Между востоком и западом

Последний визит президента России в Малайзию и его присутствие в качестве гостя на саммите Организации Исламская Конференция (ОИК) поставил Россию в непростую ситуацию выбора между Востоком и Западом. Должна ли Россия вступать в ОИК и может ли она стать полноправным членом этой организации? Каковы могут быть последствия этой инициативы Владимира Путина? С этими вопросам "НГР" обратились к своим экспертам – ведущим ученым-исламоведам.

Александр Игнатенко, доктор философских наук, исламовед

Проведение саммита ОИК в Путраджае коренным образом изменило "контекст" возможных ответов на поставленные вопросы. Порыв России к установлению отношений с "исламским миром" в рамках политики многополярности натолкнулся на жесткое условие, де-факто поставленное этим "миром", – и думать перестаньте о том, чтобы одновременно дружить и с нами, и с Западом.

Я имею в виду программное выступление премьер-министра Малайзии Махатхира Мохамада на открытии конференции. Все заметили абсолютно неприемлемые антисемитские выпады этого политика. И вполне понятна моментальная реакция на них – протест и осуждение. Но на самом деле его выступление было не только антисемитским, но и антикоммунистическим, антисоциалистическим, антилиберальным и антидемократическим. По мнению этого светоча исламской мысли, евреи "изобрели и благополучно претворили в жизнь социализм, коммунизм, идеи прав человека и демократии, так, чтобы их преследование оказалось противозаконным, поскольку они получили равные с другими права. Используя все это, в настоящее время они получили контроль над наиболее сильными странами, и это крошечное сообщество стало всемирной властью". Это заявление – антизападное и в конечном счете антицивилизационное. (Характерно, что в этом перечне отсутствует фашизм, который с полным основанием можно было бы считать отвратительным продуктом пресловутого "Запада".)

Сейчас есть немало людей, которые из разных соображений стремятся приуменьшить произошедшее, либо сводя все к субъективному фактору – личности самого Махатхира Мохамада, либо сужая смысл сказанного. Но в ходе саммита никто из глав государств и правительств так называемых "исламских государств" ему не возразил даже в малейшей степени. (Что касается президента России, то в Путраджае он явно находился в "чужом монастыре", в который, как известно, "со своим уставом не ходят".) Не слышится малейших слов несогласия и критики в адрес Махатхира Мохамада со стороны исламских религиозных деятелей в разных странах мира. (Попутно отмечу, что Русская Православная Церковь, выразив сначала сдержанную поддержку самой идее установления диалога России с ОИК, самым категорическим образом осудила антисемитские и антизападные выступления Мохамада.)

На фоне этого молчаливого всеисламского неосуждения или одобрения заметны вспышки энтузиазма, и что весьма печально, у нас, в России. Кое-кому Махатхир Мохамад видится в роли великого восстановителя славы и величия находящегося в глубоком упадке "исламского мира", который, глядишь, приведет этот "мир" "к такой интеграции и взаимодействию, которая вполне серьезно поставит вопрос о восстановлении Халифата", – цитирую один из русскоязычных сайтов исламнета (исламского интернета). Хотелось бы напомнить, что процесс "восстановления Халифата" уже идет – им занимаются "Талибан", "Аль-Каида", "Исламская партия освобождения", ваххабитские "муджахеды" на территории России (в Чечне) и прочие.

После саммита ОИК в Путраджае не может не возникать вопрос: а должна ли Россия в какой бы то ни было форме принимать участие в консолидации "исламского мира" на антизападных основах и в восстановлении Халифата?

Леонид Сюкияйнен, доктор юридических наук, профессор (Институт государства и права РАН)

В целом я отношусь к этой инициативе положительно. При этом необходимо помнить, что в России существует множество как внешних, так и внутренних проблем с исламом. Они тем более должны быть решены, если мы претендуем на сотрудничество с ведущей межправительственной международной исламской организацией. Хочется надеяться, что предложение президента послужит стимулом для дальнейших шагов в этом направлении.

Первая и главная проблема – это отсутствие последовательной, принципиальной, стратегической политики России в отношении ислама. Я убежден, что выработка такой политики – первоочередная задача. При этом надо понимать, что ислам – не только религия, но и совокупность социальных, духовно-нравственных и политических ценностей. Поэтому российское государство должно ответить на вопрос: "Ислам – это союзник или противник России?" Нацелен ли он на установление общественного согласия и политической стабильности или несет потенциальную угрозу национальным интересам? Ответ не может быть однозначным, поскольку с исламом связаны и негативные, опасные политические процессы.

Что касается внешней политики, то здесь нужно ответить на вопрос: "Какое место должен занять ислам в отношениях России с мусульманским миром?" Если Россия – часть мусульманского мира, как заявлял президент Путин, она должна четко знать, какие из исламских ценностей она берет на вооружение. Возьмем экономическую составляющую. Действительно, вступление России в ОИК может создать хорошие возможности для экономического сотрудничества. Но участвовать в экономической жизни мусульманских стран невозможно, если не берутся в расчет специфические исламские ценности, на которые эта экономика ориентируется. То же самое относится к социальной и культурно-духовной областям.

Нерешенность чеченской проблемы также весьма негативно влияет на образ России в исламском мире. А между тем роль ислама в нормализации ситуации в Чечне практически не учитывается в российских государственных программах. Получается, что власть оставляет ислам сепаратистам. И, к сожалению, они им успешно оперируют.

На мой взгляд, вступив в ОИК, Россия могла бы установить более эффективное сотрудничество с мусульманским миром по линии совместного противодействия политическому радикализму, экстремизму и терроризму. Убежден, что с цивилизованными исламскими силами нужно вступать в партнерство. Они должны стать нашими союзниками. Ситуация для этого весьма благоприятная, ведь Россия еще с советских времен продолжает пользоваться авторитетом на Востоке.

Что касается перспектив вступления России в ОИК, то они вполне реальны. В этой организации есть страны, где мусульман меньшинство, например ряд африканских государств. Число мусульман – это важный, но отнюдь не главный фактор. Ведущий критерий, на мой взгляд, – позитивное отношение к исламу со стороны власти.

Например, если взять чисто количественные показатели, то претендовать на членство в ОИК может даже Израиль, среди граждан которого достаточно много арабов-мусульман. В то же время Индии, где мусульман в процентном соотношении не меньше, чем в России, путь в ОИК закрыт до тех пор, пока продолжается конфликт с Пакистаном по поводу Кашмира.

Таким образом, критерии, по которым страна может вступить в ОИК, – это вопрос традиции и практики. Детальных формальных условий для этого нет ни в уставе, ни в других документах ОИК.

Алексей Малашенко, профессор МГИМО МИД РФ, член научного совета Московского центра Карнеги

В странах – членах ОИК ислам, как правило, – государственная религия, а президент практически всегда мусульманин. Это оговаривается в конституциях ряда стран – членов ОИК. В то же время в ОИК входит светская Турция, где религия отделена от государства. Поэтому, на мой взгляд, препятствий для вступления России в ОИК нет.

Я считаю, что есть несколько аргументов в пользу вступления нашей страны в ОИК. Во-первых, Россия начнет активно участвовать в диалоге с мусульманским миром. Следовательно, присутствие РФ в мусульманском мире будет более весомым. Во-вторых, это обеспечит России более эффективное участие в разрешении кризисов, которые возникают и в мусульманском мире, и в тех странах, где сосуществуют христианство и ислам. И наконец, поскольку Россия – это европейское государство, она сможет донести позицию европейского мира до исламского сообщества (например, по вопросу глобализации) и стать своего рода идейно-культурным посредником между Европой и Азией.

Кроме того, само участие и открытость мусульманскому миру может создать благоприятный фон для экономических отношений. И хотя непосредственных экономических интересов у России там нет, членство в ОИК имеет определенные плюсы, хотя бы потому, что мы продаем оружие мусульманским странам. Впрочем, есть и минусы: Россия является вторым государством по объему мирового нефтеэкспорта после Саудовской Аравии и ее непосредственным конкурентом.

На мой взгляд, Россия должна вступить в ОИК в статусе наблюдателя. При этом говорить о постоянном членстве, я думаю, невозможно. Есть несколько аргументов против этого. Во-первых, наша страна декларирует себя как европейское государство, во-вторых, Русская Православная Церковь будет категорически против, и потом эта идея весьма непопулярна в обществе. Будучи полноправным членом ОИК, Россия должна будет солидаризироваться со всем, что там происходит (вспомним хотя бы антиеврейские заявления Махатхира Мохамада), или постоянно подчеркивать свою особую позицию. Для России это как минимум невыгодно. Ведь даже туркам там порой бывает очень тяжело. Со статусом наблюдателя, которым обладают сегодня Босния и Герцеговина, Центральная Африканская Республика и Таиланд, подобных проблем не возникнет, а позитивная выгода будет максимальной.

5 ноября 2003 г.