Проблемы терроризма и фашизма, реакция общества и церкви, главные события недели – всему этому и многому другому посвящен очередной выпуск передачи"О главном", совместного проекта радиостанции "Голос России" и Радио "Радонеж".
Ведущие программы – председатель синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин и председатель радиокомпании "Голос России" Андрей Быстрицкий.
Быстрицкий: Отец Всеволод, что, с Вашей точки зрения, было главным в вашей сфере?
Чаплин: Сегодня пять лет трагедии в Беслане, и мы сегодня молились о жертвах Беслана в храме весь день. По телевизору идут передачи, которые рассказывают об этой трагедии. Но самое главное, мне кажется, сегодня, воздав должное жертвам трагедии, подумать о том, как сделать количество терактов меньше. Оно, между прочим, увеличивается, насколько я себе представляю.
Быстрицкий: Вы знаете, я могу сказать, что и в светской части российского общества эта тема тоже является одной из важнейших. И пятилетие трагедии в Беслане, это отражается, собственно, подробно и широко. А как сделать количество терактов меньше, как с этим бороться? Я думаю, что едва ли нам стоит обсуждать проблемы, собственно, контртеррористической деятельности, потому что мы с вами, наверное, в этом не специалисты. Хотя, конечно, отчасти, потому что, мне кажется, что одно из важнейших обстоятельств – все-таки состояние духа терроризма.
Чаплин: Ну, и в то же самое время видно, что Северном Кавказе многие люди живут дискомфортно, и там есть проблемы социально-экономические, есть проблемы коррупции и местных органов власти, некоторых сотрудников правоохранительных органов. И, очевидно, что террористы были бы идиотами, если бы они не пытались эти проблемы эксплуатировать.
Быстрицкий: Вы знаете, я с вами согласен. Тогда этот вопрос в умонастроении террористов. Меня вот это очень глубоко занимает: что, собственно, заставляет террористов стать террористами? Понимаете, количество людей, которые испытывают проблемы, недостаток финансовых средств, обижаются на какие-то несправедливости мнимые или настоящие, случившиеся с ними, очень велико, но далеко не каждый хватается за бомбу, пистолет или что-то еще. Видимо, к этому что-то побуждает. Мне иногда кажется, что в какой-то степени терроризм часто отражает некоторое смятение в духовном состоянии или в душевном состоянии, в настроениях общества. Как-то кто-то обратил мое внимание, это касается, правда, не России, а Англии, что во время Второй мировой войны Букингемский дворец, где проживала королева и находилась большую часть времени, был окружен живой изгородью, и патрулировало его несколько полицейских. А сейчас он окружен высоким....
Чаплин: У нас царь ходил по улице, и к нему можно было подойти.
Быстрицкий: Правда, случилось одно событие.
Чаплин: И, тем не менее, не появилось какой-то огромной охраны, которая бы полностью блокировала царя от людей.
Быстрицкий: Наверное, вообще заблокировать никого нельзя. Но, говорят, доблесть – лучшие стены для любого города. Что имеется ввиду? Что состояние духа, при котором терроризм... Во многих отношениях борьба с терроризмом, скажем, в Германии, в Италии, который там был распространен в 60-70-е годы, и кино об этом снималось, прекратилось не только потому, что их ловили и арестовывали, но еще и потому, что удалось переломить какую-то линию в обществе, как-то изолировать их психологически, лишить их поддержки. Мне кажется, что беда в том, что многие террористы получают скрытое и нескрытое одобрение от кого-то значимого, например.
Чаплин: Это точно.
Быстрицкий: Их надо лишить этого одобрения. Надо, чтобы они оказались в одиночестве.
Чаплин: Еще один аспект этой проблемы. Террористу все ясно, он точно знает, чего он хочет. Какие-то террористы хотят просто сменить власть в том или ином регионе и сами становятся властью очень жесткой, очень крутой властью. Какие-то строят всемирный халифат, они точно знают, что им нужно. Те, кто противостоит им, я не говорю сейчас о сотрудниках правоохранительных органов, а о нас, как обществе. Мы знаем, что нам нужно? Мы можем столь же уверенно идти и на жертвы, и на смерть, и на силовые акции, и на заботу и поддержку друг другу, которая очень важна в обществе, которая борется с терроризмом? Нам все ясно? Мне один человек, между прочим, рассказывал такую вещь. Он воевал и вел переговоры в Таджикистане и в Чечне, и сказал, что с этими людьми можно воевать и пытаться договориться только тогда, когда ты – не меньший фанатик, чем они.
Быстрицкий: Я думаю, что он в чем-то прав. Хотя, мне кажется, что таким фанатиком, как они, быть все равно нельзя, даже потому, что мы должны сохранить за собой право рефлексии и право сомнения, и так далее. Но с чем я согласен точно и я в принципе об этом говорил, это вопрос внутренней доблести, внутреннего, так сказать, единства и выживания, и способности противостоять. Знаете, ведь тоже, что мне кажется важным в терроризме? В свое время, в советское еще время снимались фильмы о том, как банда хулиганов зарезает юношу, избивает, долго его мучает, и огромное количество людей это видит и слышит, и не предпринимает никаких мер. Ладно, они боятся вступить в драку с превосходящими их численно хулиганами, ладно, они не объединены в своем дворе и так далее, но, как минимум, они имели возможность позвонить в милицию, как-то там закричать, я не знаю, что-то сделать. Мне кажется, что многие террористы, которые сейчас существуют, они живут не совсем в безвоздушном пространстве. Нельзя сказать, что это люди абсолютно изолированные ото всех, нельзя сказать, что на них не обращают внимания. Помните, было несколько попыток неудачных терактов, когда бдительность людей, в том числе милиционера? останавливала их. Мне кажется, что бдительность, она очень важна. Это не значит, что мы должны создать атмосферу доносительства, но...
Чаплин: Мы должны проявлять заботу друг о друге, в том числе, о безопасности друг друга.
Быстрицкий: Да, это ведь очень много. Я знаю многих людей, между прочим, которые, скажем так, потом рассказывают: обратил внимание на какую-то штуку, подумал: "Да, ладно там, потом". А "потом" может не произойти. В этом смысле сплоченность, она проявляется не в каких-то умозрительных таких идеях, а в практических действиях – в способности встать на защиту близкого, в способности противостоять вызову конкретно здесь и сейчас, в способности...Ну, элементы хотя бы такой, если хотите, человеческой порядочности и солидарности.
Чаплин: Часто приводят в пример те государства, которые борются с террором, – Израиль. Там общество очень сплочено и оно заботится само, не оставляя этот вопрос только на усмотрение правоохранительных органов, общество заботится само о том, чтобы обеспечивать свою безопасность, есть какие-то отряды, есть инструкции, которые даются людям, люди сами эти инструкции разрабатывают. Это пример действительно достаточно зрительный. Я не хочу, чтобы у нас общество было постоянно нацелено на поиск бомб и так далее, но проявлять все-таки заботу друг о друге мы должны. Мы говорим сейчас об экстремизме, о терроризме.
Вопрос очень короткий и простой из Ростовской области пришел: ваше отношение к свастикам? Ну, отношение к свастикам, наверное, у большинства людей в России плохое. Но я знаю, есть какие-то стилизованные под православие свастики. Свастики употреблялись, конечно, и в древних культурах, и в восточных культурах, у нас можно на некоторых иконах в орнаменте увидеть нечто, похожее на свастику. Ну, что же поделаешь. Свастика, как символ нацизма, я считаю, в нашей стране недопустима, тем более, что мы только что отпраздновали, отметили, вспомнили, наверное, начало Второй мировой войны, годовщину очень и очень важную для понимания всей истории ХХ века. И споры вокруг этой годовщины сразу прошли очень серьезные.
Быстрицкий: Вы знаете, мне кажется, что они прошли, и это хорошо, что они пошли. Я, кстати говоря, с вами совершенно согласен в том, что вопрос трактовки свастики как символа, который является символом, прежде всего, в нынешний исторический момент символом фашизма и нацизма, больших сомнений нет и ясно, что это неупотребимо. Другое дело, что мы должны отличать историю, из которой тоже эту свастику не выкинешь, но мы прекрасно понимаем, что есть и намерение, есть и определенный контекст употребления этой свастики. И в этом смысле здесь никаких колебаний быть не должно. Что касательно годовщины войны, Ваше отношение ко всему этому мне любопытно? Что называется отделить все-таки современность от прошлого? Нельзя, чтобы прошлое преследовало? Вот это неправильно, мне кажется, забывать о нем нельзя. Мы в прошлый раз говорили о Соловках.
Чаплин: Беда в том, что прошлое – это часть нас самих. Оно сформировало страну, сформировало ее политическую культуру и в целом культуру, сформировало нас, мы мыслим определенным образом и говорим определенные вещи в значительной степени потому, что мы вышли из того самого прошлого. Но вот обиды, на самом деле, культивированы в сознании народы – очень и очень плохо. Я на исповеди говорю, особенно женщинам, когда они по многу лет носят обиды на младшее поколение, особенно на невесток своих и на каких-то еще людей, которые пришли в семью со стороны, обида всегда разрушает. Никакие проблемы не решает. Она не конструктивна, она всегда не исправляет того, на кого ты обижаешься, и не помогает тебе, а разрушает твои отношения с этим человеком, и самое главное – разрушает тебя. Носить обиду – вредить себе. И наверное, это касается и национального самосознания.
Быстрицкий: Абсолютно. Я об этом могу сказать, я совсем недавно прочитал статью какого-то очень умного китайца. Не то, чтобы мысль эта была нова, но он высказал мысль, сходную с вами. Он говорит: знаете, ни в коем случае нельзя строить собственную идентичность и собственное чувство общности, свою национальную сплоченность на том, чем ты недоволен, в чем ты был обижен. Получается, что ты все время привязываешься к прошлому, ты привязываешься к ущербу, к своей неполноценности, к обиде, и разъедаешь свою душу этими страданиями и всякими переживаниями, глухой или не глухой ненавистью, злобой, завистью. В общем, негативистскими чувствами.
Чаплин: Но тем не менее обмен претензиями идет, историческими претензиями в связи с темой Второй мировой войны. Нам ставят в вину очень много. Конечно, пакт Молотова-Риббентропа, соглашательство якобы уникальное и очень плохое с фашистской Германией. Президент России ответил, премьер-министр ответил очень хорошо в своей статье, сказав, что Запад, извините, сам делал очень часто то же самое, в чем теперь обвиняет нас. Он вел переговоры с гитлеровской Германией, он заключил соглашение, позволившее фактически разрушить свободу и независимость целых стран, таких, как Австрия и Чехословакия. Война вообще – это грязное дело, это зло, и в рамках этого зла почти все участники войны и участники тех процессов политических, которые приводили к войнам, они во многом виноваты. Победитель, конечно, потом свою вину забывает очень быстро, и всех убеждает в том, что он то уж точно ни в чем не виноват. Но очевидно, что Запад точно так же, как и Советский Союз, пытался договориться с гитлеровской Германией. Он пытался развернуть ее против Советского Союза. И то, что сегодня о бывших моментах истории вспомнили – это очень важно. Потому что Запад действительно, по-моему, вдруг решил, что он может выставить нашу страну как такого же виновника войны, каким был Гитлер и его руководство, и, значит, объявить нас злой силой в истории.
Быстрицкий: К нам есть звонок. Я с вами потом чуть-чуть не соглашусь в одном аспекте, но есть звонок у нас.
Слушатель: Здравствуйте. Говорят, виноватятся с тем, чтобы что-то отнять. Вопрос: что хотят отнять за то, что виноватят? Это один момент. А второй момент, вот говорят, что многонациональное государство и поэтому нельзя преподавать православие у нас в стране. А вот забывают о том, что благодаря православию осталась-то многонациональная страна. США – там вообще за индейцев платили за скальпы по два, по три, по пять долларов.
Чаплин: Давайте начнем с того, что действительно церковь, когда Россия приходила на новые территории, пыталась смягчать нравы тех, кто этими территориями руководил. Все мы хорошо знаем о житии преподобного Германа Аляскинского, который практически основным мотивом своих отношений с тогдашним властителем, русским властителем Аляски Барановым сделал ходатайство за людей. Баранов был жестокий человек, он был прагматик, которому нужно было получать с этой земли пушнину. Люди оказывались средством производства. И вот преподобный Герман и другие монахи, которые там были, они и словом, и сигналами в центр пытались как-то Баранова смягчить. И так происходило очень часто. Конечно, неслучайно у нас все-таки сложилась страна, в которой разные народы относительно мирно жили почти всю ее историю, и во многом, конечно, это происходило благодаря нашему религиозному национальному характеру.
Быстрицкий: Конечно. Вы знаете, мне кажется, то, что я знаю по истории православия, говорит о том, что действительно с точки зрения организации государства терпимость была проявлена очень большая. Но прежде чем перейти к следующему звонку, просто замечу одну вещь, касающуюся виноватят, значит, хотят отнять. Дело в том, что по-разному ведут себя. Если говорить собственно о наиболее развитых странах запада – Франция, США, Великобритания, там нет такого уж очень жесткого отношения к пакту Молотова-Риббентропа. Я недавно прочитал такой обзор о том, что точка зрения там такая: ну да, так сказать, сами, в общем-то, поступили в Мюнхене не хорошо. Черчилль же заметил по поводу политики Чемберлена: согласился на бесчестье, чтобы избежать войны, в результате получил и бесчестье, и войну. И это понимание существует. И более того, даже в момент подписания пакта Молотова-Риббентропа было видно, что англичане и французы рассчитывали, как ни странно, на Советский Союз. Поведение во время финляндской кампании – тому яркий пример. При всех словах и прочем, вели они себя более-менее корректно. Но совершенно другое дело – Восточная Европа. Там действительно есть очень большие проблемы в сознании. У нас есть еще один звонок,
Слушатель: Здравствуйте. Необычная тема, я волнуюсь сейчас. Я звоню из Израиля, я слушаю русское радио, потому что я этнический русский, я горжусь очень этим. Но вот почему-то я не услышал во время того, как мы сейчас вспоминаем эту трагедию в Беслане, да, это убийство детей, параллель никто не провел – Израиль и Россия, что мы вместе, у нас лилась детская кровь. Дело в том, что 1 июня был порядка где-то 6-7 лет назад, точно сейчас не скажу, взрыв на русскоязычной дискотеке. Погиб 21 ребенок. И мы их называем дельфинята, "Цветы на асфальте" есть такой фильм. Понимаете, это была такая трагедия, это было то, что по струнам нашей души так ударило сильно.
Чаплин: Большое спасибо вам за то, что вы напомнили нам об этой трагедии. Действительно, часто бывает так, к сожалению, что мы, помня жертвы своей страны, очень мало помним о жертвах других стран. Иногда это происходит по тем или иным соображениям политических предвзятостей, но чаще происходит просто по забывчивости. Так вот спасибо вам за то, что вы напомнили об этой трагедии. Действительно, очень важно, чтобы страны, поддерживая друг друга в противостоянии террору, почитали и уважали жертв, которые были принесены из-за злой воли террористов.
Быстрицкий: Знаете, я здесь абсолютно согласен. Во-первых, я рад, что дозвонился коллега из Израиля и что они там за этим всем следят. Но на самом деле я не могу сказать, что мы уж так и не так уж не помним, мы все-таки помним. Мы с вами сегодня даже касались темы Израиля. Но действительно, понимаете, тут ведь тоже есть какой-то вопрос, честно вам скажу, может быть это прозвучит немножко кощунственно, но поймите меня правильно. Нельзя превращать жизнь в сплошную тризну, сплошное поминовение, так сказать, погибших.
Чаплин: Почему? Да, есть большое количество стран, политических движений, пропагандистских структур, которые постоянно напоминают о жертвах, о том, что...
Быстрицкий: Вы понимаете, жертвы – да, естественно, в прошлом у всех народов есть трагедии, о которых надо помнить. Вопрос не об этом, это не предмет дискуссии. Но как бы чуть-чуть возвращаясь к теме, когда мы касались отношений в связи с началом Второй мировой войны. Я заметил, что вот этот негативизм, это к чему приводит, когда пытаются все время обвинить кого-то в чем-то? К тому, что не возникает общности по поводу будущего. Люди не столько обсуждают, что им надо сделать, сколько пережевывают то, что было сделано неправильно. Вот они долго это перетирают, как там это было, кто виноват, вот мы им покажем. Вместо того, чтобы иметь совершенно другого класса общность по поводу будущего. Так что, посмотрим, посмотрим. Мне кажется, что, как ни странно, то, что произошло 1-3 сентября, там были и намеки на то, что все-таки большинство лидеров и думающая часть политической элиты европейской (и возможно даже мировой, но европейской в большей степени) все-таки склонно искать пути к взаимодействию. Все-таки при всем при том не перевешивает и, надеюсь, не перевесит негативизм склонность и необходимость сотрудничать. Все равно сотрудничать необходимо, все равно всем нам. Вместе с теми же странами Восточной Европы, в которых болезненно переживается это дело и которые часто склонны слишком винить Россию, но они естественно тоже понимают необходимость сотрудничать.
Чаплин: Во-первых, у меня был заместитель посла Великобритании, он как раз подчеркивал позицию своего правительства, направленную на то, чтобы уроки войны переставали быть предметом взаимных обвинений и становились основой для совместного размышления о будущем. Конечно, смотрите, у нас все-таки есть очень много позитивного, что оставила эта война. Способность России и Запада вместе действовать на арене и военной, и политической. Очень быстро, конечно, потом мы с Западом разругались, фултонская речь Черчилля, "зеленое движение" Сталина – все это разрушило солидарность перед лицом общего врага. Но солидарность-то была, и до сих пор мы из художественного наследия, например, военных лет можем почувствовать, услышать вот эту настроенность на взаимодействие России и Запада, взаимодействие, между прочим, очень редкое в течение всей истории ХХ века, но оно было и воспринималось народами по обе стороны Атлантики и по обе стороны вот этой изотермальной границы Восток-Запад, воспринималось народами хорошо.
Быстрицкий: Давайте скажем так. Во-первых, в истории России и ее отношений с Западом были самые разные периоды. Были периоды очень большой близости.
Чаплин: Ну, ХХ век в основном был наполнен негативом.
Быстрицкий: Да, но с другой стороны, возьмем, скажем, не ХХ век, а XIX. Возьмем, скажем, времена правления Александра Первого. Бесспорно Россия абсолютный и, я бы сказал, даже во времена Николая Второго, бесспорный участник европейского концерта мировых держав.
Чаплин: Конечно.
Быстрицкий: А российская знать абсолютно компетентна. Меня потрясли в свое время воспоминания Клаузевица о войне 12-го года. Вы знаете, он участвовал в ней. Из его воспоминаний ясно совершенно следует, что русская армия времен Александра Первого в 1812-м году абсолютно адекватна, такая же, столь же компетентна, имеет свои достоинства, правда, и отдельные недостатки, что и французская. Более того, он отмечает: у русских лучше то, то и то, у французов – то, то и то. Но они ведут войну паритетно. Он даже особо обращает внимание: как продуманно было обеспечено снабжение русских войск, насколько они были подготовлены и так далее. Он там ввернул очень едкие замечания в наш адрес. Но они не более едкие, чем в адрес французов. Мы понимаем, что расхождения начались позже. Это отдельный вопрос, что происходило и как что развивалось. Но не будем забывать, что мы принадлежим и к единому христианскому миру....
Чаплин: Который, как некоторые говорят, становится постхристианским, особенно на Западе. У нас он таким был почти абсолютно в советское время, но и сейчас-то он такой, расхристанный довольно. А на Западе все больше и больше сил, которые продавливают решения, нацеленные на тотальное знание религией жизни общества. Может быть, кстати говоря, это просто ситуация продолжительного мира. В ситуации продолжительного мира всегда религиозность оказывалась на задворках, и брали вверх агрессивные секуляристские силы. Но сейчас, действительно, христианский или западный мир – это большой вопрос.
Быстрицкий: Христианский или западный мир – большой вопрос, но мне кажется, что все-таки нельзя его назвать нехристианским тоже, да? Возможно, он ослабел. Я достаточно много имею дело с разными западными журналистами, какими-то общественными деятелями, и наблюдая, я могу сказать, что конечно назвать большинство из них людьми такими, уж очень привязанными к церкви, я бы не решился. Но то, что сама по себе христианская мысль и тема там присутствуют, в этом у меня нет сомнений.
Чаплин: В правилах поведения, в некоторых установках, в культуре, бесспорно, да. Все-таки, извините, со средних веков воспитывались в христианском духе.
Мы продолжаем с Евгением Константиновичем Никифоровым, главой Радио "Радонеж" и православного братства "Радонеж". У нас достаточно много вопросов, которые пришли через СМС-сообщения, в частности, духовные вопросы. Что делать, если тебя не хотят прощать? Нужно ли здороваться с теми, кто с тобой не здоровается? Всегда ли нужно терпеть? Как научиться правильному терпению? Знаете, нужно стараться терпеть до последнего. Да, если ты с человеком не можешь никак общаться, если ты понимаешь, что этот человек приносит урон тебе, твой семье, твоему делу, можно отойти и прекратить общение. Но нужно стараться терпеть до последнего. И если тебя не хотят прощать, нужно еще раз попросить прощения. Нужно помолиться, попросить Господа о том, чтобы он устроил отношения с тем человеком, с которым возникает конфликт, и самое главное, об этом человеке нужно больше молиться, и через это Господь поможет утихомирить ссору, и восстановить мир в отношениях с этим человеком. Насильно, конечно, мил не будешь. Обижаться, тем более долго, вот так иногда бывает годами.
Никифоров: В чем смысл обиды? Вот механизм духовный, психологический, в чем смысл обиды как таковой?
Чаплин: Вы знаете, я боюсь, что на самом деле смысла нет вообще никакого. Вот так хочется людям иногда носить годами, действительно годами в себе обиду, иногда наслаждаться ею, иногда рассказывать кому-то из окружающих тебя людей, какой плохой вот тот человек, какой ты хороший по отношению, по сравнению с ним. И вот это на самом деле все очень нездоровая вещь. Как любой грех, обида разрушает и приносит страдания только самому человеку даже тогда, когда он пытается наслаждаться ею и пытается за счет своего отрицательного чувства и отрицательного мнения о другом человеке как бы выглядеть в своих глазах и даже окружающих получше.
Никифоров: Вот вы очень хорошо сказали – услаждаться обидой. Действительно, честно говоря, все мы люди, и в частности я, испытываю такое удивительное чувство. Знаете, когда не мотивированно совершенно вот хочется обидеться. И знаете, такое сладкое чувство, и уже не важно, на что и кого. Хочется, чтобы тебя пожалели, чтобы тебе сказали: несчастненький ты, бедненький, что на самом деле ты-то прав и вокруг тебя окружение твое виновато. Вот тоже любопытные механизмы такие психологические существуют в нашей душе.
Чаплин: Да. Вообще, мы часто услаждаемся греховными состояниями, и завистью можно услаждаться, и злобой, и дурными словами о каком-то человеке. Но все равно это не настоящее услаждение, это не настоящее внутреннее удовлетворение. Это злое чувство, которое всегда принесет потом отрицательные плоды. У нас есть звонок, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте, добрый вечер. Отец Алексий вас беспокоит. Вот вы как раз эту тему сейчас затронули про Беслан. И Беслан, и эта война, вы все это связали, оно все правильно. Ведь и войну кто-то поддерживал, деньги платил, и сейчас кто-то поддерживает этих террористов, и кто эти денежки дает и соблазняет молодых? Вот с чего надо начинать. А другими методами ничего там не поможешь. То есть, найти источник тот, который снабжает деньгами террористов.
Чаплин: Самое-то ужасное, что источник известен, действительно хорошо известно, что некоторые организации в арабских странах, в Пакистане, в некоторых других странах исламского мира спонсируют терроризм. Более того, известно, что в некоторых республиках Северного Кавказа люди платят дань террористам, в том числе даже правоохранители платят дань за спокойствие. И пресечь это очень нужно для того, чтобы остановилась террористическая деятельность. Понимаете, Андрей Георгиевич очень правильно сказал, что террорист тогда успешен, когда у него есть симпатии населения, какой-то части населения, и есть поддержка со стороны некоторой части населения. Конечно, пока не решены определенные проблемы, не только социально-экономические, но и духовные проблемы регионов, будут люди платить эту дань террористам, будут их морально или даже при помощи своих действий поддерживать. Вот почему бороться с терроризмом нужно не только путем действий правоохранительных органов, но и, как мы уже сегодня говорили, путем проявления заботы обществом обо всех своих членах, об их безопасности в том числе, и путем разрешения тех проблем, которые существуют в регионе, в стране, в мире, и которые террористы используют небезуспешно, к сожалению, используют для оправдания своих действий.
Никифоров: Тут крайне нужна осторожная политика, потому что политика замирения во что бы то ни стало...Вот сегодня обсуждается Мюнхен. Это же была ложная политика замирения. И вот забрасывание деньгами Кавказа. А что это такое? Это практически мы все платим дань тому же самому Кавказу, если уж так говорить. Это русские налогоплательщики, те, которые работают по-настоящему, потому что Кавказ – это абсолютно дотационная зона, тоже не совсем правильно. И вот наш слушатель говорил о том, что да, действительно, финансовые траты, совершенно верно, они бывают очень различны. Вспомните русскую революцию. Но в значительной степени вот наши внутренние проблемы, они всегда есть в любом обществе, в любом государстве. Эксплуатировались заграничными спецслужбами германскими, говорят сейчас, очень много ищут виновников этого всего. Мы, кстати, говорили, что тоже поиски этих виновников не всегда плодотворны, потому что люди впадают уже в уныние: ну кругом враги, кругом враги и мы тут никаким образом не можем ничего сделать, потому что кругом вражеское окружение и так далее. И американцы, и еврейская диаспора, и так далее, вот масса было, конечно, влияний. Но вместе с тем, что-то было основное, что сломало хребет русской империи.
Чаплин: У нас есть звонок.
Слушатель: Меня волнует очень вопрос взращивания, воспитания новых наших поколений молодых людей. Мне кажется, что в значительной мере облегчится эта задача, если православной церкви удастся создать общероссийскую детскую организацию, скажем, под названием "Божий человек".
Чаплин: Знаете, стараемся об этом думать, стараемся к этому двигаться. Есть очень удачные примеры работы с детьми, с подростками, это и военно-патриотические лагеря, это спортивные секции, это культурные инициативы. По всей России сейчас есть. Нет координации и нет действительно общероссийской организации. Может быть, не нужно создавать искусственно сверху какую-то организацию, в которую стройными рядами нужно было бы загонять всех православных детей и православных подростков, но координация нужна, и чувство единства, которое всегда проявляется в большой организации, оно тоже очень нужно. Когда люди понимают, что их много, что они сила, что они могут поддержать друг друга, из одного региона могут приехать в другой регион и поддержать в трудную минуту, помочь отдельному человеку, вот это все дает не отменяемое ничем чувство солидарности и причастности к великому делу.
Никифоров: Вот Святейший Патриарх, по-моему, его политика сейчас строительства церкви состоит именно в том, чтобы создать такие координирующие центры. И в частности, объединить хотя бы наши чисто церковные, христианские организации, которых очень много. Вот в Радонеже три лагеря, им по 20 лет. Вот сейчас они вернулись, знаете, это сплошная радость.
Чаплин: Скоро у тех детей, которые были у вас, уже будут свои дети.
Никифоров: Да не скоро, уже. Мы же делали, там, сколько получается, десять полных выпусков. Это значит, что люди уже закончили институты, уже состоялись в бизнесе, в профессии и так далее, народили не одного ребеночка, уже с колясками и так далее. И уже вот эти бывшие выпускники со своими детками приезжают в этот лагерь. Но это большая радость, потому что действительно это очень-очень удачный проект.
Чаплин: Давайте сделаем маленькую паузу и послушаем песню Анатолия Кашки, это автор-исполнитель, который пишет много песен, исполняет песни на христианскую тематику, и на тематику, касающуюся жизни России, одновременно делает потрясающие художественные произведения и иконографические изображения из мельчайших кусочков дерева. Песня "Вот летит по небу птица" Анатолия Кашкина.
(звучит песня)
Никифоров: Кстати, отец Всеволод, вы уже укомплектовали свой отдел?
Чаплин: Да, практически уже содержательный штат, люди, которые будут работать над концептуальными и практическими вещами.
Никифоров: Что составляет сферу вашей деятельности?
Чаплин: Этот штат будет набираться немножко позже. Но уже сколько? Нас уже где-то примерно 12-13 человек, будет около 30. Деятельность самая разная. Это и участие к подготовке визита Святейшего патриарха, это и консультации с органами законодательной власти, и с исполнительной властью по целому ряду законопроектов, политических вопросов, это и взаимодействие с общественными организациями, и огромное количество работы над обращениями разных общественных организаций, и к Святейшему патриарху простых людей. Вы знаете, очень многие сегодня обращаются. Кто-то просит поддержать их деятельность, это касается и культурных проектов, и разного рода фондов, и благотворительной деятельности, и конференций разного рода, и информационных проектов. Обращаются с житейскими нуждами, обращаются с просьбой помочь тогда, когда нарушаются права человека. Вот, в частности, обращались жены моряков, которые находятся сейчас уже дома, а находились в в Лефортове в следственном изоляторе. И, слава Богу, там все окончилось хорошо, должны были быть произведены определенные следственные действия, они были произведены, и люди были отпущены домой. Но родственники, семьи, конечно, беспокоились, потому что связь была достаточно сложная с этими людьми. Они обратились к Святейшему патриарху, и по его благословению мы общались с представителями правоохранительных органов, нас заверили в том, что к этим людям будет проявлено внимание и к их семьям будет проявлено внимание, и сейчас эта ситуация разрешилась. А сейчас обращаются родители суворовцев потенциальных, которые не смогли ими стать из-за того, что неожиданно выяснилось, что ограниченное получается количество мест. Может быть, мы будем просить государственное руководство, чтобы была, если не в этом учебном году, то в следующем, предоставлена возможность с пониманием отнестись к этим людям. Если мало мест в Суворовских училищах, может быть, что-то еще им предложить. Вот такой работы очень-очень много, вы знаете, приходит по 30 документов в день от самых разных людей.
Никифоров: Вы знаете, просто вздох облегчения просто разнесся в нашем радиоэфире среди наших слушателей, когда Святейший патриарх услышал эту тревогу православных о ювенальной юстиции, о социальной хартии европейской, которую приняли. Но она не такая страшная на самом деле, как показалось сначала, и не все ее положения обязательны для употребления в национальном законодательстве, но многое, что за этим стоит, как это может трактоваться, очень испугало наших пап и мам, кстати, родителей.
Чаплин: Что было причиной письма Святейшего патриарха, я расскажу немножко более подробно, потому что сейчас как раз снова в процессе обсуждения данного круга вопросов с уполномоченным по правам человека. Кстати говоря, была специальная встреча, устроенная по моей инициативе. Встреча представителей православных общественных организаций, занимающихся вопросами идентификации граждан и представителей государственных ведомств разных под председательством Лукина, уполномоченного по правам человека. Там были представители Минздравсоцразвития, МВД, Федеральной миграционной службы, которая занимается выдачей паспортов, и был разговор местами очень эмоциональный, потому что государственные чиновники знают эту тему и иногда обижаются, когда против них выходят с пикетам и кричат....
Никифоров: Так разъясняйте, что же вы обижаетесь? Пусть работают...
Чаплин: Очень важно, чтобы были разъяснения тому, что может быть разъяснено, и была все-таки возможность для тех людей, которые не принимают некоторые формы электронной идентификации граждан, не принимать их в обязательном порядке. Такая возможность должна быть создана. В контексте и процессов, связанных с этой встречей, и некоторых других наших консультаций с аппаратом уполномоченного, Лукин предложил письменно встречу патриарху, высказаться на данную тему. Был и такой посыл, что церковь должна успокоить людей, что они должны принимать все, что им говорят, исполнять все решения государства, а церковь должна их успокаивать и не доводить до того, чтобы они продолжали бастовать.
Никифоров: Святейший патриарх как анестезиолог некий.
Чаплин: Святейший патриарх выступил очень и очень ясно в своем письме, он перечислил в приложении к этому письму все решения, которые были на эту тему приняты архиерейскими соборами, некоторые слова покойного Святейшего патриарха Алексея и другие церковные документы, в том числе документ – известный нам, основы учения Русской Православной церкви "О достоинстве, свободе и правах человека". Так вот во всех этих документах ясно говорится о том, что если люди по тем или иным соображениям отказываются не вообще от того, чтобы государство знало, где они как они живут и как их зовут, а от того, чтобы им выдавали документы определенного образца, позволяющие их идентифицировать в любую секунду, учитывать всякие гражданские значимые идеи. Если люди не принимают этого, не нужно их заставлять, нужно оставить им возможность альтернативы. Это всегда было позицией церкви. И вовсе абсолютно неправы те, кто (есть такие люди среди чиновников) говорят, что это все полная чушь, это все дикий иррациональный фанатизм, а церковь должна успокаивать и заставлять принимать любые меры государства. Когда есть реальная озабоченность людей, нужно пытаться ее снимать, а не безропотно поддерживать все, что государственные власти делают. Нужен диалог и то, что диалог идет, и в том числе с участием уполномоченного по правам человека – это очень хорошо.
Никифоров: У нас есть вопрос.
Слушатель: Добрый вечер. Извините за беспокойство, с наступающим праздником иконы Матери Божьей Грузинской.
Чаплин: Спаси Господи, и вас также. Здравствуйте, приветствую вас.
Слушатель: Спасибо. И вот с заданной темы терроризма. Терроризм – это насилие. Насилие, оно во многом зависит, наверное, от воспитания. Воспитывает нас сейчас телевизор, а телевизор, он как сейчас не включишь, либо взрывы, либо убийства, либо постель, либо насилие. Результат – человек психически настраивается на насилие. Вспомните СССР, у нас не было терроризма. Все фильмы были цензурированы и вырезались, иностранные фильмы, сцены любодеяния и такие жестокие сцены. Надо вернуться к этим законам, чтобы остановить преступность. Такое мое мнение.
Чаплин: И, наверное, вернуться к тому, чтобы через фильмы, через книги, через песни, через клипы, через любые другие виды искусства был дан хороший пример, достойный, нравственно оправданный, осмысленной жизни. Можно запрещать фильмы со сценами насилия, конечно, ограничивать крайние проявления сцен насилия надо, так же, как и нужно ограничивать все, что показывает натуралистически половой акт. Но одними ограничениями тут не справишься с проблемой, нужно делать так, чтобы люди видели правду. А правда заключается в том, что жизнь порочная всегда делает человека несчастным, а жизнь достойная, жизнь, сопряженная с честным трудом, с нравственными отношениями с ближними, – вот эта жизнь делает человека по-настоящему счастливым. И это не пустая мораль, а это правда жизни. И показать таких счастливых людей, которых у нас в России очень и очень много, показать через искусство, через те же фильмы, это очень-очень важно. Но нам поступают разные вопросы через sms. Знаете, что хотелось бы озвучить? В школе некто посещает православную школу, ругается на детей черным словом, говорит пошлости, восхваляет советский режим, и это потенциальный преподаватель основ православной культуры. Но педагоги у нас тоже часто бывают невоспитанные, не очень понимают, для чего они в школу пришли, несущие в себе многие пережитки советского времени. Родители в таких случаях должны организованно действовать. Это хорошо, то, что человек написал sms на нашу программу, но этого мало, если тот, кто написал, это родитель, нужно поговорить с другими родителями и, может быть, проявить свою волю, сказать руководству школы или кому-то повыше о том, что педагог проблемный, что он действительно ругается на детей черным словом и не соответствует тому нравственному облику, который должен иметь тем более преподаватель основ православной культуры. Сегодня много ведется споров о том, как научить педагогов преподавать этот предмет. Педагоги есть, и в том числе обученные, преподавание основ православной культуры в регионах, очень много такой работы было проведено по подготовке педагогов, но еще важно, чтобы и нравственное воспитание педагога не исчезало из спектра задач и школьного образовательного руководства, и нашего государства в целом, нашего общества в целом. У нас есть еще один звонок.
Слушатель: Будьте добры, по главной теме мне бы хотелось сказать. Дело в том, что какое-то время назад, несколько времени назад я прочитала мнение некоторых людей о том, что терроризм как бы на службе надмирных систем. То есть это общий глобальный процесс, это как бы один из моментов глобализационного процесса.
Никифоров: А что такое, по-вашему, глобализационный процесс? Что называется этим словом?
Слушатель: Это как раз процесс, который происходит в мире стирание границ, подготовка пришествия антихриста, если говорить, конкретнее.
Чаплин: Вы знаете, в любом случае сейчас перемещение людей, товаров, идей, пропаганда через границы стали очень-очень легким делом. Во многих местах границы просто не существует в привычном понимании этого слова, можно без всяких переходов пограничных постов, без всякой проверки документов переехать из одной страны в другую. Конечно, в современном мире государства становятся "прозрачными" и процессы, происходящие в экономике, в политике, в сфере безопасности, в сфере терроризма становятся международными. В каком-то смысле это естественное развитие событий, когда облегчается перемещение людей, когда облегчается перемещение информации. Естественно, народы становятся взаимопроникающими, и все процессы, которые в них происходят, становятся едиными. Ну, есть силы в мире, которые эти процессы естественные по своей природе хотят подчинить, обуздать и поставить на пользу попытке диктата, убеждениями людей и, в частности, идет речь о том, чтобы религиозные убеждения сделать менее влиятельными. Да, такие силы есть. Пока они, может быть, не торжествуют, хотя это влиятельные силы. Когда восторжествуют, тогда и наступит кончина мира.
Никифоров: Недавно Святейший патриарх сказал слова, которые меня просто потрясли: "Реализация либеральной идеологии – это и есть начало апокалипсиса". Страшные слова. А Святейший не бросает лишь бы так для красного словца какие-либо слова.
Чаплин: Релятивизм, то есть учение о том, что истины нет, истина и ложь – это размытые категории, одно пресекает другое, вот этот релятивизм, это учение об относительности морали и всего прочего, это и есть, действительно, движение в ту самую сторону.
Источник: Радонеж
