По следам манипуляций. Чей учебник теплее?

Продолжая рубрику о манипулировании словом в СМИ, посмотрим сегодня на текст Романа Лункина для сайта "Портал-Credo.ru" об эксперименте по преподаванию основ религиозной культуры в школах. Такие тексты интересны тем, что с автором можно даже не спорить по существу вопроса, ведь спор возможен тогда, когда стороны стараются предложить более сильный и уверенный аргумент. Автор пробует критиковать учебник отца Андрея Кураева. Но полемики у журналиста не выходит – найти хотя бы одно правильно аргументированное утверждение в тексте статьи затруднительно. Перед нами не риторическая аргументация, а заметное невооруженным взглядом манипулирование. Посмотрим поближе на приемы, которые использует Лункин.

Известно, что

Первый – безличная конструкция типа "известно, что", "считается, что", то есть завуалированное обращение к прописной, всем известной истине. Говоря "Известно, что" или "Давно доказано, что", человек как бы ставит своего собеседника на ступень ниже себя, ведь собеседник не знает очевидной и общеизвестной истины, недостаточно осведомлен в данном вопросе. При этом, "известно, что" может вводить в текст или разговор абсолютно ложную информацию, а чувствующий себя не вполне компетентным собеседник или читатель, скорее всего, сделает вид, что ему тоже эта "прописная истина" прекрасно известна.

С этой конструкцией тесно связан прием обращения к неназванному авторитету и анонимному эксперту: "ученые доказали", "интеллектуалы уверен", и даже "старцы благословляют". И действительно неловко возразить на слова:

– Давно доказано, что Волга вытекает из Каспийского моря, а не впадает в него.

– Ученые установили, что с высокой температурой полезно бегать.

– Старцы не благословляют ездить в Европу по Шенгенской визе.

Возможно, читателям попадались и книги, на первой странице которых стояло лаконичное: "Издано по благословению старцев".

Объединяет все эти примеры одно – не назван источник информации и прочие условия произнесения данной фразы. Встречая такую конструкцию, обязательно задаем себе вопрос: известно кому? Автору? Народонаселению страны? Спецслужбам? Принято где и кем? Какие ученые доказали, и где даны результаты исследований?

Еще пример из статьи:

Задача написать единый для всех школ, внятный и интересный учебник для 4-5 классов по православной культуре в настоящее время является невыполнимой. Более того, внедрять какое-либо одно пособие во все общеобразовательные школы вредно и чревато конфликтами. Это подтверждает уже сам эксперимент, который еще даже не начался, но уже породил споры и проблемы.

Задача невыполнима и вредна для кого? Как аргументируется вредность пособия? На каком материале автор делает выводы? Как может нечто, не начавшееся, то есть, пока не существующее, подтвердить что-либо?

По существу одним из самых удачных следует признать белгородский учебник. При всех недостатках учебника Шевченко вполне естественно, что в глазах любого специалиста и чиновника Минобрнауки он будет предпочтительнее того, что отец Андрей Кураев представил в своем блоге.

Почему учебник будет предпочтительнее? Для кого естественно признать? Кому и почему следует признать? Как выбирался лучший учебник? Вместо аргументации – безличные и неопределенно-личные конструкции.

Теплый и холодный

Второй прием – разделить мир на два противоположных полюса и, минуя доказательства, примеры и обоснования, ограничиться только экспрессивными яркими эпитетами, чтобы отнести одно в полюс "хорошего", другое в полюс "плохого". Вместо того, чтобы сравнить тексты, раскрытие темы, оглавление, используемый авторами разных учебников материал, автор просто и бездоказательно заявляет, что учебник Кураева "скучный", "идеологический" и "холодный", а другие пособия "интересные" и "фольклорно-сказочные". Точно так же можно заявить и полностью обратное, чтобы сделать заявление аргументированных, необходимо разбирать сами тексты.

Сравним:

Учебник протодиакона Андрея Кураева Другие учебники

Пособие Кураева вполне можно признать в каком-то роде светским, но оно не является культурологическим, и там нет той православной культуры. Судя по тексту, оно не рассчитано на маленьких детей и просто довольно скучное, по крайней мере, для детского сознания.

Кроме того, как это ни странно, учебник Кураева столь же холодный и идеологический, как и учебник Аллы Бородиной.

Опыт преподавания православия во многих регионах страны показывает, что лучше всего усваивается православное краеведение, а не "Закон Божий" и нравоучения, сказанные "в лоб".

У учебника Шевченко есть два важных достоинства – он неидеологический и интересный.

В отличие от легкого фольклорно-сказочного образа православия у Людмилы Шевченко, главы учебника Кураева представляют православие в виде государствообразующей системы послушания и хорошего поведения.

Вынося за скобки вопрос о том, полезно ли учебнику о православии быть фольклорно-сказочным, отметим, что указанные неаргументированные эпитеты допустимы в жанре личного дневника или очерка, но едва ли оправданы как доказательство в обзоре, претендующем на аналитический. Однако главная цель достигнута – описываемые книги разделены на две группы, за каждой закреплен яркий эпитет.

В этом месте читатель может задать вопрос: почему утверждается, что учебник холодный? Что вкладывает автор в эти слова? Безразличие? Неэмоциональность? Отсутствие экзальтации? Ясность и спокойный повествовательный тон?

Кризисно-гриппозный аватар

Третий прием манипуляции– введение в текст не вполне понятного слова, в которое автор вкладывает свои смыслы, четкое определение слова отсутствует, а читатель понимает его по-своему. К подобному спектру слов относятся такие абстрактные идеологемы, как демократия (привносимая бомбардировками), стабильность (кризисной экономики), слова-фобии: птичий грипп, кризис, катастрофа, терроризм, мировая закулиса, заговор, которые приобретают значение строго в контексте. Например, бомбардировки в одном случае называются привнесением мира и стабильности, в другом – терроризмом. В православных текстах одной из распространенных фобий стало в свое время ИНН. Теперь новая фобия – аватар.

Стремление к Новому году подготовить нечто среднее между светским и православным порождает ни то, ни другое – нечто среднее. Как в фильме Джеймса Кэмерона "Аватар", где аватары – это переходный этап между миром человека и пришельцев, так и в воспитании православного постсоветского школьника – он не будет уже таким, как его родители, но он не должен быть также слишком православным.

Вводя слово "Аватар", неизвестное даже многим жж-юзерам, автор использует его как основание для аргумента о переходном периоде между людьми и пришельцами, причем одного этого размытого слова достаточно для обоснования мыли. Начиная статью с "Аватара", автор возвращается к нему и в конце работы:

Вне веры, основанной на ценностях, наши граждане так и останутся полуправославными аватарами – где-то между верой и миром свободы и культуры.

Что значит вера, основанная на ценностях (ведь основание веры православной, путь, истина и жизнь – Иисус Христос), не поясняется, но слово-фобия с размытым значением триумфально завершает статью.

Модальные глаголы помогают закрепить эффект:

Мораль из этого урока могла бы быть написана крупными буквами в инструкциях ФСБ для граждан РФ: "Однажды перед подобными соблазнами можете встать и вы. Может быть, и вам будут предлагать "подарки" за то, чтобы вы не заметили нарушения закона или интересов России".

Здесь обратим внимание на конструкцию "могла бы быть" – с тем же успехом это модальное высказывание может иметь и любое другое продолжение: "могла бы стать основой для катехизиса", "могла бы звучать в проповедях", "могла бы стать нравственным ориентиром".

Заканчивается эта цепь манипуляций тем, что автор запутывает себя:

"Все это превратило учебник Кураева в книгу для учителя, который сомневается, преподавать ему православие или же нет, и кураевская логика призвана убедить его в том, что все можно объяснить".

Именно с таковой целью и создавался учебник, как отец Андрей отмечал в одном из первых интервью об учебнике "Основы православной культуры", книга должна быть рассчитана именно на сомневающегося учителя, то есть искомый эффект полностью достигнут.

Мы проследили, как такие приемы манипулирования, как безличные конструкции, яркие эпитеты, абстрактные слова-фобии и модальные глаголы могут заменять собой доказательства, анализ, и, собственно полемику.