Вчера в 8 часов 30 минут территория Рижского Гребенщиковского старообрядческого храма, что на улице Маза Краста, перешла из одних рук в другие...
"Это временно", – уверена одна сторона участников затяжного конфликта.
"Это навсегда", – констатирует другая...
"Утром наш храм был захвачен"
– Подъезжайте, – в голосе Иллариона Ивановича Иванова на том конце телефонной трубки почти нескрываемая растерянность. – Произошло нечто невообразимое... Я сейчас еду в трамвае, еду к храму. Давайте там встретимся и поговорим.
...У самого храма – с десяток людей. Телевидение. Но главные ворота на замке. На замке и дверь во внутренний дворик. Вдруг, подъезжает черная машина, похожая на катафалк. Из нее выходит молодой человек, подходит к запертым дверям, смотрит в растерянности...
– Вы куда? – вопрос раздается из-за ограды храма.
– Я привез тело... На отпевание...
– На отпевание? Пропустить! – звучит команда. И двери осторожно открываются. Несколько высоких, крепкого телосложения молодых людей в темных костюмах, с короткой стрижкой занимают позицию, при которой никто из посторонних на территорию храма не просочится. Впрочем, собравшиеся у входа на тротуаре, кажется, особо и не стремятся проникнуть внутрь. В дверь вносится гроб, и она мгновенно запирается.
Духовный наставник храма отец Трифон выглядит как заложник. Он не отходит от ворот с их внутренней стороны, отвечает на вопросы журналистов, которые вынуждены протягивать свои микрофоны в просвет между решетками...
– Как я могу все это прокомментировать? Сегодня утром наш храм был захвачен Василием Устиновым, человеком, называющим себя председателем правления Гребенщиковской общины. У него на руках документ, подписанный главой латвийского Управления по делам религий госпожой Романовской, подтверждающий его полномочия. Но, насколько я знаю, Василий Устинов получил этот документ не по справедливости, так как собрание, на котором он был избран председателем, было очень малочисленным и проходило не на территории общины. А вот настоящее собрание, на котором присутствовало несколько сот человек, избрало председателем совсем другого человека – Николая Тимофеевича Иванова. Впрочем, обо всех этих вопросах вам лучше говорить с Ивановым и Устиновым, они вам все лучше расскажут. Я, сами понимаете, лицо духовное...
– Отец Трифон, в четыре часа должна была начаться служба. Она идет?
– Сами видите – людей не пускают, как она может идти?
Заслышав мой вопрос, к корреспонденту "Часа" подходят двое из числа стоящих на тротуаре. Представляются:
– Андрис Апситис, я кандидат в члены совета общины. Вот пришел на службу – не пускают. А мой брат Виктор казначей нашей общины. Он не может войти на территорию храма, где работает!
– Главное, что я не могу попасть в свой кабинет, – подтверждает Виктор. – А там наши ценности, ценности общины. И деньги, пять тысяч латов. А на территории хозяйничают какие-то непонятные, странные люди... Я как казначей не могу гарантировать, что имущество и деньги общины останутся в неприкосновенности.
...Большаковой Афанасии Ивановне 73 года. Утром она шла в храм на работу, как всегда, к восьми...
– Пришла, хотела приготовить чаю ребятам, сторожам. А тут врываются неизвестные люди, хватают меня, пытаются отобрать ключи от моего кабинета – я в отделе благотворительности работаю с 1995 года, – толкают на цемент... Головой ударилась, до сих пор тошнота подступает к горлу. А они, эта бригада захвата, замки старые со всех дверей повыбивали, свои вставили, ходят по храму со сварочными инструментами. Господи, я таких людей-чудовищ за всю свою жизнь ни разу не видела!
Все дело в договорах
...Всматриваюсь в дворик храма, надеясь увидеть кого-то из "противной" стороны. "Василий Устинов? Он был здесь! Но куда-то отлучился... Подойдите позже!"
Позже – значит, позже.
Оглядываюсь по сторонам. Вижу знакомое лицо. Иван Клементьев! Депутат латвийского Сейма...
– Какими судьбами, Иван?
– Я здесь как член старообрядческой общины. Той ее части, которая оказалась по эту сторону храма, на улице.
И депутат рассказывает корреспонденту свою версию случившегося.
– Все очень и просто, и сложно одновременно. У Гребенщиковской общины, как известно, в Риге и районе очень много земельных наделов. В прошлые годы, когда общиной руководили, мягко говоря, нечистые на руку люди, большая часть земель была отдана в аренду за весьма символические деньги и на много лет. Община выразила недоверие прежним руководителям. Совет поинтересовался у юристов: можно ли пересмотреть договоры, заключенные от имени Гребенщиковской общины на невыгодных для нее условиях? Юристы сказали: да, такое возможно. Новая власть и начала свою работу в этом направлении. Вот тут, как мне кажется, собака и зарыта – сегодняшний захват, очевидно, дело рук не самого Василия Устинова, а тех, кто стоит за ним. То есть тех предпринимателей, чьи здания выросли на старообрядческих землях и которым угрожает пересмотр договоров, заключенных прежними руководителями общины за спиной у ее членов. Это мое мнение, и по-другому нынешнюю ситуацию я объяснить просто не могу.
...Просматриваю документы Гребенщиковской общины. Письма в полицию, в прокуратуру.
– Знаете, обстановка у нас напряженная уже не первый год, – поясняет человек и тут же просит не называть в прессе его фамилию. – За плечами большая собственность. Если бы не она, жили бы все в мире и дружбе. А тут – захват храма! Позор-то какой!
– 64 года живу – ничего подобного в своей жизни не видел!
Мой телефонный собеседник Илларион Иванов выглядит очень расстроенным:
– Вообразить трудно: прийти в храм и взять его силой!
Илларион Иванович перебирает бумаги, показывает мне одну за другой:
– Вот видите: это сообщение подписано несколькими свидетелями того, как бывший председатель совета общины Василий Устинов еще 15 декабря пытался захватить наш храм, но тогда у него ничего не вышло! А сегодня получилось... И все это из-за того, что в Управлении по делам религий признали проведенное им собрание.
– Но ведь Василий Устинов был председателем вашего совета с 2005 года?
– Да, был. Однако совет снял его с этой должности. И назначил председателем Николая Иванова, в прошлом его заместителя. Ой, знаете, вам трудно будет во всем этом разобраться. Но знайте, что Устинов не главная фигура сегодняшнего захвата. А главная фигура – еще один бывший глава общины, бывший депутат Сейма Павел Максимов, которого община сначала, в 2003 году, сняла с должности председателя, а потом вывела из состава членов совета и даже исключила из членов самой общины.
Цена вопроса – 60 миллионов
...На улице уже совсем темно.
Возвращаюсь к воротам храма. С той стороны – несколько высоких, мощных парней. Снова спрашиваю, как мне увидеть Устинова. И теперь фигура Василия Малофеевича возникает почти через несколько секунд.
– Из "Часа"? Заходите.
Щелкает замок. Я – по ту сторону. Меня вежливо просят предъявить документы. Сличают лицо на фотографии при помощи фонарика. Возвращают мой аусвайс. Василий Устинов приглашает пройти в кабинет, и дальше мы идем через холодные помещения храма, еще один внутренний дворик и снова по темным коридорам – в сопровождении человек трех. Тех самых.
– У меня такое впечатление, что я отсюда не выйду... – делюсь я с моим собеседником неожиданным предчувствием.
– Я вас понимаю, – отвечает Василий Устинов. – Сам не могу сказать, что ощущаю уют. Но что делать! Пришлось поступить именно так.
Мы устраиваемся в кабинете. Стол, журнальный столик, вешалка, икона в углу.
– Прокомментируйте, пожалуйста, что произошло сегодня утром на территории храма и с чем это связано?
– Пожалуйста. Вот перед вами бумаги, из которых ясно, что 1 октября 2006 года я был избран на общем собрании нашей общины председателем совета, что было введено 8 новых членов совета общины, вот бумага от 12 декабря 2006 года, говорящая о том, что решение нашего собрания утверждено Управлением по делам религий при Минюсте Латвии.
Согласно этой бумаге я – юридическое лицо, представляющее нашу общину во всех властных учреждениях Латвии.
12 декабря я уже пытался вступить в должность, пришел сюда, на территорию храма, но меня отсюда прогнали и велели не пускать. Мало того, я узнал, что противная сторона пытается оспорить легитимность моего статуса председателя. Как вы думаете, что мне оставалось делать?
Я обратился в полицию, где мне сказали, что правда на моей стороне, и дали совет – прибегнуть к помощи частной охранной структуры, так как церковь у нас от государства отделена и ввести меня на мое рабочее место силой полиция не имеет права.
Я так и поступил. Обратился в охранную фирму, заключил соответствующий договор...
Сегодня утром, ровно в 8.30, мы с охранниками вошли через центральные ворота и взяли территорию под контроль.
Да, в 16 часов служба не состоялась, так как со стороны наших противников была совершена провокация: некто перелез через забор и пытался проникнуть вглубь территории.
Я боюсь этих людей. Многие из них замешаны в темных делах, связанных с продажей Гребенщиковской собственности. Например? Ну, например, в свое время был продан дом на улице Элизабетес – всего за 18 тысяч, при том что даже в те времена получить за него можно было не меньше миллиона!
– Общее собрание, на которое вы ссылаетесь... насколько оно было проведено легитимно?
– Я понимаю, о чем вы говорите. Да, мы были вынуждены собраться на чужой территории и в малочисленном составе. Но... сюда, на территорию храма, нас просто не пускали. А что касается численности, то всего членов общины, принимающих участие в голосовании, 270 человек, кворум – это когда присутствует не менее одной трети. В первый раз мы кворум не собрали, а это значит, исходя из нашего устава, что через неделю мы можем решать все вопросы независимо от количества пришедших.
– А как вы относитесь к тому, что духовные наставники церкви не видят в вас настоящего председателя совета? К примеру, настоятель сего храма отец Трифон?
– По нашему уставу духовники не вправе распоряжаться собственностью. А хотят. Мне кажется, в этом все и дело.
– Насколько богата Гребенщиковская община Риги? Из-за чего сыр-бор, если не секрет?
– Ни много ни мало владеем собственностью на 60 миллионов латов. Да, вот в этой цифре с семью нулями и заключена суть происходящего. Если бы ее не было – была бы тишь и гладь и божья благодать...
* * *
Очевидно, дело о захвате храма Рижской старообрядческой Гребенщиковской общины утихнет не скоро. И то, что члены общины решили наконец поведать прессе о своем затянувшемся конфликте – подтверждение тому. Но...
...Илларион Иванович Иванов, рядовой старообрядец, был безусловно прав. Мне, журналисту, не только трудно, но и, по всей видимости, невозможно во всем этом разобраться. Тем более что на кону почти 60 миллионов латов. Да и надо ли? Репортер газеты – не налоговый инспектор, не судья, да и не Господь Бог...
Интересно, правда, а что сказал бы обо всем этом разгоревшемся с новой силой конфликте и захвате храма – последний?
ЧАС
По материалам источников: Самарское Староверие
