Существуют ли канонические основания для анафемы Ивану Мазепе?

Предупреждение. Прежде всего я хотел бы сделать то важное предварительное замечание, что данная статья ни в коем случае не может быть истолкована как "апология Мазепы". В ней я принципиально постарался воздержаться от каких бы то ни было оценок личности Мазепы и его деятельности, кроме двух самых общих и я для меня очевидных: его переход на сторону Карла XII я называю предательством и клятвопреступлением (так как перед этим он приносил присягу Петру I), а строительство им храмов на собственные средства я называю ктиторством и церковной благотворительностью.

Моей основной целью является критическое рассмотрение аргументов, изложенных в статье протоиерея Андрея Новикова (ныне – члена Синодальной Богословской Комиссии Московского Патриархата) "Почему не может быть снята анафема с Ивана Мазепы" (http://www.pravoslavie.ru/analit/080130172754.htm).

1. Я также хотел бы прежде всего отметить, что принципиально не буду касаться современной политической и церковно-политической стороны вопроса ("кому выгодно снятие анафемы с Ивана Мазепы?"). Именно с подобного рода рассуждений и начинается статья о. Андрея Новикова. Такой метод исследования я не могу назвать вполне адекватным.

Ответ о. Андрея на поставленный вопрос заключается в том, что снятие анафемы инспирировано "Киевским Патриархатом" и выгодно этой организации, так как может быть истолковано в качестве аргумента в пользу якобы несправедливости анафемы Филарету Денисенко. Однако такой ответ о. Андрей дает еще прежде всякого рассмотрения вопроса об анафеме Мазепе по существу. Параллель между Мазепой и Денисенко, действительно, существует в публицистике. Она проводится и сторонниками "Киевского Патриархата" (не признающими обе анафемы), она поддерживается и о. Андреем (настаивающем на незыблимости анафемы Мазепе). Однако ниже мы обнаружим, что эта параллель не выдерживает критики – по той причине, что если анафема на бывшего митрополита Филарета была наложена Архиерейским Собором на основании канонов и за чисто церковные преступления, то анафема на гетмана Мазепу была провозглашена без строгих канонических оснований, без заседаний церковного суда или заседаний Собора и за преступления политические. Таким образом, это сравнение между Мазепой и Денисенко возможно не только "допускать" – его возможно (и необходимо) прежде всего критиковать и оспаривать.

2. Итак, перейдем к аргументации о. Андрея. В качестве главного довода в пользу анафемы гетману Мазепе он приводит тот факт, что гетман "нарушил клятву помазаннику Божию, данную на святом кресте и Евангелии". Какое же каноническое обоснование для анафемы он приводит? О. Андрей просто ссылается на ряд канонов из Книги Правил, предусматривающих то или иное прещение за нарушение клятвы. Сначала он цитирует 25-е Апостольское правило, повелевающее извергать клириков-клятвопреступников из священного сана (но не более того), а затем так пересказывает своими словами содержание канонов свт. Василия Великого, касающихся клятвопреступления мирян (курсив мой):

"Мирянин-клятвопреступник, добровольно нарушивший клятву, только в случае "достойного покаяния" (82 правило свт. Василия Великого), подвергается десятилетнему (64 правило свт. Василия Великого) или одиннадцатилетнему (82 правило свт. Василия Великого), отлучению от святого Причастия".

При таком пересказе с отрывочной цитатой может показаться, что свт. Василий требует для кающегося сначала именно показать "достойное покаяние" и исключительно при наличии такового допускает прохождение многолетней епитимьи. Но если мы обратимся к тексту 82-го правила, из которого и процитированы два слова, то увидим совершенно обратную ситуацию:

"Что касается до преступивших клятву, аще по насилию и по нужде преступили оную, подлежат менее тяжким наказаниям, и по шести летах могут быти совершенно приняты. Без нужды же предавшие веру свою, два лета да будут плачущими, и два слушающими, в пятое да молятся с припадающими, и еще на два лета да будут приняты к общению в молитве, без причащения, и тако показав достойное покаяние, наконец возведутся к приобщению Тела Господня".

Как видим, под "достойным покаянием" здесь без всякого сомнения понимается само по себе прохождение кающимся различных "степеней" епитимьи – многолетнее пребывание в различных "чинах" кающихся. И также совершенно очевидно желание о. Андрея сгустить краски, представить отношение свт. Василия к греху клятвопреступления куда более строгим, чем оно есть на самом деле (что будто бы согрешивший даже не может быть и допущен к прохождению епитимьи без жестких начальных условий – "только в случае "достойного покаяния" подвергается..."). Отмечу также, что в 64-м правиле, на которое также ссылается о. Андрей, говоря в общем "только в случае "достойного покаяния" подвергается", говорится просто и коротко: "Клятвопреступник десять лет да не приобщается [...]".

Таким образом, самым строгим наказанием, которое полагается за клятвопреступление, согласно Святым Канонам Православной Церкви является одиннадцатилетнее отлучение от причастия. (Для сравнения – за грех прелюбодеяния свт. Василий налагает пятнадцатилетнюю епитимью, за убийство – двадцать лет.) Анафематствование же за грех клятвопреступления ни одним каноном Книги Правил не предусмотрено.

3. Отец Андрей далее пишет: "Чтобы понять всю тяжесть преступления Мазепы, следует отметить, что епитимия кающемуся клятвопреступнику строже епитимии отрекшемуся от Христа и принесшему жертву идолам – таковому, согласно 4 правилу Анкирского Собора, полагается шестилетнее отлучение от святого Причастия".

Здесь мы опять видим яркий пример откровенного насилия над текстами канонов, которые, опять-таки, о. Андреем не цитируются. Во-первых, в 4-м правиле Анкирского собора говорится буквально не об "отрекшихся от Христа", а о "идоложертвовавших по принуждению, и сверх того пред идолами пиршествовавших, которые быв приведены и с веселым видом вошли, и одежду употребили драгоценнее обыкновенной, и участвовали в приготовленном пиршестве безпечно...". Таким образом, в правиле ясно идет речь о тех христианах, которые, боясь преследований, "с веселым видом" принесли идольские жертвы, но правило вовсе не говорит буквально о тех христианах, которые совершали бы при этом и гласного отречения от своей веры.

О последнем случае – отречении от Христа – пишет в своих канонах все тот же свт. Василий Великий и назначает епитимью, куда более строгую, чем 6 лет отлучения от Причастия – отлучение пожизненное: "Отрекшийся от Христа и соделавшийся преступником против таинства спасения, все время жизни своея должен быти в числе плачущих, и обязан исповедатися: а при конце жизни удостоится причастия святынь, по вере в Божие человеколюбие" (Правило 73, которое и обязан был процитировать о. Андрей, если говорил об "отречении от Христа"; то же и во 2-м правиле свт. Григория Нисского: "Если кто отрекся веры во Христа... все время жизни своей должен иметь временем покаяния"). Опять же вызывает недоумение компетентность о. Андрея в, казалось бы, известнейших церковных канонах, утверждающего, будто бы "епитимия кающемуся клятвопреступнику строже епитимии отрекшемуся от Христа". О. Андрей вопреки канонам убеждает нас, что если бы православный христианин Мазепа отрекся бы от Христа, но при этом не предал Петра I, то это был бы значительно меньший грех, подлежащий епитимье, а не анафеме, чем наоборот – когда Мазепа предал царя, но не стал отрекаться от православной веры.

4. Отец Андрей пишет: "Если кто-то говорит, что нельзя отлучать от Церкви за клятвопреступление, то он должен, в таком случае, заявить, что нельзя отлучать от Церкви и за отречение от Христа". Не будем заострять внимания, что только что сам о. Андрей утверждал, будто за отречение от Христа положено лишь шестилетнее отлучение от причастия и не более того. Но процитированное – очень странное для богослова заявление. Отречение от Христа – это тягчайший церковный грех, так как это грех непосредственно против своей христианской веры, против имени "христианин", и добровольно отрекшийся от Христа уже самим этим фактом перестал быть членом Церкви, так что "отлучение" – лишь констатация совершившегося факта. Но не существует, как мы увидели, ни одного канона в Книге Правил, который предусматривал бы отлучение от Церкви за грех нарушения данной клятвы. Или же в данной полемической тираде о. Андрея на место клятвопреступления можно подставить любой другой тяжкий грех – убийство, аборт, прелюбодеяние, за которые также канонами положены длительные и даже более длительные епитимьи, но не анафемы, и требовать общецерковного поименного анафематствования в Неделю Православия соответствующих грешников (апеллируя к тяжести совершенных ими преступлений)? Если за прелюбодеяние положена епитимья в полтора раза большая, чем за клятвопреступление, и именно за нарушение клятвы Мазепа был предан анафеме, то почему же Церковь не только не анафематствовала самого Петра I, который при живой супруге Евдокии (насильно тогда еще не постриженной в монашество) завел себе любовницу Анну Монс, а уже впоследствии другую любовницу – Марту (будущую императрицу Екатерину I), но даже просто не отлучила его от причастия?

5. Отец Андрей в качестве второго аргумента в пользу анафемы утверждает, что "Мазепа разделяет со шведами ответственность за осквернение и разорение святынь", а в конце статьи прямо называет его "осквернителем храмов". Однако не существует совершенно никаких данных, будто Мазепа принимал хоть какое-то участие в осквернении православных храмов шведами. Конечно же, таких данных просто не может существовать, поскольку Мазепа известен как крупнейший православный ктитор своего времени и едва ли бы допустил, чтобы на его глазах совершалось разорение православного храма.

Но зададимся вопросом, является ли это утверждение о. Андрея: "Мазепа привел на украинские земли протестантов-шведов, которые оскверняли православные храмы и святыни" – безусловным аргументом в пользу анафемы? Не подлежит сомнению, что Мазепа совершил тяжкий грех, допустив неприятеля на свои земли, но как относится к анафеме это учение о. Андрея о "разделении вины"? Церковное наказание (епитимья или анафема), равно как и "светское" наказание может налагаться только за личные, собственноручные поступки человека, так как человек не всегда осознает, к каким последствиям в действиях других его дела могут привести. Если какой-либо человек, скажем, допустил преступную халатность, которая привела к тому, что некто получил возможность и совершил грабеж, то такой человек, безусловно, является по-своему виновным и признается судом таковым, но ведь вовсе не по статье "грабеж" и даже не за "соучастие в грабеже". Поэтому если и можно согласиться с тем, что несколько отдельных фактов осквернения православных храмов шведами лежат также по-своему и на совести Мазепы, однако категорически нельзя признать, что Мазепа каким-либо образом сам желал этого осквернения и сам является, с канонической точки зрения, в строгом смысле "осквернителем". И едва ли можно найти ту взаимосвязь, что раз шведы разместили один раз своих коней в украинском храме или во время штурма города вместе с дворами сожгли и церкви, то украинский гетман, приказа на это не отдававший и лично при том не присутствовавший, по так и не названным церковным канонам безусловно должен быть отлучен от Церкви как "осквернитель".

Здесь возможно привести пример и реального разорения православных храмов – православными же войсками. Известно, что узнав об измене Мазепы, Петр I приказал князю Меншикову захватить гетманскую столицу Мазепы – город Батурин (http://ru.wikipedia.org/wiki/Взятие_Батурина). Город был взят штурмом, в результате и после которого были уничтожены и все находившиеся на его территории церкви. И если о. Андрей считает Мазепу "осквернителем храмов", достойным анафемы, хотя гетман лично не присутствовал ни при одном факте осквернения или разорения шведами храмов в Украине и не отдавал подобных приказов, то почему же Церковь не предала анафеме князя Меншикова, который непосредственно командовал штурмом Батурина, если при взятии города были "люди в нем бывшие вырублены, церкви разорены, дома разграблены и сожжены" (Рукописный сборник XVIII века; http://www.gorod.cn.ua/city_638.html)? "В думе, в которой не проявлены симпатии к Мазепе [Мазепа даже проклинается. – д. А. Г.], в жгучих строках прорывается боль батуринского люда [перевод с украинского. – д. А. Г.]: "А в городе в Батурине мужиков да женщин в пень секли да рубили, церкви жгли, святости да иконы под ноги топтали..." (http://www.krotov.info/libr_min/16_p/av/lenko_06.htm)". Церкви Батурина, уцелевшие во время штурма, были разграблены и сожжены солдатами по приказу Меншикова уже после взятия города. Почему же и князь не был предан за это при Петре I анафеме и не проклинается как подлинный (в отличие от Мазепы) осквернитель храмов?

6. Что касается "третьего преступления Мазепы" – "изменил православному государю и православному государству", то хотя о. Андрей и отвергает возможное возражение, будто это "чистая политика, ничего общего с канонической практикой Вселенской Церкви не имеющая", однако следует признать, что раз уж речь зашла об "измене государю" и "измене государству", то не считать этот вопрос также политическим невозможно по определению. И показательно, что все дальнейшие примеры анафематствования Церковью бунтовщиков, которые приводит о. Андрей, так и не нашли никакой фиксации в главном каноническом документе Церкви – Книге Правил. Что как раз и можно истолковать в том смысле, что хотя уже в Византии анафемы пытались использовать в целях политической борьбы, однако, благодарение Богу, общецерковной рецепции эта практика так и не получила: подобных канонов в Книге Правил нет.

Церковные каноны повелевают предавать анафеме прежде всего тех, кто исповедует еретические учения: "и да предается анафеме всякая ересь" (из 1-го правила 2-го Вселенского Собора). Это является очевидным: сознательное отрицание церковных догматов ipso facto ставит вне границ Церкви, так что, например, отвергающий триипостасность Бога или двуприродность Христа человек по определению не может называться православным христианином, быть членом Церкви. И анафема в отношении еретиков напоминает скорее не процедуру извержения из сана, а просто констатацию факта, что некто уже сам себя, исповедуя еретическое учение, от Православной Церкви отсек.

Однако, совершение далеко не каждого морального греха, даже очень тяжкого (супружеская измена, аборт, воровство, убийство), обладает подобным же свойством, что автоматически и бесповоротно, самим фактом ставит человека вне границ Церкви. Поэтому и является столь принципиально важным различение грехов морального характера и грехов против христианской веры (отречение от Христа, ересь). Отсюда же становится очевидной и абсурдность той ситуации, когда в Российской Империи в Неделю Православия провозглашались анафемы не только еретикам, но и политическим преступникам (путем чего в свое время государство боролось против притока "новых сил" на сторону бунтовщиков). И совершенно справедливо имена политических преступников из Синодика Недели уже во времена Царской России были со временем исключены.

7. Как пример работы с источниками я хотел бы привести всего один эпизод. Я взял первую попавшуюся ссылку о. Андрея на то, как якобы уже в истории Древней Церкви бунтовщиков против императоров за одно лишь это предавали анафеме, и решил ее перепроверить. О. Андрей приводит следующий пример, как "даже Западная [Церковь] (разумеется, до ее отпадения) предавала анафеме бунтовщиков и изменников": "Так, например, великий святитель Вселенской Церкви Амвросий Медиоланский (г. Милан, Италия) отлучил от Церкви узурпатора Евгения, выступившего против законного императора Феодосия Великого и попытавшегося захватить императорский престол в Западной Римской империи". При этом он дает одну-единственную ссылку, но не на какие-либо древнецерковные документы, а на... интернет-публикацию (небольшую обзорную статью по IV-му веку, не содержащую вообще никаких ссылок на источники; http://christianity.shu.ru/research/ocherki.htm). Зайдя по этой ссылке, я прочитал следующее: "С оглядкой на Феодосия не спешила признавать Евгения и церковь. В этих условиях новому императору ничего не оставалось делать, как уступить язычникам. Хотя не было издано специального эдикта, Евгений щедро наградил просителей за алтарь Победы из собственных средств, то есть практически в замаскированной форме выделил государственные средства на языческий культ и частично вернул храмам утраченное. Одновременно Евгений направил средства и христианским храмам, демонстрируя полную веротерпимость. Однако этот жест был бескомпромиссно отвергнут Амвросием, направившим узурпатору специальное послание, являвшееся фактическим отлучением от церкви".

Я нашел и прочитал это послание свт. Амвросия. Текст латинского оригинала я нашел в PL 16, col. 1174B-1178A, русский его перевод доступен по адресу: http://www.krotov.info/acts/04/3/amb_mediol_04.htm. Других посланий "К Евгению" в "Латинской Патрологии" у свт. Амвросия я не обнаружил. Начинается же это письмо словами: "Всемилостивейшему императору Евгению Амвросий епископ". Выдержано оно в подчеркнуто вежливых тонах. Никаких специальных формулировок, говорящих об анафеме или отлучении от причастия оно не содержит. И главная причина его написания – вовсе не бунт Евгения против законной царской власти (адресата в послании сам святитель постоянно именует "императором"), а восстановление языческого алтаря Победы и покровительство Евгения язычникам (о чем прямо и говорится в той публикации, на которую сослался о. Андрей). Чем – тайными языческими симпатиями Евгения – собственно, и объясняется отношение святителя к данному человеку. Но едва ли это осторожное послание "Всемилостивейшему императору" может служить образцом того, как "даже Западная [Церковь] ... предавала анафеме бунтовщиков и изменников" (что утверждает о. Андрей).

8. Подводя итог этому аргументу – "бунту против православного царя и государства" – о. Андрей пишет: "Общеизвестно, что Русской Православной Церковью в течение истории предавались анафеме самозванец Лжедмитрий – Гришка Отрепьев, Степан Разин, Емельян Пугачев. Были и другие бунтовщики, преданные анафеме. Таким образом, попытка пересмотреть и отменить анафему Мазепе – это попытка выступить с ревизией церковно-канонической практики всей Вселенской Церкви". Скорее, в последнем высказывании все поставлено с ног на голову. Во-первых, имена государственных преступников (в том числе и Мазепы) были изъяты из анафем Недели Торжества Православия еще в 1869 году. Во-вторых, и это самое главное: не существует никаких общецерковных канонов, которые бы предусматривали анафему по политическим (бунт, государственная измена) причинам. И здесь о. Андрей предлагает не что иное, как считать единичные факты провозглашения анафем политическим преступникам (замечу, в большинстве случаев – без надлежащего рассмотрения дела церковным судом или Собором и при явном давлении светской власти) – общецерковной, канонической, вселенской, обязательной практикой! Если анафематствование бунтующих "против православного государства" является, как утверждает о. Андрей, практикой Вселенской Церкви и не подлежит ревизии, то остается лишь с нетерпением ждать, когда же во всех православных странах Поместные Церкви начнут объявлять "положенные" "церковно-канонические" анафемы – оппозиции, всем подряд и без исключения политическим преступникам, диссидентам, а также враждебным государствам. Ведь это не подлежащая ревизии практика Вселенской Церкви, не так ли?

9. Отец Андрей оспаривает тот аргумент против анафемы Мазепе, что она "неканонически наложена единолично патриаршим местоблюстителем митрополитом Рязанским Стефаном, в то время как необходимо было соборное решение", приводя в качестве ответного довода факт повсеместного провозглашения ее архиереями Русской Церкви. Не касаясь теперь вопроса анафемы по существу, обратимся к его процедурной стороне. Действительно, анафема Мазепе была в итоге признана всеми архиереями Русской Церкви, и это серьезный факт, однако остается не менее важным вопросом, какой именно церковный орган эту анафему принимал? Проводилось ли заседание Архиерейского Собора по данному поводу? Нет. Заседание Правительствующего Синода? Нет – его еще не существовало.

На днях о. Димитрий Смирнов, говоря о Мазепе и украинцах, что "насчет анафемы ничего не выйдет – могут не хлопотать" и что "рассуждения о снятии анафемы с Мазепы сродни разговорам на тему, есть ли жизнь на Марсе", подчеркнул следующее: "на Украине никто не компетентен, чтобы снять эту анафему; ... это прерогатива Собора, всей полноты Русской православной церкви" (http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=30109). Но ведь анафему налагал вовсе не Архиерейский Собор на своем заседании; она появилась в период "междувластия" (уже не было Патриарха, еще не было Синода, Соборы не проводились), поэтому канонический статус ее является весьма неопределенным. Она была просто составлена по приказу царя и затем провозглашена епископами во время богослужения. Но кем, каким конкретно полномочным церковным органом перед этим принята? Затем, не существует абсолютно никаких канонических предписаний, что будто бы такой грех, как клятвопреступление одного человека, не просто должен караться анафемой, но что будто анафему за клятвопреступление должна возлагать и снимать лишь "вся полнота" Поместной Церкви. Неужели клятвопреступление человека (10 или 11 лет епитимьи по свт. Василию) – настолько более тяжкий грех, чем прелюбодеяние (15 лет епитимьи) или убийство (20 лет епитимьи), что требует созыва "всей полноты" – Поместного собора?

10. Одним из аргументов против снятия анафемы у о. Андрея служит то, что она в течение многих лет провозглашалась в храмах Русской Церкви и что, следовательно, ее возглашали многие святые архиереи: "Неужели вся Русская Православная Церковь 160 лет соборно заблуждалась? А ведь среди архиереев, провозглашавших за этот период анафему Мазепе, были такие великие святые, как святители Филарет и Иннокентий Московские, Филарет (Амфитеатров) Киевский, Игнатий (Брянчанинов), Феофан Затворник, Иннокентий (Борисов) Херсонский и Одесский и др.". В действительности это – любимый аргумент старообрядцев в защиту старых обрядов и книг. Неужели ошибались все русские святые, жившие до Никона? И если сейчас, до сих пор в наших богослужебных книгах делаются некоторые исправления, то неужели великие святые нашей Церкви даже недавних веков и десятилетий ошибались? Да, читая неисправленные тексты, сами того не зная, ошибались. Мы не утверждаем, что святость – это всегда и абсолютно во всем безошибочность. Неужели о. Андрею, члену Богословской Комиссии, неизвестны случаи, когда святые даже спорили между собою, открыто выступая друг против друга? Как аргумент в пользу анафемы о. Андрей должен был привести не просто этот список имен, а какие-либо конкретные, ясные высказывания названных святителей о Мазепе из их сочинений, проповедей или писем, если таковые высказывания есть, если кто-либо из этих святителей специально об анафеме Мазепе рассуждал. В противном случае весь этот аргумент следует признать не более чем риторическим приемом, рассчитанным на благочестивые чувства, но никак не научным доводом.

11. Откровенным передергиванием выглядит следующее утверждение о. Андрея: "Кстати, и храмы Мазепа строил за счет государственной казны, принадлежавшей Российской империи, и огромных имений, пожалованных гетману императором Петром Великим. Так что можно сказать, что Мазепа был лишь посредником, государственным чиновником, посредством которого деньги на строительство храмов и монастырей перечисляло государство и сам император". Налицо нежелание о. Андрея объективно подойти даже к такой стороне деятельности Мазепы, как ктиторство, к его известнейшей и масштабной церковной благотворительности. Даже не вступая здесь в полемику, просто отошлю желающих к обзорной статье http://ru.wikipedia.org/wiki/Церковная_политика_гетмана_Мазепы (где неоднократно отмечается, что именно гетман создал на собственные средства), а также к статье: http://orthodoxy.org.ua/ru/istoriya/2008/10/16/19769.html. Отмечу также, что в этих статьях и в приведенных в них ссылках вообще не упоминается о каком-либо личном активном участии Петра I в ктиторской деятельности Мазепы, так что утверждение о. Андрея, будто гетман здесь был всего лишь посредником императора, не имеет, на мой взгляд, под собою достаточных оснований.

12. Затем о. Андрей приводит в качестве примера правительство Гитлера, которое во второй половине тридцатых годов выделяло средства на ремонт и строительство православных храмов, и заключает: "Трудно даже сказать, кто больше потрудился – Мазепа или Гитлер. Во всяком случае, приведенный пример с Гитлером должен ясно продемонстрировать всю абсурдность попыток реабилитации Мазепы". Здесь необходимо отметить одно радикальное отличие, которого, как это ни странно, не заметил православный священник: Гитлер не считал себя православным христианином и, выделяя средства на православные храмы, поступал так исключительно из политических соображений. Мазепа же до конца своих дней считал себя православным христианином и, строя храмы, рассматривал это (см. вышеупомянутую статью, цитаты и ссылки в ней) далеко не в последнюю очередь как жертву Богу для спасения своей души (надпись в изданной им книге: "Іоанна Стефановича Мазепы его ж коштом и иждевеніем преведеся сіе духовная книга на спасение его и всех чтущих и пользу приемлющих от нея"). Сравнивать здесь нужно не только внешние поступки, но прежде всего – цели, ради которых Гитлер и Мазепа строили храмы.

Умри Мазепа года на три-четыре раньше, в возрасте лет 66-67, он бы вошел в историю Российской империи прежде всего как крупнейший украинский церковный меценат, прославляемый за это современными себе епископами (включая и впоследствии составившего ему анафему митр. Стефана Яворского, что восхваляет его за строительство храмов как вождя, "которого время в Книгах Вечности оставляет"). На строительство церквей, литье колоколов, издание богослужебных книг он выделял просто баснословные суммы; "по подсчетам казацкой старшины, за 20 лет гетманства на меценатские цели гетман И. Мазепа потратил по меньшей мере 1.110.900 дукатов, 9.243.000 злотых и 186.000 империалов" (http://www.mazepa.name/history/anafema.html). Но неужели, когда читаешь о широкой церковной благотворительности православного гетмана Мазепы, задолго до его предательства, так и напрашивается только одно сравнение – с нацистом и людоедом Гитлером, как это хочет представить о. Андрей? Не является ли это сравнение всего лишь (недобросовестным) полемическим приемом?

Кстати, ответ на поставленный о. Андреем вопрос: "Трудно даже сказать, кто больше потрудился – Мазепа или Гитлер" является в действительности не таким уж и трудным. Во-первых, о. Андрей приводит с "германской" стороны факты выделения правительственных средств на: строительство одного кафедрального собора, ремонт 19 храмов, жалование священникам и открытие Богословского Института. Таким образом, "построен Гитлером" был только один православный собор. Список же соборов, церквей и колоколен, только построенных непосредственно за счет гетмана Мазепы, насчитывает в указанной выше статье двадцать семь позиций (им построено: 5 соборов, 20 церквей, 2 колокольни, включая знакомую каждому киевлянину колокольню Софиевского собора); а если говорить также о реставрации церквей и их благоукрашении, то общий перечень церковных зданий, созданных, отреставрированных или украшенных Мазепой за свой счет в другой статье будет насчитывать уже 48 пунктов (http://www.mazepa.name/biograph/mazepa14.html), и это не говоря о прочей меценатской деятельности гетмана в пользу Церкви. Во-вторых, гетман строил храмы на свои собственные средства – коштом своей гетманской казны, тогда как правительство Гитлера делало это, естественно, вовсе не на личные деньги фюрера, не за счет принадлежащих Адольфу Гитлеру имений. Неужели, сравнивая тут Гитлера и Мазепу, так "трудно даже сказать", кто из них двоих лично "больше потрудился", как это представляет о. Андрей?

13. Касательно служения панихиды по Мазепе в Киеве в 1918 г. по благословению митр. Антония (Храповицкого) его викарным епископом о. Андрей пишет: "Кроме запутанности и туманности со всей этой историей киевской панихиды, о чем немало написано в интернете, необходимо отметить, что ее совершение свидетельствует лишь о превышении своей власти одним из епископов, и не более того". Что здесь действительно необходимо отметить – так это очевидное нежелание о. Андрея разобраться во всей этой истории.

Панихида служилась по благословению митр. Антония (Храповицкого), выступавшего за отмену анафемы Мазепе, и ранее предполагалось, что она совершалась даже с разрешения св. Патриарха Тихона, которому была отослана из Киева телеграмма с просьбой анафему на проходящем Поместном Соборе снять. И существовали утверждения, согласно которым панихиде действительно предшествовало снятие анафемы с Мазепы Святым Патриархом ("Телеграмма была послана, и патриарх снял запрещение"; Никон (Рклицкий), архиеп. Митрополит Антоний (Храповицкий) и его время (1863-1936). В 2-х кн. Н.-Новгород: Изд. Братства во имя св. кн. Александра Невского, 2004. Кн. 2, С. 632). Пока этот вопрос не был исследован на основании архивных документов и, прежде всего, пока не было опубликовано подлинное ответное решение совета епископов при Поместном Соборе на посланную телеграмму ("решение по возбужденному вопросу отложить до получения доклада от Украинского собора и тогда ... передать все дело на рассмотрение особой комиссии из членов Собора канонистов и историков"; http://www.risu.org.ua/ukr/news/article;20913/), сразу, без документов говорить о том, что служение этой панихиды "свидетельствует лишь о превышении своей власти одним из епископов, и не более того" – означает делать уже окончательные выводы (заранее заготовленные) вообще без каких-либо оснований и данных, не проведя ни малейшего исследования вопроса и апеллируя лишь к тому, "о чем немало написано в интернете". Однако, на этот раз о. Андрей просто "угадал".

"Вывод" из данной исторической (вовсе не "запутанной и туманной") панихиды следует тот, что анафема в 1918 году, действительно, с гетмана не была снята, однако епископат Поместного собора вовсе не признал эту анафему таковой, что принципиально разрешена быть не может, решение вопроса постановил отложить для рассмотрения специальной комиссией, а служение панихиды, действительно, было совершено по благословению митрополита Антония самочинно, без санкции Патриарха и Собора. Сам владыка Антоний (Храповицкий), полагавший, что анафема наложена "беспричинно и несправедливо", в пользу ее снятия выдвигал те аргументы, что "Мазепа отлучен не за вины и преступления против веры и Церкви, а за преступления государственного характера (измена царю)" и что анафема "наложена по приказу Петра и по чину, которого Церковь совсем не знает" (http://www.risu.org.ua/ukr/news/article;20913/).

14. Наконец, последним аргументом в пользу анафемы Мазепе о. Андрей приводит некую службу из Июньской Минеи, "сегодня основательно забытую". Это – благодарственная служба "о великой Богом дарованной победе над шведским королем Каролом ХІІ и воинством его, содеянной под Полтавою". В ней содержатся и тексты, касающиеся Мазепы, например: "обретеся сын погибельный, диавол нравом, а не человек, треклятый отступник Мазепа, иже оставив Христа Господня, Господа и благодетеля своего, и прилепися к супостату...". О. Андрей утверждает, что данная служба стала "частью богослужебного предания Русской, а значит, через нее, и Вселенской Православной Церкви", считает здесь "не лишним ... напомнить, что литургическое, богослужебное предание является частью Священного Предания" и даже приводит цитату из "Послания Восточных Патриархов" о том, что "утешительные песни из Триоди и Минеи" "составлены по внушению Духа".

Остается лишь выразить недоумение по поводу такого "подхода" члена Богословской Комиссии к данной службе и к Литургическому Преданию в целом. Богослужебным Преданием Вселенской Церкви являются не все вообще богослужебные тексты, где бы то ни было встречающиеся и неизвестно кем созданные, но прежде всего – освященные многовековым и общецерковным употреблением, а также непосредственно написанные святыми авторами (преподобные Роман, Косьма, Иоанн Дамаскин и др.). Таковы основные тексты Триодей и древнейшие тексты Миней – прежде всего, службы Великих Праздников. О них в первую очередь и идет речь в "Послании Восточных Патриархов". Однако, если происходит канонизация новопрославленных святых и группе "специалистов" по сочинению церковной гимнографии дают задание составить этим святым службу, то неужели, по мысли о. Андрея, как бы ни была, худо-бедно, с фактическими, иногда грамматическими ошибками написана эта служба, она обязательно составляется целиком "по внушению Духа" и автоматически, сразу же становится "частью богослужебного предания Вселенской Православной Церкви" и "частью Священного Предания"? И уж тем более можно задать вопрос, действительно ли является "частью богослужебного предания Вселенской Церкви" служба, абсолютно неизвестная другим Церквам, кроме Русской, в самой Русской Церкви сейчас не употребляющаяся и, по собственному же признанию о. Андрея, "основательно забытая"?

О. Андрей заявляет, что данная служба, в которой проклинается Мазепа, является частью Священного Предания и богослужебного Предания Церкви, "которое не может быть признано ошибочным и подлежать пересмотру" (http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=30069). Тогда как отнестись к тому, что в данной службе утверждается, будто Мазепа совершил свой грех, "оставив Христа Господня"? Ведь в действительности Мазепа не совершал никакого отречения от Христа. Он продолжал считать себя православным христианином, умирая, вызвал к себе православного священника, и скончался, напутствуемый им. Совершенно не исключено, что Мазепа мог покаяться у священника и в грехе клятвопреступления, и если бы мы только рассматривали весь вопрос не с политической точки зрения (война, царь, политическая измена), а с церковно-пастырской, то, возможно, градус дискуссии не был бы настолько высоким.

Да, этот семидесятилетний старик совершил клятвопреступление. Но давайте не будем преувеличивать до предела тяжесть этого его греха и тяжесть церковного наказания за него. Не следует быть строже даже самых строгих канонов. Никто не знает того, что шептал он, умирая, своему священнику. Он продолжал считать себя христианином и членом Церкви и готовился предстать со всеми своими грехами пред Судом Божиим.

15. Перед заключением я хочу привести три очень близких между собою примера для тех, кто считает, что анафема – справедливое наказание Мазепе за клятвопреступление. На Руси издревле существовал обычай клятвы, сопровождавшейся "крестным целованием" (всенародная присяга, завершавшаяся целованием Креста). И случаи нарушения крестного целования, в том числе князьями, далеко не единичны и истории хорошо известны. Но никогда человек, даже князь, нарушивший крестное целование, не предавался за одно это автоматически Церковью анафеме. Примеров из русской истории здесь можно привести многие десятки (прошу прощения за метод, даже просто проведя поиск в Интернете по ключевым словам – "нарушил" "крестное" "целование": http://www.google.com.ua/search?client=opera&rls=ru&q=%D0%BD%D0%B0%D1%80%D1%83%D1%88%D0%B8%D0%BB+%D0%BA%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BD%D0%BE%D0%B5+%D1%86%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5&sourceid=opera&ie=utf-8&oe=utf-8). Поэтому когда говорят, что раз Мазепа поклялся на Кресте и Евангелии и нарушил клятву, то безусловно должен быть за это предан анафеме, то возникает вопрос не только с каноническим обоснованием. Возникает вопрос: почему Мазепа должен быть здесь редким исключением на фоне всей древнерусской истории?

Второй пример – это присяги на верность императору, сплошь и рядом произносившиеся в Российской Империи. Они имели форму клятвы всецелой верности Царю (начало всенародной присяги на верность подданства Императору, которая служила основой для большинства остальных присяг: "Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что хощу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору NN, Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику NN верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови ...") и приносились на Кресте и Евангелии – при поступлении на службу в армию, при посвящении в стихарь псаломщика, при рукоположении в сан диакона, священника, епископа (даже при посвящении в церковный сан читался расширенный вариант "присяги на верность подданства Императору"; http://ryibak.pravoverie.ru/node/72; http://www.krotov.info/libr_min/16_p/pri/syaga1890.htm), при приеме на государственную службу (например, отрывок особой клятвы адвоката: "Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием и животворящим крестом Господним, хранить верность Его Императорскому Величеству... исполнять в точности и по крайнему моему разумению законы Империи..."; http://www.rusarchives.ru/publication/oath_lawyer.shtml) и т. п. Случаев нарушения этих присяг императору во время войн и переворотов, я думаю, в истории России были многие и многие тысячи, и касались они как простых солдат, так и самых высших чинов. В нарушении именно подобной, а не какой-либо специфической присяги повинен Мазепа. Однако же никогда Церковь не предавала все эти тысячи и тысячи подобных Мазепе людей (и обыкновенных солдат, просто дезертировавших или переходивших на сторону противника, и вельмож, участвовавших в дворцовых переворотах или их попытках) анафеме с занесением имен в Синодик Недели Православия. Почему?

Третий пример, который даже можно поставить в прямую, практически точную параллель Мазепе – это князь Андрей Курбский. Как и Мазепа, он совершил предательство и нарушил клятву царю – в нарушении "крестного целования" его винит в письме лично сам Иван Грозный; как и Мазепа, он перешел на сторону врага – короля Сигизмунда; как и Мазепа, он лично, непосредственно воевал против "своих", руководил войсками поляков при их нападениях на русских. Казалось бы, параллель полная, абсолютная. Однако, Мазепа предан анафеме, и, как заявляют, снята она быть не может, а князь Курбский за совершенно те же самые грехи анафеме предан не был, и налагать ее никто не собирался и до сих пор не собирается. Почему?

Вывод.

Итак, моим общим выводом является тот, что гетман Иван Мазепа был предан анафеме епископами Русской Церкви по приказу Петра Первого: не на основании канонов Православной Церкви (содержащихся в Книге Правил); за такие преступления, за которые положена только церковная епитимья, но не анафематствование; без заседания по данному вопросу Собора или церковного суда; причем тысячи подобных же фактов нарушения присяги на верность Царю никогда не карались в истории России анафематствованием с занесением имени в Синодик Недели Торжества Православия, так что данный случай вполне может быть назван беспрецедентным.

В заключение.

Во избежание недоразумений я хочу подчеркнуть, что все изложенное является моей частной точкой зрения, которую я, полагаю, имею полное право высказать в порядке дискуссии. Данная статья – это я заявляю категорически и со всей ответственностью – не имеет под собой совершенно никакой политической подоплеки и вызвана недавней бурной полемикой вокруг имени Мазепы в Интернете. В последнее время после публикации осторожного высказывания о. Кирилла (Говоруна), главы ОВЦС УПЦ, что снятие анафемы с Мазепы "теоретически возможно" (http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=30066), на него обрушился буквально шквал публикаций (преимущественно на сайте Интерфакс-Религия http://www.interfax-religion.ru), где целый ряд богословов и светских лиц высказал свою ответную и категоричную точку зрения по этому вопросу – что отмена анафемы принципиально невозможна. Аргументы в этих публикациях, как я увидел, были практически всё те же самые, что и в статье о. Андрея Новикова: прежде всего – анафема наложена как адекватное наказание за нарушение клятвы. Скорее всего, мы имеем дело уже с устоявшимся стереотипом: на примере Мазепы в сознании укрепилась мысль, будто анафема и является должным, предусмотренным канонами церковным возмездием за клятвопреступление, поэтому выступающие за дискуссию по проблеме этой анафемы выглядят не лицами, желающими спокойно разобраться в вопросе по существу, а протестующими против якобы самих вековых церковных установлений.

Те, кто утверждает, будто отмена анафемы Мазепе принципиально невозможна, не учитывает следующих двух постановлений. Во-первых, существует решение епископата Поместного Собора 1918 г. о том, что вопрос о снятии анафемы Мазепе должен быть рассмотрен специальной комиссией Собора из числа канонистов и историков. Затем, в ноябре 2007 года Священный Синод Украинской Православной Церкви "поручил изучить все канонические и исторические обстоятельства" дела, связанного с возможным снятием анафемы Мазепе, "церковной богословской комиссии и Киевской духовной академии для принятия соборного решения" (http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=23021). Таким образом, мы имеем два официальных решения, согласно которым вопрос о возможной отмене анафемы Мазепе именно должен быть исследован специальными комиссиями и решен Соборным органом.

P. S. Я категорически возражаю против того, чтобы кто-либо на основании данной публикации записывал меня, ее автора, в "апологеты Мазепы" и решительно предостерегаю воздержаться от каких-либо подобных личных выпадов в мой адрес – подобно тому как записали в "оранжевые" "русофобы" о. Кирилла (Говоруна) только лишь на том основании, что он "теоретически" допустил отмену анафемы Мазепе (см.: "Оранжевые попы реабилитируют Мазепу", http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=30089). Я также категорически возражаю против того, чтобы кто-либо выдвигал против меня то обвинение, будто я, не найдя канонических оснований для анафемы Мазепе (как не нашел их в свое время и митр. Антоний Храповицкий), тем самым якобы оправдываю его грех предательства. Нет: его поступок я однозначно считаю клятвопреступлением и не привожу в статье ни единого довода в его защиту. Я просто попытался рассмотреть "прочность" аргументации о. Андрея Новикова в пользу анафемы на Мазепу, но, к своему глубокому сожалению, нашел его статью тенденциозной, необъективной, излишне эмоциональной. Мне показалось, что главной задачей о. Андрея было, вместо поиска серьезных аргументов, – всячески очернить личность Мазепы в глазах читателя. Прошу только не делать обратного вывода, будто моей задачей является Мазепу обелить: гетмана я считаю нравственно далеко не идеальным человеком, а его преступление, повторю, – тяжким грехом.

Я глубоко убежден, что публичная дискуссия по поводу анафемы Мазепе должна быть прежде всего лишена политической и эмоциональной окраски и проходить в спокойной атмосфере, с изложением канонических и исторических аргументов, а также не должна переходить в обсуждение самих личностей, выступающих здесь со своими частными мнениями. Окончательное решение данного вопроса должно быть признано исключительно лишь за полномочным органом – Богословской Комиссией, Архиерейским Синодом или Архиерейским Собором.