Похвала сложности

Фигура Ивана Грозного на протяжении последнего десятилетия не покидает зону полемики. Люди бьются насмерть, отстаивая свои воззрения на историческую роль русского царя. Но и этот фон постоянной бури оказался милой тишиной по сравнению с тем, какой шторм разразился после выхода на экраны фильма "Царь" режиссера Павла Лунгина.

Крупный исторический деятель может остаться в памяти народной живым человеком, а может превратиться в миф. Те, кто занимается изучением истории профессионально, будут знать его судьбу в подробностях, со всеми красками и полутонами, какие только можно получить из исторических источников. Но если фигура эта мифологизировалась, то подавляющее большинство, в том числе и хорошо образованные люди, на каком-то рефлекторном уровне станут отвергать сложность, неоднозначность характера исторической личности. Человек-миф оказывается в массовом историческом сознании либо абсолютно темен – патентованный злодей, враг народа, враг веры, враг здравого смысла и т.п. – либо абсолютно светел, т.е. мудр, прекрасен, отважен и благочестив.

Впрочем, порой человек-миф раздваивается. Тогда появляется два принципиально противоположных образа. Так произошло с первым русским царем Иваном IV. С точки зрения одной части наших соотечественников, это жестокосердный тиран, кровопийца, маньяк, развратник, мучитель Церкви и губитель лучших людей страны. Другая часть придерживается мнения, согласно которому государь был дальновидным политиком, гениальным полководцем, талантливым писателем, глубокого верующим христианином, который нежно заботился о своей Церкви и о родной земле, а если и карал изменников, то это пошло на пользу России.

Массовое сознание плохо справляется с любыми красками, помимо черной и белой. Спор об Иване Грозном, к сожалению, всё чаще приводит лишь к сгущению двух его образов – идеально темного и идеально светлого. И тот, и другой далеко оторвались от исторической действительности и большей частью используются в дискуссиях не о прошлом, а о будущем России. Сторонники возвращения "блаженных 90-х" любят ставить Ивана Грозного в один ряд со Сталиным: вот каких тиранов рождает Россия! – да тут извечное сочетание деспотизма с холопством, тут всё надо разрушить, чтобы потом построить здание свободы; в 1990-х начали, но народная косность помешала, нам нужен другой народ!

Сторонники возвращения СССР также любят сопоставлять Ивана Грозного и Сталина, только для них это люди, достойные изображения на иконах: как лихо они гнали измену, как они вычищали страну от скверны! – так бы и сейчас посадить на колы либералов, олигархов, чиновников и журналистов, чтобы не мешали народу самому построить справедливое красное царство!

Всё это лексика умственных баррикад, она к пониманию истории нашей страны и нашего народа не прибавляет ничего. Скорее, напротив, производит "разруху в умах".

Между тем, действительная историческая судьба любого крупного деятеля гораздо важнее, чем любой миф, созданный на ее основе. Ведь через его жизнь, быть может, Господь пожелал явить современникам его и будущим поколениям какой-то важный нравственный урок.

В связи с выходом фильма "Царь", поставленного Лунгиным, полемика вокруг Ивана Грозного обострилась до предела. Фильм – сложный, имеющий продуманную христианскую подоплеку, трактующий опричнину как рецидив языческого миросозерцания в недрах российской государственности – к сожалению, обеими "партиями" воспринят как агитка. Либералы-западники видят в нем какую-то патриотическую сусальность. Консерваторы-почвенники находят искажение духовных основ Русской цивилизации.

Между тем, фильм Лунгина хорош уже тем, что государь Иван IV в нем подан в красках, а не в привычном стиле ч/б. Монарх показан более сложной личностью, чем трактуют его мифы. Иван IV cложнее, чем хотелось бы видеть как сторонникам версии "дальновидного политика, гениального полководца", так и приверженцем концепции "кровавого маньяка".

Смысловое ядро фильма состоит в том, что русский православный государь, и в самом деле искренне и глубоко верующий человек, веру свою устремляет к тому, в чем нельзя видеть христианство. Внешняя форма христианская царем соблюдается, но по сути царь поклоняется огромной немилосердной силе, да и сам старается быть для подданных силой столь же огромной, сколь и немилосердной. Нет тут ничего от любви, проповеданной Христом. Это даже иудейством не назовешь, это, скорее, вера тех времен, когда люди молились громовержцам. "Третий Рим" в фильме Лунгина ощутимо сползает к Риму первому, и одна из центральных сцен картины – травля дикими зверями людей – отсылает зрителя к временам гладиаторских боев и погубления первых христиан на цирковых аренах.

И этот мотив, кажется, намного ближе к исторической правде, нежели черно-белая мифологическая палитра.

Верно то, что Иван IV обладает перед русской истории несомненными заслугами. Но также верно и то, что на его совести массовые репрессии и несколько страшных военно-политических провалов.

Государь Иван Васильевич лично участвовал в походе, когда была присоединена Казань. Его величайшим стратегическим успехом стало взятие Полоцка в 1563 году. Именно при Иване Грозном в Москве появилось собственное книгопечатание. Никто в здравом уме и твердой памяти не откажет государю в литературных талантах. В его правление и по его воле на русской земле появилось немало новых церквей и монастырей, а разнообразные группы еретиков потерпели тяжелое поражение. Заслуги? Да, несомненные!

Но...

Государь Иван Васильевич допустил сожжение русской столицы крымскими татарами в 1571 году.

В Ливонской войне он потерял и Полоцк, и многие другие приобретения, более того, принужден был отдать собственно-русские земли полякам и шведам.

Опричнина, им созданная, в первые годы своего существования не была карательным органом, однако в 1568-1571 годах она осуществляла государственный террор, губивший виноватых и невинных сотнями, тысячами. И именно в эти годы русская политическая культура, к сожалению, сравнялась с европейской по части жестокости и насилия. До того на Руси было более человеколюбия, с большей бережностью относились к человеческой жизни.

Да, Иван IV был человеком большой книжной мудрости, обладал солидными богословскими познаниями и на закате жизни познал раскаяние в тяжких грехах. Первый русский царь любил богомолье. Он с таким почтением относился к своему отцу духовному, что даже возвел его на митрополичью кафедру (митрополит Афанасий). Глупо было бы обвинять его в неверии, в неправославии.

Однако тяжелые политические обстоятельства царствования Ивана Васильевича оказались неподъемным испытанием для его души. Произошло ее помрачение. Самым очевидным образом это помраченное состояние проявилось, когда по воле царя утеснениям подверглась Церковь. Опричниками были убиты митрополит Филипп и Корнилий Псково-Печерский, впоследствии причисленные к лику святых. Погибло немало иереев, в том числе настоятели крупных монастырей. Обители подвергались грабежу. Через несколько лет после отмены опричнины был травлен собаками, а потом уморен в тюрьме владыка новгородский Леонид. Духовный авторитет Церкви был подрублен усилиями православного царя, который должен был быть главнейшим ее защитником...

Выходит, прав был Лунгин, когда завел разговор о том, что вера государева исказилась. Определенно что-то не так с верой человека, наносящего столь страшные удары по собственной Церкви.

В судьбе государя Ивана Васильевича, натуры сложной, даровитой, прошедшей через духовные взлеты и падения, можно было бы увидеть притчу о человеке, подверженном страстям. Как он силен, как прекрасен его дух, когда он борется со страстями, не сдается, не потакает собственной слабости... и сколь страшные последствия ожидают его и подвластных ему людей, когда он идет на поводу у страха, гнева, гордыни.