Дверь в иной мир

Вход в храм начинается раньше, чем мы переступаем порог притвора. Вот мы с молитвой дошли до ограды храма – что мы за ней увидим прежде, чем войдем в храм? Рассказывают кандидат искусствоведения Лев МАСИЕЛЬ-САНЧЕС, преподаватель кафедры литургики ПСТГУ Александр ТКАЧЕНКО и главный архитектор Товарищества реставраторов, член-корреспондент Академии архитектурного наследия Андрей АНИСИМОВ.

Рыбки в центре Москвы

– Ворота в ограде храма называют святыми, – говорит Андрей Анисимов. – Их обычно делают трехчастными. Центральные ворота открываются только для архиереев и "в последний путь", а обычно мы входим через калитку рядом. Иногда делают не две, а одну калитку или врата с калиткой в них.

У традиции открывать центральные ворота только для архиерея есть исторические причины.

– Если мы углубимся в древность, – рассказывает Александр Ткаченко, – то увидим, что в базиликах было несколько входов. Связано это с тем, что христианская община города почти в полном составе собиралась на праздничные и воскресные богослужения, которые возглавлял епископ. Патриарх вместе с императором или архиерей с местным правителем входили в храм через центральные врата, которые получили название царских, а народ – через боковые двери. Такой обычай сохранялся до VII века. Потом основным типом богослужения стало приходское, тогда название царские врата было перенесено на врата иконостаса.

Войдя в калитку, мы часто попадаем на хорошо ухоженную территорию, с цветниками, лавочками, садом, детской площадкой, может быть даже пруд с рыбками.

– Сретенский монастырь или подворье Троице-Сергиевой лавры в Москве просто утопают в цветах, – приводит пример Андрей Анисимов. – Входишь, и запах другой. Незнающие люди говорят: "Вот монахи на наши деньги устроились, рыбки у них плавают в центре Москвы, розы..." Но это сделано не просто для какой-то красоты, этот ухоженный дворик – образ райского сада.

Идея того, что во время богослужения освящается все вокруг, выражалась архитектурными средствами.

– В византийском храме внешнее и внутреннее пространства взаимопроникаемы, – говорит Лев Масиель-Санчес, – между ними нет жесткой границы. Храм – создание римского, то есть южного архитектурного мира, вокруг него были открытые портики, подходы во дворах. Византией ощущение храма было унаследовано из античности, где храмом была вся гигантская площадь в священной ограде (жесткая граница между сакральным и профанным), а здание было крошечным святилищем, куда люди даже не заходили. Раннехристианский храм был еще более "разомкнут", поскольку пришествие в мир, смерть и воскресение Христа освятили весь мир. В поздневизантийское время, в X – XI веках, когда гражданские тенденции в Церкви вытесняются монашеским мышлением, пространство церкви и пространство мира противопоставляются друг другу: храмы становятся небольшими, исчезают большие дворы, выделяется пространство притвора.

Земное и небесное

Пройдя по территории храма, мы подходим к паперти.

– Словари дают разные определения этому слову, – говорит Лев Масиель-Санчес. – Одни утверждают, что это площадка перед дверями храма, другие – что крытая галерея. Чаще всего открытое пространство снаружи называют папертью, следующее за ним маленькое пространство – притвором, а расширенный притвор, в котором могут быть придельные храмы, – трапезной.

В разные эпохи, в разных архитектурных стилях паперть и лестницу выполняли по-разному. Например, поражает своим взлетом ввысь крытая лестница храма Вознесения Господня в Коломенском, а в храме Покрова на Нерли лишь небольшая ступенечка.

– Ступени, ведущие к дверям храма, – это древний, еще дохристианский обычай, – поясняет Александр Ткаченко. – В Иерусалимском храме священники и левиты для совершения жертвоприношения поднимались по ступеням. Символика лестницы очевидная – наше приближение к горнему миру, она означает связь земного и небесного. В Средние века, когда приходское богослужение сосредоточилось в самом храме, не стало торжественного входа верующих во главе с епископом, значимость приобрели те ступеньки, которые ведут к алтарной части.

Лестница может быть очень красива, но как быть тем, для кого каждая ступенька – препятствие?

– По современным нормам, проектируя новый храм, мы обязаны делать либо пандус, либо лифт, в который может пройти коляска с сопровождающим, – говорит Андрей Анисимов. – В старых храмах этого не было, там ищут приемлемые решения. Например, при реконструкции Казанского собора на Красной площади пандус удачно сделали, он идет вдоль стены и не выглядит случайным, не бросается в глаза.

Место для кающихся или сельский клуб

Далее мы попадаем в притвор, который еще не является собственно храмом.

– На Афоне притвор составляет почти половину храма, – объясняет Александр Ткаченко. – В нем совершаются некоторые службы суточного круга, часы, туда выходят с литией, как это предписывает устав. В древности в притворе совершались таинство крещения и чин миропомазания, после чего новокрещенные переходили в основную часть храма, присоединялись к верным для совершения литургии.

В изменении размера и формы притвора большое значение имели практические причины.

– Когда все стали крещеными и эта функция притвора стала неважна, – рассказывает Лев Масиель-Санчес, – он превратился в место общения или совсем исчез. На Руси еще в домонгольское время притворы соединяли с основным пространством храма. Например, в Успенском соборе в Кремле нет ни трапезной, ни притвора, вы входите прямо в храм. Эта традиция долго существовала в монастырских соборах: монастырский храм, в отличие от приходского, лишен социальной и хозяйственной функции, если в приходском храме строился огромный подклет для хранения продуктов, притвор исполнял роль сельского клуба, то в монастыре для всего это есть другие постройки. Впрочем, мы немного знаем о приходских храмах, поскольку они в основном были деревянными, а самый ранний дошедший до нас деревянный храм построен в 1464 году. В XVI веке начинают строиться каменные приходские храмы, в них есть небольшие притворы.

– В русской традиции притворы маленькие, они служат для регуляции теплообмена, помогают в холодное время не выстужать основную часть храма, – говорит Александр Ткаченко.

Постепенно западная часть русского храма расширялась.

– В XVII веке в связи с иноземными влияниями в России постепенно возникают разные пространства к западу от храма, – рассказывает Лев Масиель-Санчес, – притвор расширяется галереями с боковыми приделами, возникает привычная нам схема, когда из притвора мы входим в трапезную с правым и левым приделами. Это было удобно: зимой служили в приделах, а большой храм не отапливали.

В Румынии делают двойные притворы: внешний и внутренний. Один из этих притворов называется "гропница", поскольку его обширное пространство заполнено захоронениями. В Румынии и Сербии это становится обязательным элементом века с двенадцатого-тринадцатого. В Византии такого никогда не было, только на Афоне. Возможно, оттуда эта традиция пришла в Сербию, а потом в Румынию.

Небольшой притвор может иметь эстетическое значение.

– В храме блаженной Ксении Петербургской в Медвежьих озерах мы сделали низкий притвор, и получилось очень хорошо, – рассказывает Андрей Анисимов. – Вы входите сначала в маленькое, тесное помещение, а потом попадаете в сам храм, с летящим вверх шатром. Люди обычно удивленно спрашивают: "Как этот объем мог поместиться в таком маленьком храме?" Храм не очень большой, если смотреть снаружи. Я сам не знаю, в чем дело, вероятно, пока мы проходим через низкий притвор, у нас немного меняется восприятие.

Узкий, но торжественный

– В идеале входы сориентированы на три стороны, – считает Андрей Анисимов. – Восток – это Христос, со всех сторон к Нему приходят люди и выходят, чтобы во все стороны нести Благую весть. Правда, градостроительная ситуация не всегда позволяет так делать.

Главный вход в храм всегда украшался очень богато. В ярославских храмах XVII века он очень интересно выполнен. Там делали гульбища, опоясывающие храм с трех сторон, а входы – расписные, многоцветные, с красивыми кокошниками, с перспективными порталами. Толщина стены и так немалая, а за счет уходящих вглубь пилястрочек и полуколоночек она кажется еще больше, это выглядит очень торжественно. Сами двери тоже декорируются очень богато. В Историческом музее хранятся двери XV века из Суздаля. На них на черном фоне золотом с помощью литья, чеканки, резьбы изображены евангельские и житийные сюжеты. Интересно, что в древней традиции, несмотря на торжественность, двери низкие и довольно узкие. Исключение царские храмы: София в Константинополе, Успенский собор в Кремле.

Врата часто увенчаны иконами Спаса Нерукотворного, Христа-Пантократора, в богородичных храмах – иконой Покрова. В византийских храмах они помещались только над входом из притвора в храм, сейчас могут находиться как над внутренними, так и внешними дверями.

– Храм сам по себе является святым, это дом Божий, дом молитвы, –говорит Александр Ткаченко. – Храм, Престол, стены храма особым образом освящаются. Поскольку для нас это место свято, подходя к храму, мы совершаем крестное знамение и поклонение. И естественно, что образы Спасителя, Девы Марии, того святого, кому храм посвящен, размещаются перед входом, мы можем поклониться им перед тем, как войдем в храм.

На молитву и благоговение настраивают и надписи над входом. Это могут быть цитаты из Евангелия: "Аз есмь дверь" (Ин. 10: 7), "Аз есмь свет миру" (Ин. 8: 12), "Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы" (Мф. 11: 28), слова молитвы мытаря, которую произносят перед входом в храм: "Боже, милостив буди мне грешному" (Лк. 18: 13).