Миссионер

Памяти священномученика Константина (Голубева)

2 октября Русская Православная Церковь празднует память священномученика Константина (Голубева).

Священномученик Константин родился в селе Барановка Вольского уезда Саратовской губернии в семье псаломщика Алексея Голубева в 1852 году, незадолго перед тем, как была образована Саратовская епархия, к этому времени оказавшаяся густо заселенной раскольниками. Вольский уезд состоял тогда из полусотни поселений, а православных из них было не более десятка. В самом селе Барановка было четыре раскольничьих секты, и каждая из них исповедовала то, что только она сама почитала за истину.

Тяжел грех раскола, и чем дольше, тем труднее его исцеление, как бывает при всякой застарелой болезни. Всякий отход от Церкви обрастает со временем человеческими преданиями и традициями, над которыми по немощи человеческой все труднее подняться человеческому духу. И тем большая слава и честь от Бога бывает тому, кто своим жизненным поприщем выбрал возвращение заблуждающихся ко Христу, а это возможно совершить не одним только словом или головным знанием, но и личным примером, который действует могущественнее человеческого слова. И таким был священномученик Константин Голубев, который смело выступил против тогдашних заблуждений за души своих соплеменников.

Поступив в Саратовскую Духовную семинарию, Константин сразу же стал уделять особое внимание изучению раскола со всеми его многочисленными ответвлениями и учениями. А когда в числе лучших учеников окончил в 1876 году семинарию, то оказался вполне готовым к миссионерской деятельности и был отправлен епископом Саратовским и Царицынским Тихоном (Покровским) в качестве миссионера в Барановку. Начав свое служение в родном селе, он пошел на трудное дело, ибо подвизаться там, где все тебя знают с детства, – это как быть пророком в своем отечестве, что всегда непросто. За два года его миссионерских трудов к Православной Церкви присоединились из раскола полторы тысячи человек. В 1879 году епископ Тихон назначил Константина Голубева разъездным епархиальным миссионером, а со временем по настоятельным просьбам духовенства и благословению архиереев его стали приглашать и в другие епархии.

В Московской губернии одним из самых зараженных расколом и сектантством был тогда Богородский уезд. Произошло это, в частности, потому, что здесь были расположены фабрики богатых раскольников. Богородско-Глуховская община старообрядцев австрийского согласия была в России второй по величине после Рогожской. Глава семейства Морозовых, владелец текстильных мануфактур в Богородске, Арсений Морозов, помогал раскольничьим обществам по всей России, но в первую очередь – жившим в Богородске и Богородском уезде. Положение хозяина фабрики, где в начале ХХ столетия работало около 10 000 человек, усиливало его влияние, к тому же и на самой фабрике было много старообрядцев, к качеству работы которых он относился более снисходительно. Арсений Морозов, как и многие богатые старообрядцы того времени, оказывал материальную помощь городским учреждениям, и в результате городские власти смотрели сквозь пальцы на распространение раскола, принципиально игнорируя различия между раскольническим религиозным обществом и Православной Церковью. Безразличному к вере городскому чиновнику, каковых было тогда большинство, различия между православными и старообрядцами казались исключительно внешними, формальными: какая разница, к какой внешней форме прибегает человек для своего обращения к Богу, тем более если этот человек – щедрый благотворитель для города.

В результате православие в городе и уезде умалялось, становилось едва ли не преследуемой верой, а раскол торжествовал и укреплялся. Епархиальные власти в меру сил старались исправить это положение, посылая миссионеров в этот донельзя засоренный расколом и сектантством уезд. Однако успеха те здесь почти не имели, потому что и со стороны духовенства местных приходов они вместо поддержки встречали враждебное отношение, так как многие православные священники материально зависели от раскольников, а миссионеры не имели реальной власти для воздействия на священников. Богатое старообрядчество в то материально благополучное время обогащалось, как почти всякое полузакрытое общество, трудами и просчетами чуждых ему по идеологии окружающих, и стало со временем одной из антигосударственных сил – Арсений Морозов впоследствии, когда многие православные пастыри давно уже были убиты, спокойно доживал свой век в Богородске, переименованном большевиками в Ногинск.

В 1895 году Константин Голубев был рукоположен во священника к Богоявленскому собору города Богородска и сразу же назначен его настоятелем, начальствующим над шестнадцатью другими приходами, и возведен в сан протоиерея.

Спустя два года протоиерей Константин был избран на трехлетний срок членом попечительного совета Богородской женской прогимназии. Занятия в попечительном совете прояснили перед священником проблемы религиозного образования и просвещения женщин в России, от которых в значительной степени зависело религиозно-нравственное воспитание всего народа. Какими будут женщины в стране, какова будет их вера и религиозная просвещенность, – такими будут и граждане. Это имело особенное значение для фабричных городов, в том числе и для Богородска, где молодые рабочие в значительной степени были оторваны от благотворного влияния старшего поколения, продолжавшего жить в селах и деревнях. В 1900 году протоиерей Константин открыл при Богоявленском соборе женскую церковно-приходскую школу, в которой стал заведующим и законоучителем. В 1901 году он был избран членом Богородского комитета народной трезвости.

Пришло время гонений на Православную Церковь, и в первую очередь они обрушились на делателей Христовых, на исповедников святого православия. В 1918 году еще не везде была установлена советская власть, а отец Константин уже был арестован, заключен в тюрьму и без суда приговорен к смертной казни. По-видимому, о том, что он будет расстрелян, ему было объявлено, так как вскоре он передал из тюрьмы детям свой наперсный крест и служебник. Священник не просил, чтобы его освободили, он знал, что ему уготована смерть, и был к ней готов. Не знал он только того, что злодеи, вполне испытав в тюрьме силу веры исповедника, избрали для него казнь мучительную. Отец Константин это понял тогда, когда она началась. Но и тогда он не о том просил, чтобы его отпустили, а чтобы, уже решив убить, сделали это скорее, без мучительного изуверства, к которому прибегли палачи.

Неглубокая могила была вырыта у опушки соснового бора на дне небольшого земляного карьера. Архимандрит Сергий (Шеин), которому было поручено на Соборе 1917/1918 годов сделать доклад о гонениях на Церковь и о новых мучениках и который сам вскоре принял мученическую кончину, так описывал смерть отца Константина: "При расстреле в Богородске Московской епархии протоиерея отца Константина Голубева убийцы нанесли ему только рану и еще живого бросили в яму и стали засыпать землею. Несчастный подымал из ямы голову и молил прикончить его; находившаяся при этом дочь его на коленях, с рыданиями умоляла также, чтобы ее отца не хоронили живым, но ничто не помогло, и злодействие было доведено до конца – его засыпали живым".

20 ноября 1995 года были обретены мощи священномученика и перенесены в храм Тихвинской иконы Божией Матери в Ногинске. В 1996 году священномученик Константин был прославлен как местночтимый святой Московской епархии, а в 2000 году его имя было включено в Собор новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Последним к нам по времени благим церковным делом, которое было совершено молитвенной помощью священномученика Константина, стало преодоление возникшего в 1993 году в Ногинске раскола, завершившегося после обретения мощей мученика и его прославления накануне празднования дня его памяти в 1997 году. 2 октября 2004 года мощи священномученика Константина были перенесены на место его служения в Богоявленский собор.

Полный текст жития священномученика Константина (Голубева) опубликован в книге: Игумен Дамаскин (Орловский).

"Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Книга 5". Тверь, 2001 г.

Цитата

"Страшен гнев Божий. Но беспредельно и милосердие Господне; самые ужасы Голгофы оно обратило некогда в святую радость Воскресения. И мы, чада твоей Богородской паствы, веруем, что человеколюбец Господь, с искушениями посылающий и избытие, не только положит предел нашим страданиям, но чрез эти самые страдания приведет нас к спасению.

Рано или поздно на нашем горьком опыте поймут, наконец, люди, что неминуемо ожидает их, когда забывают Бога и, бросая вызов Небу, единственной целью жизни провозглашают жадную погоню за земными благами. Поймут и вновь обратят свои взоры к Сиону Бога Небесного, и оттуда придет к ним спасение".

Из обращения священномученика Константина, клира и прихожан Богоявленского собора города Богородска к Святейшему Патриарху Тихону