Законопроект о передаче Церкви религиозных зданий и предметов, которыми сейчас владеет государство, не относится к составляющим музейного фонда РФ: представители РПЦ уверяют, что из движимого имущества власти отдадут в храмы только некие "гипотетические", не хранящиеся в музеях вещи – например, то, что было задержано на таможне. Однако эта версия Церкви вызывает сомнения у искусствоведов.
Представители РПЦ несколько успокоили музейную общественность, убедив ее представителей, что иконы и другие религиозные предметы, которые хранятся в музеях, забирать оттуда не будут. По их словам, законопроект "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности", почти целиком посвящен недвижимости. Однако до сих пор не было понятно, к чему относится вторая статья этого документа, разрабатываемого в Министерстве экономического развития. Речь в ней идет о передаче "движимого имущества религиозного назначения, предметов внутреннего убранства культовых зданий и сооружений или предметов, предназначенных для богослужебных и иных религиозных целей".
Гипотетический конфискат
Как объяснил GZT.RU протоиерей отец Всеволод Чаплин, председатель отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества, вторая статья закона действительно не будет касаться музейного фонда РФ, а относится исключительно к некой гипотетической группе предметов. "Есть имущество, которое не относится к музейному фонду. Его не так много, но гипотетически оно есть, поэтому прописать его надо. Например, недавно нам передавалось имущество, задержанное на таможне государством. Поскольку это имущество не принадлежало музеям, оно было передано церкви", – рассказал он.
В ответ на это объяснение искусствовед, архитектурный критик Григорий Ревзин замечает, что такая передача, которую приводит в пример отец Всеволод, практикуется уже давно и она регламентируется другими законами. "Если это конфискат, то такое имущество становится собственностью государства и передается Церкви. Практика, при которой конфискованное имущество частных лиц церковного назначения – иконы и книги – передается церкви, уже существует с 1990-х годов, но это регулируется другими законами – о конфискате и незаконно вывозимом имуществе. Непонятно, зачем вписывать в новый закон такую статью", – говорит Ревзин.
У критика есть своя версия относительно злополучной второй статьи закона. Вероятно, предполагает он, таким образом готовится база для перенесения ценностей, хранящихся сейчас в государственных музеях, в музеи, которые будут созданы при храмах и принадлежать будут, соответственно, церкви. "Если вещи находятся в церковных музеях, то в принципе можно изменить закон о музейных фондах так, чтобы туда входили не только государственные, но и церковные музеи. Неделимость фонда при этом сохранится, но собственность поменяется", – предполагает Ревзин.
Что сохранилось и что сохранится
Убеждая общественность, что религиозных предметов, которые государство передаст в храмы, "не так много", представители церкви при этом продолжают настаивать на своей способности сохранить в должном виде древние иконы. Напомним, именно вокруг них развернулась главная дискуссия, когда стало известно о планах властей по передаче религиозного имущества. Музейщики и искусствоведы публично заявляли и писали открытые письма патриарху Кириллу и президенту Дмитрию Медведеву о том, что только в музеях возможно предотвратить разрушение хрупких древних икон. На одно из таких писем, опубликованное 19 февраля в "Новой газете", и ответили 25 марта представители Московского патриархата – уже упомянутый отец Всеволод Чаплин, председатель информотдела патриархата Владимир Легойда и ответственный секретарь патриаршего совета по культуре архимандрит Тихон (Шевкунов). Адресатом они, как и авторы того письма, назвали президента.
Главный тезис письма из патриархата – у церкви сегодня есть все возможности для сохранения древних ценностей. "Церковь обладает многолетним опытом в области сохранения произведений религиозного искусства и при современном уровне развития технологий консервирования и реставрации способна взять на себя ответственность за все, что ей передается", – говорят авторы. Они предлагают задаться вопросом: если, как утверждают в музеях, церковь не может уберечь ценности, "каким же образом огромное количество старинных икон, входящих ныне в музейные собрания, сохранилось до XX века?".
Геннадий Попов, директор Музея древнерусской культуры имени Андрея Рублева, полагает, что заявление представителей патриархата считать правомерным нельзя. "Нельзя говорить о том, что в церквях есть условия для сохранения древних икон, – сказал он GZT.RU. – Представьте себе, вы пришли на службу, с вами в церкви – еще 300 человек. Все вы дышите и выдыхаете за несколько часов этой службы в общей сложности десятки литров воды. Какие тут могут быть условия для сохранения древней иконы?" Попов отмечает, что древние иконы сохранились до наших дней лишь потому, что истинно ценный живописный слой скрывался под теми, что были положены позже. "Большинство древних икон было записано, на первом слое было много других красочных слоев, поэтому они и сохранились. Восстановлены они были уже в ХХ веке", – сказал Попов.
С директором Музея имени Рублева солидарен и Григорий Ревзин. "По факту сегодня это заявление является враньем", – прокомментировал он слова о том, что церковь в состоянии сохранить произведения искусства в должном виде. Сейчас, говорит он, у церкви нет ни кадров, ни помещений, ни технологий в нужном количестве, чтобы обеспечить сохранность древности. Однако, предполагает Ревзин, если церкви все же передадут эти древности, то подобные структуры со временем появятся, так как "ценность порождает вокруг себя все это". При этом он констатирует, что, до тех пор пока нужные структуры не возникнут, частично ценности будут утрачены. И не только из-за неподобающих условий их содержания, но и из-за отсутствия охраны надлежащего уровня. Ревзин приводит такие цифры: согласно данным о кражах икон в Санкт-Петербурге, с 1998 по 2008 год из храмов украдено 297 икон, из музеев – 3.
Что касается тех икон, что сохранились до настоящего времени, то, по словам Ревзина, это малая часть от того, что было создано. "Например, от XII века до нас дошли 18 русских икон. В то же время количество храмов в России (сейчас берем только каменные) тогда было порядка 100. В среднем на храм приходилось порядка 40 икон. Мы не берем деревянные храмы и иконы, находившиеся в жилищах. Из примерно 4000 икон сохранилось 18 штук – менее процента", – резюмирует Ревзин.
За сохранностью памятников проследит комиссия
Между тем представители музеев уже добились того, чтобы им дали возможность следить за сохранением переданного Церкви имущества. Для этого будет создана специальная комиссия, состоящая из представителей Церкви и музейных работников. Об этом Геннадий Попов договорился на встрече с Патриархом Кириллом 10 марта. Попов рассказал GZT.RU, чем именно комиссия будет заниматься – "устроением и созданием необходимых условий содержания переданных Церкви памятников". По его словам, часть комиссии со стороны Русской Православной Церкви уже создана. Ее председатель – сам Патриарх Кирилл, секретарь – архимандрит Тихон (Шевкунов). Кто будет входить в комиссию со стороны музейщиков, пока обсуждается. "Где-то после Пасхи это определится", – сказал Попов.
Также Патриарх Кирилл согласился с предложением Геннадия Попова о выделении трех категорий церквей: тех, в которых можно проводить службы, тех, где служить можно ограниченно, и тех, где службы не стоит проводить вовсе. Этот список уже составлен, но с РПЦ пока не согласован. "Это не значит, что патриарх поддержал список, – его еще надо будет рассматривать, он пока не обнародован. Есть некоторое единодушие, но всегда сложнее детали, чем общее. Обсуждение будет более сложным, чем этот общий вопрос", – уточнил глава Музея имени Рублева.
На какие средства?
И Геннадий Попов, и Григорий Ревзин, обсуждая готовящийся в МЭР законопроект, задаются одним вопросом: если он будет принят, то каким образом церковь будет содержать переданное ей имущество? "Церковь хочет передачи памятников в ее собственность, но раз она будет обладать этими памятниками, то пусть платит за это удовольствие, – убежден Геннадий Попов. – Платить за сохранение и поддержание определенных условий в этих памятниках предлагается лишь в отдельных случаях – вообще, открыто об этом не говорится".
С Поповым согласен и Григорий Ревзин. "Фактически у нас получится обратное экономическое объединение церкви и государства, – замечает он. – Сейчас по закону о госсобственности никакие государственные средства не могут быть перечислены на содержание негосударственных объектов. Это законом просто запрещено". По словам Ревзина, принятие закона о передаче религиозного имущества неизбежно потребует разработки другого закона – такого, который определил бы, что государство может содержать церковную собственность.
Источник: Газета
