О пражском периоде служения архиеп. Сергия (Королева) и прот. Сергия Булгакова рассказывает помощник ректора КДАиС Владимир Викторович Бурега

А. Алиева: Сейчас немногие исследователи обращаются к творчеству архиепископа Сергия (Королева). Скажите, что привлекло Вас в этой фигуре?

В.В. Бурега: Я уже более десяти лет занимаюсь историей православия в Чехословакии. И, конечно, изучать историю православия в этой стране в 20 веке, особенно в межвоенный период, не учитывая фигуру владыки Сергия, невозможно. Пожалуй, он являет собой одну из ярчайших личностей православия указанного периода. Я пришел к этому выводу скорее исходя не из его наследия, а из общего контекста изучения церковной истории в этом регионе. Ну и с самого начала меня поразило в деятельности владыки Сергия, что, несмотря на очень сложную ситуацию в среде русской эмиграции, чрезвычайно ожесточенные и напряженные споры между "евлогианами", "карловчанами" и сторонниками Московской Патриархии; несмотря на спор между Константинопольской и Сербской Церквами за каноническую юрисдикцию в Чехословакии, владыка Сергий сумел сохранить единство своей паствы в Праге. Это совершенно уникальное явление – в пражском приходе не было разделений. Вспоминания владыку Сергия, все в один голос говорят, что это была личность, которая могла объединять всех.

Я думаю, что объединять получалось благодаря пастырскому императиву в его деятельности. То есть он принципиально уходил от всякой политики, тем более, что в эмиграции оказались представители разных политических партий. Более того, в Прагу в основном эмигрировали члены левых партии, главным образом эсеры. Монархистов в Праге было совсем немного. Владыке Сергию приходилось как-то удерживать в Церкви эту очень сложную паству, которая до революции была скорее околоцерковной. И он принципиально уходил от политических вопросов. Его пастырский авторитет, его принципиальный уход от всего того, что может паству разделять, позволили сохранить единство. Владыка Сергий не оставил никаких систематических трудов. Лишь проповеди и беседы. Но если почитать воспоминания о нем тех людей, которые его знали, можно сказать, что у него действительно была особая, своя концепция пастырской деятельности, которая собственно и была реализована. Не зря митрополит Евлогий говорил, что считает пражский приход образцовым приходом во всем своем митрополичьем округе и всегда отдыхает в нем душой. Поэтому, когда с такой личностью сталкиваешься, то обойти ее невозможно, хочется узнать о ней как можно больше, потому что такой опыт всегда будет интересен и востребован.

А. Алиева: Вы изучали пастырский опыт владыки Сергия, устройство прихода. Скажите, что мы могли бы взять из его опыта для нашей церковной жизни?

В.В. Бурега: Есть очень интересные воспоминания о Владыке Сергии протоиерея Александра Ребиндера, который служил в пригороде Парижа. Он попытался разобраться, в чем же суть концепции приходской жизни владыки Сергия. О. Александр отмечает две вещи. Во-первых, особый подход к богослужению, стремление, чтобы оно, даже при минимальных средствах, совершалось с особым благолепием, с особым настроем, подъемом, чтобы оно переживалось всегда всей общиной как нечто особенное. Например, после богослужения бывали: совместное шествие на Никольское подворье, чаепитие, и так далее. То есть богослужения занимали особое место в жизни общины. И как пишет о. Александр Ребиндер, литургическая школа Владыки Сергия высоко ценилась в Париже, на Сергиевском подворье, потому что он воспитывал особых людей, которые особо чувствовали и знали богослужение. Во-вторых, Владыка Сергий всегда подчеркивал особую важность братского общения внутри приходов. Он говорил, что постоянное взаимодействие людей необходимо в рамках прихода. Именно в общении люди проявляются и воспитываются. Можно сказать, что он создавал определенную общинность. Например, у него в приходе были четверги (так назывались дни, когда он собирал общину). Приход был небольшой, и все знали, что по четвергам у владыки Сергия – чай. Он ставил самовар, доставал варенье, собственноручно приготовленное, поил всех чаем и обязательно организовывал непринужденное общение, в ходе которого люди могли задавать вопросы и получать на них ответы. Я думаю, что он сумел создать атмосферу семейности, доверия. Митрополит Евлогий пишет в воспоминаниях, что приезжая в Прагу, оставался ночевать у владыки Сергия. И в это же время у владыки могли ночевать прямо на полу бездомные студенты. В воспоминаниях о владыке Сергии есть много вещей, которые, я думаю, могут быть востребованы и современной пастырской практикой. На них стоит обратить внимание.

А. Алиева: А что Вас привлекло в Пражском периоде жизни и творчества протоиерея Сергия Булгакова? Что Вам видится наиболее ценным в его богословском и пастырском опыте?

В.В. Бурега: Ну, его я знаю меньше. Я пытался специально изучить его служение в Праге, но оно было чрезвычайно непродолжительным, всего лишь два неполных года. Интересно, что в Праге он с самого начала занял особую нишу. Митрополит Евлогий дал распоряжение, что отцу Сергию Булгакову поручается исполнение пастырских обязанностей для русского студенчества. То есть с самого начала о. Сергий занимался окормлением студенческой паствы. Он приехал в Прагу в качестве профессора, соответственно, вращался прежде всего в академических кругах и, главным образом, общался с русским студенчеством. Как рассказывают потомки эмигрантов, значительная часть молодых людей в Праге нуждалась в особом пастырском окормлении. Они все пережили крушение жизненных планов. Скажем, молодые люди начали учиться в России, в Петербурге или в Москве. После Октябрьского переворота они оказались в белой армии, затем в эмиграции. Разрушились их семьи, потерялись связи и так далее. Многие были на грани самоубийства. Рассказывают, что в этой среде были частые суициды, и что о. Сергий Булгаков старался найти ключ к этим людям, чтобы их, так сказать, пастырски реабилитировать. Это была его главная задача. Поэтому о его деятельности собственно в приходе сохранилось гораздо меньше и документов, и свидетельств. Именно потому, что о. Сергий трудился, прежде всего, в студенческой среде, митрополит Евлогий не стал его официально назначать настоятелем пражского прихода, хотя такой вариант рассматривался. И в Праге о. Сергий оставил по себе память прежде всего как пастырь студенчества. Именно там он начал издавать журнал "Духовный мир студенчества" и успел выпустить четыре номера. Чрезвычайно интересное издание, ориентированное именно на студенческую среду. Так что студенческое христианское движение, которое потом расцвело в Париже, зарождалось в Чехословакии. Это очень важное пастырское наследие отца Сергия Булгакова.