным и дееспособным большинством его элиты. Обязательно будет еще одна попытка возродить и как-то модифицировать мирный процесс. А если провалится и эта, будут новые и новые. Это неизбежно – просто потому, что все войны все равно ведь заканчиваются миром. Только вот не всегда мир бывает хорошим. Точнее, он всегда плох хотя бы для одной стороны, и вопрос только в том, насколько плох. Наконец, стоит напомнить, что мир достигается не только мирными переговорами, но и безоговорочной капитуляцией одной из сторон. Пока такой исход не кажется близким, но в нынешнем мире он более вероятен для палестинцев, а не для Израиля. И уже одно это должно бы толкать палестинское общество к миру.

Мы видим, что пока этого не происходит. Палестинская элита и «улица» либо прямо поддерживают боевые группировки, либо не готовы бороться с ними силой, а уговоры в таких случаях, конечно, не действуют. Наверное, дело как раз в том, что перспектива «худого мира» отвергается большинством палестинского общества. И отвергается она в первую очередь как несправедливая. Даже те, кто признает само право Израиля на существование, считают территории, занятые им в ходе военных кампаний, своими «по праву» и, следовательно, не готовы к реалистическому торгу.

Такая точка зрения базируется на унаследованном с начала прошлого века представлении о «праве наций на самоопределение» и на превратном понимании резолюций Генеральной Ассамблеи ООН как обязательных правовых норм. Проблема в том, что международное сообщество, увлеченное организацией бесконечных переговоров и патетическими призывами к миру, не готово в данном случае признать само и объяснить палестинцам, что «право на самоопределение» далеко не безусловное и ничего не говорит о границах, что далеко не все резолюции ООН имеют обязывающий характер, что у палестинского государства, не существовавшего ни дня (по вине Иордании, аннексировавшей в 1950 г. Западный берег), просто не может быть пока международно признанной границы. Поэтому будущий мир не может восстановить территориальный статус-кво (к чему сейчас принято стремиться в других войнах): его ни де-юре, ни де-факто никогда и не было.

Более того, хотя в арабском мире (и в Европе) многие воспринимают израильтян как колонизаторов, войну, соответственно, как колониальную, а палестинцев – как защищающуюся сторону, с точки зрения международно-правовой это выглядит совсем не так. Палестинские формирования изначально участвовали в агрессии ряда арабских стран против законно созданного государства Израиль. В 1948 г. это были отряды под верховным командованием иерусалимского муфтия, с середины 60-х – ООП, сейчас – «боевые крылья» ХАМАС, ФАТХ и т.д. Эта война, с более или менее длительными перемириями, тянется уже 55 лет, и почти все кампании Израиль (изначально обороняющаяся сторона) выиграл, оккупировав в ходе войны значительные территории. Так почему палестинцы (сторона, участвовавшая в агрессии – и проигравшая) ожидают, что не понесут территориальных и иных потерь при заключении мира?

Чем дольше палестинская элита будет оставаться в плену безнадежных «национально-освободительных» прожектов, тем дольше продлятся и без того затянувшиеся страдания ее народа. Только, похоже, не скоро еще в этой элите выкристаллизуется сила, способная признать печальную реальность и пойти на «худой мир» наперекор агрессивным движениям и структурам в Автономии.

Наверное, удаление Арафата с политической сцены могло бы ускорить этот процесс, хотя здесь все решающим образом зависит от болезненности самой операции. Но дело не только во внутрипалестинских раскладах. Для палестинцев очень важна позиция стран, способных оказать реальную помощь будущему палестинскому государству, – США и особенно Европы. (Арабские лидеры, конечно, все за Палестину и против Израиля, но помощи в мирных делах от них немного.) Европа постепенно расстается с терпимым отношением к палестинским экстремистам – на прошедшей неделе Евросоюз официально признал ХАМАС (в целом, а не только его «боевое крыло») террористической организацией. И если бы Запад сумел в разумные сроки полностью отказаться от терпимости по отношению к палестинским группировкам и политикам, продолжающим войну «до победы», возможности этих политиков резко сузились бы. А у тех, кто реально готов к «худому миру», появился бы шанс.

"Еженедельный Журнал", 16 сентября 2003 г.
[оригинал статьи]