Владимир Шаронов: У Церкви есть право действовать крайне осторожно

Владимир Иванович Шаронов. Родился в 1958 году в Республике Коми. Закончил Ухтинский индустриальный институт и Высшую профсоюзную школу культуры. Защитил кандидатскую диссертацию по кафедре теории и истории культуры. С 1991 по 1993 год восстанавливал Антониево-Сийский монастырь (Архангельская епархия). С 1994 года возглавлял государственное региональное телерадиовещание в Республике Коми. С 2001 по 2004 год – председатель ГТРК "Воронеж". С 2004 – председатель ГТРК "Янтарь" (Калининград).

Какими принципами вы руководствуетесь, формируя религиозный блок программной политики ГТРК "Воронеж"?

Я глубоко убежден, что для нашей страны православие является культурообразующей конфессией. Это зафиксировано в языке, в культурных стереотипах, в реакциях на новые явления. По своей сути русская культура является культурой православной. Хорошо это или нет, я сейчас не даю оценку, – так есть. Тело культуры, строй ментальности нельзя переделать мгновенно. Бездумное привнесение новых моделей, которые часто логически и рационально очень привлекательны, приводит к тому, что тело культуры начинает разрушаться. Именно поэтому, говоря о религиозной теме на телевидении, я прежде всего говорю о православии.

Подход к освещению религиозной темы прост. Православная Церковь является отдельным от государства организмом; нужно постараться услышать и увидеть сегмент общих интересов общества, человека и Церкви. Государственная телерадиокомпания не должна играть роль паровоза, не должна бежать впереди Церкви и отстаивать ее интересы. Важно услышать запрос Церкви, запрос православно ориентированных людей, тех, кто относятся к православию с интересом (а таких в стране две трети населения). И телевидение должно отвечать на этот запрос. При этом Церковь должна ясно понимать, что на телевидении возможно, а что нет.

Допустимы ли на светском телевидении споры, дискуссии, публичные обсуждения внутрицерковных проблем?

Мы не можем давать в эфире догматические, межконфессиональные споры. Они слишком специальные, и будут непонятны простому телезрителю. Содержание этих споров настолько сложное, неподъемное, что они наносят вред, дезориентируют человека. Без знания тонких канонических и понятийных нюансов понять их невозможно. Специальные знания – опасная вещь; становясь массовыми, они превращаются в инструмент для политических манипуляций.

На Воронежском ГТРК мы избрали для себя историко-культурное, просветительское направление при освещении религиозной темы. У нас есть программа "Православный собеседник", в которой образованный священник отвечает на вопросы телезрителей в прямом эфире. Мы тщательно готовили эту программу, провели специальный конкурс, общались с разными священниками, делали пилотные проекты. Программу мы начали делать потому, что понимали: православные культурные традиции растеряны, их место заняли суеверия. Люди часто принимают за веру искаженную традицию, не имеющую смысловой глубины или получившую сомнительную смысловую интерпретацию. Вера современного человека – это скорее вера в черную кошку, нежели в Бога.

Структура программы "Православный собеседник" очень простая. Ее формат – 20-25 минут; священник Владимир Пахоменко рассказывает об особенностях православной недели, православного календаря, о постах и праздниках, а потом отвечает на вопросы телезрителей. Еще до эфира специально подготовленные телефонисты отводят вопросы исповедального или провокационного характера, а вопросы, касающиеся существенных вещей, выводят на отца Владимира.

Фактически "Православный собеседник" является проповедью?

Безусловно, элементы проповеди в передаче присутствуют, хотя бы только потому, что каждый священник всегда остается проповедником. Ответственный священник, для которого христианские принципы являются частью его мировоззрения, не может говорить с каких-то других позиций.

Что такое проповедь? Это целевое обращение священника к человеку, призванное раскрыть духовный смысл и подвигнуть человека на покаяние. Покаяние не в смысле раскаяния, а в смысле греческого "метанойя". Прямое значение этого слова – "умоперемена". То есть проповедь имеет своей целью изменение, перемену мировоззрения человека. Когда человек звонит на программу и задает вопрос, священник, в первую очередь, обращается к его мировоззрению. Он передает свои ценности в живом общении.

Часто зрители воспринимают проповедь с экрана телевизора как агитацию...

Это неверно. Я люблю точные слова. "Агитация" – это попытка подвигнуть к каким-то прямым действиям. Здесь, скорее, можно употребить слово "пропаганда". "Пропаганда" направлена на формирование мировоззрения. Слово дискредитировано, но по существу оно правильное.

Президент Путин публично заявляет себя православным, например, приезжает на торжества в Саров или прикладывается к мощам апостола Андрея Первозванного. Является ли это пропагандой православия на телевидении?

Безусловно, некоторыми людьми такой сюжет на телевидении может восприниматься как пропаганда, ущемляющая, по их мнению, другие религии. Но я думаю, что это личное право президента. Он никогда не скрывал своих православных взглядов. Люди его поддерживали на выборах, в разной степени памятуя о том, что он православный.

Давайте посмотрим в суть. Мощи Андрея Первозванного и мощи Серафима Саровского являются ценностью России, так же как являются ценностью России и их имена. Нельзя воспринимать отделенность Церкви от государства как абсолютный принцип. Церковь не отделена от общества. Православие бессмысленно в отрыве от людей, от верующих.

Если общество говорит, что оно неразрывно связанно с культурой и это является для него ценностью, и если глава государства говорит, что он разделяет вместе со всем обществом эти ценности, – то это не просто естественный, а единственно возможный процесс, обеспечивающий стабильную жизнь.

Что в истории более важно? То, что сегодня кажется незначительным, может оказаться решающим для хода истории. У руководителя государства есть право определять значимость тех или иных событий, определять свое присутствие на тех или иных мероприятиях, а значит, и под объективами телекамер. Все зависит от его мудрости и исторического чутья. Это, конечно, дело ответственности самого Путина. Если он посещает детский дом, может показаться, что это только пиар. Но если положить на чаши весов два вопроса: дети сироты и текущие проблемы в экономике, – то не так просто будет найти ответ. Масштаб проблемы не всегда является необходимым условием ее значимости.

Может ли Церковь использовать в своей миссионерской работе современные рекламные принципы и PR-технологии?

Реклама для меня – элемент бизнеса; а бизнес отличается только одним: конечная его цель состоит в получении прибыли. Эффективная реклама в конечном итоге должна давать прибыль, даже когда она направлена на формирование бренда. Если говорить о пиаре в более широком понимании, как о разъяснении обществу роли, миссии Церкви, то я думаю, Церковь сама дала ответ, приняв на Архиерейском соборе 2000 года социальную доктрину. С формальной точки зрения, Церковь приняла таким образом фразеологию и понятийный аппарат современного общества; она признала и то обстоятельство, что ей необходим пиар.

Церковь должна разъяснять, какая черта ее образа какую смысловую нагрузку несет. Она должна восстановить в общественном мнении целостный взгляд на себя как на социальный институт и живой организм. Заметное количество людей сегодня смотрят на Церковь как на инопланетянина, в котором иногда угадываются знакомые черты – колокола и маковки церквей.

Один известный священник написал мне в письме о том, что выдаваемое сейчас за церковную традицию таковой по существу не является. Зачастую искажают традицию и сами священники. Церковь еще пятьдесят лет назад была на грани полного исчезновения, и поэтому удивляться ее кадровому состоянию, образовательному уровню не приходится. Если священник пишет слово "социология" через "а", то тут можно только развести руками. Но я думаю, в Церкви есть адекватное понимание того, что от современности не уйти и всем в монастырь не убежать. Это понимание в Церкви всегда присутствовало. Другое дело, что Церковь не предпринимает поспешных действий. Надо отдать Церкви должное: у нее есть право действовать крайне осторожно.

Кроме "Православного собеседника", какие еще религиозные программы выходят на ГТРК "Воронеж"?

По просьбе телезрителей мы ввели в утренних выпусках новостей рубрику "Православный календарь", в которой сообщаем о том, какой сегодня день по православному календарю. Есть у нас авторская программа "Верую" (ее формат – 20–30 минут). Если "Православный собеседник" ориентирован на тех людей, которые просто расположены к православию и хотели бы услышать голос Церкви, то программа "Верую" адресована сугубо церковной аудитории. Насколько я знаю, почти в каждой региональной государственной телерадиокомпании есть такая творческая программа.

Вы профессиональный телевизионщик. Как вы оцениваете конфессиональное телевидение? В чем его специфика?

У религиозных программ, которые делают представители разных конфессий, есть определенные тенденции.

Протестантским программам свойственна высокая технологичность. Программы сильно стандартизированы, в них очень много методики. И это понятно: Протестантская Церковь глубоко связана с социальной технологией. Очевидна внутренняя продуманность воздействия на психологию человека.

Православные программы очень индивидуальны. Они зависят от духовного состояния авторов. Эти программы можно назвать душевными и прочувствованными, в них много эмоций, они очень женственные. Мне эта черта не нравится; я люблю ответственные, серьезные программы, где мало личного авторского текста, где фактура материала говорит сама за себя. Эти эмоции возникают от самовзвинчивания автора, и они снижают воздействие передачи. Мне кажется, сдержанность более плодотворна, у нее больше жизненных сил. Внешний расцвет в таких программах часто свидетельствует о внутреннем надрыве. Внутренние проблемы маскируются излишними всхлипами, вздохами и ахами. Внимательный человек видит искусственность таких эмоций.

Для католических программ свойственна глубокая продуманность. В них 99 % времени могут быть отданы фабуле, – и неожиданно, в одном кадре, высвечиваются католические ценности, которые вкраплены в ткань фильма, словно алмаз, и просвечивают ее насквозь.

Мусульманские программы мне кажутся фасадными. Их авторы и ведущие выглядят как дикторы программы "Время" в 80-е годы. Эта фасадность обусловлена какими-то нормативами, которые мне непонятны.

Возможно ли сегодня создать федеральный православный телеканал?

Теоретически возможно, только нужно отдавать себе отчет в том, что это потребует колоссальной работы и колоссальных средств. Чтобы создать такой канал, нужно, я думаю, взять смету ТК "Культура" и умножить ее на три. ТК "Культура" существует на базе уже созданных кино – и телевизионных фондов, на него работает все советское кино, все мировое кино, весь театр, все музеи. А православному каналу фонды нужно будет создавать с нуля. Если начать суточное вещание, то через полтора месяца работы канал начнет ретроспективу передач первого месяца.

Если говорить о полноценном проекте, то сегодня это, конечно, утопия. Совсем другое дело, создать православный радиоканал. Это гораздо проще и вполне реально.

26 сентября 2003 года