"Африканцы – народ, готовый служить Богу"

– Ваша жизнь неразрывно связана с возникновением Православной Церкви в Гане. Расскажите, как вы сами пришли к вере и как Православная Церковь появилась в вашей стране.

– Я родился в семье, принадлежавшей к неканонической церкви, которая называлась "Православная кафолическая церковь" (Orthodox Catholic Church). Эта церковь появилась в Гане в 1932 году. Она была создана как составляющая движения за освобождение африканцев и программы, ставящей целью возвращение на историческую родину афроамериканцев – потомков рабов в период британской колонизации. Эта церковь возникла в Нигерии в 1926 году под названием "Единая свободная церковь Африки" (The United Free Church of Africa), в дальнейшем именовалась "Исходная апостольская церковь Африки" (The Primitive Apostolic African Church, 1929), "Всеобщая африканская церковь" (The African Universal Church, 1931), "Всеобщая африканская православно-кафолическая церковь" (The African Universal Orthodox-Catholic Church, 1935) и, наконец, "Православная кафолическая церковь" (Orthodox Catholic Church, 1951). Эти переименования не случайны: они отражают историю распространения церкви по континенту.

Основателем этой церкви был Квамин Нцетс Бреси-Андо (1884–1970), деятель Африканской англикано-методистской церкви (African Methodist Episcopal Church). Но так как эта церковь, по его мнению, была слишком тесно связана с колониальным режимом, харизматичный Бреси-Андо решил основать другую, в чем и весьма преуспел: его церковь быстро распространилась по континенту, открыв множество приходов и школ.

Но Бреси-Андо был озабочен поиском церкви с более глубокими историческими корнями. В 1935 году в Лондоне он познакомился с архиепископом Черчилем Сиблеем, от которого принял епископский сан, поскольку тот имел апостольское преемство от Сиро-Яковитской Церкви (от которой, впрочем, он был отлучен). По возвращении в Гану новый епископ берется реорганизовать свою церковь: отказывается от протестантских тенденций в пользу вероучения и практики римско-католического богослужения. Уже в 1936 году мой дед обращается к нему с просьбой приобщить его село к новой церкви и предлагает задействовать в миссии своего сына (моего отца) Грегори Лаби.

В 1942 году Бреси-Андо возвращается на родину в Нигерию для работы с основанными им общинами и монастырями. Он был вынужден оставить молодую церковь в Гане, и тут вовсю разгорелись разногласия, внутренняя вражда, расколы и тому подобное. В последующие два года ситуация в Гане еще более ухудшилась, церковь почти совсем пришла в упадок. Тогда в подмогу моему отцу, который с 1951 года был священником, был прислан отец Эдоню. Уже к 1972 году наша церковь в Гане имела не меньше дюжины приходов и около 2000 последователей.

– А как все-таки произошел переход к собственно Православию?

Гана. Епископ Дамаскин готовит к святому крещению 50 человек в деревне Адейсо

Гана. Епископ Дамаскин готовит к святому крещению 50 человек в деревне Адейсо

– В 1951 году Бреси-Андо, будучи уверенным, что он и его паства – православные, сокращает официальное название своей церкви, именуя ее теперь просто "православно-католической" (The Orthodox Catholic Church). Мое поколение недоумевало: что обозначает слово "православная" (orthodox)?

В 1971 году я был первым секретарем церковной молодежной организации. В том году мы начали активное движение по возрождению нашей церкви. Нас томила жажда более целостного вероучения и упорядоченного богослужения. Интуитивно ощущалось, что наша церковь – лишь малая часть некоего единого целого, какой-то большой семьи, с которой мы не имеем никаких связей и даже не знаем ее местонахождения. В следующем году один мой коллега из университета города Аккры наткнулся на книгу Тимоти Уэра "Православная Церковь". Это было настоящее открытие для всех! Читалась эта книга с упоением. Наконец мы получили свидетельство о существовании Православной Церкви как таковой.

Наше открытие подтвердилось два года спустя. В 1974 году в университете Аккры проходил съезд комиссии "Вера и порядок" Всемирного Совета Церквей. Мы подали заявку на участие. Мы хотели завязать с ними контакты, но нам ответил только некий священнослужитель Коптской Православной Церкви. Однако он не приехал на встречу. Тогда мы попытались связаться с представителями Сирийской Православной Церкви. Некий индиец нам ответил, что помочь нам могут только американцы. И мы прямиком направились в номер отца Иоанна Мейендорфа. Он нас принял. Наша история так его заинтересовала, что он даже отказался от намеченного заседания, которое должен был вести. Отец Иоанн позвал отца Фому Хопко и других своих коллег. В номере собралось уже человек восемь. Среди пришедших был и Николай Лосский. Нам ясно растолковали, почему мы не являемся настоящей христианской Церковью и в чем именно. Я хорошо запомнил этот день – воскресенье, 4 августа 1974 года.

Вскоре мы получили от отца Иоанна и отца Фомы множество книг из Свято-Владимирской семинарии. Тем временем от лица молодежного движения мы обратились к митрополиту Карфагенскому Парфению, который в дальнейшем стал патриархом Александрийской Церкви. Он поддержал нас.

– И тогда вы отправились учиться в США?

– В 1977 году нам выделили стипендию для обучения одного человека в Свято-Владимирской семинарии. Я воспользовался этой возможностью и отправился в Соединенные Штаты. 24 декабря меня приняли в Православную Церковь. Отец Фома Хопко крестил меня с именем Иосиф. Он полагал, что мне предстоит принять попечение о Церкви Ганы подобно тому, как праведный Иосиф позаботился о Марии, символизирующей земную Церковь. Я окончил семинарию в 1982 году.

– Что вы делали потом?

– Я вернулся в Африку и отправился в столицу Республики Камерун Яунде на встречу с митрополитом Аккрским и всей Западной Африки Иринеем. Он был готов принять всю общину нашей прежней церкви и поручил мне готовить всех к крещению. На тот момент у нас было три священника, включая моего отца. Мы стали готовить помещения, начали перевод литургии святого Иоанна Златоуста на местный язык туи. У нас решительно ничего не было: ни чаши для службы, на печи для просфор... Приходилось выкручиваться. Но с каждой неделей что-нибудь необходимое прибавлялось. К Пасхе 1982 года мы торжественно отслужили нашу первую литургию святителя Иоанна Златоуста. Перед входом в храм была установлена купель, а иконостас был взят из греческой церквушки в Аккре: она была устроена некогда греками, но так и не была никем освящена, а когда сменился владелец здания, масоны переделали ее в молебный дом.

В сентябре того же года на праздник Воздвижения Креста Господня в наше село Ларте, расположенное в 60 километрах на запад от Аккры, прибыл митрополит Ириней. За пять дней, с 14 по 19 сентября, он рукоположил четырех священников и трех диаконов, а также массово крестил почти полторы тысячи желающих.

Сразу же после этого была организована община во имя святителя Николая в Аккре. По воскресеньям я приезжал из Ларте с переносным алтарем и антиминсом для совершения Божественной литургии. Мы собирались для молитвы в разных домах: то у одних, то у других. Оказавшись на положении скитальцев, мы наш приход называли "святой Николай на колесах". Это был прекрасный и в то же время чрезвычайно тяжелый период. 1983 год был крайне трудным: экономическая разруха в Гане дошла до того, что в стране отсутствовали транспортные средства. Расстояния преодолевались пешком, и чтобы к утру добраться до Аккры, выходили глубокой ночью.

Мы разработали различные образовательные программы для регентов и певчих, для катехизаторов, для алтарников и пр. – своего рода "первую богословскую помощь". Молодежь и женщины занимались по ним.

– Какими средствами вы все это делали?

– Ничтожными средствами. Порой помогали местные власти, но в основном – Божией помощью. В 1988 году мы с супругой Александрой отправились на три месяца в США, чтобы собрать средства. Нас пригласили в миссионерский центр от Греческой Церкви, ныне это Православный христианский миссионерский центр (OCMC).

Уже в следующем году в Америке был сформирован и отправлен нам в помощь миссионерский отряд, состоящий из инженера, двух врачей, медсестры и группы студентов. Они приняли активное участие в строительстве храма Преображения Господня в Аккре. Его закладку совершал митрополит Ириней. Мы начали богослужения, не дожидаясь окончания строительных работ. Мало-помалу, благодаря многим и многим помощникам, активности прихожан, отличной, слаженной работе ганских строителей, уже к 1993 году храм был завершен. Храм был освящен патриархом Петром в 2002 году, во время его первого посещения Ганы...

Поначалу мы относились к епархии с центром в Камеруне, а с января 2000 года у нас появилась своя епархия, когда преосвященный Пантелеимон (Лампадариу) стал первым епископом Ганcким. А я сам в 1999 году по благословению патриарха был направлен в комиссию Всемирного Совета Церквей и оказался в Женеве, где оставался до 2006 года, а затем вернулся в Гану, чтобы продолжать миссионерскую деятельность. Там мое место.

– Как вы понимаете миссию?

– Прежде всего, цель миссии – это создание в данном месте истинной Церкви, приводящей в Царствие Божие. Православная миссия должна свидетельствовать миру о Божественной любви к человеку и всякой твари. Это предполагает работу над преображением общества. Потому что невозможно свидетельствовать о Царствии Божием без настоящих дел, без того, чтобы идти на помощь страдающим людям: подарить возможность обучить детей, дать работу, чтобы прокормить семью, разорвать замкнутый круг нищеты. Важно, чтобы наша миссионерская деятельность не сводилась лишь к тому, чтобы крестить людей и строить храмы, более или менее отличающиеся от храмов других конфессий. Но дело не только в традиционно понимаемой благотворительности. Речь идет о том, чтобы не помогать бедным и обездоленным, но быть с ними, принять их сторону. И тогда бедные смогут ясно осознать, что они и есть Церковь.

Важно, чтобы миссионеры могли, с одной стороны, приобщить людей к основам христианской повседневной жизни, а с другой – выразить христианскую веру и истину в символах и категориях, близких африканской культуре. Очевидно, что это работа куда более глубокая, чем просто проводить богослужения на местном языке, нарисовать сатану красными красками (чтобы черный цвет чернокожими людьми не ассоциировался со злом), придать пророку Моисею африканский облик на иконах и дополнить конец литургии местными песнями с барабанами. Конечно, и все перечисленное важно, ибо необходимо, чтобы люди в храме чувствовали себя как дома, но все же этого недостаточно.

Приобщение местной культуры к Православию – процесс очень долгий. И это не то, что привносится извне, а то, что должно прийти к людям из их собственного утверждения в православной вере. Нам нечего добавить к истине, данной в Откровении Христом и сохраненной Преданием Церкви. Истина эта – бесконечна в единстве и неистощима в своей полноте. Африканский народ должен не просто понять и усвоить, но также выразить, передать, развить ее на свой лад так, чтобы она стала их созидательным бытием.

Византийцы по-своему смогли выразить христианские основы, и это у них получилось гениально. И почему бы не настать тому дню, когда африканцы смогут сделать то же самое? Я хотел бы видеть православных африканских композиторов, сочиняющих новые распевы для богослужения, художников, находящих новые формы иконографии, песнописцев, пишущих каноны и акафисты.

Дело в том, что существует самобытная африканская культура, африканское мышление, если хотите, особое африканское видение мира и осознания себя в нем – от этого никуда не деться. Мое глубокое убеждение: африканцы и по своей натуре, и культурно в какой-то степени близки христианству.

– Не могли бы вы пояснить свою мысль?

– Общинная жизнь, солидарность, взаимопомощь, гостеприимство, радость собираться вместе – для нас, африканцев, это неотъемлемая часть культуры. Индивидуализм нам чужд. Общность – в этом наше богатство. Поэтому мы проще и глубже способны воспринять то, что называется "церковным единством".

Приведу пример: в африканском сознании мир видимый и невидимый, небо и земля, царство живых и царство мертвых – все едино и взаимосвязано. Поэтому-то для нас вполне естественно молиться за мертвых, нет сложностей в том, чтобы усвоить, что у Бога все живы.

Множество обрядов народов Ганы близки к православным. Так, например, принято "освящать" воду, очищая ее некоторыми травами, а затем кропить ею людей и жилища – это символ обновления мира. Также существует традиционный обряд сорокового дня для усопших. Другой пример: в сентябре большинство деревень празднуют большой праздник в честь предков, подготовка к которому длится сорок дней – своеобразный пост, когда все пребывают в "затишье": запрещено бить в барабаны, а также ловить рыбу. Можно насчитать еще множество обычаев, которым мы вполне способны придать христианский смысл.

– Слушая вас, мне сразу подумалось о том глубоком, почти природном принятии Божественной литургии, которое явно ощущается в церквях Ганы.

– Конечно. Африканцы – народ, готовый служить Богу. Обряды и символика – важнейшие части нашей культуры. Это основной способ выражения, более значительный, чем теории и понятия. "Вера" на языке туи звучит как "djedi", это можно перевести как "возьми и ешь". Можно сказать, что вера в этом случае не то, над чем необходимо долго задумываться, но нечто, что надо просто "съесть", "разжевать", "проглотить", "переварить", "впитать" и "усвоить", наконец. Очень важны символы, картины, предметы, жесты, обычаи – через это все вполне возможно передать главное, существенное, построив проповедь, например, на богослужебных предметах. Это, конечно, способы несколько необычные для привлечения внимания и обучения верующих. И как я был весьма огорчен, когда во время освящения собора в Аккре транслировалась по телевидению служба, традиционно проводимая на греческом, и никто не потрудился дать перевод на язык туи для местных жителей. Уникальная возможность оживить для всех верующих церковное таинство была упущена. Большинство людей, ничего не понимающих, оказались на положении пассажиров на чужом корабле. Вдобавок им еще были розданы и маленькие греческие флажки...

– Каковы ваши представления о современном положении и о будущем Церкви в Гане?

– Самостоятельное развитие православного христианства Ганы я воспринимаю как чудо Духа Божия. Эта страна, в отличие от большинства соседних стран Западной Африки, сумела сохранить многие традиции. И если это во благо – в чем я не сомневаюсь, – то такое развитие событий можно считать особым Промыслом Божиим, что налагает на нас еще большую ответственность. То, что мы заложим сейчас, окажет влияние в дальнейшем на весь континент.

Ключевой вопрос – это, конечно, уровень местного духовенства. Большую угрозу представляет духовенство недостаточно, а то и плохо образованное. С такой проблемой мы столкнулись в Кении. Там были и отклонения, и внутренние расколы; некоторые даже доходили до ереси, создавали свои собственные "церкви" и тому подобное.

На сегодняшний день для рукоположения требуется только пройти "основной богословский курс". В Гане служит 20 священников, больше половины недоучились. Мы учтем это и подготовим следующее поколение лучше: дадим хорошее образование, как светское, так и богословское. Подготовим поколение обученное и твердое в вере.

Чаще всего гораздо важнее сплотить общину, чем торопиться возводить стены храма. Приоритет за людьми. Только в таком порядке мы должны действовать, никак иначе.

Мы активно поддерживали в Аккре инициативу, в основном исходящую от женщин и молодежи. Хотя в Ларте уже несколько поутихло основное движение молодежи. Однако молодые люди сами начали объединяться, беседовать, взялись изучать церковное пение, задумали и организовали чтения, чтобы иметь возможность хоть как-то провести службу в отсутствии священника, и многое другое. Такой наплыв талантов – неожиданное открытие.

Еще пример. Детско-юношеский лагерь в Аккре был организован силами верующих. Поскольку средств не было, каждый внес в это дело свою посильную лепту. Женщины и молодежь собрали зерно от каждого прихода – взяли небольшую часть из отложенного на случай неурожая. Полученные от реализации собранного зерна средства пошли на устройство лагеря. Более 150 человек прибыло в Аккру. Женщины взяли на себя приготовление пищи. Один благотворитель из Греции обеспечил всех рыбой.

Люди получали поддержку традиционных миссионерских центров Северной Африки, и не только. Естественно, их первым шагом стала просьба средств у епархии. Но ответ был один: "У нас ничего нет. Есть лишь то, что вы же сами нам и даете. Церковь – это не просто какая-нибудь общественная организация. Вы сами и есть Церковь. Осуществите ваше благое дело своими силами". И вот результат.

Действительно, необходимо запустить процессы, позволяющие изыскивать собственные ресурсы, чтобы не обращаться за ними в епархию. Вопрос решения местных проблем местными же силами и средствами – острейший, требующий к себе большего внимания. Некоторые протестантские общины практикуют десятину. Можно было бы ненавязчиво предложить и православным то же самое, поощрять такие взносы. Можно найти и другие пути.

– Чтобы вы хотели сказать в заключение?

– Жизнь моя и моей семьи представляется мне чередой благодеяний, за которые я не устаю благодарить Спасителя. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с испытаниями, Господь посылает помощников.

C отцом Иосифом Кваме Лаби беседовал диакон Михаил-Максим Эггер

При подготовке материала были использованы фотографии из миссионерского журнала "Orthodox christian mission center"

Перевела с французского Евгения Берляева

Religioscope.Info: "Je rêve d’une Orthodoxie pleinement africaine" – Entretien avec le Père Kwame Joseph Labi