Где набожность соединяется с властью

У подножия Масличной горы, недалеко от Гефсиманского сада, там, где Иисус из Назарета ожидал своей кончины, стоит маленькая, но изумительная церковь, окруженная цветущими, аккуратно остриженными кустарниками. Для многих христиан, приезжающих в Иерусалим, это самое прекрасное место во всем городе.

Гефсимания, где, по преданию, Иисус вступал в спор с малодушными учениками, это место, куда приходят бесчисленные паломники и размышляют о предательстве и одиночестве. Но монастырь Святой Марии Магдалины излучает красоту, которая говорит не только о царстве Божием, но и о власти земной, о могуществе царской России. Его золотые купола и интерьер, украшенный бронзой и мрамором говорят о щедрости дома Романовых.

Освещение монастыря в 1888 году ознаменовало кульминационную точку в отношениях между Россией и Иерусалимом, который тогда на закате российской империи имел огромное значение. Это были отношения, основанные на политике и дипломатии, и плюс ко всему на вере тысяч российских путешественников. Большинство из них были крестьяне, некоторые пешком добирались через всю Россию до Одессы, где cадились на судна, перевозившие домашний скот и продовольствие.

Иерусалим привлекал и высокопоставленных господ из России, таких как Елизавета Федоровна, рожденная в Германии внучка королевы Виктории. Она была в восторге от святого города, когда съездила туда, будучи 24-летней cупругой великого князя Сергея Александровича, брата царя Александра III.

Вместе со своим супругом великая княгиня была на церемонии освящения Гефсиманской церкви и cледила, как ее украшают ведущие художники России. Но судьбой ей были предназначены задания куда более сложные, чем украшение церквей. В 1905 году ее супруг, генерал – губернатор Москвы, был убит. После чего она продала большую часть своего имущества, чтобы основать религиозное общество и помогать бедным и нуждающимся Москвы. После революции она была сброшена в шахту, примерно в то же время ее сестра, императрица Александра, деверь император Николай и их дети были расстреляны.

Судьбой Елизавете были предназначены задания куда более сложные, чем украшение церквей.

Мощи великой княгини и монахини, последовавшей за ней тогда, покоятся по обеим сторонам алтаря гефсиманской церкви. Не нужно быть русским или глубоко верующим, чтобы поразиться деяниям Елизаветы великомученицы. Рожденная в мире, лишенном нищеты, она поступала мудрее, чем многие в семье Романовых. (В отличие от своей сестры, она не симпатизировала обольстителю и молельщику – целителю Григорию Распутину).

До последнего времени монастырь в Гефсимании представлял собой временной кокон, где, даже благодаря монахиням из Палестины, которые пришли в монастырь после революции 1927 года, сохранялись устои царской эпохи. Недавно атмосфера изменилась, теперь отчетливее ощущается современная Россия.

Это в свою очередь знаменует перемену в становлении международного сообщества. Из России приезжает больше монахинь, а покидает город гораздо меньше. Два года назад они с трудом восприняли объединение "белогвардейской церкви", оплотом которой является Гефсиманский монастырь, и Московского Патриархата.

Потом нельзя забывать о приезжающих. Часто их современный сленг, загорелая кожа и нарядная одежда выдают в них русских, кто-то приехал помолиться, а кто-то просто, чтобы сбежать от наскучившей пасмурной погоды. Среди русскоговорящих, толпящихся у святых мест, есть и жители Израиля. Из примерно миллиона мигрантов, прибывших за последнее время из бывшего советского пространства в Израиль, около 10% составляют христиане из еврейских семей.

То есть во многом религиозная связь между Россией и Иерусалимом, почти исчезнувшая при коммунизме, начинает восстанавливается. В конце императорской эпохи связь между Россией и Иерусалимом считалась избранной и пользовалась успехом, отношения продвигались и поддерживались ведущими фигурами в России, особенно царской семьей, кто (иногда и в стратегических целях) организовывал паломничества и создал целое досье церковной собственности на Святой земле. Но все это зависело от неустанной веры простых русских людей.

История повторяется. На многих христианских святых местах Ближнего востока русские, не всегда очень бедные, но далекие от финансового благосостояния, составляют большую часть путешествующих. Потому в Кремле, а также среди приближенных к власти людей, возникла острая потребность восстановить доступ или же контроль над когда-то принадлежащей России земельной собственностью в Святой земле.

Большим шагом в этом деле стало объединение в 2007 году московского патриархата и Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ), центр которой находится в Нью-Йорке. Объединилась большая часть, лишь четверть церковной диаспоры выразили протест. Почти на протяжении всего XX века российская религиозная собственность на Святой земле была разделена подобно послевоенному Берлину. Все, что находилось на западном берегу и в восточной части Иерусалима, как например Гефсимания, принадлежало белогвардейцам, все, что находится в Израиле, было в распоряжении московского патриархата. Хотя стоит упомянуть, что Никита Хрущев в обмен на поставку апельсинов вернул жителям Израиля большую часть удивительного места в Западном Иерусалиме, которое называлось "Русское подворье". Благодаря объединению церквей теперь московские священники могут служить во всех русских церквях региона.

Владимир Путин активно поддерживал идею объединения, особенно после того, когда в 2003 году он повстречался в Нью-Йорке с архиереями РПЦЗ, которые преподнесли ему в подарок икону великой княгини Елизаветы Федоровны. И именно по личной просьбе В.Путина год назад часть русского подворья – Сергиевское подворье, куда жители Иерусалима ходили слушать джаз, было возвращено России. (Постояльцы двора признаются, что видели, как слезы проступили на глазах русского лидера в тот момент, когда он впервые увидел место в апреле 2005 года).

Длительное увлечение

Увлечение русских христиан Иерусалимом началось еще в XVII веке, когда патриарх Никон построил копию Старого города в тихом березовом лесу под Москвой. Там же возвели церковь в стиле барокко, внутри которой поместили вполне сносную копию храма Гроба господня в Иерусалиме. Сейчас местечко обветшало, оно так и не привлекло внимания богатых инвесторов.

В эпоху сверхбыстрых коммуникаций, строить копии может и не понадобится. Сегодняшнее сотрудничество Москвы и Иерусалима вполне очевидно. К примеру, Святой огонь, нисходящий на Гроб Господень в Пасху доставляется в Москву чартерным рейсом. Все это делается эффективно, с размахом и большим освящением в СМИ. Отвечает за это член "круга доверия" Владимир Якунин, глава железнодорожного транспорта и друг Путина, также в прошлом служивший в органах безопасности.

В царской России тоже была тайная полиция, и некоторые из руководителей с той же преданностью продолжали служить режиму большевиков после революции 1917 года. Но фасад государственной власти, по крайней мере, в период империи был более привлекателен. И может быть это одна из причин того, что нынешние руководители России все чаще примеряют на себя царские одежды. Они смешали советские и царские символы таким образом, чтобы показать историю России как единую пышную процессию.

Желание посткоммунистических лидеров России раскрасить все в советские и царские цвета стало очевидно в 1997 году, когда Москва отметила свое 850-летие, и в ходе празднований восхвалялись как поражение Гитлера, так и подвиги богатырей. Недавно бывший президент В.Путин (ныне премьер-министр) чествовал лидеров белогвардейского движения периода гражданской войны 1918-1921гг, особенно тех, кто верил в имперскую судьбу России.

Иерусалим и его окрестности играют существенную роль в попытках соединить фазы исторического развития России. И не только по причине своей святости, но и потому что он был частью русской истории, именно этот город был местом для молитв и продвижения геополитических интересов. Царская Россия, неся знамя православия, считала своим долгом защищать как местных христиан (в особенности среди арабского населения), так и христианские святые места на территории бывшей Османской империи. Но Франция, Великобритания и другие западные державы также хотели участвовать в христианском прошлом Иерусалима. Все говорило о начале стратегической игры, в которую Россия втянулась с удовольствием, несмотря на (или благодаря) поражение в Крымской войне, вспыхнувшей из-за спора между Россией и Францией в Вифлееме.

Сейчас западные державы меньше обеспокоены святыми местами, но по крайней мере одно государство наблюдает за растущим российским интересом в Святой земле с любопытством, испугом и чуточкой дипломатического оппортунизма – это Израиль. О переходе Сергиевского подворья было решено израильским правительством год назад сразу после визита Эхуда Ольмерта, уходящего премьер-министра Израиля, в Москву. В Израиле надеялись, что Россия в ответ передаст им коллекцию еврейских книг, которая хранится в Ленинской библиотеке в Москве. Но в тот момент нечто большее было поставлено на кон: попытки Израиля разубедить Россию продавать ракеты Сирии противозенитные установки Ирану. Израиль пытался уговорить Россию не выполнять долгосрочный контракт о поставках в Иран системы противовоздушной обороны S-300, которые здорово усложнят попытки разбомбить ядерные объекты Ирана. Время от времени представители Кремля говорили о том, что договор "заморожен", но это не положило конец слухам о том, что Москва уже осуществила или вот-вот осуществит секретные поставки. Возможно, именно этот вопрос стоял в повестке дня в ходе тайного визита премьер министра Израиля Биньямина Нетаньяху в Москву в сентябре.

В Израиле стараются не потерять связь с двумя самыми могущественными мужчинами России – Путиным и президентом Дмитрием Медведевым, что идет в качестве исключения на фоне проарабского настроя московских институтов. Путин был очень дружен с Ариэлем Шароном, бывшим премьер-министром Израиля, они оба рьяно боролись с терроризмом. И если уступка Сергиевского подворья и имеет важное значение в России, так это только потому, что Путин и его приближенные очень заинтересованы в святой недвижимости.

В XIX веке российское пребывание в Святой земле также состояло из двух частей: паломничество и земельная собственность. Чем больше прибывало паломников, тем больше требовались помещения, чтобы их разместить. После Крымской войны, стоившей России потери своего морского флота на Черном море, число паломников резко увеличилось под воздействием негласного одобрения сверху, и началось строительство церквей и гостиниц.

Когда Сергей Александрович прибыл в 1888 году со своей супругой в Иерусалим, он уже возглавлял некий институт известный как Императорское православное палестинское общество (ИППО). Целями его являются "укрепление православия в Святой земле, помощь русским паломникам и публикации в СМИ об Иерусалиме (в России)". ИППО никогда не прекращало существовать и теперь его возглавляет Сергей Степашин, бывший премьер-министр и генерал секретных служб, не столь привлекательный как великий князь, но все же стоящий на макушке народного древа. Степашин не скрывает геополитических целей: "Русский флаг, развевающийся в центре Иерусалима, в такой близости от Гроба господня – это нечто бесценное".

Такой космический взлет в российско-иерусалимских отношениях странным образом напоминает некий возврат в прошлое. Изначально (начиная с 1860), российский проект Святой земли продвигался церковью и императорским министерством иностранных дел. Создание в 1882 году ИППО ознаменовало то, что отныне во главе проекта стала императорская семья, что придавало всей затее еще больший престиж. На представителей российской политической, церковной и культурной элиты оказывали морально-этическое давление, их убеждали в этом принимать участие. На Вербное Воскресенье по всей России в церквях собирали жертвенные сборы на нужды паломников, отправлявшихся на Святую землю. Щедрость императорской семьи Романовых вполне сравнивалась с милосердием многочисленных вдов.

Сейчас паломники из России летают авиалиниями, приземляясь в Тель-Авив, Амман или порт в Красном море Шарм эль-Шейх. Каждый год несколько тысяч путешествуют за счет церкви, останавливаясь в исторически принадлежащих России местах. Десятки тысяч пользуются услугами турагентств, связанных с церковью, и еще большее число ездят не только, чтобы поклониться святыням, но и покупаться и позагорать.

В эпоху царей истинным паломникам приходилось тяжко. Пройдя пешком долгий путь из районов Арктики или Сибири, они затем плыли по неспокойным водам Черного моря. Для тех, кто никогда раньше не был за рубежом, такое путешествие могло показаться ужасающим. В церквях и общественных зданиях Одессы до сих пор чувствуется наследие религиозных паломничеств времен империи. И в стамбульской пристани, куда и сейчас, как и раньше причаливают корабли из Одессы, остаются следы русского паломничества. Вдоль узкой обветшалой улочки неподалеку стоят три крошечные русские церкви, из них одна все еще действующая.

Английский писатель Стивен Грэм в 1910 году плыл вместе с русскими крестьянами на Святую землю. "Как-то в шторм, когда сломались мачты, шлюз, в котором крестьян швыряло как трупов, и они хватались друг за дружку как сумасшедшие, был хуже любого воображаемого ада, вонь была хуже пожара", – писал он. Но все это было позабыто, когда попутчики Грэма прибыли в Иерусалим и стали праздновать святую Пасху. "Как они друг друга обнимали и целовали в ту ночь, как чмокались губы, соприкасались усы и бороды!"

Современные паломники из России путешествуют с большим комфортом. Но из всех христианских паломников в Иерусалиме, они больше всех лишены страха. Чем больше обостряется ситуация в регионе, тем больше русских паломников устремляются к Гробу Господнему.

В XIX веке говорили, что если араб в окрестностях Яффы или Иерусалима не был знаком ни с одним русским, то он, скорее всего, недавно там поселился. В наши дни палестинские гиды, сопровождающие взмокших от жары славян к Масличной горе, тоже должны говорить на языке Пушкина.

Передача Сергиевского подворья и все повышающийся статус России и русской церкви в регионе были негативно восприняты в некоторых кварталах Иерусалима. Левые опасаются, что с подворья прогонят Общество по охране природы. Правые опасаются прецедента: сумеет ли греческая церковь отвоевать свои права на место, где сейчас заседает кнессет? Один из авторов "Джерузалем пост" настаивал на обоюдности: Сергей Александрович, построивший подворье, выгнал евреев из Москвы – так почему бы евреям не потребовать взамен часть российской столицы? Залми Унсдорфер, бизнесмен, возглавляющий партию "Ликуд" в Великобритании, уговаривал принца Филиппа как родственника Сергея Александровича заблокировать передачу подворья.

Наоми Цур, заместитель мэра Иерусалима, также консерватор, в равной степени обеспокоена передачей подворья. Единственная надежда, говорит она, на то, что охранники природы сумеют установить доброжелательные отношения со своими новыми соседями, восстановленное ИППС, которое, по крайней мере, в теории также является НПО. Но министерства иностранных дел и обороны дали понять израильскому суду, рассматривавшему заявление против передачи, что такое сделанное решение выгодно государству.

Таким образом, Русская Церковь наступает в Израиле по нескольким фронтам. Не менее важен тот факт, особенно для хранителей российского наследия, что святые предметы могут быть доставлены в Россию из той же Гефсимании. Частица останков святой покровительницы монастыря была перевезена в созданную ею Марфо-Мариинскую обитель, в которой находится подворье, сад и церковь с изумительными фресками недалеко от центра Москвы.

Реставрация таких построек (теперь это памятник, почитающий набожность романовской фамилии, там также собрана потрясающая коллекция писем, фотографий, сувениров), возвращение частицы останков Елизаветы и все расширяющийся процесс слияния "белой" и "красной" традиций России – дело рук влиятельных и взаимосвязанных между собой организаций.

Во главе всего этого стоит главный железнодорожный руководитель Владимир Якунин. Офисы двух его организаций – Фонд Андрея Первозванного и Центр национальной славы – расположены прямо напротив Марфо-Мариинской обители.

В поисках полезного прошлого

Посетителей офиса встречает заместитель Якунина Михаил Якушев, арабист и знаток истории, его биография, которая кстати включает несколько назначений на Ближнем Востоке, говорит о том, что перед нами верный сын советского, а теперь уже российского государства. Хотя внешне он больше похож на энергичного спортсмена, нежели бледного интеллигента, Якушев признается, что обожает копаться в истории царской России, он был поражен спором о святых местах, после чего началась Крымская война. Такие люди как он не станут рыться в архивах из одного лишь любопытства, он и его коллеги пытаются извлечь уроки из истории. Якушев восторгается твердой политикой Великобритании в XIX веке. "Они делали все, чтобы ограничить российское влияние" – говорит, поддразнивая, он. То над чем сейчас работают эти мастера религиозной дипломатии – это создание версии российского прошлого, которое бы вселяло гордость геополитическими и духовными достижениями царской России. В этом поиске "полезного прошлого" многие вещи – от мощей святой Елизаветы Федоровны до соглашений по земельной собственности – играют свою роль. Порой сложно понять, как все это связано с жизнью скромной, доброй и невероятно героической дворянки, которая навела мосты между странами – Великобританией, Германией и Россией и между богатыми и бедными. Но часто назначение веры отличается от самой веры.