В Москве убит православный священник Даниил Сысоев. Убит в православном храме святого Фомы после богослужения. Гибель священника – событие для России, слава Богу, нечастое. В данном же случае оно привлекло большое внимание общества не только своей наглостью, но и значимостью фигуры самого погибшего пастыря, деятельность которого далеко выходила за рамки "требоисправительства".
Отец Даниил был миссионером, не только искренне считавшим истинной только свою веру, но и постоянно проповедовавшим ее среди людей других религиозных культур. Он честно высказывал свои взгляды на ислам, старообрядчество, новые религиозные движения, считающиеся в православной традиции сектами. Вряд ли в Москве можно было встретить другого столь неполиткорректного священника, который бы выступал против браков с людьми другой веры, опираясь на древние каноны, мало кем сейчас соблюдаемые. Отец Даниил не боялся такой нечастой для современных православных формы полемики как диспуты, жестко полемизируя со своими оппонентами. Священник организовал миссионерскую школу, в которой учились люди убежденные и активные, готовые проповедовать на улицах, конкурируя со сторонниками других религиозных течений. В эпоху почти всеобщего морального релятивизма такая деятельность православного пастыря была необычной и у многих вызывала раздражение.
Отец Даниил пытался вести проповедь среди гастарбайтеров и, по собственным словам, окрестил за последнюю пару лет в своем храме более 80 мусульман. Разумеется, такая активность пастыря не могла понравиться радикальным исламистам, готовым убить человека за газетную карикатуру или неблагонадежный роман. Неудивительно, что версия о религиозном характере убийства сейчас является одной из основных. Хотя, безусловно, нельзя терять голову и смешивать радикалов с представителями исламской культуры, имеющей не только многовековые корни, но и непростой опыт диалога с христианами.
Отец Даниил был человеком неудобным, не соглашавшимся идти на компромиссы во имя прагматических целей, в том числе и с теми, кто мог стать его ситуативными союзниками. Его жесткая полемика с представителями ислама, безусловно, нравилась ксенофобски настроенным русским националистам. В то же время, решительно выступая против приоритета национального над общехристианским, заявляя о том, что для православных главным должно быть Небесное Отечество, а не временное земное, он раздражал тех, кто аплодировал ему как критику ислама. Они же были шокированы его взглядами на российскую историю, когда о. Даниил прямо говорил, что считает одинаковыми злодеями и национал-социализм, и интернационал-социализм, а генерал Власов, с его точки зрения, был честным православным христианином, "который покаялся в своих грехах, причащался и от Бога больше не отрекался".
Священника-миссионера в Московской епархии в последние десятилетия убивают второй раз. Подобные трагедии, правда, были во время революционной смуты, когда расстреляли ныне канонизированных протоиереев Иоанна Восторгова и Константина Голубева, но для современных православных это уже глубокая история; к тому же тогда убийцы пытались придать своим преступлениям какую-то квазизаконную форму, хотя бы и в рамках безумной "революционной законности". В наши же дни убийство миссионера произошло в 1990 году – и оно до сих пор не раскрыто. Тогда погиб отец Александр Мень, много и плодотворно занимавшийся православной миссией среди российской интеллигенции, что не могло понравиться тем, кто хотел держать эту интеллигенцию под своим неусыпным контролем. Тем, кто ненавидит свободу, достоинство человека, его право на собственное мнение и возможность открыто его высказывать.
Отец Даниил мало похож на отца Александра – и не только потому, что они были людьми разных поколений. Отец Александр был толерантен и диалогичен, отец Даниил шел на диспуты, как на бой. Но есть и общее. Каждый из них был сторонником активного продвижения православных идеи в общество, миссии, проводившейся, несмотря на конфликты и угрозы. Понятно, что без такой миссии церковь обречена на роль отмирающего института, привлекающего к себе старушек, судачащих о греховности передачи свечки левой рукой, и немногочисленных молодых людей, мечтающих о машине времени, которая перенесла бы их в древнюю Русь. При этом формы миссии могут и должны быть разнообразными, учитывающими специфику различных слоев российского общества. Должны быть свои пастыри для рафинированных интеллигентов, почитающих не только Серафима Саровского, но и Франциска Ассизского (последнего, конечно, частно, а не во время литургии). Свои пастыри для рабочих окраин, спальных районов, жители которых имеют крайне приблизительное представление о Святой Троице и Декалоге. И свои пастыри для тех, кто принадлежит к другой вере, но хотел бы приобщиться к православию, воспринять его ценности. Унификация "типов пастырей" в православной церкви может привести только к стагнации. Гибель столь необычного, спорного, яркого священника, как отец Даниил – это еще и вызов патриарху Кириллу, провозгласившему необходимость активной православной миссии.
Гибель отца Даниила является также очередным страшным свидетельством отсутствия в российском обществе не просто уважения к другому мнению, но хотя бы минимального его понимания. И стремления к уничтожению оппонента вместо долгой и трудной дискуссии. Неонацисты убивают адвоката Станислава Маркелова, бывшего активным сторонником антифашизма. Гибнут от рук фанатичных политических противников молодые люди, принадлежавшие к антифашистским организациям. Вспомним об убийстве Галины Старовойтовой, прямо и честно высказывавшей свои либеральные взгляды. Теперь в Москве убивают православного консерватора, священника-миссионера.
Общество должно быть более толерантным – в том числе и в отношении тех, чьи открыто высказываемые взгляды неполиткорректны, если при этом они не нарушают закон, не призывают к насилию, не разжигают ненависть, не проповедуют ксенофобию. К тем, кто считает только свои взгляды единственно истинными, но готов отстаивать свою точку зрения в пусть жестком, но споре. Быть может, это один из главных уроков этого страшного преступления.
Источник: Ежедневный журнал
