Бывший министр обороны Молдавии, член-корреспондент молдавской Академии наук Валерий Пасат недавно выпустил в свет два первых тома своего исследования истории Православной церкви в Молдавии в советский период и предложил провести референдум по поводу изучения во всех школах страны "Основ православия". Необходимость такого референдума, важность беспристрастного изучения церковной истории советских лет и перспективы российско-молдавских православных связей на нынешнем этапе В.Пасат комментирует в интервью "Интерфакс-Религия".
– Валерий Иванович, Вы, молдавский ученый, исследующий историю Православной церкви, недавно выступили с инициативой проведения в Молдавии всенародного референдума по поводу введения в государственных школах уроков православия. Вы считаете, что решение этого вопроса настолько важно для страны, что должно быть прерогативой всего населения, а не только власти?
– Безусловно. На днях я обратился с открытым письмом к депутатам нашего парламента, в котором подробно изложил свою аргументацию. Если кратко, то решение по данному вопросу должно быть настолько весомым, чтобы никто и никогда, как бы ни менялась у нас власть и какая бы партия ни побеждала на выборах, не осмелился его отменить. Это вообще не прерогатива какой-то одной или даже нескольких партий, поскольку вера – это то, что было у нашего народа до появления всех этих партий, и то, что останется после них. Я бы сказал, что это вопрос исключительной компетенции народа.
К тому же, у этого вопроса есть в Молдавии своя печальная история. Ведь необходимость преподавания уроков религии в школе обсуждается у нас лет 15, да только безуспешно. Адепты ложно понимаемой светскости государственного образования, которые на самом деле (может быть, и не осознавая этого) отстаивают атеистическую модель образования, боятся, что произойдет "клерикализация" школы. Хотя представители Кишиневско-Молдавской митрополии, да и многие наши здравомыслящие педагоги не устают повторять, что речь идет о том, чтобы привести в школу не веру, а знание о вере – знание, которое так необходимо детям, молодежи, то есть будущему нашего народа. Когда вырастут, каждый сам будет решать, верить ему или нет. Но решать будет со знанием дела, это будет осознанный выбор. Как того, между прочим, и требует современная демократия. Так что можете считать, что референдум, проведения которого мы добиваемся, направлен еще и на укрепление в Молдавии демократии. Настоящей, а не декларируемой.
– Молдавия – страна романской культуры, однако ее население, исповедующее православие в подавляющем своем большинстве, это паства Московского патриарха, ведь однозначно весомая доля молдавских приходов входит в Московский патриархат. Насколько, на Ваш взгляд, в том числе как бывшего посла Молдавии в России, сегодня сильна духовная связь между нашими странами?
– Начну с того, что, по моему мнению, лучше всего об этой связи в последнее время говорит Его Святейшество патриарх Кирилл. Вообще, конечно, минувший 2009 год, первый год патриаршества нынешнего предстоятеля Русской церкви, мне кажется, задал старт для новой стадии отношений православной Молдавии и православной России. Верующие молдаване, конечно, внимательно следящие за проповедями и выступлениями нашего патриарха, с неподдельной радостью воспринимают его слова о Молдавии, о единстве и неразрывности духовных связей наших народов. Поздравляя вместе с митрополитом Кишиневским Владимиром Его Святейшество с годовщиной интронизации в храме Христа Спасителя 2 февраля, мы сказали патриарху о том, с какой надеждой у нас в стране воспринимаются его слова о духовном единстве наших народов.
Кроме того, я сообщил предстоятелю о выходе в свет первых двух книг собрания документов "Православие в Молдавии. Власть, церковь, верующие. 1940-1991 гг.", автором которого являюсь. Его Святейшество уже несколько лет как был в курсе того, что мною такая работа ведется.
Патриарх Кирилл, на мой взгляд, как защитник идеи Святой Руси, цивилизационного, духовного единства Молдавии и России сейчас превращается в главную фигуру российско-молдавских отношений. А если главным дипломатом на этом направлении оказывается патриарх, вот вам еще один аргумент в пользу изучения в школах основ православия.
– С инициативой проведения в Молдавии референдума Вы выступили во время презентации Вашего исследования в Молдавской митрополии в Кишиневе. Но книга и содержащиеся в ней архивные документы написаны на русском языке. А российской аудитории будет дана возможность ознакомиться с Вашей работой?
– Да, я надеюсь в ближайшее время организовать в Москве ее презентацию. Это тем более необходимо сделать, поскольку в российской столице на разных этапах подготовки исследования к изданию мне помогало очень много людей. Это и научные работники, специалисты по истории церковно-государственных отношений, и архивисты, и издательские работники. И, конечно, это церковное священноначалие, изначально проявившее большой интерес к появлению такой работы. Светлой памяти Святейший патриарх Алексий II, как только я обратился в Московскую патриархию с просьбой разрешить мне работу в фондах церковного архива, буквально сразу же отдал соответствующее распоряжение.
Словом, "рука Москвы" сыграла в появлении книги немалую роль, и я просто обязан представить ее и в России.
– Вы много лет отдали научным исследованиям, связанным с историей молдавского народа в послевоенный период. Основной сферой Ваших научных интересов долгое время была история репрессий против молдаван в послевоенный период. Вы и сейчас работаете над этой темой?
– Уже более десяти лет я занимаюсь изучением истории православия в Молдавии в 1940-1991 годы, в советский период. Хотя в последние годы появились отдельные публикации по этой теме, новейшая история православия у нас еще не написана. Глубоко религиозный народ, сохранивший свою национальную идентичность благодаря языку и вере, почти не знает своей недавней культурной и церковной истории. Потому мы столь поверхностно и легкомысленно судим о себе, о собственном прошлом.
– Вы полагаете, что история православия в Молдавии может иметь сегодня серьезное общественное значение? Это актуально?
– Чрезвычайно. Ведь в дискуссиях об этнической идентичности молдавского народа вопросы православия играют значительную роль. На этой территории всегда были сложны канонические отношения между двумя автокефальными Церквами. Сегодня они обострились. В Молдавии зарегистрирована Бессарабская митрополия Румынской православной церкви. Зарегистрирована она была, кстати, коммунистическими властями, хотя они и пытались изобразить из себя защитников канонической территории Московского патриархата. Это грозит усугублением раскола православного сообщества. Думается, что объективная и бесстрастная история православия, отраженная в документах, поможет соотнести злободневные политические лозунги с церковной традицией и устоявшимися церковными практиками.
– А как складывались отношения Молдавской и Румынской церквей в послевоенный период?
– Значительная часть духовенства, в первую очередь румынского, просто бежала из Молдавии в 1944 году – как они тогда думали, спасаясь от коммунистического террора. Во многом это оказалось иллюзией. Рассматривая историю православной Молдавии, этого вечного пограничья между Русской и Румынской православными церквами, нельзя не сказать о специфических особенностях советской и румынской модели отношений Церкви с коммунистическими режимами. Ведь Румыния не пошла по пути полного отделения Церкви от государства, а Румынская православная церковь в определенном смысле не только де-факто, но и де-юре осталась составной частью коммунистического государства. Институциональная зависимость Церкви от государства в Румынии была в этом отношении даже больше, чем в СССР (в конце концов, даже часть своей зарплаты румынские священнослужители получали от государства), но и положение Церкви в обществе было более стабильным и устойчивым. Румынские коммунисты действовали в отношении Церкви более прагматично. Они, например, в обмен на лояльность отказались от антирелигиозной пропаганды – только убрали священнослужителей из образовательных учреждений, армии и больниц. Церковь занимала лояльные позиции по отношению к государству, активно поддерживала румынскую политику.
– А как выглядел процесс восстановления юрисдикции Русской церкви над бессарабскими приходами в 1940 году?
– Сложно и прерывисто. В 1940 году Московская патриархия назначила временно управляющим Кишиневской и Молдавской епархии епископа Алексия (Сергеева). Личностью он был неоднозначной. В свое время за попытку раскола был запрещен в священнослужении, предан суду архиереев. Однако в качестве епископа Кишиневского и Бессарабского сумел провести достаточно сложную и деликатную операцию по воссоединению православных приходов с Русской церковью. Потом началась война, в которой Румыния выступила на стороне нацистской Германии. Бессарабские приходы вновь попали под юрисдикцию Румынского патриархата.
– Как бы Вы оценили деятельность Румынской православной церкви на территории Бессарабии в годы оккупации?
– В первый же день войны с радиообращением к молдавскому народу выступил министр культов румынского правительства, убежденный румынский националист профессор Чебану. В свое время он ушел в отставку в знак протеста против включения Бессарабии в состав СССР. Чебану заявил, что немцы и румыны идут в Бессарабию как освободители. Кадры священников для отправки в Молдавию готовили заранее, еще до начала войны. Благочинные округов также были назначены заранее. Бухаресту удалось оперативно провести масштабную пропагандистскую акцию на территории Молдавии. Группа миссионеров совершила объезд сел Бессарабии для "утешения освобожденного народа".
Но, борясь с большевизмом, почему-то боролись и с Русской церковью. В Бессарабии уничтожали надписи на иконах на русском и славянских языках, изымали из обихода церковнославянские книги. Вводилось обязательное богослужение на румынском языке даже в русских храмах, повсеместно действовало требование совершать службы по новому календарю. В целом бессарабское духовенство было в тот период проводником политики румынского правительства.
– А после войны?
– В 1946 году Молдавская ССР занимала в масштабах Советского Союза первое место по числу приходских церквей и молитвенных домов, приходящихся на сто тысяч жителей. Конечно, для богоборческого советского государства это было серьезной проблемой. Уполномоченные Совета по делам религии в Молдавии делали все возможное, чтобы препятствовать церковной жизни.
В 1945 году представитель Московской патриархии епископ Иероним (Захаров) возглавлял делегацию Русской церкви на переговорах с Румынским патриархом Никодимом. Переговоры касались важнейших для Молдавской епархии вопросов: о новом и старом стиле календаря, о ценностях, увезенных из Молдавии, и о духовенстве Молдавии и Украины, ушедшем в Румынию за время военных действий. Особенно серьезной проблемой оказалась острая нехватка священников. В 1945-1946 годах епископом было рукоположено в священники 94 человека, в том числе и из местного населения, до этого работавших в советских учреждениях.
Очень светлой фигурой в истории послевоенной истории православия в Молдавии является архимандрит Венедикт (Поляков), бессарабский священник русского происхождения. Он, может быть, одним из первых в Молдавии нашел личный ответ на вопрос о молдавской идентичности и пытался вести свою паству по этому пути. Он был патриотом Молдавии, но всегда считал, что молдавским приходам следует оставаться в лоне Русской православной церкви. Румыны обвиняли его в "русизме", чего он и сам никогда не скрывал, а уполномоченный Совета по делам религии – в "молдавском национализме", "автокефализме". Выбор Московской патриархии был несомненным благом для епархии.
– А как мог сохраниться в Молдавии высокий уровень религиозности?
– Многовековая, ни чем не прерываемая традиция. Ничто не могло сломить веру в Бога, тягу людей к Церкви. Были действующие незарегистрированные церкви, которые активно поддерживали разного рода "нелегалов", "бродячих попов", совершавших религиозные обряды и требы иногда даже вопреки запретам управляющего епископа и благочинных. "Самозванчество" было во многих отношениях специфически молдавским феноменом. Дело в том, что церкви и церковное имущество в республике были взяты на учет, но не национализированы. В Молдавии недействующие церкви были законсервированы вместе со всем "церковным оборудованием" (часто включая антиминсы, без которых богослужение невозможно). Верующие полагали, что в этих церквях было все необходимое, за исключением священника, и любыми способами старались его заполучить.
– Выходит, можно было обойти даже всевластие начальства?
– Всевластие – это иллюзия, которой тешит себя лишь очень глупая власть. Собственно, систематической антирелигиозной пропаганды в республике долгое время не было. На этом фоне отмечалось достаточно активное сотрудничество между частью советских активистов низового звена и клириками. Были случаи, когда председатели колхозов подписывали ходатайства об открытии церквей от имени всего колхоза. В свою очередь местная власть часто прибегала к содействию священников при проведении различных хозяйственных и политических мероприятий. Это не удивительно, поскольку священнослужители традиционно играли чрезвычайно важную роль в социальной жизни. Среди представителей низового советского аппарата вообще было мало нейтральных в отношении к Церкви людей – либо заступники, явные или тайные, либо ярые гонители, способные даже на хулиганские поступки в отношении священников и верующих.
– Что могли простые молдавские верующие противопоставить прямым запретам властей?
– С 1959 по 1968 годы численность православных храмов в Молдавии сократилась на 60%. Но главное все-таки в другом. Молдавская ССР оставалась на первом месте по количеству крещений, а духовенство отличалось "высокой активностью".
Активная позиция молдавских верующих в критические для Русской церкви периоды сыграла важную роль в защите православной веры и верующих в СССР, была потенциально значимым политическим фактором. Несмотря на пережитый в 1960-е годы удар, "молдавский феномен" продолжал озадачивать московские власти и в 1970-1980-е годы. Именно Молдавия стала первой в СССР республикой, где в начале 1970-х годов вместо ожидаемого властями "спада религиозности" началось быстрое расширение православного ареала.
Все это является для меня еще одним свидетельством того, что у нашего народа вера православная, можно сказать, в крови. Тем более необходимо дать ему возможность высказаться по вопросу преподавания детям основ этой веры. В том, что народ решит правильно, я не сомневаюсь.
Источник: Интерфакс-Религия
