Жгучий огонь веры

Скорбные, но и – светлые дни Страстной седмицы...Раскрываю Евангелие – и, в который раз, обжигает 17-я глава Евангелия от Иоанна, та, где Христос напрямую обращается к Богу-Отцу, слова которой еще иногда называют "первосвященнической молитвой Христа".

"Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа...

Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое...

Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И всё Мое – Твое, и Твое – Мое, ; и Я прославился в них...

И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино..."

(Иоан. 17 – 3, 6, 9, 10,22)

Отчаянные, настойчивые, огненные, как бы даже взахлеб, слова любви, слова подлинного единства: Я в Тебе, Ты во Мне, Мы – в них, они – в Нас, вместе, крепко, навсегда-навсегда!.. Любовь, самое ее живое средоточие.

Впереди – ночь, пот как кровь, одиночество, предательство, факелы в саду, поругание, крест, невыносимая мука Богооставленности, смерть во всем ее земном безобразии и наготе...но сейчас – предваряющие всё это слова любви, единственные, сообщающие смысл и всему этому предстоящему ужасу, и невероятной тайне Воскресения, и бытованию Церкви от первых ее дней и поныне.

Вот что такое христианство: это реальная связь любящих Бога с Отцом, через Христа Духом Святым, и друг с другом в Боге. Реальная личная связь, бытование в любви. Что такое без этого – православие? просто "религия", более или менее привлекательная, более или менее правдоподобная, более или менее "удовлетворяющая духовные потребности"... Вот что самое страшное: остаться в религии – но без Христа. Его ведь когда-то распяли самые что ни на есть "продвинутые" в религиозном отношении люди. Ради того, чтобы не трогать обряды, каноны, предания и устои своей религии, в которой им так хорошо и привычно, так "правильно" жилось, они и отвергли и убили Того Единственного, без которого пуст великий храм Соломонов, бесполезны молитвословия, омовения и жертвоприношения, бессмысленны строки Торы.

Вот от чего сильнее всего сжимается сердце в дни Страстной: как часто мы подобны тем самым древним фарисеям, которых привычно клеймим! Вот каким главным грехом, как стучащим по гвоздям молотком, распинаем сегодня Христа (помнится, режиссер Мел Гибсон, снявший знаменитый фильм "Страсти Христовы", выразил это осознание тем, что, делая крупный план этих рук с молотком, снял свои собственные руки...) – неимением любви ко Христу, живой и нелицемерной связи с Ним, равнодушием к Нему. Есть мол у нас наша религия, наша опора, наша гарантия спасения – а Сам Ты не особо-то нам и нужен...

Если в центре нет Христа – чем наша религия отличается от любой другой? Тем, что у нас ладан ароматнее, а иконы написаны каноничнее? Тем, что храмы у нас самые благолепные, что христианство имеет самое коренное влияние на культуру и мораль стран и народов, что у нас самые детально разработанные представления о загробной жизни, самое дотошное знание, на какой грех какая полагается епитимия? "Я во Отце, и Отец во Мне, Мы придем к вам и обитель у вас сотворим" – где это "у нас"? В нашем сердце. Именно там – начало Царства Божия, там нам назначена встреча с Богом. И если это место не приготовлено к встрече – где Богу искать нас? "Адам, где ты?" – как часто Он ищет нас, а мы спрятались от него, укрытий-то у нас много...

Голгофа – место, где мы бываем наиболее открыты перед Богом, перед страдающим Богом. Место, где особо-то негде спрятаться, и мы стоим, неприкрытые, освещенные светом Его муки и Его любви... И строки читаемого на Страстной Евангелия, слов любви, как всегда, говорят не только Нем – о нас самих, жестко обличают наше сердце – но и целят тоже.