В ноябре ушедшего года на широкий экран вышел фильм "Чудо" Александра Прошкина, режиссера таких известных лент, как "Холодное лето пятьдесят третьего", "Опасный возраст", "Живи и помни". Маститый кинематографист вновь обратился к теме преображения человеческой души, однако на этот раз его киноэксперимент вряд ли можно назвать удачным.
В основу фильма положены события, известные как "Зоино стояние": в Самаре (в то время – Куйбышеве) в 1956 году на вечеринке, устроенной во время Рождественского поста, комсомолка Зоя Карнаухова, не дождавшись жениха, схватила икону святителя Николая Чудотворца и закружилась с ней в танце. Через несколько мгновений девушка застыла как каменная и простояла до Пасхи (128 дней) с иконой в руках, а по ночам кричала что-то о Божием возмездии и необходимости молитвы и покаяния. О судьбе Зои после того, как она пришла в себя, неизвестно: молва приписывает ей и кончину через три дня, и гибель в чекистских застенках...
"Чудо" – картина не о чуде как таковом, а о том, что происходит с людьми, так или иначе столкнувшимися с ним. Фильм состоит из нескольких новелл, место действия и имена героев – вымышленные. Сначала мы видим работницу металлургического завода провинциального городка Гречанска Татьяну Скрыпникову (Мария Бурова). Во время пьяного застолья в честь своего дня рождения Татьяна застывает с иконой святого Николая, так и не дождавшись любовника. Зритель наблюдает за тем, как в ужасе разбегаются гости, как сходит с ума мать Татьяны, как слесарь пытается вскрыть полы в доме Скрыпниковых, а из половиц брызжет кровь... У фельдшерицы ломаются иглы о тело Татьяны, а вызванный милиционер твердит о провокации и дает всем подписать бумагу о неразглашении.
В следующей части мы знакомимся с журналистом Николаем Артемьевым (Константин Хабенский), тем самым, как выясняется впоследствии, "женихом", которого ждала Татьяна в свой день рождения. Он получает редакционное задание поехать в Гречанск (судя по всему Николай работает в газете областного центра) и написать материал о том, что "никакого чуда нет и не было". В итоге, увидев каменную Татьяну, он мчится домой. Долго приходит в себя, бросает нелюбимую работу ради поэзии и решает больше не изменять жене.
Герой следующей новеллы – священник Андрей (Виктор Шамиров), настоятель гречанской церкви. У батюшки трое детей, он потомственный священник (его отец погиб в лагере). Ради спасения храма, которому грозит закрытие, по приказу уполномоченного по делам религии он произносит после воскресной службы проповедь о том, что "чуда никакого на Чкаловской (улице, где происходят события. – Авт.) нет", а главное для человека – это любовь и прощение. Но когда священник видит остолбеневшую Татьяну, то сам впадает в какое-то странное состояние, напивается пьян – и сбегает в неизвестном направлении, бросив семью.
Следующий поворот сюжета – появление в Гречанске Никиты Хрущева (Александр Потапов) из застигнутого бурей самолета. Вот уж где чудо, по правде сказать... Экспрессивный генсек КПСС рвется к Татьяне, чтобы "обличить церковников", встречается в ее доме с архиереем, требует подать "инока-девственника", чтобы вытащить икону из рук девицы. Приводят сына священника, школьника Сашку. Ничего не понимая, мальчик освобождает образ, и Татьяна приходит в себя. Никита Сергеевич улетает и смотрит на облака, которые кажутся ему похожими на крылья ангела... Татьяну же долго допрашивают уполномоченный по делам религии и единственный в городе милиционер, сажают в камеру к уголовникам, а потом сдают в психиатрическую клинику. Когда в больнице девушку обривают наголо, она слышит стук в окно и видит голубя. Конец.
"Чудо" – кино мрачное, жесткое, снятое без любви к героям. В фильме церковного – разве что образ святого в руках у девицы да облачения. Фильм выстроен так, что отсутствие Церкви будто бы и неважно, но от этого еще страшнее становится зрителю. На экране все словно имеет отблеск адского пламени. Завод, вокруг которого выстроен Гречанск, – просто преисподняя какая-то, поселок – унылое, депрессивное место, где жизнь до отчаяния беспросветна. Жители города показаны как масса – серая, аморфная, временами агрессивная. Уполномоченный по делам религии Кондрашов (Сергей Маковецкий) – не просто мелкий бес, а, скорее, старший чин. Страшны люди, приходящие посмотреть на "чудо", сама "чудесная" Татьяна страшна тоже. Вначале она пугает, отталкивает своей нарочитой, наигранной вульгарностью. После того как окаменевает, смотреть на нее становится еще страшнее: паутина, трупные пятна, мыши вокруг. Пугает окружающих она и после того, как приходит в себя – Татьяну боится даже исцеленный ею безногий гармонист... Никто не верит в Божие чудо, никто не верит в Бога. Разве что только слесарь, который отказывается рубить икону...
О чем же хотел нам сказать режиссер? Что все мы – окаменели? Но то, что мир неидеален, мироздание прогнило, а люди – злы, не требует дополнительных доказательств. В одном из интервью Александра Прошкина можно прочитать, что он стремился донести до людей то, что "человек, душу которого озаряет вера в чудо, преображается, становится лучше". Значит, создатели картины хотели, чтобы мы поверили в чудо нашего преображения? Однако веры этой "Чудо" не рождает. Скорее наоборот – может лишить зрителя ее последних остатков...
P.S. Советую тем, кто хочет увидеть действительно доброе кино о преображении души, посмотреть новый фильм Николая Досталя "Петя по дороге в Царствие Небесное". Это рассказ о жителе северного поселка Кандалакша Пете Макарове. Время действия – 1953 год. Петя – блаженный, сельский дурачок. Он решил, что он постовой – должен проверять проезжающие по поселковой дороге машины. Ему подыгрывают все – от детворы до милиционера, который выдает Пете деревянный пистолет, настоящую портупею и шапку с околышем. Единственный человек, не то чтобы ненавидящий Петю, а не замечающий в нем человека, – местный чекист, отталкивающий и хитрый. Остальные любят долговязого молодого человека, безотказного и бесхитростного, всячески оберегают, проявляя тем самым лучшие качества души. В фильме "Петя по дороге в Царствие Небесное" есть настоящее чудо. Светлое и доброе, имя которому – любовь.
Протопресвитер Александр Шмеман
(из беседы на радио "Свобода"):
"Чудо – нарушение законов природы, прорыв в нашу жизнь сверхъествественного, и кажется тем доказательством, тем окончательным аргументом, который наконец разрушит все доказательства врагов религии. Но пора понять, что чудо, если даже оно и стояло когда-то в центре религиозного сознания, не составляет доказательства для христианства. Больше того: чудо отвергается христианством как аргумент, как способ приведения к вере, как основа религии. <...> Про Христа, например, сказано в Евангелии, что из-за неверия людей Он не смог совершить многих чудес (ср.: Мф. 13, 58). И это значит, что для Самого Христа чудо – а Он творил чудеса любви, сострадания, помощи – никогда не было самодовлеющим явлением, способом что-то о Себе доказать, кого-то к Себе обратить. <...>
Слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих (Мф. 13, 14–15) – вот настоящий корень и источник неверия: окаменил, закрыл человек сердце свое, и уже не способен увидеть, неспособен услышать или видит и слышит не то. А если бы не окаменил, не закрыл свое сердце, то, без сомнения, назвал бы чудом саму свою жизнь, сам мир, блаженную возможность видеть, слышать, дышать и за всем существующим в мире с такой очевидностью ощущать присутствие бесконечной любви, призыв к светоносному добру, свидетельство о вечности. <...> Для миллионов людей... от нас, верующих нужны не доказательства и пропаганда, а свидетельство, нужен свет, нужна любовь, нужно добро. Нужно, чтобы они в нас, верующих, увидели не идеи наши, не аргументы и доказательства, а ту новую жизнь, какую дает встреча с Божественной реальностью, с Божественной жизнью".
Источник: Православие и современность
