"Апостоле, Христу Богу возлюбленне"

Язык Евангелий

Евангелие от Иоанна заметно отличается от синоптических по содержанию, и его стиль также весьма своеобразен. Греч. язык Евангелия в целом правильный, но, несмотря на глубину мысли, предельно простой: словарь евангелиста Иоанна вдвое меньше словаря Луки, и даже меньше, чем у Матфея и у Марка. Отчасти это связано с употреблением одних и тех же ключевых слов, вокруг к-рых строится речь: свет, жизнь, мир, Отец, любить и др. Особая глубина достигается благодаря повторяющимся метафорам, к-рыми именуется Христос: Агнец Божий, Хлеб жизни, Спаситель мира, Пастырь добрый и т. д. Притчи выступают как развертывание и объяснение этих метафор (притча о добром пастыре в Ин 10. 1-5). Поэтому именно здесь притчи более всего приобретают аллегорический характер и их значение часто сокрыто от слушателей, так что слова "сию притчу сказал им Иисус; но они не поняли, что такое Он говорил им" (Ин 10. 6) относятся ко мн. местам.

Евангелие содержит утверждения, к-рые кажутся на первый взгляд противоречащими друг другу, без к.-л. объяснения, напр.: "Я и Отец – одно" (Ин 10. 30) и "Отец Мой более Меня" (Ин 14. 28). Читатель сам должен понять, как согласовать эти высказывания. Стремясь передать суть событий, Иоанн меньше, чем синоптики, обращает внимание на хронологию и географию событий. Евангелие разворачивается как череда отдельных сцен и речей, каждая из к-рых передана довольно подробно, тогда как логические переходы между ними могут отсутствовать.

Структурно-тематическая композиция Евангелий

В Евангелии от Иоанна выделяют: 1) пролог (Ин 1. 1-18); 2) "книгу знамений" (Ин 1. 19-12. 50), построенную по тематическому и хронологическому (упоминания праздников) принципам и включающую рассказы о крещении, о чуде на браке в Кане Галилейской, об очищении храма, ряд бесед, рассказы об исцелениях, о чудесном насыщении 5 тыс. чел. и воскрешении Лазаря; 3) "книгу славы" (Ин 13. 1-20. 31), в к-рой говорится о Тайной вечере, прощальной беседе с учениками о Страстях и Воскресении; 4) эпилог, состоящий из 21-й гл. (Dodd. 1963; Brown. 1966).

Первые слова Евангелия от Иоанна перекликаются с началом кн. Бытие. Иисус Христос в Евангелии от Иоанна – это Воплотившийся Бог Слово (Ин 1. 14), Агнец (Ин 1. 29, 36), Сын Божий (Ин 1. 34, 49), Царь Израилев (Ин 1. 49), Мессия (Ин 1. 41) и Спаситель мира (Ин 4. 42). Уже в Ин 2. 21-22 есть указание на Крестную смерть Христа.

Рассказ о крещении Господнем, в отличие от повествований синоптиков, ведется от лица Иоанна Крестителя, к-рый подчеркивает, что не знал, что Иисус есть Мессия до того момента, как увидел, что на Него сошел Св. Дух (Ин 1. 15-34). На следующий день после свидетельства Иоанна двое Его учеников (Андрей и не названный по имени ученик), увидев идущего к Себе домой Спасителя, последовали за Ним, а затем позвали за собой и др. учеников (Ин 1. 35-51). Как сообщает евангелист, на 3-й день после этих событий Господь принял участие в брачном пире в Кане Галилейской, где совершил первое чудесное знамение, превратив воду в вино (Ин 2. 1-12).

Следующий эпизод – история о том, как Христос, придя на праздник Пасхи в Иерусалим, совершил очищение храма, изгнав торговцев и меновщиков денег (Ин 2. 13-22) (подобный рассказ в синоптических Евангелиях открывает выход Христа на Страсти). В Евангелии от Иоанна приводится 2 беседы Спасителя – с Никодимом (Ин 3. 1-21) и самарянкой (Ин 4. 1-42); отмечается, что и самаряне и галилеяне с верой принимают Иисуса Христа (Ин 4. 43-45).

Далее евангелист Иоанн повествует об исцелениях, совершенных Христом, – сына царедворца и больного у купальни Вифезда (Ин 4. 46 – 5. 9), к-рые служат соответственно 2-м и 3-м знамениями. Поскольку последнее исцеление имело место в субботу, иудеи вступают в спор с Христом относительно дозволенности исцелений в субботу (Ин 5. 10-47).

4-м знамением, по Евангелию от Иоанна, было насыщение 5 тыс. чел. (Ин 6. 1-14), а 5-м – хождение по водам (Ин 6. 15-21). Иисус Христос произносит проповедь о "хлебе жизни" (Ин 6. 22-7. 1), где прикровенно говорит о таинстве Евхаристии. После Его слов о вкушении Плоти от Него отходят нек-рые ученики, но 12 апостолов через ап. Петра исповедуют свою веру: "Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого" (Ин 6. 68-69).

В Евангелии от Иоанна рассказывается о том, как Спаситель тайно пришел в Иерусалим на праздник Кущей и открыто учил в храме, но никто не решился арестовать Его (Ин 7. 2-8. 59). В визант. традиции текста после этого рассказа помещается перикопа о взятой в прелюбодеянии (Ин 7. 53-8. 11), этой перикопы нет в древнейших рукописях и о ней умалчивают большинство св. отцов. Евангелист говорит, что фарисеи спорили с Христом о Его словах: о том, что Он есть свет миру, о том, кто Его Отец, кто Он, и о Его связи с Авраамом (Ин 8. 12-59). Когда же Спаситель сказал: "Истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь" (Ин 8. 58), иудеи хотели побить Его камнями, но Он скрылся от них.

6-м знамением является чудо исцеления слепорожденного, к-рое подтверждает, что Христос есть свет миру (Ин 9. 1-7). Теперь фарисеи осуждают Христа за Его дела. В ответ Господь начинает учить притчами, называя Себя добрым пастырем и дверью овцам, чем вызывает еще большую распрю среди иудеев (Ин 10. 1-21). На праздник Обновления Спаситель снова учил в храме, в притворе Соломоновом, говоря о Своем единстве с Отцом (Ин 10. 30). Иудеи же опять восприняли эти слова как богохульство. Усиление вражды заставило Его уйти за Иордан (Ин 10. 39-40).

Последним, 7-м знамением становится воскрешение Лазаря в Вифании (Ин 11. 1-46). После этого чуда фарисеи и первосвященники окончательно решают убить Христа, а Каиафа невольно предсказывает Его искупительную Смерть (Ин 11. 49-53).

За 6 дней до Пасхи Иисус Христос приходит в Вифанию, где воскресил Лазаря, Мария помазывает Ему ноги миром, что является символическим предсказанием смерти и погребения Христа (Ин 12. 1-8). На следующий день Господь торжественно въезжает в Иерусалим (Ин 12. 12-19). Следует рассказ о том, как глас с небес подтверждает Его Богосыновство и предстоящую славу (Ин 12. 28).

Накануне праздника Пасхи на Тайной вечере Господь умывает ноги ученикам (13. 1-20) и изобличает предателя Иуду, к-рый поспешно уходит (Ин 13. 21-30). В прощальной беседе с учениками (Ин 13. 21-16. 33) Спаситель говорит о Своем прославлении, дает "новую заповедь", любви, предсказывает отречение Петра, учит о Св. Духе и предупреждает о гонениях, выражая при этом уверенность в победе: "В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир" (Ин 16. 33). После этого Он произносит молитву о прославлении Сына и об укреплении уверовавших (Ин 17. 1-26). Далее повествование переходит к Страстям (Ин 18. 1-19. 42) и явлениям Воскресшего (Ин 20. 1-21. 23). Эпилогом служат слова написавшего Евангелие об истинности этого свидетельства о Христе (Ин 21. 24-25).

Происхождение Евангелия от Иоанна

В церковном Предании, начиная со 2-й пол. II в. Евангелие от Иоанна характеризуется как "духовное" и считается важным дополнением к синоптическим Евангелиям (Euseb. Hist. eccl. VI 14. 7). Мн. святые отцы отмечали знакомство евангелиста Иоанна с 3 первыми Е. Наиболее емко святоотеческое учение выражено Евфимием Зигабеном: "Когда Иоанн получил от некоторых верующих Евангелия других евангелистов и увидел, что все они говорили по преимуществу о вочеловечении Спасителя и пропускали учение о Его Божестве, то он одобрил и позволил эти Евангелия и засвидетельствовал их истину и достоверность. Затем, по внушению Самого Иисуса Христа, он приступил к своему Евангелию; в нем он рассказывает нечто из того, что уже было рассказано другими, чтобы не подумали, что его Евангелие не имеет связи с Евангелиями других, но особенное внимание он обращает на то, что пропущено ими и больше всего на богословское учение о Спасителе, как наиболее необходимое, ввиду появления ересей. Другие евангелисты пропустили это вследствие несовершенства слушателей, т. к. еще не утвердилась проповедь, а Иоанн приводит и это учение, т. к. вера уже возрастала и верующие становились понятливее, присоединив и другие главы, опущенные предыдущими евангелистами" (Euth. In Ioan. Praef.).

В критической библеистике существует неск. главных теорий происхождения Евангелия от Иоанна. Согласно 1-й теории, в основе Евангелия от Иоанна (включая речи и диалоги) лежит устное предание (Dodd. 1963; Lindars. 1971; Carson. 1991; Thatcher. 2000). Соответственно сходства и различия с синоптическими Евангелиями объясняются разными вариантами передачи этого предания (Dauer. 1984). Возможно, в Евангелии от Иоанна использован особый композиционный прием организации устных рассказов, известный по др. памятникам античной лит-ры, – т. н. кольцевая композиция (ср.: Beck. 1971).

Появление 2-й теории связано с развитием методов литературно-критического анализа. Она подразумевает существование некоего письменного источника, к-рым пользовался писавший Евангелие от Иоанна (в этом случае он скорее всего не был очевидцем описываемых событий). Среди множества гипотез наибольшее признание получила гипотеза о том, что в основе Евангелия от Иоанна лежит "Евангелие знамений", к-рое не сохранилось в качестве отдельного памятника, но, вероятно, содержало рассказы о чудесах и знамениях, совершенных Иисусом Христом (нек-рые исследователи считают, что оно включало и повествование о Страстях). Хотя термин "Книга знамений" был введен для Ин 2-12 Ч. Доддом (сторонником 1-й теории), к гипотетическому письменному источнику его применил Бультман (Bultmann. 1941). Реконструировать оригинальный текст этого памятника попытался Р. Фортна (Fortna. 1970; Idem. 1988). В отличие от Бультмана, к-рый предполагал использование в Евангелии от Иоанна еще какого-то гностического текста, содержащего откровения, Фортна отверг существование иных источников помимо "Евангелия знамений" и считал, что речи и диалоги написаны самим редактором Евангелия от Иоанна. Хотя теория письменного источника обрела множество сторонников (Nicol. 1972; Temple. 1975; Becker. 1979-1981; Heekerens. 1984; Wahlde. 1989), и та и др. ее версии подверглись серьезной критике (Marguerat. 1990; Neirynck. 1991; Schnelle. 1992; Wilckens. 1998; ср.: Belle. 1994). Во 2-й пол. 90-х гг. реконструкция Фортны получила поддержку в результате применения методов компьютерной обработки (Felton, Thatcher. 2001). Были проведены скрупулезные стилометрические исследования (частоты употребления тех или иных форм глагола, предлогов, синтаксических конструкций и т. п.), к-рые подтвердили наличие в Евангелиях по крайней мере 3 стилистически отличных друг от друга групп текстов (то, что называется "Евангелием знамений", некий "иной нарратив" и "длинные речи"). В любом случае даже противники теории "Евангелия знамений" допускают существование небольшого письменного источника повествований о чудесах (напр., для Ин 2. 1-11; 4. 46-54) (Barrett. 1978. P. 245-246; Beasley-Murray. 1987. P. 34, 67, 71; Schnelle. 1992. P. 84).

Теория, наиболее популярная в XX в., основана на признании неск. последовательных редакций Евангелия от Иоанна. Среди ее сторонников были такие авторитетные ученые, как Р. Браун, Р. Шнаккенбург, Дж. Л. Мартин (Brown. 1966; Idem. 1979; Schnackenburg. 1965-1984; Martyn. 1968; ср.: Culpepper. 1983; Painter. 1993). По этой теории, Евангелие от Иоанна является продуктом общины, к к-рой принадлежал или к-рую основал ап. Иоанн. Особенности Евангелия от Иоанна (в богословии, на лит. уровне и т. д.) связаны с тем, что в нем отражены те внутренние и внешние конфликты, с к-рыми сталкивалась община (отлучение от синагоги, появление ересей гностиков, докетов и др.). Для сторонников теории множественных редакций одним из ключевых аргументов в построениях является Ин 21. Смерть ап. Петра, намек на к-рую содержится в этой главе (Ин 21. 18), обычно рассматривается как terminus post quem (граница, после к-рой начинается) при определении времени происхождения этого Е.

До сер. 70-х гг. XX в. большинство исследователей отрицали использование евангелистом Иоанном текстов 3 др. евангелистов (наиболее аргументированно – Gardner-Smith. 1938). Однако в 1975 г. Ф. Нейринк выступил с докладом, в к-ром показал, что в Евангелии от Иоанна встречаются стихи, к-рые не просто содержат материал синоптиков, но имеют явные признаки редакторского стиля одного из них (в частности, упоминание лежащих во гробе пелен в Лк 24. 12, чего нет у др. синоптиков, использовано в рассказе Ин 20. 3-10 – Neirynck. 1977). Хотя сам Нейринк отстаивал знание Иоанном всех 3 синоптических Евангелий, его последователи склонялись к мысли об использовании в Евангелии от Иоанна только Евангелий от Марка и от Луки (Kьmmel. 1983; Brodie. 1993; Anderson. 1996; Bauckham. 1998). Тексты говорят в пользу обеих версий, поскольку время от времени Евангелие от Иоанна согласуется с одним из синоптических Евангелий против 2 других.

Общий для всех 4 евангелистов материал сосредоточен в повествовании о Страстях (наиболее показательны – пророчество о троекратном отречении ап. Петра, пение петуха при его исполнении, ответ Христа на вопрос Пилата, надпись на Кресте, обнаружение пустой гробницы и проч.). C Евангелиями от Матфея и от Марка Евангелие от Иоанна объединяют рассказы о хождении по водам, об обличении предателя, о поругании Христа и др. Больше всего параллелей в Евангелии от Иоанна с Евангелием от Луки (вопрос к Иоанну Предтече, не он ли Христос, упоминание того, как ап. Петр отсек правое ухо рабу, упоминание первосвященника Анны, слова Пилата о невиновности Христа, пелены во гробе, при явлении после воскресения Христос показывает ученикам руки и ноги, явления происходят в Иерусалиме, а не в Галилее, и проч.).

Основные отличия Евангелия от Иоанна от синоптических Евангелий – рассказ о браке в Кане Галилейской, беседы с Никодимом и самарянкой, рассказ о воскрешении Лазаря и др. При этом у евангелиста Иоанна (кроме Ин 1. 14) не говорится о Рождестве Спасителя, об искушении в пустыне, о 12 апостолах (только малые списки учеников: Ин 1. 35-51; 21. 2), отсутствуют экзорцизмы, рассказы о Преображении, обустановлении Евхаристии и др. Самые заметные отличия – продолжительность общественного служения (у синоптиков – 1 год, тогда как у Иоанна упоминаются 3 Пасхи – Ин 2. 13; 6. 4; 11. 55) и неск. посещений Иерусалима (Ин 2. 13; 5. 1; 7. 10). Очищение храма происходит в начале служения (Ин 2. 13 слл.), а не при выходе на Страсти. Служение начинается не после ареста Предтечи, а раньше (Ин 3. 22-24). Неск. противоречиво выглядят свидетельства евангелистов о времени крестной смерти. В целом, в Евангелии от Иоанна меньше рассказов о чудесах, больше речей, акцент делается на проповеди не Царства, а вечной жизни. Больше внимания уделяется служению Иисуса Христа в Иудее, чем в Галилее.

Ряд исследователей развивали теорию, основанную на признании приоритета Евангелия от Иоанна и соответственно возможной обратной зависимости синоптических Евангелий от него. Впервые она была сформулирована Дж. Робинсоном в 1957 г., но долгое время оставалась незамеченной (Robinson. 1985; Hengel. 1989; Shellard. 1995; Berger. 1997; Fьr und Wider. 2002). Среди аргументов в пользу ранней даты написания – отсутствие в Евангелии от Иоанна указаний на разрушение Иерусалима римлянами (ср.: Ин 2. 19). Хотя противники этой теории приводят иное объяснение: с момента разрушения храма прошло столько времени, что подробности исторического события перестали быть актуальными. Используются также доказательства, основанные на сравнении Евангелия от Иоанна с синоптическими Евангелиями (напр., доказывается, что указание в Лк 7. 38, 44 о том, что грешница отирала ноги Иисуса Христа своими волосами, заимствовано из Ин 11. 2 и 12. 3, а не наоборот).

Достоверность традиции Евангелия от Иоанна

Вопрос об исторической достоверности Евангелия от Иоанна тесно связан с проблемой, кем оно было написано. Хотя имя евангелиста нигде в тексте прямо не называется (а надписание в рукописях появляется не сразу), в ряде мест (Ин 1. 14; 13. 23-25; 18. 15-16; 19. 26-27, 35; 20. 2, 8; 21. 7, 20-24) экзегеты усматривают нек-рые намеки на то, кто им мог быть. Основываясь на самом тексте Е., можно сказать, что "ученик, которого любил Иисус", был очень близок ко Христу, входил в число 12, но при этом "был знаком первосвященнику", Сам Господь поручил ему заботиться о Своей Матери, после Крестной смерти и Воскресения Спасителя он сопровождал ап. Петра. В раннехрист. и святоотеческой традиции, начиная с сщмч. Иринея Лионского, "возлюбленный ученик" отождествляется с ап. Иоанном Зеведеевым (см. Иоанн Богослов), о житии и кончине к-рого сообщается целый ряд дополнительных сведений. Однако Папий Иерапольский, по свидетельству Евсевия Кесарийского (Euseb. Hist. eccl. III 39. 3-7), упоминает отдельно от апостолов некоего "старца (пресвитера) Иоанна". Поскольку такое же самоназвание встречается в надписании 2-го и 3-го Посланий Иоанна, в научной лит-ре неоднократно делались попытки примирить свидетельства церковного Предания с критическим анализом текста.

В наст. время известно более 20 решений вопроса об авторстве Евангелия от Иоанна и личности "возлюбленного ученика" (попытки решения вопросов о личности старца (пресвитера) Иоанна, его отношении к ап. Иоанну и всему Иоаннову корпусу связаны с еще большими трудностями, и хотя они делаются в научных реконструкциях истории происхождения Евангелия от Иоанна (напр., в работах Р. Брауна), но скорее запутывают, чем проясняют вопрос об авторстве, а потому в современных работах чаще выносятся за скобки). Наибольшей популярностью пользуются 2 теории – традиционная т. зр. (что это ап. Иоанн Зеведеев) и гипотеза, основанная на литературно-критическом анализе (что это художественный образ идеального ученика или фигура, подобная Учителю праведности в кумранских текстах, необходимая для придания авторитетности тексту Е.; см., напр.: Roloff. 1968/1969; Bauckham. 1995). К числу экстравагантных версий относятся предположения, что этот неназываемый ученик – Мария Магдалина или ап. Фома (в последнем случае, помимо множества др. аргументов, важным является то, что только стоявший у Креста "любимый ученик" или те, кто участвовали в снятии с Креста и в погребении, могли знать о тех ранах, к-рые были на теле Иисуса Христа; об этих ранах говорит именно ап. Фома в Ин 20. 25, 27 (Charlesworth. 1995); однако в Ин 20. 8 говорится, что "любимый ученик" уверовал раньше, когда увидел пустой гроб; кроме того, стоявший у Креста мог поведать об увиденном др. ученикам еще до явлений Господа). Видимо, личность любимого ученика была настолько хорошо известна первым читателям 4-го Е., что уточнять его имя не требовалось (напр., имя Матери Иисуса Христа в Евангелии от Иоанна также нигде не называется, хотя сомнений в том, что Ее имя Мария, никогда ни у кого не возникало).

Сформулированные в работе Уэсткотта доказательства в пользу авторства Иоанна (Westcott. 1908) (автор был евреем, жителем Палестины, очевидцем, апостолом, св. ап. Иоанном Зеведеевым) до сих пор не были последовательно опровергнуты и первые 2 пунтка в наст. время разделяются большинством исследователей (находка древнейшего папируса с текстом Евангелия от Иоанна – P52 (ок. 125 гг.) – лишила основания гипотезы позднего происхождения этого Е., а открытие рукописей Мёртвого м. разрушило теории эллинистического происхождения Е., построенные на анализе его богословского содержания).

Текст Евангелия от Иоанна, действительно, свидетельствует о знании его автором ряда евр. обычаев и законов (обряд очищения в Ин 2. 6; обряды праздника Кущей в Ин 7. 37 и 8. 12; законы о субботе в Ин 5. 10; 7. 21-23; 9. 14 и др.), о знании евр. истории (напр., о сроках строительства храма в Ин 2. 20; о вражде с самарянами в Ин 4. 9; об отношении к евреям диаспоры в Ин 7. 35; имена первосвященников в Ин 11. 49; 18. 13 и др.), нек-рые топонимы Палестины и Иерусалима (купальня у Овчих ворот, при к-рой было 5 крытых ходов (Ин 5. 2), купальня Силоам (Ин 9. 11) и каменный помост возле претории (Ин 19. 13) были обнаружены археологами в XX в.; в Евангелии от Иоанна в отличие от синоптиков упоминаются такие детали, как место проповеди Иоанна Крестителя (Ин 1. 28; 3. 23), иное название Галилейского м. – Тивериадское оз. (Ин 6. 1; 21. 1); колодец Иакова у самарянского г. Сихарь близ Сихема (Ин 4. 5); г. Ефраим рядом с пустыней (Ин 11. 54) и др.).

В Евангелии от Иоанна по именам упоминаются не названные прямо у синоптиков лица, имена к-рых сохранять в предании было не принципиально важно (напр., имена апостолов Филиппа и Андрея в повествовании о насыщении множества народа (Ин 6. 7-8); Марии, сестры Лазаря, помазавшей миром ноги Спасителя (Ин 12. 3); раба Малха, к-рому Петр отсек ухо (Ин 18. 10) и др.). Также упоминается ряд богословски немотивированных деталей, о к-рых мог знать только очевидец (6 каменных "водоносов" (микв) в Кане Галилейской (Ин 2. 6); расстояние, к-рое проплыли ученики по морю (Ин 6. 19); количество пойманной рыбы (Ин 21. 11; в данном случае многие экзегеты видят символический смысл); знаки, к-рые подавал ап. Петр (Ин 13. 24); количество смирны и алоэ, к-рые принес Никодим (Ин 19. 39)).

Большинство аргументов за или против того, что повествование опирается на личные свидетельства очевидца, основываются на решении вопроса о том, кем был "любимый ученик", на анализе расхождений между Евангелием от Иоанна и синоптиками, а также на сравнении Евангелия от Иоанна с Посланиями и Откровением, заглавия к-рых содержат имя Иоанна, т. е. на внешних свидетельствах. Но исходя из того, что большинство историко-биографических произведений античности опирались именно на свидетельства очевидцев, можно с большой долей вероятности предполагать, что и в основании Евангелия от Иоанна лежат такие же свидетельства, поскольку в жанровом отношении (при всех различиях) Евангелие от Иоанна относится к той же категории текстов, что и синоптические Е.

Основанием отождествления "свидетеля-очевидца" с апостолом, то следует заметить, что любое описание Тайной вечери, в к-рой, согласно 4 Е., участвовали не все ученики Христовы, а только 12 избранных Им Самим для заключения Нового Завета, могло иметь своим источником только апостольское свидетельство.

Если опираться лишь на новозаветные тексты, всем указанным критериям и образу "любимого ученика" соответствует лишь ап. Иоанн Зеведеев (его брат Иаков принял мученическую кончину в 44 г.; об Иоанне как спутнике ап. Петра сообщается также в Лк 5. 10; 22. 8; Деян 3. 1, 11; 4. 13; 8. 14; ср. Гал 2. 9; хотя о его знакомстве с религиозной элитой у синоптиков не сообщается, однако, судя по упоминанию в Мк 1. 20 наемных работников его отца Зеведея, его семья занимала более высокое социальное положение, чем простые рыбаки, и вполне могла иметь связи в кругах, близких к первосвященнику).

Тем не менее, ученые часто сомневаются в том, что ап. Иоанн мог говорить о себе как о "любимом" ученике ввиду нескромности такого самовосхваления (Strachan. 1925), а потому склоняются к той или иной теории редакторской правки. Чаще всего в качестве позднего добавления к тексту рассматривается 21-я глава (содержащая ключевые места для отождествления автора Е. с ап. Иоанном), а также все оценочные и уточняющие "авторские" комментарии. Нек-рые видят решение данной проблемы в гипотезе "Иоанновой школы", т. е. ряда авторов-редакторов (возможно, ближайших учеников самого ап. Иоанна), к-рые работали над созданием текста Евангелия от Иоанна (Culpepper. 1975). Однако среди сторонников таких подходов нет единства. Источники, объем и цели редакторской правки определяются учеными по-разному. Стилометрические же исследования говорят в пользу единства "авторских" ремарок и 21-й главы с остальным текстом Евангелия от Иоанна (Ткаченко. 2006).

Драматичность повествования и богословски ориентированное объяснение большинства описываемых событий не противоречат принципам античной (прежде всего, еврейской) историографии, а потому не могут считаться аргументами против достоверности Евангелия от Иоанна (Hemer. 1989; Sterling. 1992). (Подробнее см. раздел "Евангелие от Иоанна" в ст. Иоанн Богослов).