Легко ли быть матушкой?

В сегодняшней Церкви можно встретить явления, которые вряд ли были возможны (или были вообще невозможны) в ее дореволюционном, традиционном бытии. Временные храмы в приспособленных помещениях, отцы настоятели чуть больше двадцати лет от роду, бывшие преподаватели научного коммунизма на дежурстве у подсвечников... Все это не всегда негативные, но, скажем так, "побочные" эффекты стремительного возрождения Православия. К ним можно отнести, наверное, и случаи, когда женой священника – "матушкой" – становится девушка, совсем недавно или еще некрепко живущая в вере. Что из этого следует и "как это бывает в реальности" – возможно, на это стоит обратить внимание.

Эта странная "батюшкина жена"...

Совсем нецерковных матушек среди лично моих знакомых нет. И вероятно, в этом уже есть что-то хорошее. Кто-то больше, кто-то меньше смог "врасти" в православный уклад, но все стремятся в храм и – к Богу. И преодолевают при этом трудности: как "специфические", связанные со своей "ролью", так и те, с которыми сталкивается в процессе узнавания своей веры почти каждая личность. Впрочем, если быть честной, писать эту статью я могла бы не только о "личностях", но и от первого лица... Если бы меня, светского, целыми днями пропадающего на работе журналиста-телевизионщика, когда-то "предупредили", что мне предстоит "выйти замуж за батюшку", то я, наверное, даже гипотетически отказалась бы себе это представить. Но так и сложилось на самом деле. И это обрушило на меня огромное количество вопросов – к жизни, к Богу и к самой себе. На которые я пыталась и до сих пор пытаюсь найти ответы прежде всего в практической жизни – приходя порой к не совсем ожидаемым результатам.

Фото Д. ЕлистратоваЗа недавний, короткий промежуток времени мне несколько раз доводилось встречать в периодических изданиях статьи с названиями типа "Профессия – матушка". Пишут о "матушкином служении", о "матушкином кресте". Вообще, интерес к этой теме почему-то достаточно высок, притом, что сами по себе священнические жены являются категорией немногочисленной. Похоже, что по мнению редакторов и авторов этих статей – это некий особый "контингент", с которого стоит срисовывать те или иные жизненные стереотипы женской половине "обыкновенных" прихожан. Поэтому, наверное, в среде "православной общественности" время от времени можно наблюдать дискуссии о весьма странных вещах: как должна выглядеть и одеваться матушка, может ли она отдавать детей в детский сад и т. п. Примеры, которые приводятся в качестве жизненных иллюстраций всего этого, можно довольно отчетливо разделить на две категории. В первой рисуется некий адаптированный к Православию образ "первой леди" – эрудированной и в меру амбициозной, курирующей благотворительные мероприятия и создающей "выгодный" облик мужа. Вторая останавливается на тихом домашнем варианте: клирос, шестеро детей, ежедневные борщи и незаметное женское счастье. Эти две мало совместимые тенденции существуют и в общественном мнении, с четким подтекстом: соответствовать (тому или другому) для жены священника не просто пожелание, а некий долг. В этом и заключается внешняя сторона ее "особого служения".

И все это свалилось на меня... Еще до каких-либо "столкновений" с окружающими, просто в попытке ответить на вопрос – "кто я есть" теперь. И попытки эти почти сразу привели к неутешительным выводам: я не только не соответствую "установленным образцам", но и вовсе "из другой оперы" человек. И не только потому, что прежний образ жизни не воспитал во мне привычки к постоянным обязанностям (а любое "служение" есть что-то именно постоянное). Но и потому, что совсем еще не способна к решению каких-либо "усложненных задач", связанных с верой и Церковью. А жить в священнической семье, как подсказывал мне разум, не проще, а сложнее, чем занимаясь чем-либо "мирским".

Помню, как в первые дни после рукоположения мужа выходила из дома с сияющей улыбкой и в непременном белом платке. Казалось, именно так должно быть – и теперь будет всегда. Дней через пять поняла: надолго меня не хватит. И платка, и улыбки, и внутренней сосредоточенности на главном, ощущавшейся в тот момент. И вот это "меня не хватит" – пусть проявившееся в мелких пока деталях – воспринималось как очень тревожный сигнал. А еще не покидало осознание того, что я, фактически "не зная броду", решаю в своей жизни очень серьезные вопросы. И остается только уповать, что здесь окажется "не слишком глубоко".

Матушки сегодня встречаются самые разные. Тех, для кого церковная жизнь является чем-то "наследственным", привитым с пеленок, среди них, думаю, все-таки меньшинство. Многие, правда, успели пройти хорошую "школу послушания" в регентских классах и всевозможных сестричествах. Случаи, когда "вторая половина" будущего клирика появляется откуда-то совсем "со стороны" – из незнакомых с церковной средой, "начинающих" прихожанок, встречаются, пожалуй, довольно редко, но и они далеко не единичны. Стать матушкой, едва перешагнув порог храма, на мой взгляд, неестественно, но не драматично. Главное – внутренне, для Церкви в ее духовном, а не земном измерении этим человеком "со стороны" не остаться.

Может быть, это странно, но мне в жизни очень помогает то, что этот путь я для себя не выбирала и не хотела. С человеком, который стал моим мужем, нас связывало душевное тепло – и никаких намеков и планов на совместную жизнь. Впрочем, и не до того мне было: к тому времени я успела окончательно запутаться в своих жизненных стремлениях, людях, работах, городах... В какой-то момент поняла, что "стоять у камня", где направо пойдешь – "коня потеряешь", а прямо – пожалуй, и голову, больше нет сил. И остается только действительно "взмолиться" Богу. Пусть закончится эта мучительная неопределенность, пусть будет какой-нибудь знак – событие, письмо, да хоть кирпич на голову, но только сегодня, сейчас... Наверное, это было неадекватно и дерзко, но спустя несколько дней, в неожиданных обстоятельствах, от "неожиданного" человека я услышала спокойную, полуутвердительную фразу: "Поедешь со мной?". И поняла, что в моей жизни сейчас действует Господь, что это и есть ответ на то, о чем я просила – каким бы "выходящим за рамки" он ни казался. С тех пор меня посещали, наверное, все возможные внутренние проблемы, кроме одной – ощущения, что я живу "не свою" жизнь. А значит, и все трудности – преодолимые с Божией помощью испытания, а не следствия нелепого и неправильного жизненного выбора.

А еще мне очень помогла книга "Под кровом Всевышнего", именуемая в народе "пособием для матушек", но являющая на деле гораздо большую глубину. Книга очень откровенных и детальных воспоминаний о длинном пути священнической семьи, давшей начало целому православному роду. Вряд ли что-то из нее можно использовать в качестве советов и указаний. Но остается очень важное и нужное понимание – того, что жизнь священника и его близких может быть далекой от "идеальных" представлений, сложной, исполненной неприятных, даже конфликтных моментов и годами не решающихся проблем. Но и это может быть жизнь с Богом – хотя кажется, только и хватает сил на то, чтобы отдышаться и взглянуть на Него.

Но сперва предстоит пересмотреть свое понимание очень многих жизненных вещей. А если сделать это не удается – делать хотя бы маленькие "шажки", стараясь обращаться к Богу в решении самых простых и насущных задач. Эти попытки не принесли мне особого успеха, но, капля за каплей, привели к неожиданным выводам. О том, что быть матушкой – это не "особое служение" вовсе, не "профессия" и даже, наверное, не крест. Это просто обыкновенная жизнь, которую мы по мере сил стараемся сделать христианской. И суть, и роль – та же, что и у любой женщины в православной семье. Да и духовный путь – практически ничем не отличается.

Кто-то, может быть, возразит: по матушке судят и о батюшке, она во многом формирует "образ" прихода. Возможно, кому-то свойственно искать в наблюдении за батюшкиной семьей подтверждения отрицательных или положительных своих впечатлений. Но "лицо" священника – это все-таки сам священник. Только его служение и проповедь способны сформировать церковную общину, придать богослужению и отношениям между людьми ту или иную тональность. А матушка лишь участвует в тех или иных приходских делах. В том случае, если это полезно. Конечно, в маленьком сельском храме ей приходится быть "и швецом, и жнецом". Но если говорить в целом, душой и стержнем прихода могут быть совершенно "мирские" люди. Это уж где как сложится.

Нередко приходится слышать: жизнь матушки – бесконечное ожидание мужа. В общем-то, это так. Но разве не так же ждут главу семьи жены военных, дальнобойщиков, журналистов, моряков?.. И не подобным ли образом отдают все свое время людям мужчины-врачи и мужчины-учителя? Все это к тому, что в этом ожидании вряд ли есть какой-то особый "подвиг", требующий специальной подготовки и "специального" уважения. То же касается и "ограничений во всем". Есть вещи, о которых супруге священника остается только забыть, но все эти "нельзя" и "нежелательно", если посмотреть чуть строже, относятся и ко всем христианам. Так что и здесь никаких особенных "отличий" нет.

Возможно, что-то в моих представлениях не соответствует ожиданиям окружающих... Во всяком случае, "матушкой" меня почти никогда не зовут. В основном по имени, иногда, в третьем лице, "батюшкиной женой". Впрочем, я не обижаюсь. Ведь так оно, по сути, и есть.

Но все это, по большому счету, лишь скольжение по поверхности, не затрагивающее по-настоящему серьезных вещей – собственно духовной жизни... Говорят, что враг кидает против священника в десятки раз большие силы, чем на людей, не касающихся Престола. И очень часто, не имея возможности "непосредственно" подобраться к его душе, действует через близких. А значит, необходима особенная трезвость – та, отсутствие которой у новоначального христианина приводит порой к печальным "перегибам" и "переломам". Пожалуй, для неопытной "матушки" это и есть самая большая опасность. Во всяком случае, меня ничто так не пугает, как ощущение, что куда-то стремительно "съезжают с рельсов" душа и ум. И как их остановить – непонятно. Точнее, понятно, но опытно не знакомо. Что же касается "духовной борьбы" в жизни священника, об этом и вовсе судить не берусь. Конечно же, она есть, но протекает так глубоко в сердце, что видит ее только Господь и, может быть, принимающий исповедь духовник.

Нужно затронуть, наверное, и еще один момент... Об этом почти не говорят вслух, но было бы, наверное, неправильно совсем его замалчивать. Есть батюшки, у которых матушек "нет". Точнее, они существуют, но находятся где-то "за горизонтом". Встречается подобное крайне редко, но даже один такой случай – большая беда. Поскольку священнику это нередко грозит одиночеством на всю оставшуюся жизнь, а иногда, при "развитии ситуации", и запретом в служении. Наверное, это могло бы стать самым серьезным поворотом в разговоре о матушках "со стороны" – всем существом своим привыкшим к "светским" образцам поведения. Если бы не одна деталь. Во всех известных мне случаях подобное случалось как раз с людьми из верующих семей, вполне осознававшими, что их ждет. И потому, наверное, не в "стаже" посещения богослужений, и даже не в привычке к православному укладу дело. Я не знаю, отчего распадаются такие семьи. Наверное, от того же, отчего и все остальные, но с более разрушительными и трагическими последствиями.

Так трудно ли – вообще, в целом – в роли матушки человеку, не так давно пришедшему в храм? Думаю, все-таки, что не намного труднее, чем нашедшим дорогу к Богу достаточно давно. По-разному бывает... Наше время, оно вообще такое – "по-разному" – сжатое и непредсказуемое. Возможно, в этой теме вообще не стоит делать каких-либо определенных выводов. Точнее, они становятся более-менее явными лишь тогда, когда супруги приближаются к тому, что называется "единство духа". Но до этого еще нужно дожить, "допрыгнуть", дорасти...

Елена Сапаева

Ошибка сапера

Тема "батюшкиных жен" на самом деле очень актуальна. Вопрос о том, "какой она должна быть", – из разряда тех, которые ставит перед нами непростая церковная современность. Он закономерен: сегодня не у всех есть ясное представление и о том, каким, собственно говоря, должен быть сам батюшка.

Фото А. КурочкинаУ меня как у священника, церковного журналиста и просто человека, со вниманием относящегося к тем процессам, которые происходят в Церкви, есть свой взгляд на проблему священнических жен, немного отличный от представленного в предыдущей статье. Впрочем, это и вправду лишь взгляд на проблему, а не на способы ее решения.

На протяжении примерно пяти лет мне пришлось исполнять обязанности духовника Саратовской семинарии. И, естественно, непосредственно наблюдать за тем, как создаются, растут, а порой, к сожалению, разрушаются семьи или будущих, или уже рукоположенных клириков. Насколько это было возможно для меня, я старался предостерегать семинаристов от поспешных, необдуманных шагов, употребляя для этого даже известное сравнение с сапером: будущий священник в выборе супруги, как и сапер в своей работе, ошибиться может лишь однажды. Но если для сапера с этой ошибкой все заканчивается, то священник будет нести ответственность за неправильный выбор на собственных плечах, что называется, до гробовой доски. Возможности "что-то изменить в личной жизни" у него уже не будет. Подобные предостережения (я это знаю) слышали ребята и от других преподавателей, облеченных саном. И все же результаты были таковы, что если бы не чрезмерная насыщенность программы, то впору было бы ходатайствовать о введении семинара с названием вроде "Как правильно выбрать невесту".

Проблема христианского брака (да и вообще брака как такового) в наши дни сложна сама по себе. Мало кто понимает – к тому же не умом, а сердцем – необходимость в браке терпения и мужества в преодолении тех трудностей, внешних и внутренних, с которыми он сопряжен. Мало кто понимает брак как возрастание в единстве и любви. И так же мало кто понимает, что сначала молодому человеку и девушке надо как следует узнать друг друга, а потом уже идти в ЗАГС и под венец. И тем более что семейная жизнь не то, чему надо учиться лишь в процессе, а то, к чему обязательно нужно готовиться.

Наверное, именно с этих самых "пониманий" следует начинать и будущему пастырю. И – будущей матушке. Ведь и вправду есть девушки, которые только так себя и воспринимают – как будущую матушку, и никак иначе. Что называется, и цель неверно выбранная, и прицел сбит... Разве можно руководствоваться такими желаниями в выборе спутника на много десятилетий вперед? Во-первых, тут налицо гордость, мнение о себе: "Мне просто муж не подходит, должен обязательно священником стать" (а отсюда логическое продолжение: батюшке особое уважение по сану полагается, и матушке – по семейному положению). Во-вторых, с самого начала такая невеста думает не о Промысле Божием своей жизни, не о любви как таковой, а о том, как выбрать из ряда предстоящих ее взору семинаристов "подходящего". И чаще всего брак, получающийся в итоге, оказывается чем-то искусственным, "ненастоящим", а если ситуация и выправляется, то лишь с помощью Божией. Бывают положительные исключения, но разговор – о правилах.

Нередко случается наоборот. Сам семи

нарист, заканчивающий духовную школу, переживает: как быть дальше? Пора ведь и рукополагаться, а для этого сперва нужно... жениться. И начинается лихорадочный поиск, и тоже ничем добрым это, как правило, не завершается.

Как это бывает в жизни? Встретил человека, узнал, полюбил, и привело это к желанию никогда не разлучаться. Так рождается семья. Почему у священника должно быть иначе? Не потому, что любишь, а потому, что "надо"? Не должно, конечно...

Но я больше хотел сказать все-таки о матушках. Автор предыдущего текста говорит о том, что "совсем нецерковных матушек среди" ее "знакомых нет". И слава Богу, потому что вообще их немало. Только вот некоторые воцерковляются впоследствии, а некоторые так и остаются "приложением к супругу". Хотя и не бесплатным. И очень тягостным как для него в его служении, так зачастую и для прихожан того храма, где это служение совершается.

Да, есть случаи, когда сан принимает человек, уже проживший в браке немало лет и на своем пути значительно опередивший и жену, и детей. Церковные правила предписывают, правда, мужу и отцу не прежде вступать в клир, чем домашних удастся обратить ко Христу, но в реальности, при недостатке в кандидатах священства, случается и по-другому. И приходится такому пастырю очень непросто. Долг священника слишком часто вступает в противоречие с долгом главы семьи, потому что долг служения требует одного, а жена и дети хотят совсем другого. И что же? – Либо служением пренебрегать, либо смотреть со слезами на то, как отношения в семье накаляются или, наоборот, вступают в полосу взаимного охлаждения и отчуждения. Либо молиться о том, чтобы Господь Сам все устроил так, как Он один может, изменив и просветив Своим светом сердца тех, кто от Него еще далек.

Но если человек в своем выборе свободен, то зачем возлагать на собственную главу вместе с брачным венцом венец терновый? Иными словами – жениться на девушке совсем нецерковной или малоцерковной и маловерующей, которая, очень даже возможно, скажет в какой-то момент: "Знаешь что? Или я, или... Выбирай сам!". И как тогда выбирать? А ведь немало таких трагедий случается, и – выбирают батюшки. Один одно, а другой... другое. Реальность опять-таки такова.

А почему все так? Потому, что и вправду есть такая "профессия – матушка", и "матушкино служение" есть, и "матушкин крест" тоже. Можно немного громкое заявление сделать, но точное: хорошая матушка – 50% благополучного служения батюшки.

Нет дела на земле важней, чем служение Церкви, спасению людей, той цели, ради которой пришел на землю Господь. А значит, нет ничего по степени важности сравнимого со служением пастырским. И "профессия" матушки, ее "крест" и ее "служение" – быть помощницей своего супруга, готовой в числе прочего отказаться от собственной карьеры, переехать из города в село или в другой город, видеть своего мужа иногда лишь поздно вечером, усталого, измученного. И при этом не "царствовать" на том приходе, где он служит, а обеспечивать ему "тыл". Чтобы супруг знал, что дом всегда будет содержаться в порядке, что дети воспитываются в том духе, в котором и должны воспитываться дети пастыря, что его, утешающего людей в их скорбях и помогающего им в их нуждах, тоже есть кому утешить – просто, по-человечески, потому что и он в этом нуждается, как и любой другой человек.

Наше время не является духовно благополучным. Слишком часто человек, действительно желающий спастись, оказывается предоставленным самому себе – только Господь ему бывает и наставником, и помощником. Людей единомысленных и могущих поддержать, крайне мало, да и сами они больше нуждаются в поддержке, чем поддержать могут.

То же и в отношении духовенства можно сказать. Часто священник, который деятельно помогает людям в их шествии по пути спасения, сам "не имеет где главу приклонить". Опять-таки – так не должно быть, но такова реальность. И кому-то это покажется странным, но лично я знаю священнические семьи, где порой батюшка приходит домой огорченный, унывающий, изможденный... Так что и молиться сил нет. А матушка... встает перед иконами и начинает молиться сама. Или, когда он возмалодушествует, скажет ему: "А помнишь, как ты сам говорил, что ко всему надо относиться духовно? Что над всем и над всеми Господь?". Дай только Бог, чтобы таких семей больше было.