Приходы и доходы

Кризис не делает поправок на религию. И церковный приход для него такой же хозяйствующий субъект, как и супермаркет. А священник-настоятель – всего лишь директор предприятия, пусть и не совсем классического вида. Таков уж этот безбожный кризис.

На прочность испытывается, можно сказать, финансовая состоятельность церквей. Точнее – состоятельность церковного менеджмента и их бизнес-стратегий. Убыточной, например, оказалась стратегия подмосковного священника отца Олега. До кризиса он ориентировался на крупные точечные пожертвования, выстраивал с предпринимателями исключительно деловые отношения, не требуя от них приобщения к пастве (в основном пожилые люди). Либеральных манер был отец Олег. Люди приносили деньги и уходили. Но случился кризис – приход не бросили только старики.

А авторитарная стратегия отца Алексея из усадьбы Поленова, Тульская область, наоборот, – показывает эффективность. Он сделал ставку на офисных работников, сколотив из них постоянную общину с членскими взносами и жесткой православной дисциплиной. Община эта не дрогнула до сих пор.

Недовольные возгласы отца Олега доносились из кузова припаркованной у крыльца "Газели". Два таджика, похоже, совсем не щадили нервы священника. Очень неспешно они выгружали из машины доски и скрывались с ними под сводами храма. Доски подавал одетый в спецовку настоятель Олег. "Ну, быстрее, браток! Ну что ты такой вареный!?" – всякий раз голосил священник, вручая стройматериал. "Вареный-вареный..." – вдруг передразнил рабочий и забубнил что-то на своем.

– Это ты зря так, – нахмурился отец Олег. – И я ведь могу тебя сейчас на церковно-славянском так причесать!

Увидев меня, отец заулыбался и выпрыгнул из кузова. Высокий широкоплечий, в прошлом КМС по греко-римской борьбе. Позолоченная цепь на его шее вела к нагрудному карману спецовки, из которой выглядывал краешек гигантского креста. Настоятель объявил перерыв. Вместе с таджиками мы пошли в церковную трапезную. На столе – большая кастрюля со щами и блюдо с запеченной курицей. За обедом отец Олег огласил повестку дня: сначала освящение автомобиля, потом венчание и встреча с местным предпринимателем. "Тысяч пятнадцать, думаю, к концу дня соберем, – подытожил священник. – Досок еще подкуплю".

Как и два года назад, когда мы с ним познакомились, отец Олег все такой же энергичный и вездесущий. Может быть, даже еще более энергичный. Любимец церковных бабушек, гроза шпаны, распивающей пиво у киоска по соседству с храмом. Хотя два года назад он, конечно, не помогал ради экономии таджикам разгружать "Газели". До кризиса отец Олег вообще ездил на Nissan Pathfinder. Впрочем, чаще всего на таких машинах приезжала к нему элита районного масштаба. В тучные годы отец Олег баловался ПИФами (а кто не баловался?). Чердак храма, куда сегодня носили доски, начал переоборудовать под воскресную школу. И все его хозяйство в общем-то процветало. Небольшой приход давал такие возможности. Сейчас, конечно же, никакого джипа у отца уже нет. Он его продал, чтобы достроить школу (и пересел на "Ниву"). С его пифовскими вкладами все было еще хуже... Тучные годы ушли, оставив хозяйство священника без денег. Просто так их уже никто не давал.

О том, что отец Алексей прибыл в Поленово, жители этого заповедника (местные и дачные) узнают по церковному колоколу. Рано утром его звон разносится по округе. Каждые выходные отец Алексей, бывший кинорежиссер, приезжает в Поленово из Москвы, где живет. Ночует на колокольне и трезвонит сразу же, как проснется. По воскресеньям в его приходе собираются около сотни москвичей. Почти у всех в заповеднике – загородные дома. А отец Алексей вместе со своей церковью образует здесь что-то вроде дачного прихода. Хотя люди приезжают к нему и зимой. Вот "Богородицу Деву Марию" поют взрослые мужчины, одетые в стилизованные под старину крестьянские рубахи. Подпевают женщины в таких же винтажных сарафанах. Все это похоже на любительский театр. Но отец Алексей против таких сравнений: "Кто-то же ездит на Гоа, а мы просто хотим хоть один день в неделю побыть исконно русскими людьми, вернуться к нашим истокам, вынырнуть из этого губительного общества потребления!"

Свой приход священник называет православным братством, всех братьев он знает по именам: "А кто мы? Кто, если из года в год ездим за 120 км от города в наш храм?" Вот и на этот раз парковка у храма полностью забита. Хотя у самого настоятеля машины нет и не было. До заповедника он обычно добирается автостопом. Обратно – везут братья.

Сначала кажется: манерами он совсем не похож на прагматичных московских священников. Но вот в беседе о возвращении к истокам проскальзывают какие-то цифры, обязательные работы и членские взносы – где-то по 2 тысячи рублей в месяц. И кажется уже, что о такой братской жиле мог бы мечтать любой священник.

А вообще кто такой священник? "Это человек, которого можно выбросить хоть на Северный полюс. И нет никаких сомнений, что через какое-то время он сплотит вокруг себя всех местных: медведей, тюленей, моржей и полярников. Пройдет еще время (год, два или двадцать), и как бы это фантастически ни звучало, там, на полюсе, их силами возникнет полноценный приход". Это не мои слова. Так говорил отец Алексей. И можно сказать, то же самое он проделал здесь, в Поленове, со своими братьями.

Братья. Есть в этом слове кроме прочего что-то стабильное и неизменное. Я видел этих поленовских братьев. Я видел тысячи таких же и на пляжах Анапы, и Шарм-Эль-Шейха, и в очередях "Ашана", и билетных кассах на Мадону, их буйные пятницы в барах и депрессивные понедельники. Никогда бы не подумал, что они годятся в братья. Но что-то с ними делает этот отец Алексей, в прошлом кинорежиссер Дарашевич... Ему понадобилось лет пять, чтобы сколотить вокруг храма постоянную общину. И я бы сказал, перепрограммировать их с потребления на жертвование. И вот уже дачное братство за свои деньги строит рядом с церковью общинный особняк с гостиницей для паломников и трапезной. Воскресную школу. Состоятельный приход перечисляет даже деньги наверх, РПЦ.

– Из-за кризиса может дрогнуть обычный приход, но не братство, – говорил мне священник.

Синий "Опель Астра" загнали на площадку перед храмом. Владелец, парень лет 25, раскрыл все двери, капот и багажник.

– Ну что, Михаил, машинку вам освятить? – Отец Олег вышел с кадилом на осмотр. – А крестик при себе?

– А необходимо иметь? – замешкался владелец.

Отец Олег сделал суровое лицо: "Носить обязательно, иначе зачем тогда все это..." Священник взмахнул кадилом и запел (дословно, с сокращениями): "Господи, Иисусе Христе... Благослови машину эту, которую приобрел раб твой Михаил, и да будет она ему на потребность благую, в служение нуждам его и близких его... И сохрани его от всякой беды и всякое иное живое существо, тобою созданное!" – На капот брызгать не будем, Михаил. Электроника может не понять... – "И избави раба твоего Михаила от злого духа лихачеств, нечистой силы, алкоголизма, вызывающего несчастия и внезапную смерть без покаяния!"

После пятиминутного таинства владелец спросил.

– А сколько с меня, батюшка?

– Дело хозяйское, – ответил священник и добавил: – А так тысяча рублей.

– Еще хотел спросить, а как оно вообще с ГАИ? Ну, от засад помогает?

Отец подумал и говорит:

– От засад, браток, не помогает даже ряса... Я тут зимой случайно на встречку выехал, едва отделался. Так что извини.

Ценник (добровольные пожертвования) на услуги в храме отца Олега висит прямо у входной двери. Освящение машин – 1000 рублей, крещение – 500, венчание – 2000 рублей. "По всем вопросам обращаться к настоятелю о. Олегу". Хотя раньше, помню, все стоило почти в два раза дороже. А обслуживание было только в порядке списочной очереди, которой сегодня нет. Но все это мелочи по сравнению с тем, как до кризиса помогали приходу местные предприниматели. Около 4 миллионов ушло только на внутренний интерьер храма. Еще 2 миллиона понадобилось на внешний ремонт.

– Когда пять лет назад мы начинали реставрацию, приходилось объезжать всю округу и собирать деньги. Конечно, не за просто так! Кто давал, тем мы посвящали благодарственные молитвы в храме, – говорит отец Олег. – Кто-то просил в письменном виде, чтобы на стену у себя повесить. Новые производства, магазины ездил освящать. В общем, так потихоньку связи налаживались. Потом коммерсанты уже сами приносили пожертвования... Один пришел с пачкой денег и говорит: "Что ты, батюшка, на "Жигулях" ездишь, купи нормальную машину и помолись за мое здоровье". "Могу, – отвечаю ему, – взять на храм, а помолюсь бесплатно". Но на храм не дал. А на следующий день прикатил мне к воротам "Ниссан"...

– Криминал к вам тоже приезжал? – спросил я.

– Бандиты? Нет, явных бандитов не было. Я таких сразу вычисляю, многих помню еще по спорту. А такие – да были, конечно. Кто их сейчас разберет? С виду нормальный человек, и вот уже сидит за мошенничество... Но теперь жертвовать вообще никто не хочет. Вот сейчас хозяин мебельного цеха должен подъехать, что-нибудь подкинет. Но и то он заинтересован: я его дочку крестил – хочет теперь ее в воскресную школу. Двух рабочих вот прислал...

Поленово. В понедельник трудиться на стройке гостевого дома приехали братья Михаил и Семен. Потом были еще какие-то братья, привезли стройматериалы. Все – мужики за 30. Перед работой получали благословение отца Алексея. Целовали ему ручку. Сам священник торопился в Москву и напутствовал братьев: до зимы нужно достроить второй этаж и крышу.

– Надо успеть, – говорил священник. – Пока материалы дешевые, цемент в цене не вырос. Всем этим надо пользоваться, пока кризис.

– Сколько же у вас денег?

– Около 2 миллионов из общей кассы мы на это дело предусмотрели. Если не хватит, поднатужимся еще: ведь братья понимают – все на общее благо.

– Но может, им самим мало?

– Вы опять рассуждаете как эгоист, – прищурился священник. – Что значит – самим мало? Это же все – для нас самих, мы большая семья с посильным участием... И каждый друг другу платит добром за добро. Скажем, я вот вас вчера у себя разместил на ночлег, а вы меня сегодня до Москвы подбросите.

Все-таки изумительный человек этот отец Алексей! Перед Москвой попросил заехать в соседнюю деревню. Как единственного священника на округу его пригласили на поминки местной жительницы. Он мне сказал: "Вы, должно быть, голодный? Зайдите со мной".

Скончалась 95-летняя активистка заповедника, когда-то она даже заведовала храмом, в котором, правда, размещался склад. Затем в 90-е помогала его восстанавливать. Но отец Алексей, получивший приход в 1999-м, узнал об этом только на поминках. Он вообще видел ее, как говорит, раза два. Храм ведь в основном посещают московские общинники.

На поминки собралось много местных. Настоятеля посадили во главе стола. Гости вспоминали усопшую, пили за упокой. Священнику хозяева то и дело предлагали свои скромные закуски: оливье, капусту, селедку. Но тот любезно отказывался, поклевывая виноград. Потом кто-то верно пододвинул ему одну-единственную тарелку с семгой. Так мы просидели минут пятнадцать.

Уходя, настоятель приглашал всех на службу в следующие выходные. "Сейчас на службу зовете, а потом на стройку отправите, батюшка?" – было ему вслед.