Сокровища подмосковной Палестины. "Шедевры русской живописи из собрания музея "Новый Иерусалим"" в Третьяковке"

В середине XVII века московский патриарх Никон, виновник раскола в православной церкви, решил создать в России копию Святой земли. Для достижения этой утопической цели он приобрел село Воскресенское на реке Истре и начал долгий процесс возведения новых святынь. Самый большой храм – Воскресенский – был закончен уже в то время, когда Никон потерял всяческую духовную власть и был сослан на север, в Ферапонтов монастырь.

Дело его, однако, жило, паломничества в Святую землю московского розлива совершались, пока в результате Октябрьской революции монастырь не закрыли и не переоборудовали в музей. Его первый директор Натан Шнеерсон работал в комиссии по передаче частных собраний русской аристократии в ведение государства. Это дало Шнеерсону возможность ознакомиться с хранящимися в подмосковных усадьбах сокровищами именитых дворянских родов – Гагариных, Голицыных, Брусиловых. Кое-что перекочевало и в "Новый Иерусалим". Затем собрание музея пополнилось содержимым других усадеб и закрытого в 1937 году краеведческого музея в Царицыно. Поэтому в истринском музее много неплохих образчиков великосветского портрета XVIII-XIX веков. Иван Никитин, старательный ученик иностранцев, которых привозил Петр, представлен едва ли не лучшей работой – портретом княжны Смарагды Марии Кантемир. Яркая особа на темном фоне щеголяет очаровательной неправильностью черт, которую следует списать не на природу, а на слабое знание художником законов прямой перспективы. Княгиню Барятинскую с дочерью Ольгой работы французского художника Робера Лефевра можно назвать портретом на грани жанра: малое дитя очаровательно тянется к матери с яблоком в руке.

После войны "Новый Иерусалим" получил архив русского импрессиониста Константина Горбатова, умершего в Париже. В 1970-х музей стал собирать и искусство XX века, платя за него из бюджета области. Так в "Новом Иерусалиме" появляются работы Роберта Фалька и художников, которых в искусствоведении принято называть "тихими". Это авторы, которые прошли жесткую школу авангарда (почти у всех в наследии найдутся опыты в супрематическом духе), но выбрали тихую лирику. Работы Антонины Софроновой, Николая Лакова, основателя общества "Маковец" Льва Жегина соседствуют в коллекции музея со столь же "тихими" семидесятниками вроде Андрея Гросицкого и Владимира Волкова.

Можно представить себе, что когда в Третьяковке возникла идея включить истринский музей в план выставок серии "Золотая карта России", перед организаторами встала проблема выбора. Фальк-то неплохой. Очень даже неплохой. Да и "тихие" разных лет хороши. По крайней мере, в выборе художников ХХ века чувствуется личная воля подмосковных музейщиков. Но Третьяковка решила остановиться на тех экспонатах, которые попали в "Новый Иерусалим" почти сами собой. Поэтому для поклонников царской России выставка станет настоящим праздником. Более 70 предметов искусства – от портретов до фарфора – будут дополнены вещами Горбатова, эстетического консерватора, не отказавшегося от яркого импрессионизма и в 1930-х.

Ну а тех, кто такого искусства не поклонник, экспозиция в Третьяковке может сподвигнуть съездить в Истру (каких-то 40 минут от Москвы) – полюбоваться на восстановленный Воскресенский собор (его взорвали немецкие войска) и посмотреть то, что на выставку не попало.

Третьяковская галерея, 10 сентября-11 октября