Одиночество

Одиночество... Размышляя о нем, раскрыл книгу стихов Рильке:

О святое мое одиночество – ты!

И дни просторны, светлы и чисты,

как проснувшийся утренний сад.

Одиночество! Зовам далеким не верь

и крепко держи золотую дверь,

там, за нею, желаний ад.

(Перевод А.Ахматовой)

Романтизация одиночества – распространенная вещь и в поэзии, и во всей мировой культуре, и в жизни социума. Одинок тот, кто стоит ВЫШЕ житейской грязи, как одинок орёл, живущий высоко в горах... Да, на равнине, в её грязи, в тесном кругу тех, кто копошится среди себе подобных, живя суетными заботами обыденного, бывает и уютно и тепло – но там же бывает и душно, и сумрачно от земных испарений, в то время как в запредельной выси – холодно и пусто, зато – свободно... В образах одиноких поэтов, мечтателей, странников, анахоретов в немалой степени реализуется именно эта врожденная тяга человека – к свободе. Свобода, независимость от мнения и ценностей толпы – "подите прочь, какое дело поэту мирному до вас!" – хорошо понятна нам в России, пережившей времена тоталитаризма и с тревогой всматривающейся в черты новой тирании мэйнстрима, которой чреват глобализм...

Однако тяга к свободе и одиночеству, перешедшая некий предел независимости от ближних, может явить и страшную свою крайность: гибель любви (недаром состояние "зависания" в горечи одиночества, услаждение им, в традиции православной аскетики рассматривается как греховное). "Нехорошо человеку быть одному" – эта Божья заповедь остается неизменной со времен творения мира. Без любви, как и без свободы, человек жить не может. Тотальное одиночество опасно для него так же, как и тотальная растворенность в толпе; современные мегаполисы, переполненные людьми, являют нам вид пустыни одиночества среди других одиночеств... Вот – снова Рильке:

Одиночество как дождь.

Оно идет от моря вечерами,

оно до черных тянется подошв

и медленно всплывает над горами

до неба, им чреватого всегда,

и с неба падает на города.

Оно приходит затемно, когда

навстречу свету переулки льются,

когда друг другу чуждые тела

устало друг от друга отвернутся

и замолчат – одна постель свела...

и водостоки темные проснутся.

(Перевод В.Полетаева)

Бурдин М. (с)

Только христианство, принятое не как идеология на потребу решения каких-то социальных, экономических, материальных, культурных проблем, и не как эгоистический способ бегства, "спасения" от мира сего, но как возможность собственного преображения из твари дрожащей – в любимое дитя Божье, дает человеку не просто знание главной заповеди : " Возлюбить Бога и ближнего", но и реальные средства для воплощения ее в собственной жизни.

Удивительное дело, – казалось бы, безоглядно следуя за Христом, теряя себя во Христе, мы – обретаем себя по-настоящему. Нашей личности больше не грозит быть плененной толпой, потому что толпы больше нет – есть такие же неповторимые личности, соединенные друг с другом любовью – в целое, при этом не утратившие своей Богоданной свободы, напротив, имеющие возможность узнать, какова она, НАСТОЯЩАЯ свобода, полученная из рук Божиих.