"Экономическая революция" на Соловках

В ноябрьском номере "Фомы" за 2009 год много говорилось о новом фильме Павла Лунгина "Царь". В центре внимания создателей картины оказалась личность царя Иоанна Грозного, а вот фигура его оппонента, митрополита Московского Филиппа, с точки зрения многих зрителей, находится все-таки на втором плане. Кем же был этот человек, осмелившийся дать нелицеприятную нравственную оценку жестокому царю? И чем был его подвиг – эмоциональным порывом или закономерным итогом всей его жизни? Что вообще нам известно о его жизни? Историк Дмитрий Володихин, автор книги "Митрополит Филипп" из серии ЖЗЛ, рассказывает о том времени, когда будущий святитель был игуменом Соловецкого монастыря.

Для подавляющего большинства наших современников и соотечественников святой Филипп – белое пятно на карте истории. Если и вспоминают о нем, то чаще всего в контексте борьбы с опричниной. Да, митрополит Филипп оказался самым стойким, самым мужественным и самым ревностным противником опричных затей царя Ивана IV. Но это противоборство оказалось последней страницей в большой книге его судьбы. Между тем та подвижническая деятельность, которую он вел на Соловках, достойна внимания нисколько не меньше, чем бесстрашные обличения "черного воинства".

Его деятельность в качестве игумена опровергает устоявшиеся еще с советских времен представления о Церкви как структуре, чуждой научно-техническому прогрессу, как о "лежачем камне", под который "вода не течет". Это ложный стереотип. Более того, в эпоху Средневековья российское церковное хозяйство чаще всего оказывалось полигоном для технических и экономических экспериментов. Русской Церкви допетровской поры не были свойственны косность и хозяйственный консерватизм. Напротив, на просторе крупного землевладения изощренный ум монахов-книжников находил необычные и эффективные экономические решения.

Точка старта – пепелище

До Филиппа Соловецкий монастырь был весьма беден. Он не располагал ни каменными кельями, ни оборонительными сооружениями, и даже храмы возводились там из дерева. Соловки – место очень скудное в смысле продовольствия, да и для масштабного строительства там не хватало самых необходимых вещей... Чтобы создать из скромной деревянной обители тот величественный оплот Православия, которому ныне изумляются паломники и туристы, требовались поистине титанические усилия.

Подтолкнуло к ним печальное обстоятельство. В 1538 году обитель страшно пострадала от пожара. Иноки оказались на пепелище, церкви обратились в головешки, склады с богослужебным имуществом, одеждой, продуктами, хозяйственными припасами исчезли в огненной стихии. В тот год Филипп был еще послушником, он прибыл на острова совсем недавно. Но уже тогда, вероятно, унылое зрелище пожарного разорения заставило его подумать о том, сколь хорошо было бы возвести храмы из камня.

Через много лет он станет настоятелем и тогда примется осуществлять давнюю свою мечту. Во времена его игуменства на Соловках появились две большие каменные церкви – Успенский храм и Спасо-Преображенский собор. Хоромина собора громадна. Ради того чтобы она появилась, в течение восьми лет на Большом Соловецком острове руками многих людей и волею игумена Филиппа творилось настоящее чудо. Русский север в середине XVI века был небогат значительными каменными церквями. А уж возвести такой храм в условиях Соловков – настоящий подвиг, физический и духовный. Попробовал бы кто-нибудь сейчас, в XXI столетии, повторить его!

Для подобного строительства требовалась мощная экономическая база. Игумен Филипп обеспечил ее, добившись больших пожалований со стороны государя – как земельных, так и денежных, а главное, полностью изменив хозяйственную жизнь общины.

Сперва – инфраструктура

Летом 1566 года английские мореплаватели Томас Сутзем и Джон Спарк побывали на Соловках. Посетив монастырь, англичане, по их собственным словам, "...переехали в отличный каменный монастырский дом в 5 милях к юго-западу от обители".

К юго-западу от основных строений обители – море. И маленькая группа Заяцких островов. Так вот, на большом Заяцком острове в XVI столетии появились сложенная из валунов, прочно скрепленных строительным раствором, "людская", иными словами, гостиница, а также отдельно стоящая "поварня" (кухня) при ней. Там же был колодец, устройство которого приписывается распоряжению игумена Филиппа. Людская стояла близ удобной и глубокой гавани, возведенной из таких же валунов; ныне она обмелела и пригодна разве что для лодок, однако современный причал располагается рядом с нею. По велению Филиппа мореходы, становившиеся в этой гавани, обязаны были укреплять ее, добавляя валуны к старой кладке.

Побывав на Соловках в августе 2008 года, автор этих строк имел возможность подробно обсудить местные морские обычаи и условия мореплавания с большим знатоком старинного "хождения по водам". Из разговора с ним было вынесено такое убеждение: монастырская гавань в бухте Благополучия, а также более древнее пристанище мореходов на севере Большого Соловецкого острова, в Сосновой губе, не соответствовали тем грандиозным строительным планам, за осуществление которых взялся игумен Филипп. Множество мелей, запутанный фарватер, недостаточная глубина превращали в рискованное дело выгрузку материалов, прибывавших с материка постоянным потоком. А Белое море никогда не баловало моряков. Так, в июле 1561 года 15 ладей, на которых с Двины везли известь для монастырского строительства, были разбиты штормом и погибли...

А вот стоянка на Большом Заяцком острове, там, где располагаются валунная гавань и людская, намного удобнее. По всей видимости, здесь разгружались крупные корабли, а стало быть, их ждали склады, содержимое которых понемногу переходило на Большой Соловецкий остров. Говоря современным языком, настоятель монастыря обеспечивал адекватную инфраструктуру для больших строительных затей.

Другим важным элементом этой инфраструктуры стали многокилометровые дороги, проложенные на Большом Соловецком острове при Филиппе. Современные дороги во многом следуют именно той конфигурации путей, которую задал энергичный настоятель еще в середине XVI столетия. Такова, например, старейшая соловецкая дорога, тянущаяся от Соловецкого монастыря к Савватиеву монастырю и Сосновой губе.

Впрочем, Заяцкая гавань и дороги на большом Соловецком острове – лишь верхушка айсберга. Филипп мечтал добиться больших перемен в жизни иноческой общины: во-первых, поставить каменные храмы на месте деревянных, во-вторых, обеспечить монахов всем необходимым, и прежде всего – достаточным количеством еды.

Нищета, обращенная в достаток

Но эти два не столь уж значительных – по внешней видимости – достижения повлекли за собой настоящую лавину иных преобразований. Хозяйство Соловецкого монастыря еще в середине 1540-х годов было крайне скудным. Оно даже братию не могло толком прокормить, не говоря о более серьезных задачах. Филиппу пришлось создавать совершенное новое хозяйство, можно сказать, принципиально новую экономику. Тут за чем ни потянись – ничего нет в наличии. Все надо везти с большой земли, да еще и приглашать оттуда работников. Поэтому на один шаг в большом строительстве Филиппу приходилось делать по пять шагов для обеспечения этого строительства, да и просто монастырской жизни.

С материка требовалось доставлять металлические изделия (собственный заводик обитель не могла себе позволить), стекло для окон, известь для раствора, приглашать строительные артели, а также закупать продукты, необходимые для прокорма работников.

Вот возникает новая гавань. Вот прокладываются новые дороги. Вот появляется свой "железный промысел" – видимо, большая кузница. А вот еще и флот монастырский увеличивается многократно. В 1549 году за обителью числилось всего четыре большегрузных судна – "лодии". К 1561 году их стало пятнадцать! К сожалению, число монастырских кораблей стало известно по печальной причине: источники донесли до наших дней свидетельство о гибели флота обители в большом шторме. В дальнейшем монастырский флот вновь был разбит бурей, но затем постепенно возродился. К концу 1560-х обитель располагала уже семью лодиями.

Для строительства требовался кирпич. Монахи давным-давно наловчились изготавливать его из глины, однако лишь Филипп, благодаря инженерному решению, сумел поставить кирпичное производство на массовую основу. Появились печи для обжига кирпича и специальные амбары для его хранения.

Когда у человека полно еды, но он ради любви к Христу отказывается от обильной трапезы и держит пост, в этом поведении проявляется благочестие. Когда же пищи у него нет по причине бедности или нерасторопности, то постится он не из благочестия, а в силу внешних обстоятельств. Вынужденно голодая, никакой духовной заслуги не обретешь. Так вот, Соловецкий монастырь до игуменства Филиппа голодал вынужденно. А при Филиппе, как пишет местный летописец, "...прибыли шти с маслом, да и разные масляные приспехи, блины и пироги, и оладьи, и крушки рыбные, да и кисель, да и яичница... стали в монастырь возити огурцы и рыжики..."

Казалось бы, появился соблазн чревоугодия, который прежде нимало не грозил соловецким инокам. Однако плох тот монах, кому не удалось побороть столь простого врага, как собственное обжорство! Абсолютное большинство братии, те, кого изобилие съестного не превратило в чревоугодников, могли ограничивать себя в еде настолько, насколько требуют уставные правила и насколько необходимо для их духовного роста.

Игумен Филипп должен был не просто обеспечивать обители прожиточный минимум или даже своего рода "зажиточность" – он заботился о большем. Пока шло строительство, количество братии быстро росло: добрая слава общины привлекала все новых охотников принять постриг на суровых северных островах. В 1553 году Соловецкий монастырь объединял в своих стенах 107 иноков, а ко времени, когда Филипп оставил игуменство и отправился в Москву ставиться на митрополию, их было уже около 200! Кроме того, монастырю требовалось постоянно обеспечивать пищей, водой, жильем и всем необходимым строительные артели, прибывавшие на острова. Население архипелага заметно увеличилось, и обо всех новоприбывших – навсегда или на несколько месяцев – необходимо было заботиться.

Продовольственная программа

Помимо величественных храмов, пришлось строить гораздо более скромные помещения, без которых и великолепные церкви не поднялись бы. В настоятельство Филиппа появились новые жилые избы, чуланы (клети), кельи, а в монастыре прибыло много посуды. Но главную трудность представляли самые простые, самые необходимые продукты питания: хлеб и молоко. Требовалось также запастись гораздо большим количеством питьевой воды.

Зерно на Соловки доставляли с материка, да и туда-то его в основном привозили с коренных русских земель. Наш север благоприятнее для льна, чем для хлеба...

Между тем, пока зерно везли на телегах, а особенно на кораблях, оно портилось от сырости. А уж когда оно оказывалось в монастыре, то и вовсе погибало от той же сырости. Плесень в обители вездесуща, она в равной мере поражает дерево и камень. Монастырскому хозяйству, до Филиппа и без того державшемуся на честном слове, эта порча наносила гибельный ущерб. "Хозяин Соловков" едва ли не в первую очередь велел соорудить каменное сушило и тем самым значительно увеличил срок жизни монастырских хлебных запасов. В этом сушиле настоятель "нарядил" подъемный механизм, поднимавший и ссыпавший рожь в хранилище.

Прежде Филиппова игуменства обитель располагала несколькими небольшими мельницами. На их месте он построил крупные каменные, а чтобы дать тяжелым мельничным колесам должную силу вращения, он велел прокопать большой ров от Святого озера, лежащего рядом с обителью, к морю, само же Святое озеро расширить и вычистить, устроив там плотину.

С помощью особых каналов 72 озера (по другим сведениям, 52) Большого Соловецкого óстрова были соединены между собой, и вода из них шла к одному Святому озеру, сливаясь оттуда в море. Монастырь получил столько питьевой воды, сколько ему требовалось, а мельницы – такой напор, который способен был приводить их в движение.

На мельницах Филипп велел поставить особые устройства. Вот что сообщает Соловецкий летописец: "Да до Филиппа игумена подсевали рожь братья многие, а Филипп игумен доспел севальню, десятью решеты один старец сеет, да при Филиппе же доспели решето – само сеет и насыпает, и отруби и муку разводит розно, да и крупу само же сеет, и насыпает и разводит розно крупу и высейки... Да до Филиппа же братья многие носили рожь на гумно веяти, а Филипп нарядил ветр мехами на мельнице веяти рожь..."

По инженерным затеям настоятеля видно, что его ум имел склонность к техническим решениям, притом Филиппу всегда хватало воли довести их до конца. Он искал упрощения работы в великом и малом. Выше уже говорилось о грандиозном плане соединения соловецких озер... А рядом с этим – хитроумное устройство для доставки кваса из квасоваренной палаты в погреб да еще и для розлива его по бочкам. Впоследствии на Соловках скажут о нем: "Мудрый эконом и механик обители своей".

Важнейшей пищей для соловецких иноков была морская рыба. И дело здесь не только в том, что рыба всегда рядом, а вот хлеб-то могут и не доставить вовремя из далеких мест... Просто без рыбы монахи, при их строжайших постных правилах, обессилели бы, да попросту могли бы и погибать от голода.

Филипп, по-первых, велел разводить рыбу в Святом озере, уровень которого поднялся благодаря преобразованиям, причем вода не застаивалась, а постоянно обновлялась течением (из озер к морю). Во-вторых, он распорядился соорудить две валунных насыпи на побережье, северо-западнее монастыря. Отгородив таким способом узкий морской заливчик, настоятель устроил там рыбные садки. Крупная рыба не могла проскочить между камнями, но ей было чем кормиться в тесном пространстве, поскольку планктон и мелкий рыбный корм приходили в садки с каждым приливом. С тех пор Филипп избавился от необходимости с тревогой отправлять кого-то из братии на рыболовный промысел – тяжелый и рискованный, особенно при сильном ветре и высокой волне.

Естественно, кое-что обитель приобретала на свои средства. Но по большей части она получала пожертвования от богатых людей. И вторым (после царя Ивана Васильевича) по значительности вкладов благодетелем монастыря был сам игумен Филипп. На одни только гидротехнические работы он пожертвовал в разное время пятьдесят рублей. А это по тем временам весьма значительная сумма.

---

Фактически игумен Филипп за двадцать лет правления произвел экономическую революцию на Соловках. Для хозяйства обители, для бытового и богослужебного обихода братии, а тем более, для внешнего вида монастыря он сделал фантастически много.

Конечно, современному светскому человеку, особенно тому, кто слишком романтически воспринимает духовную жизнь, монастырская хозяйственная деятельность может показаться скучной, будничной. Но эти бытовые заботы, эта экономическая деятельность могут стать для человека той средой, в которой возрастает его душа и становится готовой к подвигу – что мы и видим на примере жизни и смерти святого Филиппа.