Об опасной фальсификации отечественной истории в статье "Чеченская Республика" в "Большой энциклопедии" издательства "Терра". Заключение Института востоковедения Российской Академии наук

Энциклопедический жанр по определению должен представлять обществу новейшие достижения науки, общепризнанные выводы и заключения, достоверные факты и проверенные оценки. В этом жанре нет места бездоказательным гипотезам и безапелляционным заявлениям, идеологическим догмам и стереотипам, намеренной предвзятости и ангажированности. Материалы, публикуемые в энциклопедических изданиях, должны отвечать строгим научным критериям объективности и быть образцом корректного академического стиля. Именно поэтому энциклопедии как надежный источник информации пользуются в нашей стране и за рубежом особым доверием у читателя. К сожалению, статья "Чеченская Республика" в "Большой Энциклопедии", большом амбициозном проекте издательства Терра (т. 58, М., 2006), кардинально меняет эти представления об энциклопедиях и гуманитарных проектах, которые издательства предпринимают самостоятельно, без участия научных и образовательных учреждений. Упомянутая статья содержит не только многочисленные фактические неточности и искажения, но и намеренную фальсификацию, местами провокационную, истории одного из российских народов.

Раздел "История" начинается с грубых ошибок. Самые ранние сведения о заселении территории ЧР" относятся не к неолиту, как пишет автор, а к среднему палеолиту (мустье). Это стоянка у оз. Кезеной-Ам. Неолит на Северо-Восточном Кавказе датируется не V-IV тыс. до н.э., как явствует из статьи, а концом VII – VI тыс. до н.э. Бронзовый век датируется не III – началом I тыс. до н.э. (последняя дата вообще вызывает удивление, поскольку это уже ранний железный век), а второй половиной IV – концом II тыс. до н.э. Бессмысленным представляется утверждение об освоении в бронзовом веке "практически всей территории Чеченской Республики автохтонным населением". При этом автор ни словом не обмолвился о ярких культурах, существовавших и взаимодействовавших на территории Чечни в бронзовом веке – куро-аракской, майкопской, северокавказской культурно-исторической общности, гинчинской. Каякентско-хорочоевская культура датируется сейчас (и уже достаточно давно) не первой половиной I тыс. до н.э., а серединой – второй половиной II тыс. до н.э. Соответственно, она никак не могла взаимодействовать с кобанской культурой (XII-IV вв. до н.э.), как это пытается представить автор статьи. Восточный вариант кобанской культуры (или самостоятельная культура в рамках кобано-колхидской культурно-исторической общности), занимавший большую часть территории Чечни, взаимодействовал здесь с населением, оставившим памятники зандакско-мугерганского типа. В статье не показана преемственность культур эпохи бронзы – раннего железа на территории Чечни. Их носители, которых автор называет просто вайнахами, не могли "освоить северные склоны Кавказского хребта", так как их культура возникла именно здесь, и это является территорией их первоначального расселения.

Не совсем корректны высказывания автора об "этнических объединениях" Чечни и Ингушетии в IV в. до н.э. и их контактах с древнегрузинским царством. Во-первых, говорить об этносах и этнических объединениях применительно к IV в. до н.э. нельзя ни в коем случае, тем более в случае с чеченским этносом, который складывался в период позднего средневековья и Нового времени. Во-вторых, древнегрузинского царства в то время еще не было: царство Иберия (а не древнегрузинское) возникает на рубеже IV-III вв. до н.э. Попытка представить древнее население горной части Чечни (дурдзуков, позднее называвшихся цанарами) "основным военно-политическим союзником Грузинского царства" также не выдерживает критики, хотя определенную роль в возникновении этого царства они, безусловно, сыграли.

Статья энциклопедии содержит ряд откровенных измышлений и надуманных фактов, которые неизвестны исторической науке, зато выдуманы псевдоисториками и размещены ими в Интернете. Такие курьезы не случайны: они свидетельствуют о том, что автор статьи очень далек и от темы, которую он пытался раскрыть, и от исторической науки. Так, ничтоже сумняшеся он описывает поход селевкидского царя Антиоха III в начале II в. до н.э. на Северный Кавказ против "вайнахского объединения" как установленный достоверный факт. Однако не существует ни одного исторического источника, в котором упоминался бы такой поход. "Открытием" в кавычках стали сведения о том, что шейх Мансур в 1788-1789 гг. "руководил волнениями среди заволжских киргиз-кайсаков", т.е. казахов. Неизвестно, откуда автор взял информацию о феодальных владениях в Чечне, княжествах, ханствах и шамхальствах – таких форм политической организации здесь никогда не было и быть не могло. Кази-Кумухскому шамхальству могли подчиняться только отдельные чеченские аулы, некоторые пограничные чеченские общества платили дань Аварскому нуцальству, но основная часть горной Чечни состояла из крупных независимых "вольных обществ".

Совершенно не владеет автор и материалом, связанным с историей христианства и ислама на Кавказе. Например, он пишет о том, что в XI-XIII вв. христианство стало "основной религией вайнахов", хотя ни в этот период, ни позже такого не было и быть не могло: вплоть до утверждения ислама – процесса, окончательно завершившегося на данной территории лишь в Новое время, среди чеченцев продолжали господствовать домонотеистические верования. Начало исламизация Чечни была связана не с падением Византии, а шла из Дагестана. Нет также никаких оснований говорить о появлении в Притеречье казачьих поселений "гораздо раньше" второй половины XVI в.

Складывается впечатление, что автор статьи поставил себе целью создать в глазах читателя образ чеченца, практически не знающего, что такое тяжелый крестьянский труд. В статье, насчитывающей тринадцать страниц, сельскому хозяйству и кустарным промыслам уделено всего несколько предложений, хотя 80% местного населения на протяжении многих столетий трудилось именно в этой сфере. Но писать об этом, видимо, не так интересно.

Образ разбойника и бандита из чеченца формируется целенаправленно, с умыслом. По мнению автора, в XVII-XVIII вв. у чеченцев не было централизованной власти, и потому "многочисленные тейпы (роды) существовали самостоятельно, занимаясь, как правило, разбоем в отношении соседних народов". Далее речь пойдет о разбойниках, бандитах и бандах разбойников: напомним, что речь идет о событиях второй половины XVIII в. В результате о чеченцах создается мнение как о народе, неспособном заниматься созидательным трудом. По мнению автора статьи, чеченцы жили только за счет разбоев и грабежей.

Если верить "Энциклопедии", то чеченцы все время только воевали – либо между собой, либо с соседями, либо с Россией. Сложные общественно-политические процессы взаимодействия чеченцев с другими народами примитивизированы до предела. На самом деле вхождение территории расселения чеченцев в состав Российской империи, растянувшееся на долгий период, было неоднозначным: имели место и присяги верности, и мирное сотрудничество, и усмирение восстаний. Однако события этого периода преподносятся исключительно в негативном ключе. Шейх Мансур, возглавивший первые выступления горцев против новой военной администрации, однобоко представлен в статье мусульманским фанатиком и турецким агентом, а участники восстания – в качестве банд разбойников.

Особого внимания удостоилась тема Кавказской войны. Крайне одиозная и политически ангажированная оценка истории Кавказской войны и личности Шамиля как агента британского империализма была отвергнута научным сообществом еще в советское время. Международные конференции, серия монографических исследований, опубликованных ведущими специалистами из различных научных центров страны, в том числе Москвы и Санкт-Петербурга, огромное число статей, в том числе зарубежных, казалось бы, давно поставили точку в бесплодных спорах на эту тему. Однако автор продолжает утверждать, что Шамиль создал "на территории Дагестана мощное (!) государственное образование" с помощью Англии и Франции, при участии английских и французских "консультантов". Для характеристики давно прошедших событий, ставших историей, неправомерно используются современные термины, и складывается впечатление, как буто автор пишет оперативные сводки. Например, совершенно естественная для традиционного общества реакция неприятия и противодействия насильственной общественной трансформации рассматривается не иначе, как террористическая борьба против русских войск. Говорится об "уничтожении Гази-Магомеда" (так и хочется добавить – боевика) и "усилении российской воинской группы на Кавказе". Идеология Кавказской войны обозначена как "ультраэкстремистская". Участников восстаний XVIII в. автор называет фанатиками-исламистами, а действия восставших характеризует не иначе, как антирусская деятельность и антирусская резня. Тем самым автор статьи не только игнорирует специфику ислама в XVIII-XIX вв., но и безосновательно противопоставляет русских и чеченцев, а вместе с ними и всех горцев. А между тем хорошо известно, что Кавказская война расколола надвое все местные общества. И если одна часть горцев выступала против кардинальных общественных изменений в обществе, то вторая их часть боролась за новый уклад жизни в рядах горской милиции на стороне царской администрации.

Психологи подчеркивают роль социального фона, на котором человек воспринимается и оценивается обществом. Тунеядец на фоне работающих людей всегда вызывает большее осуждение, чем среди таких же, как он, бездельников. Принцип контраста используется, когда по какой-то причине прямо сказать что-то нельзя (цензура, опасность судебного иска за клевету и т.п.), а сказать-то очень хочется. Этот прием использован на с. 260, на которой автор без тени сомнения заявляет: "К концу 1870-х почти все чеченские мужчины стали абреками – бандитами, прикрывавшими уголовную сущность своих деяний националистической демагогической фразеологией". Эта голословная фраза стала апофеозом некомпетентности автора, поскольку она настолько нелепа и абсурдна, что не может быть даже предметом научной критики. Постоянное упоминание горцев в качестве бандитов, а их формирований как банд в историческом контексте XVIII или XIX вв. представляется неуместным и недопустимым, у порядочного человека оно вызывает справедливое возмущение, не говоря уже о самих чеченцах и их соседях.

Период гражданской войны и советский период истории чеченцев освещаются не менее предвзято. В годы "господства на Сев. Кавказе Добровольской армии ген. А.Деникина <...>, боровшейся за единую и неделимую Россию", Чечня вновь стала центром "антирусского движения". Таким образом, многократно повторяется мысль о том, что чеченцы – исконные и давние враги России, с которыми нельзя построить мирную жизнь. Для подтверждения этой своей мысли автор статьи готов идти на прямой подлог и подтасовку фактов. Классический пример такой подтасовки мы находим на с. 261: "В августе 1937 органами НКВД была проведена "генеральная операция по изъятию антисоветских элементов", в ходе которой в Чечено-Ингушетии были арестованы более 10 тыс. чел.". Эта фраза дается без всяких комментариев, хотя хорошо известно, как в 1930-е гг. массовые репрессии проходили по всей стране, а не только в Чечено-Ингушетии. Вырванные из контекста, они подкрепляют основную идею автора, красной нитью проходящей через всю его статью: представить чеченцев в негативном свете. Массовые репрессии сталинского режима были публично осуждены ХХ съездом КПСС в 1956 г.

В таком же провокационном духе описывается история чеченцев в годы Великой Отечественной войны. Мало того, что автор делает особый упор на антисоветских восстаниях на территории Чечено-Ингушетии в 1940-е гг., но и повторяет расхожие домыслы о том, что чеченцы подготовили подарок для Гитлера – "белого коня с седлом из чистого золота" (с. 262). Этот гнусный миф, ставший основанием для ликвидации Чечено-Ингушской АССР и депортации чеченцев и ингушей, давно уже пропах нафталином, но он оказался неожиданно востребованным из-за его идеологической близости со взглядами автора. Когда нет реальных оснований для обвинений, нет ничего проще, чтобы выдумать их, и чем ужасней ложь, тем охотнее в нее верят люди. Впрочем, другие народы были депортированы без эпических историй о белом коне и золотом седле. Но даже если эта история имела место в реальности (а это не так), как может целый народ, который отдавал свои жизни на фронтах Отечественной и трудился в тылу, отвечать за кучку предателей?

Кстати, анналы истории не знают ни одного чеченца-полицая. Источник этих откровений известен: Интернет. Особенно выделяется в этом смысле некто И.В.Пыхалов, разместивший на www.stalinism.narod.ru крайне тенденциозный материал "За что Сталин выселял народы", где он без стеснения пытается доказать справедливость депортации чеченцев и ингушей в 1944 г. Мысль о заслуженной депортации чеченцев и ингушей в Среднюю Азию повторяет и автор статьи. Но если Интернет, как говорится, стерпит все, то публикация аналогичных с позволения сказать "сведений" в энциклопедическом издании, широко распространяемом по библиотекам, по меньшей мере вызывает недоумение. Тем более что российскому обществу хорошо известно об активном участии чеченцев и ингушей в Великой Отечественной войне, их роли в борьбе с германским фашизмом. Тысячи чеченцев пало на полях сражений, немало среди них героев Советского Союза. Чего стоит хотя бы беспримерный подвиг защитников Брестской крепости, среди которых было много чеченцев. Но об этом автор статьи не пишет ни слова: ему чуждо все то, что объединяет российские народы, для него гораздо важнее показать их несовместимость.

Выставляя чеченцев разбойниками и бандитами, автор публикации явно стремится настроить против них российское общественное мнение. Видимо, именно с этой целью он говорит о "необычайно жестоких убийствах русских в Чечне", которые "не прекращались вплоть до начала 20 в." (с. 260). Чуть ниже эта мысль повторяется другими словами. Здесь чеченцы, а заодно с ними и ингуши представлены хуже разбойников и бандитов: "осенью 1917 чеченцы и ингуши снова стали вырезать казаков (жертвами были гл. обр. женщины, старики и дети". А вернувшись из депортации, продолжает автор статьи на с. 262, чеченцы "сразу же начали отбирать дома у русских, не останавливаясь перед убийствами". Навязчивые повторы темы убийств чеченцами русских содержит признаки преступления, подпадающие под статью действующего уголовного кодекса о разжигании национальной розни. Логика автора статьи такова: как можно хорошо относиться к народу, который убивал нас все время, на протяжении всей истории взаимоотношений.

Особенно досталось 1990-м гг.: помимо торговли людьми, "многие чеченцы за пределами Чечни", по мнению автора статьи, занимались наркоторговлей, рэкетом, грабежами, мошенничеством в банковской сфере и заказными убийствами (с. 263). Похоже, автор собрал весь список преступлений из криминальных хроник и с легким сердцем приписал их "многим чеченцам". Здесь уже другой состав преступления – клевета, оскорбление чести и достоинства целого народа.

В связи со всем вышеизложенным представляется понятной реакция чеченской общественности на публикацию статьи "Чеченская Республика" в "Большой Энциклопедии". 30 ноября 2009 представители законодательной власти республики, научной и творческой интеллигенции, Аппарата Уполномоченного по правам человека в ЧР провели в Грозном общественные слушания по этому поводу. Выступавшие справедливо отмечали, что в статье собран весь набор негативных стереотипов о чеченцах, когда-либо появлявшихся в печати. Очевидно, что публикация подобных статей со всей остротой ставит перед научным сообществом вопрос о необходимости объективного изложения фактов в изданиях, претендующих на статус энциклопедии.

Публикация материалов, содержащих преднамеренное искажение истории одного из российских народов, как это сделано в статье "Чеченская Республика", не делает чести создателям и руководителям проекта. Автор или авторы не указаны – не только в этой публикации, но и во всех других статьях энциклопедии. Однако круговая порука подразумевает принцип коллективной ответственности. Коль скоро статья опубликована анонимно, ответственность за нее целиком ложится на главного редактора издания Е.А.Кондратова и особенно ответственного редактора 58-го тома Е.Ефимова (он потому и называется ответственным), а также на редакционную коллегию тома, которая представлена списком из 71 фамилии. В этом списке всего шесть историков, из которых к истории Кавказа имеет отношение только один человек, да и то не прямое: он занимался конфликтом вокруг Нагорного Карабаха, а докторскую диссертацию защищал по истории внешней политики Франции. Но именно эта статья, как нам представляется на основе анализа характера ошибок, скорее всего, написана студентом, но не историком.

Как известно, паршивая овца портит все стадо. Жаль, что широко разрекламированная в российском обществе "Большая энциклопедия" содержит дурно пахнущую статью, которая не только далека от научной объективности, но и, будучи некорректной по своему характеру и стилю, нарушает высокие принципы научной этики. Негативным эмоциям, которые столь явственно и неприглядно проступают сквозь строки публикации, не место ни в энциклопедии, претендующей на общественную значимость, ни в жизни. Точность формулировок и справедливость оценок важны в любой статье, но в гораздо большей мере они необходимы там, где кровавые раны еще не зажили, а наступивший мир все еще очень хрупок.

Неприкрытое игнорирование традиций отечественной исторической науки, в полной мере продемонстрированное в статье "Чеченская Республика", свидетельствует о том, что материалы "Большой энциклопедии" не проходят через сито серьезного научного редактирования. К сожалению, безоглядная погоня за коммерческой выгодой, которая вынудила организаторов проекта привлечь к работе неподготовленных авторов и переработать огромный объем информации за очень короткие сроки, немыслимые для энциклопедий такого масштаба, не мог не сказаться на качестве. Это значит, что и другие статьи энциклопедии могут таить в себе скрытые сюрпризы и неожиданности, которые в значительной степени снижают ценность издания как надежного источника информации. В таком случае общество должно быть предупреждено об этом, хотя бы в виде строчки на титульной странице: "Министерство образования и науки предупреждает...".

Директор Института востоковедения

Российской Академии наук

В.В.Наумкин

Научные эксперты:

А.К.Аликберов, М.Ю.Рощин, А.Ю.Скаков