Воспоминания старообрядца

Автор заметки "Воспоминания старообрядца", опубликованной в 1912 г. в журнале "Церковь", – Иван Селиверствович Пензин, первый председатель Совета Самарской общины старообрядцев, приемлющих священство Белокриницкой иерархии (с 1906 по 1915 гг.), самарский купец второй гильдии, хлеботорговец, владелец Канатного завода и хлеботорговли, жилой недвижимости и земли, Председатель Правления Самарского общества Взаимного Кредита – первого в Самаре коммерческого кредитного учреждения. Более тридцати лет – гласный Самарской Городской Думы.

Иван Селиверствович приложил много усилий для постройки в Самаре старообрядческого храма во имя Казанской Пресвятой Богородицы в г.Самаре (ул.Льва Толстого, 14). На пожертвование И.С.Пензина для строящегося храма был приобретен колокол. Занимался благотворительной деятельностью, на его средства был построен приют.

Участник Освященных Соборов старообрядцев, приемлющих священство Белокриницкой иерархии. На Соборе в августе 1911 года в Москве дважды выступал с докладами об образовании Всероссийского духовного Совета.

Воспоминания старообрядца

Припоминаю время моего детства (а это было около 70 летъ тому назадъ), какъ жили тогда старообрядцы, какъ веровали, какъ исполняли все правила и обряды Церкви Христовой. А между темъ въ то далекое время не было постоянныхъ священниковъ, бывали они только проездомъ для исполнения необходимыхъ требъ: крещения детей (изъ которыхъ иные, за неприездомъ священника, оставались по году и болле некрещенными) и совершения таинства брака, а остальное все совершалось безъ священника. Священникамъ нельзя было долго оставаться на одномъ месте, такъ какъ за ними зорко следила полищя: чтобы скрыть ихъ, приходилось нередко увозить ихъ съ навозомъ, или въ соломе и сене.

Однако, несмотря на такия неблагоприятныя условия, старообрядцы крепко держали и исполняли правила, обряды и обычаи христианские, нарушение таковыхъ считали чуть не прсступлениемъ, всегда говорили, что за такое нарушение Богъ накажетъ. Укажу для примера на частную семейную жизнь: какъ воспитывали детей. Какъ только ребенокъ начиналъ говорить, отецъ или мать (въ большинстве сами неграмотные) учили его прежде всего молитвамъ, какия сами знали, и какъ надо молиться Богу. Грамоте учили очень немногиe и только мальчиковъ, девочекъ же редко обучали; школъ въ деревняхъ было очень мало, а старообрядческихъ совсемъ не было, поэтому грамоте обучали большею частью старики или старый девы, при чемъ все обучение состояло въ умении читать по-славянски; писать учили очень немногиe, такъ какъ сами учителя не все умели писать, и приходилось отдавать детей другимъ учителямъ более грамотнымъ, или же въ школу, если таковая находилась поблизости.

Обычаи или правила обыденной жизни были таковы: не помолившись Богу, или не перекрестившись, не начинали никакой серьезной работы; а также когда ложились спать, вставали отъ сна, садились обедать или ужинать, всегда читали известныя молитвы, за столомъ или въ другое время, если кто-либо, по забывчивости или по небрежности, выпьетъ, не перекрестившись, квасу или воды, то сейчасъ же присутствующие делаютъ замечание такого рода: "Что лобъ-то не перекрестилъ, или басурманомъ сталъ?"

Большинство старообрядцевъ волосы стригли въ кружало или со скобкой на лбу, некоторые даже выстригали вершинку головы; пробирать въ волосахъ рядъ на боку считалось грехомъ; даже пить чай многие считали за погрешность, а на курение табаку и бритье бороды смотрели какъ на еретический обычай: такихъ людей называли чуть не еретиками и относились къ нимъ съ презрениемъ, какъ къ отщепенцамъ.

Посты строго соблюдались: первую и седьмую неделю Великого поста очень во многихъ семьяхъ не вкушали горячей пищи, – горячее и съ масломъ разрешалось есть только съ субботы первой недели поста, а некоторыя семьи во весь постъ, кроме субботы и воскресенья, съ масломъ не ели. Воскресные и праздничные дни всегда встречали молитвою, служили по Псалтырю и другимъ книгамъ всенощную, а вместо литургии (такъ какъ священниковъ и алтарей не было) – часы.

Молиться каждый считалъ своей непременной христианской обязанностью. Молились большею частью въ своихъ домахъ, хотя иногда собирались и на общую молитву къ кому-либо на домъ. Но на такихъ собранияхъ бывало нередко и тесно и душно, да и небезопасно, такъ какъ полиция и православное духовенство строго следили за старообрядцами, считали такую общественную молитву ихъ за великое преступление, нередко отбирали Божественныя книги и иконы, забирали и сажали въ тюрьму не только священниковъ, но и архиереевъ, – изъ нихъ некоторые тамъ и жизнь кончили. Да, тяжелое это было время для старообрядцевъ, но они все эти преследования, мучения и терзания переносили терпеливо и безропотно, только говорили, что, видно, за грехи Господь наказываетъ.

Наконецъ, миновали для старообрядчества тяжелыя времена, воцарился человеколюбивейший Государь Александръ Николаевичъ, в вскоре все почувствовали большое облегчение, все вадохнуди свободнее, такъ какъ прежния преследования прекратились. Въ 60-хъ годахъ стали появляться местами переносные алтари, и священники исполняли свои обязанности безъ прежняго опасения. Слышно стало, что кое-где служили Божественную литургию, и кто сподоблялся слушать ее, безъ слезъ не могъ разсказывать о такой великой радости. Да и какъ было не радоваться: ведь почти все, во всю свою жизнь, низ только не бывали за литурпей, но даже услыхать имъ о ней неоткуда было. Въ 70-хъ годахъ стало еще свободнее и даже въ некоторыхъ местахъ, хотя и неофициально, открылись молитвенные дома, въ которыхъ совершались церковныя службы уже безъ особенной боязни. Правда, изредка бывало, что полицеймейстеръ, исправникъ или становой приставь внезапно накроютъ молящихся и заберутъ все служебныя принадлежности. Конечно, все такие поступки проходили для нихъ безнаказанно, а отобранныя вещи обыкновенно пропадали, но это нисколько не страшило истинныхъ христианъ, желавшихъ усердно послужить Богу.

Наконецъ, по милости возлюбленнаго Государя Николая Александровича, настало драгоценное время свободы, какой даже не ожидали: не только разрешено открыто Богу молиться, но и строить храмы Господни; епископы наши созываютъ соборы для обсуждения духовныхъ делъ, а миряне – Bсероссийскиe съезды для обсуждения церковно-общественныхъ вопросовъ. Намъ все дано, и дело спасения нашего можетъ совершаться теперь вполне безпрепятственно, остается одно: исполнять христианския обязанности. Но вотъ тутъ-то и возникаетъ вопросъ: по-христиански ли мы теперь живемъ и поступаемъ?

Комментарии излишни.

И. Пензинъ

Церковь, 1912, № 16, с. 391