В истории известны случаи, когда одной удачной фразой, всего несколькими словами, выигрывались споры или решались государственные дела. Так, жители одного античного города, решив установить статую, позвали двух известных скульпторов: один из них долго описывал, какой красивой должна быть статуя; а другой поднялся на трибуну и произнес: "Граждане, все, что он только что сказал, я обязуюсь создать". И выиграл. Однако были случаи, когда одно неправильное слово разрушало прекрасный замысел...
Выход "Выбранных мест из переписки с друзьями" Н.В. Гоголя вызвал жаркие споры и бурю недоумения и непонимания у современников.
Например, святитель Игнатий Брянчанинов так писал о книге Н.В. Гоголя: "Можно сказать, что она издает из себя и свет и тьму. Религиозные его понятия неопределенны, движутся по направлению сердечного вдохновения неясного, безотчетливого, душевного, а не духовного. Он писатель, а в писателе непременно "от избытка сердца уста глаголют", или: сочинение есть непременная исповедь сочинителя, по большей части им не понимаемая, а понимаемая только таким христианином, который возведен Евангелием в отвлеченную страну помыслов и чувств в ней различил свет от тьмы; книга Гоголя не может быть принята целиком и за чистые глаголы Истины. Тут смешение; тут между многими правильными мыслями много неправильных.
Желательно, чтоб этот человек, в котором заметно самоотвержение, причалил к пристанищу Истины, где начало всех духовных благ.
По этой причине советую всем друзьям моим заниматься по отношению к религии единственно чтением Святых Отцов, стяжавших очищение и просвещение по подобию Апостолов, потом уже написавших свои книги, из которых светит чистая Истина и которые читателям сообщают вдохновения Святого Духа. Вне этого пути, сначала узкого и прискорбного для ума и сердца, – всюду мрак, всюду стремнины и пропасти!"
Мы снова беседуем с профессором филологического факультета, д.ф.н., специалистом по риторике и теории языка Александром Александровичем Волковым о риторических приемах и ошибках, их роли в нашей повседневной жизни.
– Александр Александрович, почему "Выбранные места из переписки с друзьями" вызвали такое неприятие даже у близких друзей Гоголя? Были ли для этого объективные причины?
– Мне кажется, что в тексте "Выбранных мест из переписки с друзьями" Н.В. Гоголя ничего такого, что говорило бы о некоторой его "неадекватности" и сложном психологическом состоянии, нет. Текст прекрасно написан, но дело в том, что Гоголь, очевидно, допустил некоторые риторические ошибки. Подобные риторические ошибки предполагают отрицательную реакцию читателя. Возьмем гоголевский текст "Нужно любить Россию" из "Выбранных мест из переписки с друзьями". Как Гоголь обращается к читателю? Он говорит "вы", "не спастись вам", "не полюбивши Россию, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись вам".
– Может быть, это обращение – следствие того, что это письмо изначально обращено к конкретному человеку...
– Может быть. Но в любой подобной ситуации, когда человек высказывает некоторое поучение, ему следует следить за местоимениями, которые он употребляет. Местоимения и личные глагольные формы являются важнейшим инструментом формирования как образа аудитории – адресата речи, так и и образа автора. Чтобы избежать этих неприятных, отрицательных ассоциаций, опытные проповедники используют риторическую фигуру, которая называется иногда эналлагой местоимения. Если бы Н.В. Гоголь вместо слова "вам" употребил слово "нам" или даже слово "мне", то аргументация сохранила бы свою убедительность, а обращение предстало бы более мягким и тактичным. Получается так, что Гоголь поучает своего адресата, а поскольку письма были опубликованы, адресатом оказывается не конкретное лицо, которое, может быть, и ожидало такого поучения, но широкий круг читателей.
– То есть получается, что он отделяет себя ото всех...
– Да, в глазах читателя получается, что автор претендует быть неким учителем жизни. А какое право на подобную роль Н.В. Гоголь имеет? Он не священник, но и священники обычно так не обращаются к пастве. Когда опытный проповедник строит поучение, он старается смягчить остроту так называемых дейктических элементов речи – средств обозначения участников общения: личных местоимений, личных форм глагола, обозначающих адресата речи, – обобщая их и включая самого себя в состав поучаемых. Это просто. Но такие простые приемы и создают положительное отношение к автору.
– Можно сказать, что раздражение гоголевским текстом вызвано в основном несоблюдением такого простого риторического правила?
– Мне кажется, это одна из риторических ошибок, которые допустил Н.В. Гоголь. Такие ошибки довольно многочисленны, я просто постарался привести показательный пример. Надо сказать, что когда я предлагал для разбора и оценки этот текст ученикам, они воспринимали его так же, как современники Гоголя.
– Но в то время, когда учился Гоголь, риторику изучали?..
– В учебных риториках того времени, кажется, нет указаний на подобные ошибки, но вот святитель Московский Филарет (Дроздов), кстати говоря, несколько лет преподававший риторику, никогда их не допускал.
– Может быть, ошибка была связана с отсутствием в то время возможностей для публичной речи?.. Не было практики, и поэтому фигуры воспринимались больше как украшение...
– Практики было достаточно – священники произносили проповеди, ораторы произносили публичные речи, журналисты писали статьи... Иные допускали риторические ошибки, иные не допускали. Люди во все времена поступают правильно и ошибаются примерно одинаковым образом. Мы ошибаемся особенно часто, когда охвачены порывом усовершенствовать человечество.
– А есть еще какие-то распространенные ошибки, помимо этой, которые вы учите своих студентов избегать в публичной речи?
– Разумеется. Во-первых, ритор должен всегда помнить, что всякая речь содержит одну и только одну мысль, лежащую в ее основании. Полезно также помнить, что всякое публичное высказывание имеет начало, середину и, особенно существенно, конец. Если мы стремимся кого-либо в чем-либо убедить аудитории, наши доводы должны быть убедительны не для нас, а для тех, кого мы убеждаем. Когда мы обращаемся ко многим с устной публичной речью, полезно помнить, что мы не беседуем с приятелем. Устная публичная речь отличается от разговорной своей литературной формой. С публичной речью мы обращаемся к людям, согласившимся слушать нас и тем самым оказавшим нам доверие и внимание, а потому справедливо ожидающим и от нас уважения. Это и есть первые правила риторики. И, наконец, главное в любой речи не то, что сказал оратор или писатель, а то, о чем он предпочел умолчать.
– А какая из этих ошибок труднее всего изживается?
– Увы, все они все изживаются с большим трудом – тщательной подготовкой каждого публичного выступления, практикой, критическим отношением к своим мыслям и словам, навыком продумывать и ценить каждое сказанное слово.
Источник: Православие и мир
